the last thing on my mind

Было тихо. Вай выросла посреди шума, посреди хаоса. Выросла на улицах, на которых никогда не было тихо и которые никогда не пустовали. Здесь же, свернувшись калачиком на этой огромной кровати лицом к Кейтлин Кирамман, царила тишина, спокойствие, мир. Даже после того, как Вай вновь пережила травмирующие события, вырыла из колодца всю свою вину и обнажила всю боль. Это было странно, утешительно, и каким-то образом даже правильно. Кейтлин протянула руку и ее пальцы погладили щеку Вай с величайшей нежностью. Еще никто никогда не проявлял к ней таких искренних чувств. Когда Вай инстинктивно потянулась, поймала пальцы и сжала их, что-то встало на свои места. Вай посмотрела на Кейтлин и увидела что-то теплое в ее глазах. Она не могла пошевелиться, едва могла дышать, когда Кейтлин села, наклонилась над ней, нежно откинула свои волосы назад и поцеловала ее. Сердце Вай колотилось, но ей не было страшно. Дыхание сбилось, и она почувствовала легкое головокружение. Это немного сбило ее с толку, но она была готова. Кейтлин отстранилась всего через несколько мгновений, прижавшись лбом ко лбу Вай. Розоволосая посмотрела на нее, но глаза были закрыты, губы слегка приоткрыты, а дыхание было поверхностным. Вай протянула руку, обхватила щеки и притянула напарницу обратно для еще одного поцелуя. Кейтлин немедленно отреагировала, просунув руку на затылок Вай, поерзав на кровати, чтобы их тела стали еще ближе друг к другу. Ее губы были мягкими и осторожными, они нежно двигались, мягко исследуя Вай, сопровождаясь теплым дыханием. Почему-то казалось, что это их сотый поцелуй, а не первый. Такое чувство, будто они знают друг друга много лет, как будто целую жизнь так целовались. Неужели прошло всего несколько дней? Не может быть. Вес Кейтлин на ее груди, ее тепло, ее вкус, то самое движение рта, когда она наклонила голову, чтобы углубить их поцелуй, — все это было так же знакомо, как восход луны, как узоры звезд, которые поднимались над подземным горизонтом после полуночи. Это было похоже на возвращение домой, в место, где она никогда раньше не была, в место, где она родилась за сотню солнечных систем, место, куда ей всегда суждено было вернуться. Ее душа каким-то образом запомнила это. Когда она впервые увидела Кейтлин Кирамман, что-то глубоко внутри нее шевельнулось и сказало: Так вот ты где. Я скучала. Пока их рты двигались, а тела и дыхание вздымались и опускались в идеальной синхронности, Вай почувствовала стеснение в груди. В ее глазах пронеслись сотни разных мгновений — Кейтлин у двери её камеры, её вопросы прямые и неосторожные; Кейтлин в борделе с широко раскрытыми глазами и высоко поднятыми плечами; Кейтлин тащит спотыкающуюся, окровавленную Вай по улицам Нижнего города, её сильные руки, прикосновения успокаивают; руки Кейтлин на щеках, спасая ей жизнь; Кейтлин говорила с Экко тихим, сострадательным тоном, призывая помочь городу, который она презирала всю свою жизнь; Кейтлин прощается на мосту, без слов и со слезами на глазах; Кейтлин лежит в дыму и кровавой бойне от бомб, истекая кровью и каким-то образом ещё живая; Кейтлин здесь, Кейтлин рядом, Кейтлин обнимает её, Кейтлин держит её руки, Кейтлин целует её. Грудь Вай сжалась, и она прервала поцелуй, не желая этого, с полувсхлипом на губах. Она уткнулась лицом в шею Кейтлин и почувствовала, как та прижала руку к ее затылку. —Вай? Что такое? Мы можем остановиться, если все развивается слишком быстро… — Нет, — выдавила Вай, покачав головой, но не поднимая её, — нет, не в этом дело. Кейтлин молчала, ее пальцы нежно перебирали волосы Вай. Она прижалась губами к макушке. —Я сделала тебе больно? — прошептала она. Звук, слетевший с губ Вай, был не столько смешком, сколько выдохом. Она подняла голову, глядя в лицо Кейтлин, в ее встревоженные голубые глаза. Кейтлин осторожно вытерла слезы со щек. — Никогда, — сказала Вай. Беспокойство не исчезло с темных бровей, и Вай коснулась её щеки, проведя большим пальцем по скуле. — Тяжелый день, вот и все. Взгляд Кейтлин смягчился от сочувствия. —Ты, должно быть, устала. До этого момента она об этом даже не задумывалась, но Вай вдруг поняла, что да, она жутко