Кофе и немного нервно

В произошедшем Спортакус обвинял плохое освещение, скользкую улицу и позднее время суток. И наливку. Она определенно сыграла решающую роль. Вообще-то Спортакус не пил. Почти никогда. «Почти» - потому что когда он пытался отказываться от самодельной наливки Хоппа, тот корчил рожу и так страшно обижался, что Спорти только и оставалось, что принять заветный стаканчик и молиться всем известным богам, чтобы дело не закончилось как в прошлый раз. В этот раз, кажется, удалось. По крайней мере, на ногах Спортакус стоял довольно уверенно. Именно поэтому, отказавшись от такси, он заявил Хоппу, что «пойдет прогуляется». Мол, движение для здоровья полезно, и вообще. О том, что Хопповы настойки делают с вышеупомянутым здоровьем, он благополучно старался не вспоминать. На улице было темно. Растаявший за день снег снова начал замерзать, превратившись в восхитительно скользкую кашу. Лучи редких фонарей отражался в мокром асфальте, растекаясь по нему лужами света. В тот момент Спортакусу абсолютно искренне хотелось назвать эту картину самой красивой во вселенной. Падавшие с неба редкие снежинки только укрепили его мнение в этом. Задрав голову вверх, абсолютно зачарованный их медленными движениями, он свернул в переулок. Обычно этот узкий проход между домами использовался только для того, чтобы сократить время и расстояние и не обходить весь комплекс кругом. Света в нем, разумеется, не было, что никогда Спортакуса не останавливало – район у них был тихий, так что наткнуться можно было максимум на дымящих или целующихся подростков. (Дымящим он всегда читал лекцию про вред курения, после которой все как один отдавали ему свои сигареты, со слезами на глазах обещая, что «больше никогда». Рядом с целующимися он деликатно прочищал горло, чтобы те не пугались, когда рядом с ними вдруг возникал незнакомый человек). Все еще зачарованно наблюдая за полетом снежинок, сыплющихся с темно-лилового неба, Спортакус не заметил коварной горки подтаявшего снега. Только почувствовал, как мир накренился… И как кто-то крепко стиснул его за локоть. Возможно, будь Спорти слегка более трезв, он успел бы подумать. Но в подобном состоянии инстинкты были быстрее. Так что он ударил локтем под дых и головой – в лицо нападавшему. Сзади раздалось отчетливое «ууф» и рука с локтя исчезла. Слегка обернувшись, он успел заметить темный силуэт, скорчившийся у стены. Спортакус почувствовал себя слегка виноватым – наверное, не стоило все же бить его в лицо. - Извиннните… - пробормотал он. Язык не слишком его слушался. В ответ раздалась лишь невнятная ругань. Спортакус пожал плечами, развернулся и направился домой. *** Наутро оказалось, что помимо потерянного сна и некоторого количества здоровья есть еще одна, более серьезная потеря. А именно – бумажник. Со всеми картами и довольно большой суммой наличных. Более того, именно в этом бумажнике хранился рисунок его племянницы Стефи, которым Спортакус очень дорожил. Его совершенно необходимо было вернуть. Едва приведя себя в порядок и выпив целую бутылку минералки, заблаговременно оставленную на столе, Спортакус сел завтракать, попутно просматривая новостную ленту в соцсетях. Отдам котят… Выиграйте только сегодня… Шутка про неубранный снег… Наконец, в одной из групп промелькнуло сообщение о находке. Спортакус вгляделся в фотографию – точно, его бумажник. «Забрать в кофейне «Андерграунд» и далее адрес. Проще простого. Полчаса спустя, пробродив все это время по окрестным дворам, Спортакус уже так не думал. Кофейня упорно отказывалась находиться. Нет, она существовала и даже отображалась на