Genshin Impact Yandere!Boys

Чайлд всегда был прилипчивым ребёнком. Ещё в самом начале, до его опыта в Бездне, когда он был мягче. У тебя было много детей, но он был тем, кто всегда помогал тебе с различными делами, был мил с тобой, говорил, что мамочка была его самым любимым человеком в мире, что ему не нужно ничего, кроме твоего счастья. У тебя не было любимчиков, конечно же… но он всегда был несколько особенным для тебя, у вас была особая связь, которой у тебя не было с другими. Он тоже так думает. Его мысли поглощены тобой с того момента… всегда. Повзрослев, он, конечно, изменился, стал более игривым, самоуверенным. Он будет тем самым ребёнком, который будет пугать тебя до ужаса, например, взбираться на опасную высоту и кричать: «эй, мам, посмотри!», только чтобы увидеть, как ты едва ли не сердечный приступ схватываешь, будет делать фальшивые царапины, притворяться, что они кровоточат, ломая комедию, чтобы только увидеть, как ты ругаешься и кричишь. А также более серьёзные вещи как фальшивый арест или проблемы с законом, притворяться, что ввязался в драку и прочее, этот мальчишка обожает заставлять твоё сердце колотиться как сумасшедшее. Он считает твои реакции милыми. Любит, когда ты суетишься и беспокоишься о его безопасности и здоровье. Ты думаешь, что это шутка, когда он делает странные вещи. Ты находишь свою одежду в его комнате и полагаешь, что он стащил ее ради розыгрыша. Или когда он ведёт себя жутко, слишком тактильно, словно он пытается завладеть тобой. (Вообще-то, да, пытается, в другом смысле, но все же). Он кажется чересчур любопытным, интересуется вещами, которыми обычно не интересуются дети — хочет знать в деталях, как прошёл твой день, где ты была, с кем говорила. Видишь ли, он все осознал ещё в раннем возрасте. Это не внезапное осознание влечения как у Дилюка или Кэйи, нет. Сколько себя помнит, он точно знал, что испытывает, так что он растёт с полным осознанием этого, и ещё больше он понимает, что никогда-никогда не сможет действовать, как велит сердце, или сказать о своих чувствах, потому что это не закончится хорошо. Что тогда будет? Иногда он размышляет об этом. Ему нравится проигрывать фантазии в своей голове, мастурбируя на твоё белье. Фантазия, где тебя устраивает это, где ты отвечаешь взаимностью, но… едва он спускается с небес на землю, он отлично понимает, что этого никогда не случится. Нет. В реальности ты будешь в ужасе, испытаешь отвращение. Это бесит его. Он не испытывает вины, он слишком самовлюблённый, чтобы считать себя неправым. Общество, человечество, ты, все остальные — это они неправы, они ошибаются. Он не может этого понять. Конечно, возможно, это немного странно, но это не настолько плохо, общество раздувает из этого слишком большую проблему, в то время как то, что делают другие, вообще не их дело. Так он считает. Так что да, он ведёт себя странно, но все дети ведут себя странно, ты это знаешь, у него ведь всё-таки есть братья и сёстры. До тех пор пока твой сын не пропал на несколько дней — самые худшие дни в твоей жизни, проведённые в муках и панике, ты не могла есть, спать — до тех пор пока все не изменилось. Он вернулся совершенно другим человеком. Твоё сердце разрывалось от того, что твой когда-то ласковый, тихий, милый сынок теперь склонен к насилию, стал огрызаться, кажется, он наслаждается этой борьбой, и, что больше всего расстраивает, резко возросшее неуважение к тебе. Он больше не слушает то, что ты говоришь — нет, он делает, что ты просишь, но с незаметной улыбкой, снисходительно говорит «конечно, мама», и ты несколько чувствуешь, что он насмехается над тобой, смотря свысока. Это действительно так. Проходя через Бездну, он пришёл к осознанию одной очень важной вещи. Ты слаба. А в этой жизни, в этом мире слабые живут, чтобы подчиняться сильным, чтобы ими пользовались сильные. Чтобы ими владели сильные. Он пришёл к этому прозрению, что это ведь так очевидно, что он даже не задумывался об этом. Уважение к матери — это всего лишь общественная установка, не обусловленная логикой как большинство движущих сил. Лидеров уважают и боятся, потому что они сильные, могущественные. Их