устала. Ее кости жаждали покоя, даже сердце её устало. — Наверное, ты тоже, — сказала она, и Кейтлин кивнула. — У нас есть время перед подготовкой. Можно поспать, — сказала Кейт. У них хватило сил только на то, чтобы скинуть ботинки. Синеволосая сделала это очень осторожно, чтобы не задеть рану на ноге, прежде чем снова лечь в постель. Вай думала, что нервозность из-за лежащей напротив Кейтлин, и незнакомость этого места не дадут ей уснуть, но дыхание начало замедляться сразу же, как только она легла на мягкую как перышко подушку, и заснула еще до того, как осознала это. Даже если она и видела сны, то после пробуждения она их не помнила. Ее глаза медленно открылись, и она несколько раз моргнула, прежде чем ее взгляд сфокусировался. В жизни ей ещё не было так комфортно и тепло. Комната была освещена солнечным светом. Она привыкла отслеживать время по длине теней, и у нее это получалось достаточно хорошо, но здесь, наверху, солнце казалось другим, более настоящим, чуждым в своей яркости. Неизвестно сколько они спали. Часы? Дни? Но прошло всего несколько мгновений, прежде чем ее перестало волновать время суток. Она почувствовала, что что-то теплое прижимается к её спине и заметила руку, обвивающую её талию, с удивлением осознав, что Кейтлин обвилась вокруг неё во время сна, нежно обнимая её сзади. Сердце сжалось, и она закрыла глаза, чувствуя тихое дыхание синеволосой. Вай переплела пальцы с лежащей перед ней рукой, подняла её и прижалась губами к ладони, а затем поднесла её к груди. Скорее всего это сон. Это просто невозможно. Чтобы она действительно лежала здесь, в объятиях Кейтлин Кирамман, каким-то образом в безопасности, каким-то образом живая, даже после всего того, что с ней произошло? Однако это было реальностью; её сны никогда не были такими светлыми. Кейтлин пошевелилась. Вай скорее почувствовала, чем услышала её глубокий вдох, прежде чем прижаться ближе к напарнице. Она сонно уткнулась носом в шею Вай и поцеловала её. Вай почувствовала, как поцелуй прокатился по её телу, как гром. — Привет, — прошептала она, и сердце внезапно заколотилось. Пауза. Мгновение затаенной тишины. Вай поняла, что Кейтлин только что проснулась. — Привет, — наконец сказала Кейтлин ещё хриплым от сна и немного застенчивым голосом,— извини, я… я ещё сплю. Я не... я имею в виду, я ещё ничего не понимаю. Вай поцеловала тыльную сторону ладони Кейтлин, касаясь кончиком носа мягкой кожи. —Не извиняйся, всё хорошо. Кейтлин сжала пальцы в ответ, и Вай почувствовала, как она приподнялась, опираясь на локоть, но всё ещё свернувшись калачиком вокруг тела Вай. —Как спалось? Вай усмехнулась. — Давненько я так хорошо не спала. У всех пилтошек такие кровати? — Не знаю. Думаю, нам придется поспрашивать. — Я внесу это в список обязательных дел. — Должно отлично вписаться сразу после разговора с Советом и разрушения империи Силко. Вай тихо фыркнула, а затем перевернулась. Кейтлин подпёрла голову рукой и потянулась, убирая розовую прядь волос со лба, снова устроившись на подушке. — Как нога? — спросила Вай. Кейтлин оценивающе взглянула на рану. Вай последовала за её взглядом. На белой повязке проступало маленькое тёмно-бордовое пятно. — Не так уж и плохо, — наконец сказала Кейтлин, — болит меньше. — Твоя мама обработала рану? — Отец. Увидев приподнятые брови Вай, Кейтлин сказала: — Он был медиком еще даже до того, как они с моей матерью поженились. На всякий случай всё ещё сохраняет форму. Вай хотелось протянуть руку и коснуться раны, прижать к ней ладонь и сделать так, чтобы она исчезла. Её желудок скрутило при воспоминании о мосте, о жутчайшей панике, которую она испытала, когда та стая светлячков взорвалась, когда она шагнула в дым и бойню, думая, что увидит там только мёртвые тела. Кейтлин коснулась её щеки, подняв взгляд. — Я в порядке, — сказала она, глядя Вай в глаза, словно желая убедиться, что она её видит. — Еще чуть-чуть, и не была бы, — сказала Вай дрожащим голосом. Кейтлин ничего не ответила, просто прижала ладонь к щеке розоволосой, нежно поглаживая кожу большим пальцем. Вай протянула руку, закрывая глаза. Обычно она тут прикусывала язык, подавляла весь свой страх и боль, позволяла