Виновен

— Боже, какой он идиот! — восклицал на всю улицу Пятифан, совершенно не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих. Всё же пять часов вечера - самый час пик. Изо рта даже без сигарет дым выходил порциями, а сам Рома дышал слишком тяжело, казалось, через раз. Глаза встревожены, а маленький зрачок пытался разглядеть что-то впереди и ожидал, будто Бяша мог тотчас же вернуться и извиниться, хотя оба понимали, что этого не случится. Рома снял шапку, и слишком нервно замахнувшись, начал топать ногами, каждый раз издавая неприятный скрипящий звук из-за снега. Антон же стоял рядом, практически так же вглядываясь вперёд, где совсем недавно скрылся пошатывающийся силуэт их общего друга. — Ай, да пошёл он! — всё так же гневно процедил сквозь плотно сжатые зубы Пятифан и медленной волчьей походкой двинулся в совершенно противоположную сторону от изначального пункта назначения. Теперь уже Петров, как дурачок, стоял и вовсе не понимал, куда себя девать. С одной стороны, нужно было догнать Ромку и как-то его утешить, сказать что не впервые они с Бяшей ссорятся и нужно совсем немного подождать, пока оба не успокоятся. Трудные времена, и всё в таком духе. Хулиган стал для них кем-то наподобие старшего брата. Да, тот был не прочь пошутить или как-то нелепо обозвать, но зато Антон был точно уверен, что обидь их с Бяшей кто-нибудь - Пятифан не будет стоять в стороне: харкнёт на асфальт, показательно захрустит пальцами и двинется в сторону этого бессмертного. Петров уважал Рому, не боялся, а именно уважал и было за что: парень всегда выполнял свои обещания, отвечал за свои слова, всегда готов был подставить плечо и помочь, как только может. Однако у каждого есть минусы, например, гордость. Вот кто-кто, а Пятифан был слишком надменным, а о взгляде и говорить нечего - как зыркнет, так сразу жить расхочется. Постепенно становилось холодно, если сначала они шли и движениями согревались, то сейчас кончики пальцев постепенно краснели так же, как и щёки. — Да хули вы поперёк дороги стоите?! Совсем молодёжь ахуела! — какой-то очередной безликий прохожий толкнул его, и Антон бы оскорбился на такое обращение к себе, но разве это не смешно? Каждый в своей жизни главный герой, но как известно, мы все третьестепенные персонажи, а наша жизнь скучна и обыденна. Точно так же, как и у всех остальных - может только с малейшими изменениями. Если бог и есть, то у него явно плохая фантазия. Некоторые бы сказали, что боги - это мы сами. Каждый в своей жизни - высшее существо. Однако в «Мастере и Маргарите» это опровергалось. Бог это существо, которому всё подвластно, мы не можем контролировать смерть, поломку костей и другие травмы. Следовательно, мы просто глупые люди, а бог кто угодно, но явно не мы. Петров тихо рассмеялся, и отряхнув свою куртку, проводил взглядом того наглого человека, который скрылся в первой же подворотне. И даже «Мастера и Маргариту» они будут изучать в одиннадцатом классе, но Петров давно уже ушёл за пределы школьной программы, просто для того, чтобы его не трогали, не придирались и даже не смели начинать с ним говорить про школу. Как говорится «Я сдохну — всем похуй, все сдохнут — мне похуй». Тихо, немного мученически вздохнув, блондин взвесил все факты и решил последовать за Бяшкой, всё же его психическое состояние было немного более расшатанное, чем у Пятифана, если это вообще можно сравнивать. Петров чувствовал себя эгоистом, меняя одного друга на другого, но что поделать, брюнет был в его жизни немного важнее, и Антон без понятия, почему так. Просто с Бяшей парень чувствует себя более открыто и доверяет он ему немного больше. Стоит признаться, но блондин часто задерживает взгляд на мутные и местами грустные глаза, внимательно рассматривает немного шершавые бледно-розовые пухлые губы и тонкие изящные пальцы. Мысли опять не туда зашли, и парень достал из кармана какую-то конфету, которую оставил на всякий случай, но теперь всё больше раздумывает над тем, чтобы прийти как принц на белом коне, встать на одно колено