Крайние меры

Артур был в своем кабинете, когда услышал грохот. Он вскочил из-за стола и, выбежав из кабинета, помчался туда, откуда доносился звук. «Надеюсь, я ошибаюсь на счет того, что произошло», — думал Артур, подбегая к двери оружейной. Распахнув ее, он увидел интересную картину: его маленький подопечный, семилетний малыш Альфред, сидел на полу и удивленно моргал. Рядом с ним лежали развалившиеся от падения доспехи, а правая рука мальчика сжимала рукоять меча. Артур шумно выдохнул, желая успокоиться, и положил руки на пояс, сводя брови на переносице. «Нет, к сожалению, угадал». Альфред повернулся на звук и уставился на опекуна большими небесно-голубыми глазами. — Ой, — вырвалось из уст мальчика. — «Ой», — передразнил мальчика Артур, — да еще какое «ой»! Как вы это объясните, молодой человек, — он впился цепким взглядом в воспитанника. Мальчик поморщился. Он ненавидел, когда опекун называл его «молодой человек» и говорил на «вы». — Ну, я… — начал оправдываться Альфред, — я просто хотел посмотреть, а они как грохнутся… — А меч в руке сам собой оказался? — ровным голосом спросил Артур, кивая головой на клинок в руке мальчика. Альфред недовольно цыкнул. — Я просто хотел попробовать… — Встань, — прерывая мальчика, резко сказал Артур. Альфред подчинился, резво вскочив на ноги, и исподлобья посмотрел на опекуна. — Сколько раз я тебе говорил не лазать в оружейную, а ты все равно продолжаешь нарушать мои запреты… — начал Артур, на что мальчик лишь закатил глаза и сложил руки на груди. — Твои запреты глупые, — выпалил Альфред, не дав закончить Артуру. — Мне просто интересно и вообще, почему это тебе можно, а мне нельзя? — обиженно спросил он. Артур вздохнул, пытаясь набраться терпения. — А ты сам подумай, — едко сказал он. — Думаешь, в таком юном возрасте я дам тебе в руки оружие? — А почему нет? — возмутился мальчик. — Потому что ты поранишь, в первую очередь, себя, — ответил Артур. — Да и весь наш дом разворотишь вдобавок. Альфред надулся. — Неправда, — сказал он и явно намеревался продолжить, но Артур поднял вверх руку, призывая того молчать. — Ты не послушал меня и нарушил мой запрет, — спокойно начал он. — Таких непослушных мальчиков надо наказывать. — Я не хочу в угол! — запротестовал Альфред. Обычно, в качестве наказания опекун отправлял его надолго в угол, в котором мальчик просто ненавидел стоять. Артур несколько секунд смотрел на подопечного, кажется, о чем-то размышляя, а затем ответил: — Тогда я тебя обрадую — ты не пойдешь в угол. Поднимайся в свою комнату и жди меня там, — приказал он. Глаза Альфреда засветились от счастья, он выдал радостное «угу» и побежал наверх, в комнату. Артур смотрел на беспорядок, учиненный мальчиком и, поднеся руку голове, начал задумчиво тереть лоб. «Не хотел я этого делать, — думал он, — но просто словами до него, видимо, не достучаться…»