им гнить в каком-то отдаленном уголке своего сердца. Может быть, это из-за нежных движений рук Кейтлин. Может быть, это из-за тишины в комнате. Может быть, это из-за сонного состояния. Какой бы ни была причина, она не могла просто молчать. Она закрыла глаза. — Я не могу потерять тебя, — прошептала она. Вай услышала тихий выдох, звук повис в воздухе. Затем она подняла глаза как раз в тот момент, когда Кейтлин придвинулась ближе, наклонилась и снова поцеловала ее. Однако этот поцелуй был другим. Первый был нежным, пробным, исследовательским и осторожным. Этот же поцелуй был более интенсивным, голодным, немного отчаянным, как будто Кейтлин с помощью него говорила всё то, что не знала, как сказать словами. Вай встретила её легким всхлипом, раскрывая губы, чтобы коснуться до языка Кейтлин и наклоняя голову, чтобы углубить поцелуй. Кейтлин крепко держала щёки одной рукой, пальцы другой прижимались к её скулам. Её рот не был неподвижен, ища, ища, почти толкая Вай на спину силой. Когда она вырвалась, они обе тяжело дышали, прижимая друг друга к себе, пока лбы были прижаты вместе, а носы соприкасались. — Я никуда не денусь, — лихорадочно прошептала Кейтлин. Она слегка отстранилась, чтобы посмотреть Вай в глаза. — Слышишь? Ты… Голос сорвался, и она сглотнула, пытаясь собраться. Вай протянула руку и медленно провела большим пальцем вдоль одной из ее бровей, наблюдая, как её глаза заблестели от появления соленых капель. Кейтлин сделала несколько вдохов, собираясь заговорить с каждым из них, но останавливала себя прежде, чем слова успевали выйти из неё. Наконец она сделала долгий выдох и встретилась взглядом с Вай. —Я тебя никогда не оставлю. Никогда. Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты будешь со мной. Вай почувствовала, как это обещание повисло в воздухе между ними. У нее не нашлось слов, чтобы ответить на эти слова, но она кивнула, пытаясь осознать это, пытаясь позволить им остаться тут, и когда Кейтлин поцеловала её в лоб, она почувствовала, как эти слова проникают в душу, как солнечный свет, отражающийся в комнате, от разбитого зеркала. Эти часы они провели в спокойствии. Иногда они разговаривали, иногда целовались, иногда лежали молча, прижавшись друг к другу в тепле, усталости и уюте. Когда желудок Вай заурчал, Кейтлин, не колеблясь ни секунды, встала и повела розоволосую на кухню, несмотря на её ворчание. — Я тоже голодна, — заверила ее Кейтлин, — будет так себе, если мы потеряем сознание перед Советом от голода. При упоминании о Совете у Вай скрутило живот. Она попыталась представить себя рядом с Кейтлин, выглядя так, словно ее протащили вниз лицом по улицам Нижнего города. Это вызвало у нее тошноту, поэтому она выбросила эту мысль из головы. Когда принесли еду, Вай поела, но она едва могла распробовать то, что, безусловно, было самым вкусным блюдом в её жизни. Её внезапная смена настроения не ускользнула от внимания Кейтлин. — Всё хорошо? — спросила она. Вай посмотрела на неё, сидящую на краю кровати с половинкой бутерброда в руке, слабо освещённую с одной стороны солнцем из окна. Даже здесь, даже сейчас, даже после того, как её чуть не разорвало вдребезги после двух дней блужданий по Нижнему городу, она выглядела сияющей, как летний день. Сердце Вай сжалось, и она отвернулась. — Как лучше выглядеть? — Ты о чём? — Перед Советом. Кейтлин потянулась, чтобы коснуться руки Вай. Она подождала, пока Вай снова взглянет на нее, а затем повторила, на этот раз мягче: — Что ты имеешь в виду? Вай неуверенно указала на себя с нерешительным выражением лица. — Я не могу появиться перед Советом в таком виде. Кейтлин ещё мгновение молчала, затем соскользнула с матраса и встала перед Вай. Какое-то время она молча оценивала её, и Вай почувствовала себя странно незащищённой. Чувство того, насколько неприятным был этот момент, пронизывало её насквозь, подобно яду. — Хм, да, ты права, — наконец сказала Кейтлин, и сердце Вай необъяснимо разорвало, — нам нужно постирать и подшить твою рубашку, — продолжила Кейтлин, — нельзя, чтобы ты стояла пропитанная кровью перед Советом, какой бы грубой ты ни казалась. И их тоже можем постирать, — она взяла одну из рук Вай и провела