и подать эту конфету Бяшке. Да что ж такое. Какие-то дети пронеслись мимо, неприятно задев слух своим писком, а ведь когда-то и Антон был таким же веселым и беззаботным. Что не менялось в его жизни, так это выключенный звук в телефоне, чтобы никто не мог дозвониться, кровоточащие дёсны по утрам и вечные размышления о чём-то большем, нежели его жизнь. Антон давно утопил в себе желание стать вновь счастливым, и пожалуй, он хочет только того, чтобы его младшая сестра Оля сверкала. Однако даже она стала постепенно тлеть, как огонёк во время дождя. Парень изнемождён и только сейчас, подходя к дому Бяшки, он старается не думать о том, что это всего лишь очередная его «хотелка» - снова почувствовать домашний уют. Небо всё больше сгущалось, словно красное вино из-за солнца - становилось алым. Тихо, словно шепча, ветер треплет ветки сосен, а из глуши раздаются раздирающие крики воронов. Ночью станет страшнее… *** Вот и последняя частичка души покинула его тело. Друзья, а ведь он так ими дорожил. Ромка тот ещё дебил, но такой родной и душевный, сколько раз он вытаскивал его из проблем и спасал от одиночества. Но зачем же он так сказал? Он ведь знает, что для него мать такая же, как и для него отец, Пятифан уважает, так и Бяшка уважает. Так почему же ощущение, будто это что-то разное? Будто Рома был прав, и брюнет за просто так накатил на него, кричал на него и просто-напросто наступил на больное. «Опять я чувствую вину» — Бяша и так чувствовал себя пустым, но сейчас это что-то абсолютно другое. Вот есть предел, но из-за последних событий этот предел был пройден, и подросток совершенно не знает, к чему это приведёт. Будет это хорошо или плохо? Единственное, что он понимает, так это то, что за него по сути всё решили, даже не спросив его мнение. Слепили его из говна и палок, а дальше уже сам как-нибудь. Дали корабль, а вот научить им управлять - не научили. А самая прикольная штука в том, что парень даже без понятия, что делать дальше, ведь вот оно было решение, и за секунду его уже нет. А он на сто процентов был уверен, что Тётя Марина поможет, но вышло всё так, что он окончательно потерял своих близких людей. Накричал на тётю Марину, накричал на друзей, ха, молодец Бяша, решаешь свои проблемы жёстко и радикально. Заметив за собой философские размышления, брюнет грустно усмехнулся и осознал, что протрезвел слишком быстро, хотя зима и холодный воздух явно не способствуют дальнейшему опьянению. Бяша даже перестал чувствовать свои руки, поэтому сильно дрожа от холода, он принял решение покинуть крышу, и кое-как встав, услышал чьи-то шаги. Чуть не упав с высоты двухэтажного загородного дома, он увидел Антона. — Прости, дверь была открыта, вот я и зашёл. — через секунд двадцать наконец сказал непрошенный гость, а брюнет даже вышел из оцепенения, он не мог ранее предположить что кто-то за ним пойдёт. Сглотнул бурят как-то слишком громко и всё смахнув на галлюцинации, решил дальше продолжить собирать свои вещи, чтобы не мусорить на крыше и поскорее уйти с улицы. — Всё хорошо? — опять послышался голос со стороны выхода и брюнет окончательно принялся играть по правилам своего организма. Здесь же всё равно никого нет, и его не примут за сумасшедшего, что разговаривает со своим больным воображением. — Ха, знаешь такое себе, когда даже твои близкие друзья за спиной твоей разговаривают. Ты чего домой не пошёл? — Д-давай для начала сядем, поговорим — либо от волнения, либо от холода, Петров начал запинаться и проглатывать некоторые слова, поэтому осознавать его слова было немного труднее чем обычно. Бяша же просто махнув плечами, отправился прочь с крыши, а там уже пусть Антон сам решает, куда ему идти. Да пусть хоть на крыше остаётся, брюнету абсолютно всё равно. Нет, не всё равно, он переживает, просто его шпарит обида, поэтому он использует показательное равнодушие. — Так всё хорошо? Бяша засмеялся надрывно и с нотками истерики, Антону стало очень неловко и даже страшно. — Ты сейчас серьёзно? Тох, сходи к окулисту проверься, а? А то уже