Broken Open

«I know the battles of chasing the shadows of who you wanna be It doesn't matter, go on and shatter I'm all you need» «Я знаю, что происходят бои в погоне за тенью того, кем ты хочешь быть Это не имеет значения, иди и расколись Я — всё в чем ты нуждаешься»

Ноябрь 2012 г. — Март 2013 г. Брайан

      Он знал, что Деб будет в ярости из-за того, что он пропустил ужин, и понимал, что проверяет на прочность хрупкую вероятность того, что они примут его извинения. Но ему нужно было уехать. Он должен был убраться из Питтсбурга — и Брайан сомневался, что сможет заставить себя вернуться. Он мог только надеяться, что Деб его поймёт.       Позвонив и разбудив Линдси новостью о возвращении в Нью-Йорк, он направился прямо в аэропорт и сел на первый же рейс.       Всё пошло не так. Он смог вернуться в круг своих друзей, но ни на шаг не приблизился к тому, чтобы наладить отношения с Джастином. И как бы Брайан ни был рад снова общаться с Майклом, он рассчитывал, что Джастин по-другому отреагирует на его извинения и его предложение. Хотя кого он обманывал? Джастин стал старше, стал настоящим мужчиной, а не молодым, впечатлительным, поддающимся чужому влиянию подростком, которого Брайан мог склонить к своей воле, просто проявив к нему каплю внимания.       — Я грёбаный идиот, — рычал Брайан, расхаживая по своей квартире.       Он, честно говоря, не ожидал, что Джастин всё ещё будет так зол, да и сам он не ожидал от себя таких эмоций. Чёрт, он вообще не понимал, что злится, пока Джастин не начал кричать ему в лицо. И тогда он почувствовал себя виноватым за то, что злится, ведь они с Джастином не говорили о его поездке, — хотя Брайан принял решение самостоятельно, он отчётливо помнил, как ему пришлось убеждать юношу поехать. Джастин боялся потерять Брайана — сказал об этом прямо. Так и случилось, но не из-за того, что он уехал, а скорее из-за глупого выбора самого Брайана.       Боже, он ненавидел себя за то, что когда-то считал, что отделиться от Джастина хорошая идея, и ещё больше он ненавидел проклятую поездку в Бостон, которая выплеснула скрываемые эмоции прямо на его лицо. Он был в порядке: выживал, находясь в блаженном неведении того времени, и теперь отчаянно хотел вернуть его.       Брайан достал из кармана сотовый и набрал номер Шона, не проверив время.       — Алло, — прохрипел тот сонным голосом.       — Хочешь приехать? — Брайан сразу перешёл к делу.       — М-м-м… сейчас около двух часов ночи, — ответил Шон, зевая.       — И что? — спросил Брайан. — Завтра суббота. Что тебе делать, кроме как идти в спортзал? Выспишься и пойдёшь позже.       Шон вздохнул, а Брайан ухмыльнулся. Он его уломал.       — Отлично. Я буду через двадцать минут, — сказал он и повесил трубку.       Брайан приготовил себе напиток, вернее, три, за то время, пока ждал появления Шона.       Если Джастин действительно отверг его навсегда и решил идти дальше, то Брайану пора последовать его примеру, верно? Что ещё он мог сделать — точно не собирался сидеть и тосковать по нему. К чёрту. Он поступал так все эти годы, и отказался повторить то ужасное время, полное сожалений. Нет, ему больше не о чем жалеть. Он высказал всё: эти чёртовы слова — заявил о своих чувствах, а Джастин ответил ему отказом. Прекрасно. Брайану не нужно было повторять, что он больше не нужен и не желанен. Теперь, по крайней мере, он знал ответ и мог двигаться дальше… как мог.       — Раздевайся, — сказал Брайан, как только Шон вошёл в дверь двадцать минут спустя.       — И тебе привет, — проворчал тот, но выполнил просьбу Брайана.       Брайан думал, что Шон втайне наслаждался, когда Брайан был властным и контролировал его, потому что он всегда выполнял всё, что приказывали, и этот раз не был исключением. Шон на мгновение поднял взгляд на Брайана, прежде чем стянуть через голову толстовку и быстро скинуть джинсы, оставшись в одних трусах. Брайан с удовольствием увидел, что Шон уже наполовину твёрдый.       — В постель, — Брайан взял его за предплечье и потянул, подталкивая в сторону спальни. — Я скоро буду.       Шон с любопытством посмотрел на него, пожал плечами и исчез в коротком коридоре, который вёл в три спальни пентхауса и домашний кабинет Брайана.       Брайан налил ещё один стакан «Бима» и обдумал то, что собирался сделать. Пути назад действительно не было… и он обнаружил, что уже не так противится этой мысли, как раньше — до Бостона. Может быть, так будет лучше. В конце концов, они с Джастином только причиняли друг другу боль, а кому нужны такие отношения? Даже Брайан не был таким мазохистом. Может быть, так действительно лучше — Джастин мог жить своей жизнью в Лос-Анджелесе с Эйденом, или Адамом, или как там его звали, а Брайан мог узнать, что может получиться с Шоном…       Брайан допил напиток, успешно игнорируя дыру в груди, начавшую образовываться из-за ужаса. Он быстро прошёл в спальню, на ходу снимая рубашку и расстёгивая джинсы.       Шон лежал на кровати, скрестив руки за головой, и выжидающе смотрел на Брайана, когда тот появился в дверях.       — Я думал, ты будешь в Питтсбурге до воскресенья, — тихо сказал он.       — Очевидно, нет, — Брайан скинул джинсы и обхватил рукой свой член, сжимая и потирая его.       — Что-то случилось? — спросил Шон, приподнимаясь на локтях и облизывая губы, проходясь взглядом вверх и вниз по обнаженной фигуре Брайана и задерживаясь на его напрягшемся члене.       — Нет, — отрывисто выдохнул Брайан, и хотя Шон кивнул, встретившись с ним взглядом, Брайан понял, что тот ему не верит. Однако это не имело значения. Шону необязательно верить ему, чтобы Брайан мог его трахнуть, а это было всем, чего он хотел этой ночью.       — Перевернись, — тихо сказал Брайан, и Шон криво улыбнулся, молча подчиняясь.       Такими были их отношения. Иногда Брайан говорил с Шоном о чём-то, а иногда нет. Шон уже давно перестал обижаться, когда Брайан не желал разговаривать — он быстро понял, что никакие уговоры и давление не заставят его открыться. Отношения не были идеальными, и Брайан ненавидел себя за то, что вёл себя как мудак, и в конце концов всё равно рассказал Шону о том, что его беспокоило. Так что вопрос о том, является ли он мудаком, был спорным, но всё-таки в какой-то степени Брайан действительно им являлся. Изредка он хотел просто поговорить, но иногда его боль можно было успокоить только ощущением твёрдого, гладкого тела, и Шон, казалось, был не против стать таким для Брайана.       Брайан встал на колени, подползая к заднице Шона, которая была высоко поднята, маня Брайана. Проведя по члену ещё несколько раз, он крепко ухватился за ягодицы Шона, сжимая и раздвигая их, а затем высунул язык и провёл им вверх и вниз по его дырочке, подстёгиваемый немедленной реакцией Шона и его поощряющими стонами. Брайан не был большим поклонником шумных партнеров по сексу, но что-то в стонах Шона, состоящих из горячих выдохов и гортанных звуков, возбуждало его; побуждало делать больше, вызывать большую реакцию. Он находил это чертовски возбуждающим.       Шон снова прижался ягодицами ко рту Брайана, и язык последнего проник в его дырочку, раздвигая её и заставляя Шона вздрагивать, срываясь на стоны.       Внезапно Брайан отстранился.       — Что случилось, — задыхался Шон, приподнимаясь на руках и поворачиваясь, чтобы посмотреть на Брайана. Его лицо раскраснелось и покрылось блестящим блеском пота, губы слегка приоткрылись, когда он пытался восстановить нормальное дыхание.       Член Шона, полностью твёрдый, поблескивал стекающими на тёмные простыни густыми каплями спермы. Брайан уставился на него, остановив взгляд на медленно увеличивающемся круге влаги, пока полностью обдумывал, что собирается делать дальше. Теоретически, это не казалось такой уж большой проблемой, но теперь, столкнувшись с ней, Брайан понял, что это было очень важно. Пути назад не было; это поворотный момент. Всё казалось правильным, но в то же время вызывало сомнения, так как он знал, что Шон к нему чувствует…       К чёрту.       Брайан поторопился, чтобы у него больше не было времени отговаривать себя. Он сел и грубо схватил Шона за бёдра, перевернув его на спину, а затем забрался на него сверху. Брайан позволил себе уже полностью твёрдым членом провести влажную линию по бедру Шона, прежде чем опустить бедра и прижаться своим членом к чужому, скользить и тереться о него, разделяя сочившуюся влагу.       — Что ты делаешь, — задыхался Шон, глядя на Брайана широко раскрытыми глазами, его дыхание было прерывистым.       — Разве не этого ты хочешь, — пробормотал Брайан, склоняясь и замирая в нескольких сантиметрах от лица Шона.       — Хочу, — вздохнул Шон, и Брайан почувствовал жар его дыхания, ощутил запах мяты от зубной пасты, — но не так.       — Не так — это как? — Брайан прижался к его бёдрам сильнее, наслаждаясь чужим трепетным дыханием, наслаждаясь тем, как длинные пальцы Шона внезапно обхватили его задницу, пока они приближались всё ближе к тому, чтобы пересечь черту, ограждающую то, что раньше считалось запретной территорией. Брайан не мог отрицать, что это было великолепно, — чувствовать на себе руки другого мужчины — и он задавался вопросом, почему так долго ждал. Он лишал себя этого удовольствия, и ради чего? Ради какого-то благородного чувства самонаказания? Это того не стоило. Ничто не стоило того, чтобы отказаться от подобного…       Джастин больше не вариант: он дал понять это той ночью, и Брайан наконец понял, что всё, что он может сделать, — это двигаться дальше, а это означало позволить себе снова наслаждаться сексом; не только его механикой, но и близостью, интимностью. Ощущение чужого тела под своим, извивающегося так же, как Шон — боже, это было раем, и Брайан молча проклинал все те годы, когда сдерживался, держа себя на расстоянии от этих ощущений.       К чёрту Джастина и тот ад, через который он заставил пройти Брайана.       — Ты либо хочешь этого, либо нет, — прошептал Брайан, проводя кончиком языка по верхней губе Шона и усмехаясь, когда тот поднял голову, пытаясь захватить его губы.       — Заткнись, — простонал тот, впиваясь пальцами в задницу Брайана.       Брайан сделал паузу ещё на одну миллисекунду, достаточно долгую, чтобы позволить себе момент для последнего прощания с Джастином, прежде чем он навсегда закроет дверь в своё прошлое. Он ещё не был уверен, что готов запереть её, но делал к этому первый шаг и закрывал те восемь лет на замок, оставляя позади.       Очень медленно Брайан опустил свои губы и прижался ими к губам Шона, позволяя ему задавать темп и жадно принимая его пылкие поцелуи, прежде чем надеть презерватив и трахнуть Шона сильнее, чем когда-либо прежде. Брайан позволил себе почувствовать другого мужчину под собой, понять, что на этот раз это не просто удовлетворение своего желания. Этот раз означал нечто гораздо большее — но то, что из этого выйдет в конечном итоге, ещё предстояло выяснить.