большим пальцем по грязным и окровавленным бинтам на костяшках, — можно ещё постирать куртку и штаны, если хочешь. Да и нам самим не мешало бы искупаться. Ее нежность отозвалась в груди Вай, но она отвела взгляд и убрала руку. — Ты ведь понимаешь, о чём я, — сказала она, растерянно разминая костяшки пальцев правой руки, — ты слышала свою маму. Я просто какая-то... бродяжка из Нижнего города. Никто не будет воспринимать меня всерьез в таком виде. Кейтлин издала звук, показывая свою злость. — Моей матери, — сказала она с жаром, — нужен урок манер. Она не должна была так с тобой разговаривать, и я ей об этом сказала. Затем её пальцы оказались под подбородком Вай, поднимая её лицо, пока их взгляды снова не встретились. Выражение лица у Кейтлин было серьезное и пылкое, а губы сжаты — она всегда так делала, когда говорила о чём-то важном. — Совет должен послушать тебя, увидеть тебя, а не какую-то твою фальшивую пилтоверскую версию, понимаешь? Ты такая, какая ты есть и этого более, чем достаточно. Вай посмотрела в лицо Кейтлин и почувствовала, будто её сердце выставлено напоказ, незащищенное грудной клеткой, но она никогда в жизни ещё не чувствовала себя в такой безопасности. — Ты уверена? — прошептала она. Кейтлин кивнула, и ее взгяд смягчился, а пальцы переместились к щеке Вай, поглаживая кожу тыльной стороной ладони. — Ты идеальна, Вай. И я… Она замолчала, и в тишине Вай почувствовала что-то очень тяжелое, что-то ужасающее и настоящее, что-то, что она знала и этого не нужно было озвучивать. Что-то, что она спрятала глубоко внутри себя, чтобы сохранить это в безопасности. Кейтлин сглотнула, а затем сказала: —Я просто хочу, чтобы у всех была возможность увидеть тебя такой, какой увидела тебя я. Вай поддалась на её прикосновения и поцеловала её ладонь, а затем наклонилась вперед, прижавшись лбом к груди Кейтлин, обхватив руками её талию. Кейтлин прижала её к себе, целуя в макушку. В этом положении они провели ещё некоторое время. Вай изо всех сил старалась запомнить запах Кейтлин, ритм её ровно бьющегося сердца. Она сделала глубокий, дрожащий вдох. — Ты уверена, что сможешь выстирать кровь? — Полностью уверена, — сказала Кейтлин, — моему отцу нет в этом равных. Я не всегда так хорошо ладила с оружием. —Ого.. — Вай рассмеялась, — а я-то думала, ты родилась с винтовкой в ​​руке. Кейтлин тоже усмехнулась. — Мой отец поседел так рано не из-за разумных поступков, которые я совершила в своей жизни. Вай откинула голову назад, чтобы посмотреть на Кейтлин, которая нежно провела пальцами по её розовым с красным отливом волосам. — Так, ладно. Пошли. Ванная была просто огромной. Вай не ожидала ничего меньшего, судя как минимум по размеру спальни Кейтлин, но эта комната все равно удивила её. Она зашла за Кейтлин внутрь. Каждая поверхность сверкала белым мрамором и позолоченной фурнитурой. Она ещё никогда и нигде не видела такой чистоты, уж тем более в банях в Линиях. Это заставило её почувствовать себя еще более грязной, чем раньше, и она задалась вопросом, чувствовала ли она когда-нибудь себя на своем месте, если не здесь. Кейтлин включила воду, показывая розоволосой, как регулировать температуру. Затем она повернулась к Вай. — И если тебе что-нибудь понадобится, просто дай знать. Вай кивнула. —Спасибо. Она чувствовала себя странно неуверенно, её сердце необъяснимо колотилось, и она отвела взгляд, развязывая одну из повязок на руках, пока руки Кейтлин были на ней. — Давай я, — сказала она, и Вай послушалась. Её движения были ловкими, быстрыми, но в выражении лица была какая-то решительная сосредоточенность, от которой у Вай просто замирало сердце. Первая повязка соскользнула с её костяшек, и Кейтлин взглянула на неё, бросая на столешницу свободную катушку ткани. Легкий румянец коснулся её щек, и она снова посмотрела вниз, сосредоточившись на другой руке, и начала развязывать вторую повязку. — Что? — спросила она через мгновение, чувствуя на себе пристальный взгляд Вай. — Ничего, — пробормотала Вай. Вторая повязка исчезла, упала на столик рядом с первой, но Кейтлин не сразу отпустила руку. Она опустила глаза, словно сосредоточившись на чем-то, и провела пальцами по предплечью