картах, но те не могли построить нормальный маршрут. Даже дом с названным адресом находился, судя по всему, исключительно в виртуальной реальности. Наконец, Спортакусу улыбнулась удача в виде двух молодых людей со стаканчиками кофе в руках. На вопрос, как найти «Андерграунд», девушка только улыбнулась и тряхнула двумя хвостиками. - Вы не первый, кто не может найти «Логово»! - «Логово»? Но кофейня называется… - Да-да, но все прекрасно знают, что на самом деле она – «Логово», - перебил спутник девушки, сдвигая наушники вниз, - Видите арку? Пройдете под ней, потом сразу направо. Там будет такой щит с коровой, остался от ремонта, обойдете – и окажетесь в «Логове». Поблагодарив их – ребята только отсалютовали стаканчиками – Спортакус направился прямо к арке. Действительно, за растяжкой с коровой (рекламой местного молока) была узкая тропинка, ведущая к полуподвальному помещению. Над входом висела скромная вывеска: «Андерграунд». Внутри оказалось тепло и неожиданно уютно. Стены украшали металлические панели, искусственно состаренные, так что создавалось впечатление, будто ты оказался в бункере или на подводной лодке. Лампы без абажуров висели над тремя разномастными столиками и над барной стойкой, озаряя их мягким желтым светом. Поблескивала металлическими боками крутая кофемашина. Стоявший за стойкой бармен что-то негромко обсуждал с посетителем, повернувшись к нему спиной. Подойдя ближе к стойке, он краем уха услышал обрывок разговора: - … А потом он врезал мне по носу, сказал «извините» и ушел… - Кхм, извините, - вежливо проговорил Спортакус. Бариста рывком развернулся. На Спорти уставилось симпатичное, но довольно уставшее лицо. Красивые серые глаза и аккуратно уложенные волосы резко контрастировали с темными кругами, бледной кожей и пластырем на носу. - Да? – довольно недружелюбно буркнул бариста. - Я за своим бумажником. Увидел в соцсетях… Глаза баристы сузились. - Я-асно, - протянул он непонятным тоном, - Отдам, если докажешь, что он твой. Спортакус вздохнул. Ну ладно, логично, мало ли кто объявление увидел. Наверное, попросит показать паспорт… - Опиши, что было на рисунке. Спортакус уставился на баристу. Тот уставился в ответ и, кажется, откровенно ухмылялся. Мало того, что этот… шарился по его бумажнику, теперь он еще и поиздеваться над ним решил! Но деваться было некуда. - Два человека, один побольше, с усами и в синем костюме с синей шапкой, остроконечной. Второй поменьше, с розовыми волосами и в розовом платье, как у принцессы. Сверху облако в квадратик. Под ним подпись «ДRДR СПОРТАКС – ЭЛЬФ!!!». С тремя восклицательными знаками. - И подпись?.. - Стефани, 6 лет, - сморщившись, скороговоркой проговорил Спортакус. Он очень любил свою племянницу, и очень любил ее рисунок, но описывать его незнакомцу было жуть как неловко. - Принято. Вот, - на стойку лег его бумажник, а бариста отвернулся, чтобы налить кофе посетителю из какой-то хитровымудренной стеклянной посудины. Спортакус заглянул в бумажник. Карточки на месте, аккуратно свернутый рисунок тоже… а вот налички вроде бы стало меньше. Кажется, или?.. Посетитель ушел, и в кофейне остались только они вдвоем, так что можно было спросить. Тем более, что у баристы, кажется, был перерыв: элегантно оперевшись о стойку, тот отхлебывал кофе из кружки. - Кхм, кажется, тут было еще пятьсот крон. Не знаете…? Бариста холодно посмотрел на него. - Это компенсация. За разбитый нос и раздавленный по твоей милости кусок шоколадного торта. Спортакус покраснел. Он был действительно виноват, и его собеседник имел полное право злиться… - Извините. – Еще раз сказал