***

      Следующие несколько недель прошли в том же духе. Шон приходил, Брайан трахал его по полной программе, они ели, и иногда Шон уходил домой, а иногда оставался. Разница в их «отношениях» теперь по сравнению с тем, что было до Дня благодарения, заключалась в поцелуях — Брайан с каждым днём позволял Шону чуть больше. Он чувствовал разницу и был уверен, что Шон тоже её ощущал, несмотря на то, что Брайан отказывался говорить об этом и быстро затыкал Шона минетами, когда тот заводил об этом разговор. Брайан иногда думал, что Шон заводит эту тему только для того, чтобы Брайан отсосал ему. Неважно. Брайан не возражал, он любил член Шона.       Но теперь между ними всё было по-другому. Брайан никогда не относился к Шону так же отстранённо, как к тем немногим трахам, которые были у него последние несколько лет, но он также никогда не подпускал Шона так близко, как Джастина до того, когда всё пошло прахом.       До Дня благодарения не было ни поцелуев, ни секса лицом к лицу, ни рук, ни рта рядом с задницей Брайана. Теперь он позволял Шону целовать его и трогать пальцами почти так же часто, как целовал и трогал Шона сам — но он не позволял ему себя трахать. Шон просил, и не раз, но Брайан отказывался идти на это. Ни с кем и никогда.       Иногда они ходили ужинать, но в основном заказывали еду. Изредка ходили в «Роялс» и играли в бильярд, но чаще оставались в спальне Брайана. Брайан не возражал. Между работой и втрахиванием Шона в матрас у него почти не оставалось времени на мысли о Джастине, и это его вполне устраивало — так было легче игнорировать ужас, поселившийся внутри. Хотя в сутках оставалось достаточно минут, чтобы хотя бы раз в день в памяти Брайана всплывал образ или момент, всё было не так уж плохо, но от этого скучать по ощущениям, которые ему давал чёртов блондин, становилось только тяжелее. И как бы Брайану ни нравилось тело Шона (а оно ему определённо нравилось), оно было слишком угловатым, слишком твёрдым, слишком непохожим на тело Джастина.       Но всё же это сработало, и Шон был счастлив. Брайан видел это — и этого было достаточно, по крайней мере, пока. Иногда Шон пытался расспросить Брайана о том, что произошло, что заставило его изменить правила, но тот отказывался это обсуждать. Он держал в тайне то, что произошло на День благодарения с Джастином, и размышлял об этом, проигрывая в голове те моменты, когда не мог заснуть. Он не мог понять, где ошибся, кроме того, что с самого начала принял неправильное решение, проигнорировав премьеру фильма, а затем усугубил его тысячами других неправильных решений, отказавшись звонить Джастину или связываться с ним.       Он чувствовал некоторую вину за то, как поступал с Шоном, используя его, чтобы забыть Джастина, но был уверен, что Шон понимал, — его чувства не изменились. Брайан был уверен, что Шон знает, что то, что он позволил ему поцеловать себя, не означает, что они вдруг стали парнями или что Брайан его любит. По крайней мере, он надеялся, что Шон это понимает. Не то чтобы Брайан был против идеи быть с ним, но он всё ещё боролся с воспоминаниями о Джастине, и пока он не сможет взглянуть в лицо своему прошлому с этим проклятым блондином, он никак не позволит себе вступить в новые, настоящие отношения с кем-то ещё — даже с Шоном, который уже знал о большинстве, если не обо всех, трудностях Брайана в отношениях и жизни.       За неделю до Рождества у них с Шоном было последнее свидание перед праздниками. Брайан уезжал в Вермонт и будет отсутствовать до Нового года.       — Что я буду делать без тебя? — Шон ущипнул Брайана за сосок через рубашку, и болезненно-приятное ощущение пронеслось по его телу вниз прямо к члену. Они проводили вместе каждую ночь, и Брайан задавался тем же вопросом. Он подумал, что к тому времени, когда он вернется из Вермонта после Нового года, он будет заведён сильнее, чем часы.       — Осторожнее, у нас нет времени, чтобы позаботиться о последствиях такого поступка, — Брайан слабо улыбнулся, прежде чем отступить от Шона. Ему нужно было срочно уезжать, чтобы успеть на поезд до Монпелье.       Пока Брайан передвигался по квартире, собирая последние вещи, которые ему нужно было взять с собой, и проверяя, чтобы всё было в порядке, он чувствовал, что Шон за ним следит. Он никак не мог привыкнуть к этому ощущению. У Шона был очень напряжённый взгляд, и казалось, что что бы ни происходило, он пронизывал Брайана до самых костей. Иногда он задавался вопросом, видит ли Шон его насквозь, знает ли он, что Брайан действительно борется с большим трудом с потерей Джастина в своей жизни и пытается понять, хочет ли новых отношений… Иногда Брайан улавливал мимолётное выражение грусти в его взгляде — но он мастерски его скрывал, поэтому Брайан никогда не был уверен в своих догадках. Тем не менее, это осложняло его действия, потому что, независимо от чувств или их отсутствия к Шону, он всё равно не хотел привязывать его к себе и причинять ему боль.       С сумками в руках он запер квартиру под тем же пристальным взглядом, чувствуя, что Шон не сводит с него глаз, пока они ехали в лифте вниз на улицу, где их ждало такси, чтобы отвезти Брайана на вокзал. Шон молча наблюдал за тем, как Брайан укладывает свои вещи в такси.       — Позвонишь мне, когда вернёшься? — спросил он.       — Да, — кивнул Брайан и слабо улыбнулся, после чего забрался в такси и уехал, оставив Шона позади и чувствуя крошечное облегчения с примесью вины.