Вай, от локтя до запястья. Затем она перевернула руку и сделала то же самое, рассматривая татуировки на тыльной стороне руки. Её прикосновения были нежными и осторожными, и Вай почувствовала, как тепло разлилось по её груди. Большой палец Кейтлин скользнул по выпиравшим, потрескавшимся и мозолистым костяшкам пальцев Вай на её ладонь. Она заметила там маленькие белые шрамы, складки и линии, и когда она поднесла её к губам и поцеловала, тепло перетекло из её груди в живот и расцвело в жар. Кейтлин взглянула на лицо Вай, и та молча сбросила куртку, бросив её на стол позади себя. Глаза Кейтлин метнулись к её рукам, затем снова к её лицу. Затем она посмотрела вниз, моргая, и Вай вспомнила тот самый момент после того, как была исцелена зельем, когда она очнулась и посмотрела в глаза Кейтлин, и мир, казалось, остановился на мгновение. Пальцы Кейтлин задели края белой майки. — И это тоже нужно... — сказала она задыхаясь, как чувствовала Вай, — постирать. — Так сними, — сказала Вай. Кейтлин, не колеблясь, потянула край ее верха через голову. Вай еще не была даже наполовину раздета, но она чувствовала себя более обнажённой, чем когда-либо с кем-либо прежде. Это было пьянящее, головокружительное чувство, но она не боялась. — Нужно... — начала Кейтлин, её глаза опустились на губы Вай. Она быстро моргнула и снова посмотрела Вай в глаза, — нужно отнести её отцу. Вай обхватила рукой её затылок, притянула к себе и поцеловала. Это был голодный поцелуй, сопровождаемый низким голосом из задней части её гортани, и Кейтлин ответила ей без колебаний. Их языки скользнули вместе, и рука Кейтлин легла ей на плечо, прижав её ближе, и Вай чувствовала это в каждом уголке своего тела. Они оторвались после кратчайшего мгновения, уже тяжело дыша. — Останься, — пробормотала Вай, задаваясь вопросом, не звучит ли ее голос так же отчаянно, как она себя чувствует. —Ты уверена? — спросила Кейтлин, ее глаза скользнули между глазами Вай с искренней серьёзностью. Вай кивнула, сглотнув. — Уверена. На этот раз уже Кейтлин поцеловала её, и она почувствовала дикое желание. Вай поразилась её вкусу, тому, насколько по-другому она себя чувствовала, когда её тело было так близко, когда она с такой силой прижимала Вай спиной к стойке, что Вай пришлось опереться на одну руку, чтобы не упасть назад. Она почти забыла, с какой целью они находятся в ванной, пока целовались, пока их тела двигались синхронно с движениями губ. Когда Кейтлин вырвалась, Вай наклонилась за ней, не осознавая того, наклоняясь в пустоту до того, как её глаза открылись. Кейтлин смотрела на её лицо, прижимая руку к подбородку, а зрачки расширились. — Отдай мне всё остальное, — сказала она. Живот Вай сжался от желания, но она сразу же послушалась, стягивая толстовку и штаны быстрее, чем когда-либо. Она даже не думала о том, как она выглядит, пока не выпрямилась с одеждой в руках и не увидела, что Кейтлин смотрит в сторону, а её щеки окрасились в ярко-розовый цвет. Она отвела взгляд, собирая одежду со стойки, забирая штаны и рубашку из рук Вай. — Ты можешь начинать, — сказала она, — я скоро вернусь. Если передумаешь, просто запри дверь на замок. Тогда она уже посмотрела на Вай, но только на лицо, стараясь не смотреть ниже, — ты в любом случае можешь передумать. — Я знаю, — сказала Вай. Кейтлин ушла, закрыв за собой дверь ванной, а Вай склонилась над раковиной, упираясь в прохладный фарфор, закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как дышать. Её сердце трепетало, как тысяча огней, а руки и кисти покалывало, прям как перед боем. Она сделала один глубокий вдох, затем медленно выдохнула и повторила. Она посмотрела в зеркало, и глаза были широко раскрыты. Она видела дверь в отражении, замок под ручкой, сняла нижнее бельё и вошла в душ. Вода лилась вниз повсюду, сама насадка для душа покрывала большую часть потолка. Это было почти как стоять под ливнем, только ни один ливень в этом мире никогда не был таким теплым. От этого тепла по спине побежали мурашки. Вода впиталась в её волосы, стекала по плечам, рукам, кончикам пальцев. Она склонила голову под каплями воды, глубоко вздохнув, как будто сдерживала дыхание целую вечность. Она