он. Бариста посмотрел на него поверх края кружки и как-то невесело ухмыльнулся. - Купи кофе, и можешь валить с чистой совестью. Ну да. Логично. За торт он с него уже содрал, правда, но совершенно логично было бы дополнить его кофе. К тому же, просто так развернуться и уйти Спортакус почему-то не мог. Прищурившись, он посмотрел на доску с меню. Учитывая, что кофе он не пил, знал он о нем преступно мало. Так, «эспрессо», это понятно… Капучино, флэт уайт… - А что такое «фильтр»? – спросил он. *** В кофейне было тихо. Тишина прерывалась только звуком льющейся из-под крана воды да тихим клацаньем, пока бариста устанавливал на чайник воронку. Молчание было неуютным, и его хотелось разбить. Видимо, бариста подумал так же, потому что заговорили они одновременно. - Как те… - Она пра… Замолчали они тоже одновременно, уставившись на друга. - Ты первый, - наконец сказал бариста. - Как тебя зовут? - А, это… - бариста отвернулся, чтобы взять закипевший чайник, - Можешь называть меня Робби. - Привет, Робби. Я… - Спортакус, я в курсе, видел твои кредитки, - Робби не удержался и фыркнул, - Твои родители решили выпендриться? - Вроде того, - вопросы про имя прилетали часто, и он давным-давно научился уходить от ответа. - Так, ладно, мой черед спрашивать, - Робби поставил чайник на место, вытер руки и очень серьезно посмотрел на него, - Стефани – твоя дочь? - Племянница, - Спортакус почти видел, как выражение лица Робби становится более расслабленным. Интересно, с чего бы? - Ага. Хорошо, - Робби снова отвернулся. Он что, думает, что это странно? Ну, таскают же люди фотографии семьи в кошельке… хотя не сейчас, наверное. Сейчас их все на заставку в телефоне ставят. Так что, наверное, все-таки странно. - Просто… у меня своих нет, а Стефани давно уже не ребенок… - попытался объяснить он. Вышло, кажется, не очень. Робби передернул плечами. - Да понял я, правда. Не обязательно рассказывать мне всю свою подноготную. - А если я хочу? – не удержался Спортакус. - Если хочешь… - договорить Робби не дал пискнувший таймер. Он снова занялся фильтром, и через некоторое время перед Спортакусом оказался стаканчик с горячим ароматным напитком. - Если хочешь… то заходи как-нибудь. Спортакус расплатился, и аккуратно взяв в руки стаканчик, посмотрел на часы. Потом несколько раз моргнул и посмотрел еще раз. Перевел ошалевшие глаза на Робби. - Спасибо, обязательно, а теперь мне надо бежать! – и сорвался с места. Над дверью коротко звякнул колокольчик – и вот его уже и след простыл. Робби посмотрел на бумажник, так и оставленный на барной стойке, а потом возвел глаза к потолку. *** Работа затянулась до глубокой ночи. Сначала Хоппер, подозрительно бодрый после вчерашнего «празднования», потребовал от них прогнать каждый номер индивидуально. Потом в парах. Потом он решил посмотреть, как будет смотреться вся программа целиком в условиях, максимально приближенным к реальным. В общем, когда Спортакус в третий раз эффектно слетел с мотоцикла и приземлился в супергеройской позе, была уже глубокая ночь. Усталость уже не просто потихоньку давала знать о себе, она засела в костях и мышцах глубокой ноющей болью. - Так, хорошо, - наконец хлопнул в ладоши Хоппер, - Завтра полдня на отдых, жду вас к трем на финальный прогон. Сьемки послезавтра. Нестройный хор ворчливых и облегченных голосов ответил ему, и все отправились в раздевалку. Хоппер подошел к Спортакусу. - Нормально вчера до дома добрался? – грубовато спросил он. - Что? А, да… да, все нормально, - про потерю кошелька и драку с незнакомцем Спортакус решил умолчать. Не то, чего доброго, Хоппер опять