***

      Брайан и Линдси попеременно проводили Рождество с 2008 года, когда Линдси впервые уговорила Брайана приехать в Вермонт, сказав, что Гас хочет, чтобы он был там. Гас хотел, чтобы отец был с ним, но позже Брайан узнал, что Линдси это всё немного переиграла. Однако это не имело значения, потому что Брайан прекрасно провёл время, и с тех пор они по очереди отмечали праздник то в Нью-Йорке, то в Вермонте.       Брайан уехал из Нью-Йорка 22-го числа — на несколько дней раньше, чем обычно, — но он чувствовал тревогу и беспокойство, находясь в городе; навязчивое присутствие Шона и его внимательный взгляд заставляли его всё больше нервничать. Они с Шоном не обменялись подарками и не поздравили друг друга с Рождеством, но Брайан видел в его глазах — Шон желал всего этого. Проблема была в том, что Брайан не был заинтересован в таких вещах. Только не с Шоном. Он праздновал Рождество со своим сыном, потому что этого хотел Гас, а он всегда выполнял желания своего ребёнка. Однако когда дело не касалось Гаса, Брайан предпочитал не иметь никакого отношения к празднику, к любому празднику.       Линдси и Гас были рады его видеть, и хотя он провёл дни перед Рождеством, работая над делами «Киннетик», они всё равно проводили время вместе по вечерам, собирались на ужин и даже ходили за покупками в канун Рождества. Именно в эту ночь Брайан получил лучший подарок, о котором даже не подозревал.       Трио, нетрадиционная, но до смешного функциональная маленькая семья, прогуливалась по ярко украшенному центру города Монпелье. Линдси в последний момент искала несколько мелочей для пары человек. Она остановилась возле магазина, который показался Брайану невероятно скучным и унылым, и он вздохнул; его дыхание, попав в холодный ночной воздух, образовало плотное облако густого тумана.       — Я подожду тебя здесь, — Брайан опустился на скамейку, хрустя ботинками по снегу, которым ещё были завалены тротуары и улицы.       — Я тоже, — Гас опустился рядом с ним, и Линдси с ухмылкой оглядела их обоих, прежде чем исчезнуть в магазине открыток.       Отец и сын молча сидели вместе, плотно закутавшись в одежду от холода. Брайан краем глаза заметил, как Гас проверяет свой телефон, и ухмыльнулся. Он не был уверен в этой идее, когда Линдси сказала, что подарит Гасу iPhone на день рождения, — в конце концов, ему было всего двенадцать лет, — но, похоже, мальчик отнёсся к этому ответственно, и, насколько Брайан мог судить, не был одержим СМС и социальными сетями, по крайней мере, не был одержим, как большинство других детей его возраста. Брайан был рад этому, потому что он помнил, каким был в свои двенадцать лет, и с такой техникой в руках, он был бы довольно опасен… Брайан мог только представить, какой хаос мог бы устроить…       — Итак, что нового в Интернете, сынок, — Брайан протянул руку вдоль спинки скамейки позади Гаса, наклонившись к нему с улыбкой.       Гас пожал плечами, убирая телефон в карман и глядя на свои руки в перчатках.       Брайан нахмурил брови — это не было типичным поведением Гаса.       — В чём дело? — он слегка толкнул сына вытянутой рукой.       Гас снова пожал плечами, но не раньше, чем Брайан заметил, что на его щеках проступил румянец, и это было не от холодного ночного воздуха.       — Гас, — мягко сказал Брайан, и тот глубоко вздохнул.       — В моём классе есть одна девочка… — сказал он со страдальческим выражением лица, и Брайану пришлось подавить желание рассмеяться.       Уже проблемы с девочкой — да, он определенно был его сыном — хотя проблемы Брайана всегда вращались вокруг мальчиков и никогда не были очень серьёзными, пока он не перешёл в старшую школу.       — А, — улыбнулся Брайан, — в чём проблема?       — Ей нравится другой парень в нашем классе. Но он такой придурок! Я не понимаю, почему он ей нравится, ведь он всё время грубит ей!       Гас отчаянно страдал, и в этот момент Брайан увидел в нём так много от Линдси и от себя самого. Бедный ребенок, казалось, унаследовал эмоциональные особенности, которыми обладали оба его родителя, и Брайан сожалел об этом. Ни один ребенок не должен иметь дело с такими сильными эмоциями.       — Всё, что ты можешь сделать, это быть её другом и надеяться, что она увидит истинное обличие того парня. Тогда она поймет, что ты был рядом всё это время, и всё! — сказал Брайан, надеясь, что это было правильным советом.       — Наверное, — вздохнул Гас, и Брайан шутливо потрепал его по голове, надвигая на глаза свою шапку и вызывая смех ребёнка, — этот звук согрел его сердце.       Однако он задался вопросом, как будет давать сыну советы, когда Гас станет старше и его проблемы с девушками будут серьёзнее. Ему вдруг стало интересно, будет ли Гас продолжать просить его совета. Гас знал, что Брайан гей, но не помешает ли это ему однажды спросить его о чём-то и рассказать о своих проблемах с девушками?       Внезапно Брайан почувствовал себя невероятно подавленным.       — Эй, Гас, — он посмотрел вниз на сына, который в ожидании смотрел на него в ответ, — ты можешь спрашивать меня о чём угодно и когда угодно. Ты ведь знаешь это, верно?       — Да, пап, — пожал плечами Гас.       — О чём угодно, — повторил Брайан, — в любое время.       Гас кивнул, и Брайан откинулся на спинку скамьи, всё ещё чувствуя себя странно, как будто его значимость в жизни сына может измениться; он боялся, что Гас оставит его. Вдруг мальчик прильнул к нему и устроился под рукой Брайана, как он обычно делал, когда был намного младше, прислонив голову к его плечу.       Волна любви, такая всепоглощающая и сильная, захлестнула Брайана, и на мгновение он подумал, что может разрыдаться, но взял себя в руки.       — Папа?       — Хм? — Брайан увидел Линдси через витрину магазина у кассы. Она выглянула и широко улыбнулась ему.       — Я рад, что ты мой папа, — сказал Гас, и Брайану пришлось сильно прикусить щёку, чтобы сдержать очередную волну неожиданных эмоций. Подумать только, когда Гас родился, он почти не хотел иметь с ним ничего общего. О, как всё изменилось…       — Я тоже, сынок, — Брайан обнял Гаса и отпустил его с чувством глубокой утраты, когда Линдси вышла из магазина, и они отправились дальше за рождественскими покупками.       Рождество в Вермонте всегда было скромнее и спокойнее по сравнению с теми годами, когда Гас и Линдси приезжали в Нью-Йорк, и это было довольно приятно. Брайан ценил спокойствие, и особенно в этом году было приятно уехать подальше от городского безумия и просто расслабиться с двумя людьми, которые значили для него весь мир.       