смотрела, как кровь течет по её ногам и растворяется, словно алые призраки. Вдоль мраморной полки у дальней стены стояли бутылочки с мылом, но она не притронулась к ним. Она просто стояла, позволяя воде стекать по коже, и ждала. Когда дверь ванной открылась, Вай не обернулась. Она услышала, как она закрылась, а затем наступила тишина. Сердце бешено колотилось, руки чуть-чуть дрожали. Мгновения проходили одно за другим, и она задавалась вопросом, не передумала ли Кейтлин. Но затем раздался тихий дрожащий звук открывающейся двери душа, и он рикошетом пронзил её грудь. Дверь снова закрылась. Руки легли ей на лопатки, и она почувствовала, как лоб Кейтлин прижался к её спине. Вай ждала, пытаясь восстановить дыхание, чувствуя присутствие тела Кейтлин за своей спиной. Руки блуждали по её коже, медленно двигаясь вниз, казалось, не следуя какой-то определенной схеме, они замедлялись и слегка касались её. Вай чувствовала свет и тепло там, где Кейтлин касалась её, закрыв глаза. Когда Кейтлин заговорила, её голос был низким и сдержанным, но были слышны нотки боли. — Что они с тобой делали? Вай открыла глаза, когда до неё дошло, что Кейтлин трогала шрамы. Их было полно — шесть лет в тюрьме как-никак. Как охранники, так и сокамерники, все любили оставлять свой след. К тому времени, как Кейтлин помогла ей освободиться, пол этой камеры был уже сотни раз запачкан её же кровью. Шрамы стали частью её самой, еще одним напоминанием о том, что она сделала, что потеряла, кого оставила той ночью много лет назад. —Ничего того, чего я бы не заслужила. Пауза. Кейтлин разворачивает её. Руки Кейтлин на щеках, держащие её, как будто она самое хрупкое создание в этом мире. Её волосы были мокрые и почти черные. Выражение её лица было серьезным, но приподнятые брови — единственное, что уступало место печали. — Нет, — прошептала она и поцеловала Вай между глаз. — Нет, — снова сказала она и поцеловала её скулу. — Нет, — сказала она в третий раз и поцеловала шрам на брови. Вай держалась за неё, обхватив пальцами запястья, словно она была спасательным кругом во время цунами. Она держалась, и её грудь дрожала, и были совершенно непонятно, эти капли были водой или слезами. Затем Кейтлин притянула её к себе и поцеловала. Она поцеловала её, как будто она была единственным, что имело значение в этом мире, как будто она знала её всю жизнь и только этот поцелуй сказал всё, что она никогда не говорила. Вай почувствовала, как что-то внутри нее поддалось, что-то, что слабело с тех пор, как она впервые увидела Кейтлин Кирамман у двери своей камеры. Стены, которые она построила в этой тюрьме, стены, которые она считала нерушимыми, через которые никто не мог пройти, начали рушиться ещё тогда, и теперь, когда Кейтлин отвергла ее настойчивость в собственных страданиях, когда Кейтлин поцеловала её, а вода лилась дождем вокруг них, эти стены рухнули окончательно. Она наклонилась, целуя Кейтлин, раскрывая ей рот, крепче прижимая тела друг к другу. На несколько мгновений она потерялась в этом чувстве, во вкусе их языков, в ощущении рук Кейтлин на себе, прикосновений к лицу, шее, спине, талии. Между ними возникло напряжённое желание, которое Вай очень редко испытывала до этого, а в последние годы вообще почти не ощущала. Подумав об этом, Вай внезапно осознала, насколько она неопытна. Она умела притворяться, но шесть лет тюрьмы, большую часть из которых провела в одиночной камере, не давали ей возможности показать это. Безусловно, её тело хотело этого. Переплетаясь с Кейтлин в тепле и сырости, было трудно думать о чем-то другом или чувствовать что-то ещё. Её сердце колотилось. Она не хотела так много размышлять. Кейтлин немного отстранилась, положив одну руку ей на затылок, чтобы не ударить, прижав Вай к стене, выложенной плиткой. Вай думала, что будет холодно, но пар из душа и что-то вроде отопления нагрело стену изнутри. Бедро Кейтлин прижалось к её бедру, потирая там, где это было необходимо сильнее всего, и Вай прервала поцелуй с тяжелым вздохом. Кейтлин ритмично повторила движение, и бедра Вай синхронно поднялись сами по себе, отчаянно желая касаний. Вай крепко сжала плечи Кейтлин, пытаясь взять себя в