решит, что его нужно опекать как маленького. После позапрошлого «празднования» (пьянки, давайте называть вещи своими именами) именно так и случилось. - Хорошо. Тогда завтра в три, - Хоппер хлопнул его по плечу и ушел. Спортакус облегченно вздохнул. Так, теперь в круглосуточный магазин, потому что они только еще и открыты – и спать. Он быстро переоделся и заглянул в рюкзак – проверить, не забыл ли чего. Одежда на месте, ключи, телефон, пара мелочей… все, кроме бумажника. Когда он вспомнил, где он в последний раз его видел, Спортакусу захотелось побиться головой о дверь шкафчика. Остановило его только то, что дверца была металлической. Серьезно? Нет, серьезно?! Робби наверняка там со смеху умирает. (При мыслях о симпатичном бариста на душе у Спортакуса почему-то потеплело). Значит, в магазин он сегодня не зайдет. И поесть придется после того, как он заберет, наконец, свой бумажник, и сходит в магазин. Спортакус внутренне поморщился – он не любил выходить из дома без завтрака. Ну ладно. Нет худа без добра. Зато есть абсолютно законный повод снова заглянуть в кофейню. *** В «Логове», как и в прошлый раз, было тихо, только откуда-то доносилась едва слышная музыка. За угловым столиком сидели две девушки с кофе и круассанами. По залу витал аппетитный запах свежей выпечки. Спортакус осторожно подошел к стойке и постучал по ней. Странно, никого нет… - Одну минуту! – раздался голос сзади, и в бар, пошатываясь от натуги, ввалился Робби с огромной коробкой в руках. Та была настолько большой, что закрывала ему часть обзора. Затащив ее за стойку и брякнув на пол, он начал говорить, еще не распрямившись: - Чего желае… - в этот момент его глаза наконец оказались на уровне лица ухмыляющегося Спортакуса, и на его лице промелькнул калейдоскоп эмоций: - …а. Это ты. - Доброе утро, Робби, - весело поприветствовал его Спортакус. - Я полагаю, господин с очень странным именем желает вернуть свой бумажник? – Робби ловким движением вытащил его словно бы из воздуха. - Господину с очень странным именем нужны продукты, чтобы приготовить себе завтрак. Питаться яблоками с деревьев – перспектива так себе. - Весьма, учитывая, что уже декабрь, - Робби протянул ему бумажник. Потом вдруг облокотился на стойку и подмигнул ему, - А знаешь, ты всегда можешь позавтракать здесь. Позавтракать? Спортакус обвел взглядом витрину. Идея, конечно, хорошая (можно будет поболтать с Робби, промелькнула в голове непрошеная мысль), но торт – это не завтрак. Круассаны выглядели аппетитно, но лишь до того момента, как он вспоминал, сколько в них сахара. - Предложение заманчивое, но я, пожалуй, откажусь, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал весело. Не хотелось обижать Робби. Он уже хотел было развернуться, но почувствовал, как его аккуратно придержали за рукав. - Окей, я понял. Сладкое на завтрак – не твой вариант, - Робби был странно серьезен, - А что тогда твой? - Овсянка. Бутерброд. Фруктовый салат. Греческий йогурт, - честно перечислил Спортакус. - Овсянка… - Робби сморщил нос, но задумался, - Жди здесь. Он метнулся куда-то в кладовку – по крайней мере, Спортакус считал это место кладовкой, пока не увидел сквозь полуприкрытую дверь, что это была хоть и маленькая, но полностью функциональная кухня, - и довольно быстро появился оттуда, сжимая в руках пакет с овсяными хлопьями. - Бинго! – довольно ухмыльнулся он, - Сейчас все будет готово. Выбирай пока место. Спортакусу было неловко отказывать – не после того, как Робби специально ради него рылся в шкафах. Так что он аккуратно сел за столик в самом углу и стал ждать. Как раз в этот