Пока Линдси готовила ужин, они с Гасом провели большую часть сочельника, играя в Mario Cart на Wii, которую Гас получил на день рождения несколько месяцев назад. Брайан предложил ей свою помощь, но она просто выгнала его из кухни и сказала, чтобы он проводил время с сыном. Когда Линдси была такой, Брайан не мог не чувствовать себя невероятно благодарным. Многие другие женщины, возможно, были бы рады иметь равнодушного отца или просто донора спермы, каким был Брайан вначале, но Линдси была причиной того, что он видел Гаса так часто, как в детстве — и Брайан не думал, что когда-нибудь сможет выразить всю благодарность Линдси за эти моменты. Ещё одно большое сожаление в его жизни: ему понадобилось четыре года и рак, чтобы понять, что он хочет знать своего сына и хочет, чтобы его сын тоже знал его.       После ужина они втроем ещё поиграли в Wii Sports, прежде чем Гас в изнеможении упал в постель ближе к полуночи.       Брайан и Линдси ещё немного посидели, болтая ни о чем. Линдси встретила необычного кандидата в аспиранты, который вызвал у неё интерес, но она не была уверена, как поступить с этической точки зрения. Брайан убеждал её действовать — он устал видеть её одиночество. Она часто спорила с ним, что не чувствует себя одинокой, но Брайан знал, что это не так. После расставания с Мел она ни с кем серьёзно не встречалась, и Брайана угнетала мысль о том, что каждый вечер она проводит одна. Он не хотел слышать или представлять, как Линдси разгоняет скуку со своими любовниками, но это не значит, что он не хотел, чтобы она чувствовала себя любимой, полноценной и чертовски сексуально удовлетворённой.       Линдси работала в приёмной комиссии в Вермонтском колледже изящных искусств в Монпелье. После отъезда из Питтсбурга она получила там степень магистра, а после окончания колледжа ей предложили работу. Линдси это нравилось, и Брайан был рад, что её карьера, наконец, приносит ей удовольствие. Она с воодушевлением относилась к работе в галерее Сидни в Питтсбурге, но после разлада с Сэмом и разрыва с Мелани Брайан решил, что, возможно, работа в галерее для неё навсегда останется тяжёлым воспоминанием. Теперь ему просто нужно было убедить её рискнуть и согласиться на совершенствование её личной жизни.       Рождественским утром Гас встал с солнцем, и не прошло и часа, как его подарки были открыты, гостиная была завалена бантами, обрывками обёрточной бумаги, пустыми коробками, а сам он крепко спал на диване.       Главным подарком года был новый сноуборд и все необходимые аксессуары и снаряжение для ежегодной поездки Брайана и Гаса на горнолыжный курорт «Стоун».       Каждый год, независимо от того, где была установлена ёлка и сложены подарки, после Рождества — с 26 по 31 число — Брайан брал Гаса на пять дней в «Стоун».       Это было традицией в течение последних пяти лет, и они пропустили её лишь один раз. Когда Гас был ещё совсем маленьким, Линдси брала его в семейный домик фон Траппов — было время, когда Гас был одержим «Звуками музыки», — но в один год Брайан взял его вместо этого кататься на сноуборде, и семейный домик фон Траппов был быстро забыт в пользу спорта.       Линдси ездила с ними два раза, но потом быстро поняла, что ненавидит кататься на лыжах, и стала оставаться в Монпелье, давая Брайану и Гасу столь желанное (для Брайана во всяком случае) время для общения. Брайан был благодарен, потому что, хотя он видел Гаса так часто, как только мог, ему казалось, что он видит его недостаточно. Ребенок рос и менялся так быстро, что у Брайана иногда кружилась голова.       В тот год они отлично провели время, как и всегда. Первые два дня Брайан катался на горных лыжах, а на последние три дня взял напрокат сноуборд. На сноуборде он всегда падал гораздо чаще, но Гасу нравилось наблюдать за его попытками и упорством, и хотя Брайан считал, что он, вероятно, мог бы освоить этот вид спорта, если бы приложил усилия, ему нравилось смешить Гаса, поэтому он не слишком старался совершенствоваться.       В последний день их пребывания в «Стоун-Маунтин» Гас спросил, не могли бы они в следующем году поехать в «Шугарбуш». Похоже, небольшой курорт в «Стоун-Маунтин» уже не представлял для Гаса интереса. Брайан кивнул и ответил, что может быть, но при этом не стал скрывать, что собирается отвезти Гаса и Линдси в Колорадо. Он ездил в «Вейл» на весенние каникулы с большой компанией друзей на младших курсах колледжа, и это было просто потрясающе. Он знал, что Гас будет в восторге — хотя, возможно, после этого он больше не сможет кататься на сноуборде нигде, кроме Запада.       В тот вечер, последний в «Стоун», они ужинали на горнолыжной базе, когда Гас поднял ещё одну тему для разговора, которая заняла мысли Брайана на всю оставшуюся ночь.       — Я слышал, как мама говорила по телефону перед твоим приездом, — неожиданно сказал Гас, прервавшись от поедания заказанной им лазаньи. — Она говорила о тебе, — добавил он, и Брайан вскинул бровь.       — Ты не должен подслушивать чужие телефонные разговоры, — ответил он, и Гас пожал плечами.       — Это произошло случайно. Мне нужно было позвонить Питеру, потому что я оставил свой телефон у него дома, — сказал Гас, — и когда я взял трубку, мама разговаривала с каким-то парнем.       — И это было обо мне? — спросил Брайан, и Гас кивнул. — Кто это был? — спросил Брайан. Его сердце билось в горле, так как он надеялся, что, может быть, это был Джастин. Потому что если Джастин звонил Линдси и говорил с ней о нём, тогда его заявление о том, что Брайан оставил его в покое, его «выбор» — таким он был — оставить Брайана и вернуться к Аарону, может быть не таким железным, как он предполагал. Мысль об этом, малейшая возможность этого, крошечный проблеск надежды — всё, что нужно было Брайану, чтобы снова открыть запертую дверь. Ему нравился Шон, и ему было комфортно с ним, но он хотел Джастина — он любил Джастина.       — Не знаю. Но мама рассказывала о том, как ты жил в Питтсбурге. Когда я был маленьким, — Гас зачерпнул в рот ещё одну огромную порцию лазаньи и жевал, глядя на Брайана. — Я долго не слушал, — отметил Гас, — и вспомнил только сейчас.       Брайан кивнул и сдержанно улыбнулся, откусив кусочек свиной вырезки, хотя больше не был голоден. Он был рад, что утром они вернутся в Монпелье, потому что ему очень, очень нужно было поговорить с Линдси.