руки, пытаясь убедиться, что она поступает правильно. Но когда Кейтлин поменяла позу, расположившись так, что одна рука была прижата к ребрам Вай, а плечи двинулись, чтобы сильнее прижать Вай к стене, что-то в её голове передёрнулось, словно перерезанный нерв. Руки на её теле. Прижимают её к стене. Дубинка, ломающая её ребра. Она пыталась упасть, пыталась опуститься на колени, чтобы защититься, но ей не позволили. Они заставляли её стоять. Они держали её прижатой к стене. Она не поняла, что издала звук и внезапно напряглась, пока не увидела, как Кейтлин отстраняется, а выражение её лица сменилось со страстного желания на сильное беспокойство. — Вай? — спросила она, отступая назад, распутывая их ноги и опуская руки с тела Вай, чтобы лишь легонько коснуться её руки. — Я в порядке, — ответила Вай скорее рефлекторно, чем осознанно, но её голос был хриплым и напряженным, она сама это понимала. — Я сделала тебе больно, — твердо сказала Кейтлин. — Нет, — сказала Вай. Ее сердце было в горле, трепеща, как будто оно пыталось вырваться. Она сглотнула, борясь с тошнотой, поднимающейся в груди, — Нет, ни за что, я клянусь. —Вай. Это не было просьбой; это было чистое заявление, напоминание. Мы больше, чем недоговаривания. Вай закрыла глаза. — Я не привыкла к тому, чтобы ко мне прикасались, — сказала она, а слова пролились кровью, прежде чем она смогла снова что-то сказать, — Уже давно... Прошло очень много времени с тех пор, как кто-то прикасался ко мне, не с целью причинить мне боль. — Мне очень жаль, — сказала Кейтлин в пол голоса. Это звучало как раскаяние, как будто это она причиняла боль Вай все эти годы, — я не знала этого. — Я тоже, — сказала Вай с коротким смешком, — только сейчас поняла. — Мне стоит уйти. Вай открыла глаза. — Нет. — Все в порядке, меня это никак не обидит… — Прошу, — сказала Вай, хватая Кейтлин за запястье, когда та собиралась уйти, —останься. Кейтлин сначала не смотрела на неё, немного опустив голову. Капли воды скатились с кончика её носа на приоткрытые губы. Сердце Вай сжалось, и она вдруг испугалась, что испортила единственное хорошее чувство, которое она когда-либо испытывала. — Что, если я причиню тебе боль? — сказала Кейтлин низким голосом. — Нет, этого никогда не произойдёт, — быстро сказала Вай, и Кейтлин подняла на неё серьезный и пронзительный взгляд. Вай вздохнула. — Я бы сказала тебе, если бы это случилось. Кейтлин засомневалась, и Вай потянула её за руку, притягивая ближе. — Ты единственный человек в этом мире, который не сделал мне больно. Когда она это сказала, правда этого утверждения почти сокрушила её. Она приложила руку Кейтлин к своей щеке. — Ты единственная. Облегчение охватило её грудь, и Кейтлин сама по себе придвинулась ближе, обхватив лицо Вай ладонями. Она не поцеловала её, как рассчитывала. Она молчала, рассматривая Вай, глядя ей в глаза с сосредоточенной серьёзностью. — Ты хочешь заняться сексом сейчас? — спросила она, и её откровенность показалась странно отрезвляющей. Вай знала, что хотела сказать. Она знала, чего хочет. — Да, — сказала она очень тихо. Однако Кейтлин услышала то, что её напарница не сказала. —Но? Вай медленно выдохнула. — Но я не знаю, готова ли. Кейтлин кивнула, слегка наклонила голову Вай в своих руках и поцеловала её в лоб. — Спасибо, — сказала она. Тогда она отошла, и Вай испугалась, что Кейтлин всё-таки уйдет, но она лишь перешла на другую сторону душа и вытянула на ладонь небольшое количество прозрачной жидкости из ряда блестящих бутылочек на полке. Вай наблюдала за ней. До этого момента у неё не было ни минуты, чтобы по-настоящему взглянуть на Кейтлин, по-настоящему увидеть её. Она была не первой женщиной, в окружении которой Вай была обнажена — Стиллуотер не позволял сокамерникам пользоваться отдельными душевыми, но она была первой женщиной, к которой Вай когда-либо испытывала привязанность, к которой относилась так. Она красивая, высокая и немного неуклюжая, с изящными и удивительно мускулистыми конечностями для такой стройной женщины. Вай почувствовала, как дрожь пробежала по её груди, когда Кейтлин повернулась к ней спиной, пересекая пространство между ними. — Повернись, — мягко приказала