совсем разучился видеть, посмотри на меня. — Бяша подошёл вплотную и взглянул в голубые глаза напротив, что-то высматривая. Брюнет положил руки на плечи друга и продолжил смеясь через каждое слово: — Ты видишь, в каком я дерьме? Я абсолютно весь в грязи и крови, слюнях, соплях, я буквально каждый день плачу, и я не знаю что будет дальше, не знаю что делать, как именно, ощущение будто меня уже не существует. Как будто до этого был какой-то смысл, хотя бы тонкая ниточка, с помощью которой я двигался, а тут её резко оборвали. Меня бросила моя собственная мать, мои друзья говорят за моей спиной, и я никому не сдался на всей этой планете! И ты спрашиваешь меня, всё ли хорошо? Да всё просто замечательно! Видишь какой счастливый?! Да я просто готов обнять весь этот мир от любви к нему, вот настолько мне отлично! –Антон впервые увидел гримасу, наполненную болью, нет, собеседник не плакал, он улыбался, но его лицо полностью выражало всю безысходность в сердце. Когда тебя уже никто не ждёт, а на друзей ты смотришь как будто они в могиле. От плаксивого голоса шли мурашки, которые пронзали тело получше любого холода, и сейчас Петров стоял и чувствовал себя самым бесполезным человеком. Идя к этому дому он хотел как то подбодрить и успокоить его хозяина, но теперь Антон как маленький ребёнок стоял над огромной пропастью и даже не знал как к ней подобраться. — Пр… — — Чш-ш, молчи, ничего не говори. — Бяша заткнул его своими ладонями плотно прижимая их к губам. У Антона появилось резкое желание облизнуть кожу рук, но брюнет не поймёт этого. — Просто давай сделаем вид что этого разговора не было вовсе? — Почему? — Потому что это только мои проблемы и тебя они не касаются. — Но… — Никаких «но» Антон, пожалуйста — бурят ощущал горячее дыхание собеседника и даже немного смутился, из-за чего резко убрал руки с лица. Как жаль, что он не смог промолчать и просто пройти мимо. Кто его вообще за язык тянул? Зачем он всё это высказал Антону? Бяша вздохнул и опять потонул в мыслях о том, как он ненавидит себя и свою эту слабость. — Пойдём, а то окончательно простынем на морозе, тем более у меня голова болит. Дальше же они шли по направлению к кухне под монолог Петрова о том, насколько Бяша безответственный человек и о том, как важно беречь здоровье, хотя оба понимали что это бессмысленный поток слов. Бяша винил себя за то что он расклеился перед Антоном. Антон же винил себя, что не смог успокоить Бяшу. *** — Ты так и не ответил: Почему ты не пошёл домой? — брюнет сидел на корточках, в куртке и чувствовал холод в доме. Нет, на улице было холоднее, но в доме тоже нужно было тепло одеваться, чтобы не замёрзнуть окончательно. Антон же сидел на табуретке и мелко дрожал, ожидая пока хозяин дома соизволит растопить печку, которую для начала нужно было почистить. — Меня там всё равно никто не ждёт, Оля с подругами, а мать меня игнорировать будет после того что я ей наговорил. — Я думаю, стоит извиниться перед ней. — Я так понимаю ты в мамкины защитники заделался. — Бяша цокнул и с еле скрываемым раздражением принялся раскладывать мелкие щепки внутри печи. Петров почувствовал стыд за свою неудачную шутку, но извиняться не стал, лишь активнее ёрзать на стуле, пытаясь согреться. За окном давно было темно, а увидеть можно было лишь собственное отражение: растрёпанные блондинистые волосы, искусанные губы и очки. Раздался скрежет спички и немного вздрогнув, Петров молча встал и направился к своему другу. Всё же будет теплее, если он придвинется к Бяшке. — Ты же понимаешь что нам завтра в школу? — раздался тихий голос гостя. — Вот умеешь ты испортить атмосферу, ну, Антон… — брюнет легонько ткнул собеседника в плечо и продолжил наблюдать за разгорающимся пламенем. — А ещё нужно найти Рому и поговорить с ним. — Ты издеваешься надо мной, что ли? — Да молчу я, молчу. — дальше они сидели в тишине, плотно прижимаясь телами друг к другу и чувствовали, как в комнате становится постепенно тепло, также как и в душе. А завтра опять в школу, опять проблемы и всё тому подобное.