***

      На следующее утро Брайан разбудил Гаса гораздо раньше, чем нужно, и уже в восемь утра они были на пути обратно в Монпелье.       Линдси удивилась, что они вернулись так рано, и когда Гас побежал в свою комнату, чтобы вернуться в постель и поспать, Брайан потянул Линдси на кухню.       Поставив перед ними кружки с кофе, Брайан начал засыпать Линдси вопросами, к её явному удивлению.       — Гас сказал, что ты говорила по телефону с каким-то парнем обо мне, — перешёл Брайан к делу, — это был Джастин?       — Во-первых, Гас подслушивал мой телефонный разговор?       — Это вышло случайно, и ты можешь наказать его позже. Просто ответь на мой вопрос, — Брайан сжал в руках свою кружку, вцепившись в неё, чтобы хоть немного успокоиться.       Она вздохнула, и тогда Брайан понял, что был прав.       — Это был Джастин, — тихо сказал он, и надежда вновь зажглась, а чувство ужаса в его нутре немного ослабло.       — Почему ты не сказал мне, что виделся с ним в Питтсбурге? — возразила Линдси, и Брайан пожал плечами.       — Всё прошло не очень хорошо, и я не думал, что это имеет большое значение после того, как мы расстались, — он потягивал кофе, чувствуя нечто сродни эйфории от того, что, возможно, он всё ещё может вернуть Джастина. Вопрос был в том, как. Джастин жил в Лос-Анджелесе, и вероятность того, что они снова встретятся, была ничтожно мала…       — И чем закончилась ваша встреча? — спросила она. Брайан просто уставился на неё, и через мгновение она вздохнула. — Ну, он, кажется, подумал, что ты мог говорить со мной об этом, — сказала Линдси.       — И что? — Брайан проигнорировал её намёк и стал допытываться дальше.       — И ничего. Это был короткий разговор, и он ничего не сказал, только спросил, говорил ли ты мне что-нибудь. Я сказала ему, что нет, и что ты пропустил ужин с Дебби и Карлом, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Джастин, похоже, решил, что это его вина. Я сказала ему «нет», и мы попрощались, — пожала она плечами. — Кстати, тебе стоит позвонить Деб. Она была зла и обижена, что ты отменил встречу. Думаю, она хотела увидеть тебя больше, чем меня или даже Гаса, — добавила Линдси. Брайан искренне сомневался в этом, но он понял смысл слов Линдси.       — Да, да. Я позвоню ей, — рассеянно сказал он. Джастин позвонил Линдси, чтобы спросить о Брайане… но зачем? Что он надеялся узнать?       — Ты ведь собираешься попробовать позвонить Джастину, не так ли? — спросила она, и Брайан пожал плечами.       — Может быть, — вздохнул он, а может быть, и нет. Он не был уверен в правильности своих действий; ему нужно было всё обдумать, потому что он сомневался, что у него будет хоть ещё один шанс, если этим он сделает только хуже. А возможно, это как раз то, что нужно… его последняя попытка.       Он встал, допил кофе и на мгновение уставился в окно кухни на белоснежный пейзаж.       — А что насчет другого парня?       — Какой другой парень? — Брайан медленно повернулся, нахмурив брови.       — Парень, с которым ты встречаешься в Нью-Йорке, — Линдси скрестила руки и уставилась на него. — К чему это?       Брайан удивлённо поднял брови. Он никому не рассказывал о Шоне, он даже не намекал, что в Нью-Йорке у него кто-то есть. Насколько кому-то было известно, он по-прежнему вёл некогда привычный образ жизни, забываясь каждую ночь. По крайней мере, Брайан позволял всем в это верить. Он считал, что в это верили все, включая Линдси.       — Я спрашиваю снова, — Брайан отошёл к столу и сел, — что за парень?       — Брайан, — вздохнула Линдси, качая головой. — Я знаю, что у тебя есть «друг», — произнесла она многозначительно. — Так кто же он? Проститут? Приятель по траху? Что-то большее?       — Он не грёбаный приятель по траху. Дерьмо, — вздохнул Брайан. — Это сложно, — добавил он, вспоминая недели, предшествовавшие Рождеству, и то, как он позволил Шону думать, что их отношения продвигаются вперед. Может быть, Брайан и хотел, чтобы так было… тогда. Но сейчас, зная о том, что Джастину было явно необходимо связаться с Линдси и спросить о нём… Брайан тоже испытывал трудности — что ему делать с Шоном, когда он вернётся в город?       — Будь осторожен, — Линдси наклонилась вперед, положив руки на предплечье Брайана. — Я беспокоюсь о тебе. Ты гораздо более чувствителен, чем думаешь.       Брайан хотел посмеяться над ней, отмахнувшись от её слов, но не смог. Её искренность и эмоции, скрывающиеся за её беспокойством, казались настоящими. Он не мог дразнить её за это. И не стал бы.       — Я буду в порядке, — ответил он вместо этого, задаваясь вопросом, будет ли так на самом деле.