она, — запрокинь голову назад. Вай послушалась, а затем руки Кейтлин зарылись в её волосы, втирая шампунь в пряди. Её пальцы работали складно, сначала намыливая кончики, а затем двигаясь к корням. Она провела кончиками пальцев по коже головы Вай, не торопясь. Вай со вздохом закрыла глаза, расслабляясь благодаря прикосновениям Кейтлин. Между ними была особая тишина, которую не нужно было заполнять словами или действиями. Они могли бы просто быть рядом. Вай не нужно было быть кем-то или чем-то. Здесь она не была бойцом. Не защитница. Не предательница. Не заключенная. Она была Вай, и в присутствии Кейтлин, в этой теплой тишине между ними этого было более чем достаточно. Когда Кейтлин закончила мыть волосы, она сказала Вай сполоснуть их. Затем она снова намылила руки и вымыла тело Вай. Она осторожно прикасалась к ней, следя за тем, чтобы руки не касались мест, которые могли ее потревожить. Касания Кейтлин были странно осторожными, странно целомудренными, учитывая, что они обе обнажены. Её прикосновение задержалось только один раз на правой стороне живота, и Вай посмотрела вниз, чтобы увидеть, как она провела по бледно-розовому шраму на месте её колотой раны. Затем Кейтлин продолжила, ничего не сказав, но Вай показалось, что она увидела слёзы в глазах девушки. Закончив вымывать кровь и грязь с кожи Вай, она намазала себе на ладони какое-то очищающее масло и тщательно помассировала им мышцы Вай. Её руки были тверды и терпеливы, разминая каждую мышцу так нежно, что Вай почти не чувствовала боли. В те моменты, когда Кейтлин задевала особенно больное место и получала от Вай резкое дыхание или вздрагивание, Кейтлин прижимала к нему поцелуй и передвигалась в другое место. Я не причиню тебе вреда, сказал её поцелуй. Обещаю, сказало её прикосновение. Вай вышла из душа, чувствуя себя другой, чувствуя себя более готовой, чем она думала. Она вытерлась самым пушистым полотенцем, к которому когда-либо прикасалась, и надела свободную майку и пару мягких шорт, которые принесла ей Кейтлин. Она сидела в спальне между изножьем кровати и составленной Кейтлин сложной картой Пилтовера и Нижнего города, подогнув под себя ноги, и смотрела, как Кейтлин вытаскивает из шкафа форму, осматривая каждую деталь на наличие складок. Они обсудили свой план выступления перед Советом. — Джейс выслушает, у него есть своя голова на плечах, — заверила её Кейтлин, и Вай попыталась заставить себя перестать нервничать, но поднимающаяся в груди тревога при мысли о том, что она предстанет перед высшими лицами Пилтовера, давало о себе знать. Тихий стук в дверь оповестил о присутствии отца Кейтлин. Он медленно вошёл, чтобы вручить Кейтлин стопку одежды, улыбнулся и любезно кивнул Вай, а затем снова ушёл. Вай взяла у Кейтлин одежду и с изумлением разложила её на кровати. Наверное, никогда раньше она не была такой чистой. Порез от острых, как бритва, пальцев Севики исчез, зашитый невидимым стежком, который невозможно было увидеть, если не знать о нём. Пятно крови теперь было только воспоминанием, сделав ткань белее, чем когда-либо. Кейтлин подошла и встала рядом с ней. — Как тебе? — У твоего отца просто золотые руки, — искренне сказала Вай. — Я передам ему твои слова. Ему будет приятно. Вай одевалась медленно, и казалось, что она надевает доспехи, готовясь к войне. Когда пришло время уходить, что-то в её груди умоляло остаться, не покидать эту тихую, мирную комнату, где не существовало ничего, кроме Кейтлин и её нежности. Если она выйдет за эти двери, если она вернется наружу, все может измениться. Так, верятно, и будет. Кейтлин заметила, что Вай переживает, и взяла её за руку, успокаивающе сжимая. — Всё будет хорошо, — сказала она, словно могла читать мысли Вай, — я обещаю тебе. — А если они нас не захотят слушать? — Захотят, — твердо сказала Кейтлин, — я знаю, что они нас услышат. Вай хотела бы разделять её уверенность. Она кивнула и пошла за Кейтлин, выходя из её спальни. Чувство тяжести легло на ее плечи, когда Кейтлин прощалась с отцом, когда Вай благодарила его за одежду, когда он тепло улыбнулся ей и сжал плечо, когда они спускались по ступеням дома Кирамман к ожидающему транспорту. Собирался дождь.