момент в кафе зашла группа студентов, который встали у стойки, из-за чего увидеть творившееся за ней стало невозможно. Наконец, похватав свои стаканчики и щедро расплатившись, они ушли, и вместе с ними ушли две девушки, сидевшие тут раньше. Кафе опустело. Робби выбрался из-за стойки, аккуратно неся на подносе пиалу и дымящуюся кружку с кофе. Элегантно вальсируя между столиками, он, наконец, добрался до Спортакуса и поставил пиалу перед ним. - Надеюсь, тебе понравится, - Робби кривовато ухмыльнулся, но по глазам было видно, что он нервничает. Спортакус осторожно наклонился над пиалой. В нос ударил запах новогодних специй: корица, имбирь, гвоздика, кардамон… И апельсин, вроде бы. - Что это? - Это мое новое творение, созданное специально для привередливых гостей, помешанных на здоровом питании, - Робби скользнул за столик напротив него, не переставая ухмыляться, - Я назвал его «овсянкоглинтвейн». Спортакус осторожно попробовал кашу на вкус. Да, действительно, только пряности, молоко и хлопья. - Очень вкусно! – сказал он, отправляя в рот еще одну ложку каши, - Почему бы тебе не добавить это в меню? - Зачем? – Робби откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, - Чтобы приходилось вставать еще раньше и не только варить кофе ранним пташкам, но еще и готовить? Ну уж нет. - И все-таки, думаю, пара менее сладких вещей в меню тебе бы не помешала, - Спортакус довольно улыбнулся. Робби вытянул ноги, взял в руки кружку с кофе, и беседа потекла так, будто они знали друг друга уже много лет. Спортакус как-то очень привычно доказывал ему преимущества здорового образа жизни, Робби очень привычно отбрехивался и дышал ему в лицо кофе. Потом беседа перешла на другие темы, и опомнились они только тогда, когда в кофейню начали заходить на обеденный перерыв. Бросив взгляд на телефон, Спортакус тоже начал собираться. - Уже уходишь? – окликнул его Робби от барной стойки, умудряясь в этот же момент рисовать латте-арт. - Мне все еще нужна еда, - напомнил ему Спортакус, наматывая ужасающе длинный полосатый шарф поверх пуховика. - О. Да, конечно, - Робби протянул латте девушке, терпеливо ждущей у стойки. На его лице застыло какое-то странное выражение, будто он чего-то ждал. Спортакус подошел ближе. Уходить просто так казалось неправильным. - Робби. - Мгм? - Ты… потрясающий собеседник. И с тобой очень легко. - Легко? Ты, кажется, что-то напутал, - пробормотал тот, отвернувшись, но по щекам у него расплывались два красных пятна. - И ты очень симпатичный, - неожиданно для самого себя брякнул Спортакус и тут же прикусил язык. Зачем, вот зачем он это сказал? Теперь красные пятна по щекам расплывались у обоих. - О? – Робби, наконец, повернулся и оперся локтями о стойку, положив на них подбородок. В уголках его губ пряталась улыбка. - Я хочу спросить… - Мгм? - Можно я еще как-нибудь зайду? Робби, кажется, ожидал совсем не этих слов. Улыбка с его губ испарилась, на лице промелькнуло какое-то обиженное выражение. - Да кто ж тебе не дает, - он отвернулся от стойки и начал протирать чайник. – Это кафе. Люди входят и выходят. И ты – просто один из них. Просто «один из них»? А чего ты хотел, Спортакус? Для того, чтобы быть особенным и неповторимым, надо, наверное, пройти какой-то квест, как в сказках: достать звезду с неба, найти мандрагору или что там еще… Спортакус поймал себя на мысли, что уже прикидывает, каким способом можно это провернуть. Оу. Кажется, он влип. Робби, видимо, слишком долго ждал ответа, поэтому просто развернулся на сто восемьдесят градусов – только чтобы столкнуться с отсутствующим взглядом