***

      2 января 2013 года Брайан вернулся в Нью-Йорк.       Возвратившись в пентхаус, он обнаружил, что Шон оставил ему записку и подарочный сертификат в его любимую тайскую закусочную. Оказалось, что Шон в последнюю минуту отправился во Флориду со своей сестрой и её мужем. Он должен был вернуться пятого числа, и по какой-то причине его отсутствие раздражало Брайана.       По возвращении в город из Вермонта он рассчитывал только на одно — на Шона в своей постели. Брайан был возбуждён как чёрт — почти две недели мастурбации в одиночку ни в какое сравнение не шли с ощущением другого мужчины. Но Брайану придется подождать ещё несколько дней — если только он не захочет обмануть Шона — и в своем нынешнем состоянии духа он был не против этой идеи, хотя прошло почти полгода с тех пор, как он трахался с кем-то, кроме него.       Но сначала Брайану нужно было позаботиться о том, что следовало сделать несколькими неделями раньше, — он позвонил Дебби.       — Давно пора, чёрт возьми! — прокричала она в трубку, прежде чем Брайан успел произнести хоть слово.       — Я знаю, — сказал он и услышал, как Деб тяжело вздохнула.       — Ты меня утомил, — проворчала она, но её тон стал мягче. — Какой предлог был на этот раз?       — Бизнес, — соврал Брайан, поражённый тем, как это было легко, и не уверенный, действительно ли ему это нравилось.       — М-м-м, — хмыкнула Деб, и у него сложилось впечатление, что она всё равно ему не поверила.       — Мне жаль, что я пропустил ужин, — добавил он, — но ничего не поделаешь.       — Я просто рада, что ты позвонил, хотя это заняло у тебя достаточно много времени.       — Как тебе семейная жизнь? — Брайан подался вперёд; не то чтобы его сильно волновало супружеское счастье Дебби и Карла, но в данный момент он хотел сделать всё, чтобы отвлечься от темы разговора.       — Фантастически, — ответила она, и Брайан рассмеялся.       — Я и не ожидал меньшего, — сказал он. — Что ещё происходит в Питтсбурге в эти дни? Как у всех дела?       — Всё в порядке, — ответила Дебби, и Брайан закрыл глаза, — на самом деле Дженнифер и Молли только что вернулись из Лос-Анджелеса. Они фантастически провели время; со всеми.       — Это замечательно, Деб, но я не это имел в виду, — тихо сказал Брайан.       — Нет? — её голос снова был полон недоверия и, казалось, бросал ему вызов, заставляя отрицать, что он не хочет знать о Джастине. Он не стал спорить с ней дальше. — Ты знал, что Молли учится в Пенсильванском университете? — неожиданно спросила Дебби, и Брайан пожал плечами, оглядывая свою пустую квартиру.       «Ну и что, кого это волнует?» — подумал он.       — И что?       — Она учится на архитектурном факультете. Разве твой старый друг Олби не новый председатель кафедры?       — Да? — Брайан исказил лицо в замешательстве. Что, чёрт возьми, это было, и почему речь зашла об Олби?       Брайан не разговаривал с ним уже много лет, и он сомневался, общался ли с ним Майкл. Да, они проводили вместе время в колледже (по совпадению, Олби был одним из друзей на весенних каникулах в «Вейле»), и да, он пытался уговорить Майкла встречаться с ним, но это ни к чему не привело, кроме обмена деловыми рождественскими открытками, посланными с равнодушием, каждый год. Брайан не думал о нём и не разговаривал с ним с тех пор, как переехал в Нью-Йорк.       — Дженнифер сказала мне, что есть потрясающий семинар, на который Молли хотела попасть в этом семестре. Но он закончился раньше, чем она смогла это сделать. Молли очень расстроена из-за этого. Вот и всё.       О, Дебби…       Внезапно Брайан всё прекрасно понял, и его раздражение из-за намёка Деб внезапно сменилось любовью и обожанием. Похоже, она всё-таки переживала за них с Джастином… и Брайан задался вопросом, что Майкл сказал своей матери; или что упомянула Линдси; или, чёрт возьми, что сболтнул кто-нибудь ещё в Питтсбурге. Но осознание того, что его названная мать пытается помочь даёт ему мотивацию, чтобы вернуть расположение Джастина — что ж, это наполнило его ещё большей надеждой и развеяло раздражение от того, что люди сплетничают о нём за его спиной.       — Спасибо, Деб, — сказал он, улыбаясь про себя.       — Я не знаю, за что ты меня благодаришь, — ответила она, и Брайан мог поклясться, что улыбка, несомненно, красовалась на её лице, — ты всё ещё должен мне ужин. Так когда ты вернёшься сюда, чтобы вернуть этот долг?