есть, за что уважать. А ты? Тебя уважают из благодарности за то, что ты сделала, потому что это нормально, это укоренилось в культуре обществом, но в реальности твой авторитет очень шаткий и хрупкий, он существует, только пока он позволяет. Если он решит это изменить, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить это. Это его выбор позволять тебе действовать так, словно у тебя действительно есть авторитет. Он начинает думать об этом все чаще, особенно, когда ты злишься на него, отчитываешь, и он просто ускользает в свою комнату, чтобы подрочить на то, что он стащил у тебя на этот раз, очарованный твоим гневом, потому что он не может не думать о том, насколько это дерзко с твоей стороны — злиться на него, показывать, что ты имеешь власть над ним. Над человеком, перед которым ты не имеешь права демонстрировать нечто подобное. Это обидно, он не может не думать, насколько нелепо то, что общество настаивает, чтобы Тарталья видел тебя выше него, когда в реальности ты такая слабая, маленькая, хрупкая и упрямая. Абсурдность этого становится все более очевидной, он раздражается, когда ты указываешь ему, когда ты злишься. Он начинает обижаться на твои суждения о власти, хотя ты совсем не требовательна и нормально к этому относишься, — тем не менее, в своём высокомерии он начинает раздражаться по любому поводу. С чего это ты вообще им командуешь? Точнее… Зачем просить вежливо, если он все равно сделает то, что ты хочешь? Ты должна умолять. И вообще какое ты имеешь право злиться? Ты словно маленький щенок, кусающий зверя больше, сильнее и опаснее. Так он думает. Другими словами, ты за это заплатишь. Его фантазии меняются. В них ты больше не покладистая, не отвечаешь взаимностью, нет, он начинает наслаждаться этим. В его фантазиях, которые становятся длиннее, он детально представляет, как бы было чудесно избавиться от этого разочарования. Поставить тебя на место. Показать тебе, почему ты вообще не смеешь вести себя так, словно имеешь какое-то влияние. Ему нравится думать о том, как ты сопротивляешься, и он кончает от одной только мысли, как ты плачешь. Ты все ещё его мама, конечно, в том смысле, в котором ему нравится. А он оберегает то, что любит, и избавляется от того, что ненавидит. Мама всегда должна быть милой и доброй, готовить ему еду, встречать его, когда он возвращается домой и обрабатывает свои раны, беспокоиться о нем, когда он калечится, обнимать его, закрывать его потребности, говорить милые вещи. Это ему нравится. А вот мама, указывающая, что делать, и влияющая на него — не особо. Кто-то скажет, что эта двойственность у матери врождённая, это нельзя разделить. Он не согласен. Все возможно, достаточно лишь грубой силы. Ты замечаешь неуважение, конечно же, поэтому, когда твой супруг предлагает отослать его, чтобы подкорректировать его поведение, ты соглашаешься, что так будет лучше для самого Чайлда. И это… огромная, вопиющая ошибка. Видишь ли, на данный момент, его отец жив, здоров и стоит у него на пути. Этот человек — само проклятие. У Аякса Эдипов комплекс в самом худшем его проявлении, когда он не только испытывает влечение к тебе, но и как следствие ненависть к отцу. Один только вид того, как вы проводите вместе день, такие ласковые по отношению друг к другу, заставляет его кипеть, и так было даже в детстве. Это беспокоило его всегда, сколько он себя помнит. Даже будучи ребёнком, он ловко убирал отца с дороги. Он приходил к тебе посреди ночи, притворяясь, что не может уснуть, что он хочет спать с вами, и таким образом он мог быть ближе к маме. Всегда, когда у вас выдавалась минутка наедине, он нагло вторгался с чем-либо, чтобы вас прервать. Становясь старше и умнее, он даже начинает ставить ловушки, чтобы его отец поранился и, он надеется, стал недееспособен в постели (а если повезёт, то это его ещё и прикончит!). Вообще, трудно не заметить, что у него бывают моменты, когда он злится и дуется, даже иногда вспыхивает от гнева, но тебе и в голову не приходило связать это с моментами проявления привязанности к твоему мужу. Он не закатывает истерику и не устраивает сцен, когда вы отсылаете его к Фатуи. Он принимает это