Спортакуса. - Эй? - Знаешь… я, наверное, лучше пойду, - медленно сказал Спортакус все с тем же остекленевшим взглядом. После чего развернулся и медленно вышел из кафе. Робби треснул кулаком по стойке так, что чашки на ней подпрыгнули. *** За то время, пока он был в кофейне, погода умудрилась испортиться. Небо заволокли светло-серые тучи, и вскоре в лицо Спортакусу полетела снежная пурга, заставляя щуриться и утыкаться в шарф. По магазину он прошелся на автопилоте, бросая в корзину все, на что падал его взгляд. Мысли витали где-то далеко. На пути домой они сгустились и оформились в огромную тучу, занимающую все его сознание. Где-то в глубине ее грохотали молнии, самой частой из которых была «Вот это я влип». А ведь ему казалось, что Робби… заинтересован. Что он с ним… не флиртует, нет, но, по крайней мере, рад его видеть. Это была всего лишь вежливость? Ну хорошо, вежливость. Но никто не заставлял его приглашать Спортакуса на завтрак или тратить свое время на беседу с ним! Вряд ли он поступал так с каждым клиентом, правильно? Правильно. Так что какой-то интерес Робби к нему все-таки проявлял! С другой стороны, возможно, это была попытка подружиться? И не надо усматривать в этом что-то большее? Спортакус готов был вцепиться себе в волосы. Останавливало его только то, что в этот момент в руках у него был нож, которым он нарезал курицу для салата. На репетицию он приехал за час до начала, и, пока остальные не появились, успел переодеться и размяться. После чего сел на скамейку и уставился в пространство. Таким его и обнаружил зашедший в зал Хопп. Бросив только один взгляд на спокойно сидящего Спортакуса – тот даже не постукивал по полу ногой, что делал в принципе всегда – Хопп немедленно встал рядом и скрестил руки на груди. - Рассказывай. - Что? А, привет, Хопп. Ты что-то сказал? - Да, - Хопп прищурился, - Рассказывай, что у тебя стряслось. В таком состоянии я тебя даже к технике не подпущу, не то чтобы на запись ехать. Спортакус вздохнул. А ведь черт рыжий и правда не подпустит. И на запись завтрашнюю возьмет второго дублера. С него станется. Несмотря на внешнее недружелюбие, грубость и общее отношение «и хрен вы мне сделаете», за свою команду Хопп стоял горой. И когда у кого-то из них возникали проблемы, всегда выслушивал и давал советы. Иногда они даже помогали. Поэтому Спортакус вздохнул и вкратце, в двух словах, обрисовал ситуацию. - То есть ты делаешь вывод, что ты ему неинтересен, основываясь на одной фразе, брошенной вскользь? Хопп, как всегда, мгновенно докапывался до сути дела. - Когда ты так говоришь, это звучит очень глупо, - криво ухмыльнулся Спортакус. - Это на самом деле очень глупо. В таких ситуациях нет ничего лучше старого доброго вопроса. «Сходишь со мной на свидание?», все в таком духе. Если он ответит «нет», по крайней мере, это будет совершенно определенное «нет», а не «скорее всего, возможно, нет», которое ты сам себе напридумывал. - Когда ты успел стать таким мудрым? Хопп коротко хохотнул и хлопнул его по спине. - Пообщался бы ты с моим наставником – понял бы. Ладно, три круга по залу и давайте начинать! *** Домой Спортакус приехал только глубокой ночью. После последнего прогона, которым Хопп остался доволен, последовал подробнейший инструктаж насчет завтрашних съемок. Помимо стандартной информации – куда подъезжать, во сколько, нужны ли дополнительные пропуска – они обсуждали еще множество важных мелочей. В результате Хопп спохватился только тогда, когда башенные часы начали отбивать одиннадцать и погнал всех по домам. Сил хватило только на то, чтобы принять душ и поставить будильник на пять