***

      За день до того, как Шон должен был вернуться из Флориды, на работе Брайан получил звонок от Линдси.       — Я знаю, что сообщаю это в последний момент, и понимаю, если мысль об этом заставит тебя бежать с громкими криками, но у меня есть предложение, — задыхаясь, затараторила она.       — Какое? — рассмеялся Брайан.       — Колледж отправляет нашу группу в Лос-Анджелес в конце месяца на конференцию в «Cal Arts». Она будет длиться неделю, и поскольку Гас не будет ходить в школу до начала февраля, я решила взять его с собой. Посмотрим достопримечательности, может быть, сводим его в Диснейленд, — сказала она.       Брайан поморщился: Диснейленд?       Но также… Лос-Анджелес.       — И почему ты просишь меня поехать, — медленно произнес Брайан, уверенный, что уже знает ответ.       Линдси вздохнула.       — Ну, во-первых, я подумала, что ты захочешь провести время со своим сыном, когда он впервые увидит Калифорнию, — сказала она, — а во-вторых, там Джастин.       — Джастин, — усмехнулся Брайан.       — Ты приставал ко мне по поводу него несколько месяцев, так что да, — Джастин.       — Я не приставал к тебе, — проворчал Брайан, понимая, что в какой-то степени то, что она сказала, было правдой. Последние несколько месяцев он задавал Линдси много вопросов о нём, но это не было назойливо.       Она молчала, и Брайан мог представить её сидящей за столом со знающим выражением лица в ожидании.       Линдси была права насчет Гаса и, конечно, Джастина. Но, честно говоря, Брайан не был уверен, что снова встретиться с Джастином так скоро будет хорошей идеей, — хотя он мог уехать в Калифорнию и даже не пересечься с Джастином… но не окажется ли соблазн из-за его близости слишком сильным, чтобы Брайан смог устоять? К этому времени Джастин уже мог узнать о том, что Молли попала на свой семинар, но будет ли он знать, что это организовал Брайан? И хотел ли Брайан появиться и похвастаться этим, как бы доказывая, что он теперь чего-то достоин?       Чёрт, чёрт, чёрт!       — Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал он наконец, массируя виски свободной рукой, — и я не уверен, что смогу сдержать своё презрение к полчищам семей в грёбаном Диснейленде, так что, наверное, будет лучше, если я не поеду. Я бы не хотел испортить эту поездку Гасу — он всё ещё может попробовать волшебный диснеевский лимонад.       — Брайан… — тон Линдси был обеспокоенным.       — Нет. Хорошо? Просто оставь эту идею, Линдс, — перебил он. Брайан мог попытаться объяснить, но не был уверен, что она поймёт; чёрт, он всё ещё сомневался, но знал, что предчувствие правильное: время было неподходящим, и он не был уверен, что это не оттолкнёт Джастина навсегда, если он появится в его жизни сейчас.       — Хорошо, — сказала она, — я просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.       «Я тоже», — подумал Брайан.

***

      — Мы хотим сосредоточить наши телевизионные ролики на анимации, нарисованной вручную, — сказала Брайану Ханна Маркс из компании «Маркс Маркерс».       Было начало февраля, и они сидели в большом конференц-зале офиса «Киннетик», просматривая окончательные варианты проектов печатной рекламы и обсуждая следующий этап кампании — телевизионные ролики. Команда Брайана представила несколько идей, но ни Хизер, ни её брат-близнец Хэнк, соучредитель компании вместе с Ханной, не были в восторге от увиденного.       — Мы хотим, чтобы заинтересовались не только дети, но и взрослые художники поняли, что наша продукция может им подходить, — добавил Хэнк, а его сестра кивнула.       — Конечно, мы можем реализовать ваши пожелания. Это не проблема, — сказал Брайан с полной и абсолютной уверенностью, хотя за почти десять лет существования «Киннетик» никогда не участвовал в кампании, включающей рисованную вручную анимацию. Он даже не представлял, с чего начать, но это не помешало ему пообещать Ханне и Хэнку, что через неделю у них будут готовые концепции для просмотра.       — Одна неделя? Правда? — Синтия недоверчиво смотрела на него после того, как встреча закончилась и клиенты ушли. — Ты вообще знаешь, какого чёрта ты делаешь?       — Нет, — Брайан застегнул молнию на портфеле и встал из-за стола. У них с Шоном был заказан столик на ужин, и если он не уйдет немедленно, то не успеет вернуться в Челси, чтобы переодеться и встретиться с Шоном.       — Я хочу, чтобы у всех были готовые идеи для мозгового штурма завтра утром, в девять, — усмехнулся Брайан, когда Синтия нахмурилась и покачала головой.       Позже, за ужином, его внезапно осенило, и он понял, как именно они собираются перевести фокус на анимационный ракурс. К тому времени, когда они с Шоном ушли из ресторана в «Роялз», чтобы поиграть в бильярд, у него в голове уже был готов целый 30-секундный ролик. Позже, когда Шон вернулся в пентхаус, Брайан позволил своей блестящей идее взбодрить его, когда он набросился на Шона — настолько возбуждённый своей гениальностью, что ему удалось провести четыре раунда — подвиг, который он не мог совершить в течение многих лет.       — И чем же я обязан этому потрясающему выступлению, — задыхался Шон после четвёртого раза. Его задница была красной, и Брайан знал, что утром она, несомненно, будет болеть, но он всё равно ухмылялся.       — Я был вдохновлен, — ответил Брайан, и хотя Шон был уверен, что это его заслуга, Брайан даже не стал его в этом разубеждать, потому что у него был план, и он начинал думать, что в конце концов всё может получиться.

