Сюрприз

Когда Олег открывает входную дверь, он попадает на дискотеку в летнем лагере, где-то так в начало нулевых. В отличие от Серёжи, который для "стимуляции мозгового процесса" включает какую-нибудь симфонию для фортепиано с оркестром или джазовые вариации, Птица обожает махровую русскую попсу. Такую, чтобы максимально весело и как можно меньше смысла. Олег до сих пор вспоминает тот вечер, когда на закрытой вечеринке для сотрудников пьяный в хлам Птица выл в караоке "что же нам с ними делать, с яблоками на снегу" так искренне, словно это были не яблоки, а трупы, и он терялся в вариантах. Сотрудники сначала подпевали, но под конец терпели, Олег слишком умирал от смеха, чтобы это остановить, и закончилось всё только когда лицо Разумовского поменялось и Серёжа не сказал решительно "всё, хватит, прекращай!" Ни голоса, ни музыкального слуха не было ни у одной личности Разумовского, но если Серёжа максимум мог, смущаясь, тихонько мычать понравившуюся мелодию, Птица, абсолютно не задумываясь, как это выглядит со стороны, любил подпевать, перекрывая оригинальную музыку. Вот и сейчас по квартире разносилось не попадающее в ноты, но задорное "хали-гали, паратрупер, нам с тобой было супер". Несмотря на ужасное исполнение песня вызывает у Олега улыбку. Им было по девять лет, когда их отправили в детский лагерь куда-то в область, внезапно в хороший, где нормально кормили, водили купаться на озеро и вечерами устраивали дискотеки. Серёгу никто не трогал и он заметно повеселел. Олег нашёл хорошую компанию пацанов и они вместе ходили даже на дискотеку, прыгали под музыку и особенно любили Шнура с его неприличными стишками и эту самую хали-гали, в которой неизменно пели "пара трупов". Однажды въедливый Сережа всё-таки не выдержал и решил обсудить, откуда в такой весёлой песне трупы. Разгоревшийся лингвистический спор остановил один из вожатых, который с видом знатока пояснил, что лирический герой вполне прозаично катался с девочкой на атракционах, а не, как придумала детская фантазия, грабил банки, скрываясь от мусоров. Домашние с горящими глазами начали делиться впечатлениями от американских горок, а они с Серёгой загорелись идеей хоть раз попробовать. Случай предоставился на осенних каникулах: от одного из попечителей прилетели десять путевок в Артек, Серёже дали за учёбу, Олегу – за спорт, так они впервые увидели южное море. На экскурсии по городу они увидели парк аттракционов прямо на главной набережной и у Олега родился план. Улизнуть во время тихого часа и стащить в магазине несколько пачек сигарет было несложно. Ещё проще найти было домашних, которые готовы были заплатить тройную цену. И вот, вывалив кучу мелочи перед кассиром и получив заветные билеты, они встали в очередь. Сжав в руках билетик из тонкой серой бумаги как самую большую драгоценность, Серёжа наклонился к Олегу. – Ты самый-самый лучший друг! Спасибо! – прокричал он, пытаясь перекрыть шум парка аттракционов. Олег чуть отстранился, посмотрел на покрасневшее от загара лицо Серёжи, покрытое россыпью веснушек, его сияющие голубые глаза, и, смутившись от накатившей откуда-то из глубины волны нежности, отвернулся, окидывая взором набережную вокруг, горку над ними и очередь впереди. – Да чё ты, Серый, – неловко ответил он и, заметив, что очередь начала двигаться, чуть подтолкнул вперёд, ближе к турникетам. На крутых виражах было весело и только чуть-чуть страшно, оба изо всех сил изображали невозмутимость до тех пор, пока паровозик не полетел почти отвесно вниз и желудок не ухнул куда-то в том же направлении. Серёжа схватил его за руку и, переглянувшись, они вместе заорали, сначала от страха, потом от того, что орать вместе весело и прикольно. Олег заходит на кухню. Забрав рыжее каре ободком, Птица, пританцовывая, раскатывает тесто на посыпанном мукой столе. Мукой равномерно покрыта вся кухня, да и сам Птица. Увлеченный занятием и его музыкальным сопровождением, он не сразу замечает Олега. Пользуясь этим, Олег любуется занимательным зрелищем, представляя, как потом будет Серёгу отмывать в душе. Когда трек сменяется и кухню заполняет гнусавый голос Мумий Тролля, Птица оборачивается, видит Олега и хмурится. – Уходи, – неприветливо говорит он Олегу. – Я только пришёл, – опешил Олег. – Ты рано пришёл, уходи, – повторяет Птица. В олеговом фартуке с надписью "best cook" поверх розовой футболки с красными шортами он выглядит максимально домашним. Он чуть морщит нос, тыльной стороной покрытой мукой руки трёт его, добавляя штрих к общему растрепанному виду. Олег, улыбаясь, стирает муку, поправляет выбившуюся из-под ободка рыжую прядку. – Что готовишь? – нежно спрашивает он улыбающегося в ответ Птицу. – Торт, хотел удивить. – Удивил, – смеётся Олег. – На 14-е, – поясняет Птица, обводя рукой раскатанное тесто, заготовку для крема и контейнер ягод, видимо, для украшения. – Спасибо, – Олег не ожидал такой сентиментальности от Птицы. – Помочь? Птица гордо мотает головой, но через секунду меняется в лице. – Привет! – Серёжа коротко целует его, – помочь, это уже третья попытка сделать тесто. Олег может только догадываться, какой внутренний диалог стоит за сложным выражением лица Серёжи в следующие секунды. Наконец Птица нехотя просит Олега "проверить крем", то есть переделать. В отличие от Серёжи Олег не имеет ничего против русской попсы, хоть и предпочитает классический американский рок. В армии на расстроенной гитаре играл и Любэ, и Батарейку. Так что через несколько минут они в нестройном унисоне подпевают следующей песне в плейлисте "Я - это ты, ты - это я. И никого не надо нам".