Пламя

      Горел огонь.       Он плавил воск, когда затрагивал его. Йеннифэр думала о том, что, может быть, огонь и не хотел никогда уничтожать всё вокруг себя одним своим присутствием. Этими мыслями она занимала свой разум, когда не хотела думать ни о чём существенном. Ни о чём, что могло бы нести за собой какие-либо последствия.       Горело и её сердце.       Медленно. Тлело, но это не причиняло ей никакой боли. Дело привычки.       Похожа ли она на огонь? Об этом Йенна задумывалась часто. Он не хотел делать выбора. Она тоже. Он не хотел уничтожать всё подле себя. Она тоже. Он должен был помочь, но в итоге стал тем, кто возьмёт за это свою цену — огромную, непосильную для остальных. Она тоже.       Многих ли Йенна погубила таким же способом? А жалела ли об этом?       Её сердце тлело.       Она думала о ведьмаке.       Сколько она принесла ему боли? Смогла бы исправить принесённый ущерб? Что нужно сделать, чтобы перестать чувствовать себя виноватой?       Много мыслей. Мало ответов. Ещё меньше принятых решений, которые не несли бы за собой дюжинную ответственность.       Нет, нужно было отправлять к черту ведьмака и его Неожиданность. Чтобы не думать. Чтобы не помнить. Чтобы не тревожить себя мыслями о нём. Она была уверена, что он не думал о ней так, как думала о нём она. Йенна знала: Геральт спит спокойно. В отличие от неё. Она каждую ночь думала о проведённых вместе с ним днях. Ночах. Вечерах. Хотела перестать. Не получилось.       В храме Мелитэле слишком много свечей. Она смотрела на каждую из них, но ни одну не видела целостно. Это были её мысли. Каждая из них была неполной, будто прерванной в процессе создания. Те, что горели ярче, болью врезались в сознание. Это были её решения. Принятые и не принятые. Йенна смотрела на них и знала: было бы лучше, если бы она поступила по-другому. Ей хотелось разорвать себя на куски, только бы никогда больше не предстать перед муками выбора.       Свеча была воплощением. Огонь был образом.       Захотелось выпить. Чего-то покрепче, чтобы уснуть спокойно. Без лишних раздумий обо всём, что она когда-то творила в жизни. Не думая о тех, кого погубила и назвала сопутствующим ущербом на пути к великой цели. Не думая о том, что могла бы этого не делать.       Пламя разгоралось. Ярко, не видя препятствий на пути. Она смотрела, как пляшут огненные языки, соединяясь друг с другом в танце и постепенно становясь выше. Йенна не видела ничего дальше своих ладоней. Она не видела опасности впереди себя и не знала, что опасность появилась из-за неё же самой. Хаос не спрашивает разрешения перед тем, как перейти границы дозволенного.       — Госпожа Йеннифэр! — раздался рядом детский голос.       Кто-то схватил её за плечи. Йенна всё так же оставалась зрителем прекрасного пламенного танца. Она видела в нём другую себя.       Огонь поднимался выше, воск плавился быстрее. Этот же кто-то прижался к её груди.       — Госпожа Йеннифэр, посмотри на меня! — потребовала девочка.       Чародейка посмотрела. В изумрудных глазах она увидела то, чего не было и не могло быть в огне. Она увидела эмоции. Много. Страх — не перед ней. Перед огнём. Волнение — уже за неё. Любовь. Лишь возрождающиеся отголоски. Тихую, спокойную, ничем не испорченную.       Пламя потеряло свою силу.       Свечи больше не были воплощением её ошибок. Огонь не был образом её мыслей. Решения не сплетались в изящный танец.       Йенна, чуть помедлив, обняла девочку в ответ. Крепко прижала к себе, не позволяя отстраниться. Чародейка не промолвила ни слова, но глаза у неё были на мокром месте.