тридцать утра. Миг – и Спортакус уже спал. Следующим утром он проснулся за три минуты до будильника. В голове была пустота, в которой плавали четко написанные строчки плана – словно Спортакус всю ночь занимался тем, что сочинял его. Обычно перед съемками в голове было просто пусто, но в этот раз он был рад подобному. Когда есть план, меньше сомневаешься. Проезжая на такси по темным утренним улицам, он мысленно представлял те самые пункты из плана в качестве картинок. Пункт первый: приехать на студию (выполняется). Пункт второй: найти Хоппа, отчитаться о прибытии. Пункт третий: быть отправленным к гримерам и костюмерам… Пункт двадцатый. Позвать Робби на свидание. Спортакус очень четко представлял себе, как это будет: вот он заходит в кафе (уже вечер, и над каждым столиком горят уютные желтые лампы, посетителей почти нет), подходит к стойке. Робби отрывается от протирания стаканов и смотрит прямо на него. На его лице отражается сложная эмоция. Он наклоняется ближе, открывает рот и… - Мы на месте! – сказал водитель такси, и Спортакус недоуменно моргнул. Когда он успел задремать? Сцена из его сна таяла, растворяясь в утреннем полумраке, и последнее, что осталось – лицо Робби. Спортакус старался запомнить хотя бы его. Потом. Все потом. Сейчас – съемки. *** Режиссер был недоволен. Спортакус видел это по его искривленному лицу, по тому, как он размахивал руками, пытаясь что-то доказать Хоппу, и по тому, ка Хопп сжимает кулаки так, что белеют костяшки. Через некоторое время он что-то негромко сказал, режиссер отрывисто кивнул, развернулся и ушел. Хопп подошел к нему. - Требует еще один дубль, - без обиняков заявил он, - Хочет еще раз снять сцену, как входишь в поворот. Только сейчас, я цитирую, «наколенник должен искрить». Глаза Спортакуса слегка расширились. Низкий поворот. Да, он может это выполнить… но ведь они не репетировали! - Ты можешь отказаться, - напомнил ему Хопп. Кажется, он и сам не был в восторге от этой идеи. Да, конечно. Отказаться можно всегда. Но это будет неправильно. - Я согласен, - кивнул Спортакус, - Но только один дубль. Хопп ухмыльнулся и хлопнул его по спине. *** Камеры были настроены и перепроверены. Все стояли на позиции. Взгляды были устремлены на него. - Камера. Мотор. Начали! – режиссер махнул рукой и Спортакус газанул. Первый отрезок пути – разгон, потом тот самый поворот и прыжок на мотоцикле. Горящие здания, сыплющиеся сверху обломки камней будут нарисованы потом в CGI. Сцены с главным актером, слезающим с мотоцикла и драматически снимающим шлем, будут сняты позже. Здесь, сейчас существовала только голая бетонная трасса, мотоцикл и Спортакус. Мотоцикл вибрировал, набирая скорость, и он привычно провел мысленную границу. Вот здесь он должен начать поворот. Еще три секунды. Две. Одна. Спортакус плавно толкнул от себя левую рукоятку, наклонился, и мотоцикл начал падать. Время привычно замедлилось. Тут главное – поймать момент. Наклонишься недостаточно сильно – запорешь дубль и режиссер потребует еще один. Наклонишься слишком сильно – полетишь с мотоцикла на полной скорости. Спортакус слишком хорошо знал, чем кончается подобное. Ниже. Ниже. Еще ниже. Ярко-синий комбинезон почти задевал бетон трассы. Наколенник выбил пару искр… еще чуть-чуть… Перед внутренним взором внезапно всплыло лицо Робби. Он не хмурился, не кривил губы – но улыбался, совсем чуть-чуть, и держал двумя руками кружку с кофе. Спортакус никогда не видел его таким. Из поворота он вышел в последнюю секунду. *** Он стоял перед ангаром, на служебной стоянке, и задумчиво смотрел на небо, приобретающее ярко-лиловый