решение. Потому что знает, что если начнёт действовать сейчас, это плохо закончится. Нет, он выжидает. Обычно он не отличается терпением, но если он действительно чего-то жаждет, он будет самым терпеливым человеком на земле. Он ждёт. Очень долго, целые годы. Видишь ли, он не может рисковать, что что-то пойдёт не так, и если бы он просто жестоко убил своего отца (не то чтобы у него проблемы с этим), его могли бы раскрыть, а это идёт вразрез с его планом сделать тебя своей мамочкой. Не может рисковать. Конечно, мысль, что ты счастливо живешь дома и трахаешься с его отцом сводит его с ума настолько, что он готов убивать, но он просто выплескивает свой гнев на того, с кем сражается, и не думает об этом. В действительности, это косвенная причина, почему он настолько превосходный воин — все это время он мысленно проецировал образ своего отца на противников. Это питает его жестокость. Он понимает, что когда-нибудь наконец-то предоставится возможность, что-то произойдёт, и тогда-то сделает свой ход. Именно по этой причине он начинает писать так много писем домой, почему он начал интересоваться здоровьем отца. Ты думаешь, что это потому что он заботится об отце, хочет поддерживать общение с сестрой, но на самом деле это даже близко не правда. Едва он узнает, что его отец нехорошо себя чувствует, что ж… Вот та возможность, которой он ждал. В следующий раз, возвращаясь домой, он точно знает, что делать. Дорогой отец так долго и тяжело болел, так что… никто не удивится, когда он умрет. Но не сразу, нет. Для начала Аякс отомстит ему. Видишь ли, отец заставлял его страдать все эти годы, каждый день своей жизни он вынужден был мириться со знанием того, что отец трахает тебя. Так что будет честно вернуть должок. Он проследит, чтобы все братья и сёстры были заняты или ушли на ночь, так что останетесь только ты, он и его отец. Даже мило. Ты наслаждаешься последней вашей ночью в качестве нормальной семьи, до тех пор пока он не говорит, что у него есть для вас сюрприз… в вашей спальне. Что-то странное в его тоне, в его ухмылке, у него едва ли не кружится голова от возбуждения, но ты пожимаешь плечами и идёшь. Едва ты заходишь в комнату, как тебя подхватывают и швыряют — к счастью, ты приземляешься на постель, но это вышибает из тебя весь воздух, так что к тому моменту, как ты приходишь в себя, ты видишь, как Аякс нападает на растерянного и запуганного отца, который попытался противостоять ему после того как увидел содеянное, но над ним легко взяли верх. Он приковывает своего отца к стене — он действительно это продумал, раз принёс с собой наручники. Ты спрашиваешь, какого черта он творит, и получаешь в ответ, что если бы он связал отца полностью, было бы не так весело наблюдать за его потугами. Ты паникуешь, неуверенная, что все это значит, но точно знаешь, что тебе это не нравится, бросаешься к двери, как тебя хватают за ворот рубашки и дёргают назад. А затем ее задирают, стягивают через голову и бросают на пол. Годы странностей, излишней тактильности, внезапные перемены и агрессия по отношению к тебе. И во что это вылилось? Ты осознаешь, насколько ты беспомощна. Ты не можешь ничего сделать. Твои запястья в его руках, годами натренированных. Не то чтобы ты не сопротивляешься, просто твоё сопротивление не оказывает никакого воздействия, сопротивление бессмысленно, над тобой слишком легко взять верх, так легко поставить тебя на колени и локти, намотать на кулак твои волосы и прижать голову к матрасу, пока он забирается на тебя. Ты не особо… понимаешь, что происходит дальше. Это нереально. Ты словно наблюдаешь со стороны, слышишь звуки, которые издаёшь, но словно это кто-то другой. Смутно чувствуешь проникновение, легкую боль, пока сила удовольствия не возвращает тебя на землю, лишь на мгновение, пока твой мозг снова не отрешится от реальности, не воспринимая ничего, кроме ощущений. Он берет тебя в коленно-локтевой, убеждаясь, что ты смотришь прямо в лицо его отцу все это время, притягивая тебя за волосы к себе снова и снова — он растягивает тебя как никогда. Может, поэтому ты слышишь эти звуки, которые ты хотела бы не издавать — отчаянные вскрики