***

      В конце февраля и начале марта кампания «Маркс Маркерс» близилась к завершению, и, судя по тому, что видел Брайан, созданное ими искусство было потрясающим. Он с трудом мог поверить, что всё получилось. Поначалу Брайан нервничал, как и компания, к которой обратились за анимацией. Но после нескольких встреч, во время которых Брайан пустил в ход своё обаяние, контракты были подписаны и работа, переданная в руки Джастина Тейлора, началась — Брайан с трудом сдерживал восторг от осознания того, что Джастин наконец-то делает нечто большее, чем концепт-арт для фильма или комикса. Он только надеялся, что его интересы по-прежнему связаны с анимацией, потому что эта конкретная работа могла открыть для него ещё много дверей в этой области…       Брайан несколько раз приезжал в Вермонт, разочарованный тем, что Линдси и Гас не смогли увидеться или поговорить с Джастином, пока они были в Калифорнии. Гас не слишком расстроился по этому поводу — он даже не помнил Джастина — вместо этого он рассказывал Брайану истории о пирсе Санта-Моники, Диснейленде и Universal Studios. Брайан был очень рад, что он так хорошо провёл время.       А вот Линдси была обижена, что Джастин не смог найти минутку, чтобы увидеться с ними, и жаловалась Брайану, что он даже не позвонил, а только прислал ей текстовое сообщение и больше ничего. Брайан старался не думать, что это из-за него Джастин внезапно отдалился от Линдси, но она заверила его, что не думает, что причина в этом, ведь всего несколько месяцев назад Джастин звонил ей, чтобы спросить о нём. Нет, подумала Линдси, возможно, это Аарон заставляет его чувствовать себя виноватым за то, что Джастин проявлял интерес к бывшему партнёру. Брайан решил согласиться с этой оценкой и нашел ещё одну причину для неприязни к Аарону помимо того факта, что он делит постель Джастина — во всяком случае, в данный момент.       Но так будет недолго. В этом Брайан был уверен всё больше и больше.       Первая и вторая фазы его плана по возвращению Джастина прошли, казалось, без заминок. И хотя официально от Джастина не было обратной связи, он всё равно считал это хорошим знаком, даже с учётом неудачной встречи (или её отсутствия) Линдси с Джастином во время её пребывания в Лос-Анджелесе.       Негласно Брайан не упустил из виду то, что за последние два месяца (и один раз перед Днём благодарения) ему четыре раза звонили с одного и того же номера телефона из Лос-Анджелеса. Сообщений не оставляли, а когда Брайан ответил, наступил лишь краткий миг тишины, после чего линия оборвалась.       Нет — Брайан был уверен, что то, что он делает, приносит желаемый результат, и на душе стало легко. Шон заметил улучшение настроения Брайана, и Брайан старался не думать о том, как ему будет больно, если, — или он надеялся когда — они с Джастином воссоединятся. Шон не заслуживал боли, но почему-то люди, которым Брайан был небезразличен, всегда страдали, и единственное, что заставляло Брайана чувствовать себя лучше в этой ситуации, — это мысль о том, что он снова будет держать Джастина в своих объятиях.       Но это зависело от третьей фазы его плана по возвращению расположения Джастина. То, что он сделает дальше либо завершит сделку, либо станет последним из трёх весьма впечатляющих жестов, проявленных с целью показать Джастину, что Брайан заботится, слушает и обращает на всё внимание. Это не было грандиозным жестом, не считалось романтикой, но он был достаточно значимым и — что важно — его проявил Брайана. Что ж, он был полностью уверен в том, что Джастин поймёт его смысл, и не сомневался, что это станет последней каплей, переполняющей чашу терпения, — к лучшему или худшему.       День премьеры первой рекламы совпал с тридцатым днём рождения Джастина — Брайан заказал тридцать красных роз, тридцать белых роз и по пятнадцать тёмно-лавандовых и тёмно-розовых роз, которые были доставлены Джастину в его офис в трёх больших композициях в изысканных хрустальных вазах. Выпуск рекламы в день рождения Джастина был запланирован специально: это гарантировало, что Джастин будет на работе, а Брайану нужно было, чтобы он был там для того, чтобы получить цветы. Брайан не собирался посылать их в дом, который Джастин делил с Аароном — он не мог рисковать тем, что цветы перехватят и выбросят.       День тянулся, и когда назначенный час доставки наступил, а затем прошёл без звонка, электронного письма или какого-либо подтверждения от Джастина, Брайан начал беспокоиться, что что-то пошло не так. Он позвонил в цветочный магазин, и его уверили, что доставка была осуществлена в соответствии с его указаниями, и Джастин сам расписался за неё. Брайан не понимал, почему он до сих пор не получил от него никаких известий. Он был уверен, что ему позвонят — либо со словами «оставь меня в покое», либо, как он надеялся, со словами «давай попробуем ещё раз».       Но ничего не было. Никакого звонка. Не было в течение трёх дней, а Брайан к тому времени уже лез на стену и сводил Шона с ума своим беспокойством, которое, опять же, он не мог объяснить другому мужчине. На четвёртый день после дня рождения Джастина телефон Брайана наконец зазвонил, на нём высветился номер Лос-Анджелеса, и Брайан сразу же ответил.       — Джастин?       — Нет, — сказал голос на другом конце, и Брайан отнял телефон от уха, чтобы ещё раз посмотреть на цифры — только тогда он заметил, что, хотя номер был лос-анджелесским, последние две цифры номера отличались от других номеров, с которых ему звонили.       — Аарон, — вздохнул Брайан, закрывая глаза.       — Чего ты добиваешься? — ответил тот, и Брайан покачал головой. План должен был сработать не так.       — Джастин получил цветы… — начал спрашивать Брайан, но Аарон прервал его, голос мужчины стал громче.       — Цветы? Да, он получил их. И сейчас я прошу тебя остановиться. Ты устроил его сестру на чёртов семинар, ты устроил Джастина на эту работу, ты послал ему грёбаную годовую зарплату в цветах. Достаточно.       — А Джастин что говорит? — ответил Брайан, не собираясь отступать, просто потому что так сказал предполагаемый парень Джастина, или жених, или кем бы он, блядь, ни был. Ему надоело сидеть сложа руки и пускать всё на самотёк — он сам создавал своё счастье, или надеялся на это; он собирался активно бороться, пока ему не скажут остановиться.       — Я говорю, — сказал Аарон, его голос был низким, — и этого достаточно. Я говорю тебе остановиться.       — А я говорю тебе, что пока Джастин сам не попросит меня остановиться либо лично, либо по телефону своим собственным голосом, я не остановлюсь.       — Что ты надеешься получить? У тебя был шанс, и ты его упустил. Мы счастливы. Мы планируем свадьбу. Почему ты делаешь это сейчас?       — Потому что сейчас я хочу это сделать. Прошлое осталось в прошлом — оно позади, и я надеюсь, что Джастин оставил прошлое тоже. Речь идёт о будущем — будущее Джастина со мной, а не с тобой, — Брайан говорил с уверенностью, о которой и не подозревал. Чем больше Аарон говорил ему остановиться, тем больше его решимость бороться крепла.       — Ты так думаешь, да? — Аарон рассмеялся, и Брайан надеялся, что это не было принятием желаемого за действительное, потому что смех мужчины казался немного неуверенным и нервным.       — О, я так думаю, — усмехнулся Брайан, чувствуя уверенность в своём сердце и игнорируя крошечную капельку сомнения, которая пыталась о себе напомнить; ведь что, если он ошибается? Всегда оставался шанс — как бы Брайану ни нравилось думать, что в мире нет никого лучше него, факт заключался в том, что всегда была возможность, что он не прав.       Что, если Брайан совершенно неправильно истолковал очевидные трудности в поведении Джастина во время Дня благодарения? Что, если он неправильно понял смысл звонков Джастина Линдси? Что, если Дебби была не права, дав Брайану ту маленькую надежду? Что если все эти пропущенные звонки на самом деле значили, что Джастин набирался смелости сказать Брайану, чтобы тот отвалил?       — Посмотрим, — ответил Аарон, и Брайан подумал, что, судя по голосу, он раздражён.       — Да, посмотрим, — ответил Брайан, отгоняя все свои сомнения, и, не говоря больше ни слова, завершил разговор и пошёл в душ. Он чувствовал себя возбуждённым, а Шон должен был прийти через час.