оттенок. Режиссер, размахивающий руками так, что становился похож на ветряную мельницу, и Хопп, который отвел его в гримерку и там начинает орать, словно бы сговорились. («Потрясающе! На секунду я и сам поверил, что вы не выйдете из поворота!») (Хопп выражается короче и непечатнее. «Да чтоб я еще раз выпустил тебя на съемки, когда у тебя голова другим занята! А сам-то!..»). Оба согласились, что на сегодня со Спортакуса достаточно трюков. Так что теперь он стоял, кутался в пуховик и ожидал такси, которое отвезет его домой. Спортакус и сам понимал, что так дело не пойдет. Когда мгновенная… влюбленность, будь честен, хотя бы с собой… врывается в обычную жизнь, это одно. Но когда она начинает мешать работе, особенно такой работе, как его, когда секунды могут стоить тебе жизни, начинаешь смотреть на проблему немного иначе. Неожиданный порыв ветра, бросивший в лицо снежную крупу, заставил его прищуриться. Где-то недалеко лаяла собака и лязгала сетка на заборе. Ничего не изменится, если он будет стоять и ждать. Значит, надо действовать. Словно бы услышав его мысли, розовый полумрак прорезал свет фар, и на стоянку свернуло такси. Спортакус нырнул в теплое нутро машины и назвал адрес. На часы он не смотрел. Только бы Робби еще не ушел. Такси ехало ужасающе медленно. Водитель постукивал пальцами по рулю и мычал в такт безликой радиопопсе. Мимо проплывали фонари, и пятна желтого света скользили по лицу и рукам, оставляя на них хрупкие дорожки. Наверное, стоило бы волноваться насчет грядущего разговора, но Спортакус был спокоен. Впервые за эти полтора дня, осознал он. После принятого решения тревога улеглась, уступив место чувству, которое он назвал бы «тихой уверенностью», а Робби – «пофигизмом». Эта мысль заставила его слегка улыбнуться. Такси остановилось прямо напротив дома. Спортакус не глядя сунул водителю банкноту, поблагодарил и выскочил из машины. К кофейне он шел медленно, стараясь не разлить эту новоприобретенную уверенность. К тому же было довольно скользко, и ботинки грозили разъехаться в разные стороны. Знакомый полуподвал. Лампочка над входом. Свет в окне. Еще не ушел? Спортакус толкнул дверь. Изнутри на него хлынул поток тепла, света и музыки. Женский голос пел о том, что победитель получает все. - Мы закрыты, - раздалось от стойки. - Я знаю, - сказал Спортакус, делая шаг вперед. Музыка смолкла. Робби поднял глаза от стаканов, и в его глазах отразился золотой свет ламп. - Ты вчера сказал, что я просто один из тех, кто заходят в твое кафе, - Спортакус сделал еще шаг, - Но знаешь… я не хочу быть просто «одним из». Робби молчал. - Ты для не меня – не «один из». Ты уникальный и неповторимый, - на этих словах Робби слегка ухмыльнулся и скрестил руки на груди, - И я тоже. Хочу. Быть… особенным для тебя. Он сглотнул и добавил совсем тихо: - Сегодня я понял это как никогда. - А что случилось сегодня? – Робби наконец-то решил нарушить молчание. - Ну… я едва не слетел с мотоцикла. Во время трюка. Робби широко распахнул глаза и резко выдохнул. - И как это связано? - Я задумался о тебе, - честно признался Спортакус. - Ты… - Робби звучно приложился ладонью ко лбу, - …идиот! Абсолютный псих! - Каскадер, вообще-то, - Спортакус криво усмехнулся. - Я и говорю – идиот!.. – Робби отнял ладонь ото лба и уставился на него с ухмылкой, - Но знаешь, я понял это в самом начале, когда ты умудрился забыть бумажник второй раз. Так что я готов к тому, чего ждать от тебя в будущем. - Это значит «да»? - Это значит «ну наконец-то». *** Через три месяца в «Логове» появились веганские сладости. Но это уже совсем другая история.