боли и удовольствия. Ты не можешь думать, твой разум все ещё в отключке, это единственный способ справиться с жестокой реальностью, естественная реакция. Ты пытаешься держать глаза закрытыми. Не помнишь, сколько это длилось — несколько минут, несколько часов, когда внезапный оргазм вернул тебя в реальность, обрушиваясь на тебя, вдруг чувствуешь зияющую пустоту в своём теле, когда Тарталья выходит, а затем ты видишь, как он сворачивает отцу шею одним быстрым движением. Хруст чужих костей на долгие годы отпечатается в твоём сознании. После этого ты ничего не помнишь. Может, ты отключилась, может, продержалась чуть дольше. Ты так и не узнала, что случилось с телом, возможно, он отдал его диким животным. Когда ты просыпаешься, ты не помнишь ничего. Кажется, ничего не произошло, просто страшный сон, в комнате светло, твоя кровать пуста. Но твой муж обычно просыпается рано, так что ничего необычного. Ты слышишь своих детей в соседней комнате. Может, это и правда был сон? Да, пока ты не садишься и не чувствуешь жгучую боль, теперь ясно точно — не сон. Спотыкаясь, выходишь из комнаты, растрёпанная и истерзанная, к своей семье — минус один. И твой сын выглядит и говорит с тобой так, словно все в порядке. Улыбается как обычно. Он рад, что ты проснулась, ты очень долго спала. Не волнуйся, ты по-прежнему милая, даже когда такая растрепанная. Он быстренько отсылает детей прочь, заталкивает тебя в комнату, из которой ты вышла, говоря всё тем же наигранно счастливым голосом, что он поможет тебе привести себя в порядок. И он подразумевает под этим секс. Это естественно, что ему не удалось стать по-настоящему близким тебе, понимаешь? В этот раз у вас не будет зрителей, когда он снова кидает тебя на кровать и взбирается сверху. Ты срываешься, как и ожидалось, начинаешь задыхаться, бессвязно рыдать, когда шок и паника накрывают, но он просто держит тебя в своих руках, говоря расслабиться. Но ты этого не делаешь. Нет, ты решила быть плохой, ты трепыхаешься, дергаешь руками, называешь его убийцей. Ты говоришь грубые вещи, что он больной на голову, говоришь убрать от тебя руки и не трогать тебя. Ах, ты все ещё дерзишь. Довольно лицемерно с твоей стороны, ты всегда говорила ему быть хорошим и послушным, но сейчас отказываешься это делать. Отец никогда не мог собрать яйца в кулак и поставить на место. Хорошо, что Аякс это может. Все происходит слишком быстро, чтобы ты могла это осознать — ты все ещё переживаешь, что твой муж мёртв, что твой сын убил его, а потом отымел тебя, и вот-вот сделает это снова — ты не понимаешь почему. И этот единственный вопрос, который ты со всхлипом задаёшь. Почему? Это единственное, что заставляет его остановиться. Почему? Потому что ты его мама и он любит тебя, конечно же. Почему ещё? Единственное объяснение, которым он удостоил. Не важно, сколько раз ты спросишь. Он любит тебя. Вот и все. Это становится обыденностью. Он говорит тебе после того вашего первого раза, что он в курсе, что ты достаточно умна, чтобы не выкинуть ничего глупого, верно? Твой муж таинственно исчез… Ты можешь винить Чайлда в чем угодно, но местные власти всегда подозревают в убийстве супруга. Серьезно, они ведь подумают, что ты либо сошла с ума, либо сама это сделала. Тебе никогда не поверят. Понимаешь? Кроме того, он сделал это ради тебя. Тебе это было нужно. Это то, что он должен был сделать. Отец стоял на пути между вами, он должен был уйти. Все просто. Ты быстро осознаёшь, что он прав, что ты полностью в ловушке. Никто не поверит тебе, да даже если и поверит… Несмотря на все, ты не можешь. Он по-прежнему твой сын, ты не можешь заставить себя его ненавидеть. Как ты можешь разрушить его жизнь? Да, он разрушил твою, но все же… Возможно, это то, что называется материнским инстинктом. Ты не можешь так ему навредить. Он надеется на твоё благоразумие, когда приходится уйти. Он умоляет начальство пореже отсылать его на задания, но когда его нет, он присылает тебе небольшие напоминания о нем. Каждое письмо вызывает у тебя отвращение. Каждый раз он возвращается домой, а там ты с распахнутыми объятиями и раздвинутыми ногами, даже если ему приходится делать это силой. Он с нетерпением ждёт ваших маленьких «воссоединений». Он всегда ждал, всегда, когда ты готовила еду и устраивала небольшие праздники из каждого его возвращения домой. Теперь все намного лучше, теперь он с большой жаждой ждёт ваших так называемых занятий любовью. Теперь у него есть и еда, и секс. Прекрасно. Он трахает тебя с ожидаемой яростью, с жестокостью, сравнимой с той, с которой он сражается. Это отчаянно, нетерпеливо, наполнено спешкой для молодого человека его возраста, в грубом и быстром темпе, совсем не так, как ты привыкла. Он быстро приходит в себя, ты не выдерживаешь столько и теряешь счёт, сколько раз он нагибает тебя и терзает вновь и вновь в течение дня. Он жесток, но не потому что выплёскивает накопившуюся злость, а потому что он наслаждается жестокостью, он может и злиться, и насмехаться над этим. Он настолько раздражён, что его мозг просто говорит «да ебись оно все» (в буквальном смысле), и Аякс получает садистское удовольствие от полнейшего отвращения и шока его мамочки. Каково это — знать, что тебя трахает собственный сын? Ты, должно быть, чувствуешь себя такой грязной, принимая в себя его член? Стыдно и унизительно, наверное, каждый раз сжиматься, кончать и льнуть к нему, пока тёплая сперма заполняет тебя? Не вини его за это. Это твоя вина. Это ты искушала его все эти годы, была такой властной и требовательной, когда должна была быть милой и подчиняться ему. Ты буквально кричала, умоляла его решить эту проблему. Сделать тебя самой лучшей мамой на свете. Отец никогда не был на это способен. Он не мог трахать тебя так, как он. И, к твоему сожалению, ты знаешь, что он прав. Ах да, и он очень любит тебе угрожать — мол, эй, ты ведь ещё достаточно молода, чтобы быть плодовитой, да, мам? Что, если тебя обрюхатит собственный сын? Что тогда? Он обожает это, потому что чувствует, как твои мышцы рефлекторно сжимаются вокруг члена, когда ты трясёшься от ужаса (это божественно, правда), как ты пытаешься отползти, хнычешь, это все слишком хорошо. То, как ты умоляешь его не кончать внутрь, хотя ты знаешь, что все равно это сделает. Он клянётся, что в один прекрасный день ты залетишь от него. Просто подожди. Остальные дети… не знают ничего. Он поддержал тебя после таинственного исчезновения твоего мужа, все знают это, все говорят, как тебе повезло иметь такого преданного сына, который поддерживает тебя в такое нелегкое время. Братья и сёстры Аякса замечают, что вы стали ближе. Старшие осознают, что он ходит в твою спальню по ночам. Иногда они слышат странные звуки. Но они не придают этому значения. С чего бы? С точки зрения нормальных людей, ничего подобного просто не может быть. Они не помогут тебе, и ты не можешь позволить себе втягивать их в это. Кроме того, ты не знаешь, насколько он сумасшедший, и в глубине души боишься, что он может как-то навредить им. Ты все ещё больше мама, чем жена, ему нравится считать тебя мамой. Он любит, когда ты милая, заботливая, отзывчивая. Теперь у него есть рычаги давления, чтобы убедиться, что ты ведёшь себя так, как он хочет. Ты будешь хорошей мамой. Всегда. Ты должна. Иначе… ты не хочешь знать, что подразумевает это «иначе». Ранее, когда ты еще не знала, насколько далеко он может зайти, ты решилась проверить эти границы, что было ошибкой, ты бросила ему вызов, ты была озлоблена, рявкнув «или что?». Ты немедленно пожалела о своей вспышке, когда увидела, как спала его улыбка, и, когда он потащил тебя к кровати, попросила прощения, но ему не было до этого дела. Из всех способов наказания, он выбрал самый унизительный, затащив тебя к себе на колени и отшлепав со всей силы, пока ты не начала всхлипывать и извиваться. Твоя задница горела и ныла ещё несколько дней. Боль — это одно, унижение куда хуже, и от осознания, кто это делает, тебе становится ещё более паршиво. В тот день ты усвоила урок больше не дерзить ему, хотя иногда ты забываешься, и он снова вынужден тебе напоминать тем же способом. Так что в конце концов ты смиришься с этим. Выхода нет, кроме как отступить и принять это. Ты учишься подчиняться и принимать его любовь. И, эй, все хорошо. Ведь это то, чего он хотел.