***

Альфред сидел на кровати и болтал ногами. Отлично, ему удалось избежать дурацкого наказания! Скорее всего, опекун придет, будет читать долгие, нудные нотации, но это ничего, он переживет. Мальчишка улыбнулся. Вдруг, он услышал скрип ступеней — верный знак того, что идет Артур. Альфред перестал болтать ногами и выпрямился. Все-таки настолько радостным, наверное, лучше не представать перед раздраженным опекуном. Дверь открылась, и в комнату зашел Артур. Войдя, он встал напротив мальчика и сложил руки на груди. — Ну, что-нибудь хочешь мне сказать? — задал наводящий вопрос он, давая мальчику последний шанс на спасение. Альфред нахмурился. — Ничего не хочу, — ответил он. — Понятно, — тихо сказал Артур и прошествовал к комоду, стоящему в комнате. Альфред следил за действиями опекуна, совершенно не понимая, что происходит. Артур же, в свою очередь, открыв один из ящиков, достал из него деревянную расческу мальчика. Это совершенно сбило малыша с толку. Артур подошел к кровати и сел рядом с Альфредом. Положив расческу на кровать, он обратился к мальчику: — Снимай штаны и ложись ко мне на колени. Альфред удивленно моргнул один раз. Затем еще. А потом до него дошел смысл сказанных Артуром слов, и он отпрыгнул от него на другой край кровати. — Ч-чего?.. Я… Даже не думай!.. — особо связного предложения у мальчика не получилось. Артур вздохнул. — Как я уже говорил, непослушных мальчиков надо наказывать и ты — не исключение. Раз до тебя не доходит словами придется действовать более радикально, — спокойно сказал он. Альфред испуганно замотал головой. — Не пойду! Не надо! Он вскочил с кровати, желая оказаться от опекуна как можно дальше. — Я вас никуда не отпускал, молодой человек, — голос Артура теперь был на удивление грозным и Альфред сглотнул. — Красная попа, видимо, донесет информацию быстрее, чем мои нотации. Альфред закрыл глаза и снова замотал головой. — Я не пойду! Нет, ты меня не заставишь!.. — голос дрогнул и мальчик понял, что опекун не отступиться, что означало, что выход у него только один — бегство. Мальчик со всей бешеной скоростью, на которую только был способен, припустил к двери, ведущей прочь из страшной комнаты, но не успел пробежать и половины, как сильные цепкие руки схватили его и подняли в воздух. — Нееет! — завизжал на ухо Артуру Альфред. — Пусти меня! Пусти! — он начал извиваться, брыкаться руками и ногами, но опекун крепко скрутил его, не давая вырваться, и понес к кровати. Быстро подойдя к кровати, Артур сел на нее и отпустил брыкающегося мальчика, впрочем, только для того, чтобы быстрым движением перевернуть его и уложить животом на свои колени. Крики и визги, приказы и просьбы отпустить, сотрясали комнату. Артуру от этих звуков чуть не заложило уши. — Прекрати истерить! — твердо, но слегка раздраженно сказал он, шлепнув мальчика по все еще одетой попе, — Ты своими визгами никак себе не поможешь, а только ухудшишь свое наказание, — строго добавил Артур. Но маленький Альфред его не слушал. Он продолжал кричать на весь дом, энергично мотая головой и извиваясь, словно уж на сковородке. Артур вздохнул и крепко стиснул руки мальчика, заломив их тому за спину. Вторая его рука потянулась к штанам Альфреда. — Нееет! Не по голой попе! Не надо! Пожалуйста, отпусти! — кричал мальчик, но, конечно же, его слова никак не остановили опекуна. Сначала штаны, а затем и нижнее белье Альфреда было сдернуто до колен, открывая две маленькие, пухленькие ягодички. Они слегка подрагивали от страха и напряжения. Посверлив попку мальчика взглядом несколько секунд, Артур решил, что пора приступать. Взяв в руки деревянную расческу, он замахнулся для первого удара. Плоское, твердое дерево встретилось с мягкой детской попкой, оставляя характерный красный след посередине ягодиц. В ответ на удар Альфред завизжал и забил ногами. Второй удар обрушился через секунду, чуть ниже, за ним третий, чуть выше. Мальчик захныкал. Удары сыпались один за другим, медленно придавая попе мальчика красный цвет. Артур не зацикливался на каком-то одном месте, а рассыпал удары по всем ягодицам непослушного малыша. Попа Альфреда плясала во все стороны, пытаясь уйти с линии огня горячих ударов твердой опекунской руки. Артур цыкнул. Это действительно мешало. Он ведь может ненароком поранить мальчика. — Лежи спокойно, — раздраженно приказал он, нанося еще один болезненный удар, — иначе я схожу в сад за розгами! Альфред на секунду действительно застыл. Нет, только не розги… Это же так больно! Артур воспользовался заминкой мальчика и зажал его ноги своими. Шлеп. Еще один удар, еще одна волна жгучей боли расползлась по горящей красной попе мальчика. — Ааа! Больно! Хватит! — вопил Альфред. — Вы подумали над своим поведением, молодой человек, сделали какие-нибудь выводы? — спокойно спросил Артур. — Ты меня совсем не любишь! — прохныкал малыш. — Вот, что я понял! Смачный шлепок, вырвавший из мальчика еще один громкий крик. — Подумайте еще раз, молодой человек, — все так же спокойно ответил Артур, хотя глубоко внутри это заявление сильно ранило его. Можно подумать, ему доставляет удовольствие причинять боль своему любимому воспитаннику. Но он ведь делает это именно для него. Артур слегка наклонил мальчика, чтобы достать самые нежные места — низ ягодиц и складочку под ними. Занеся расческу, он ударил прямо по складочке. Из малыша вырвался крик, и он подался вперед, однако сильные руки не дали ему сдвинуться. Удары по таким нежным местам вызвали новую волну истерики и слезы. — Отпусти, отпусти! — сильный шлепок почти по самым бедрам. — Аааа! Из больших глаз Альфреда вовсю лились горячие соленые слезы, а удары все сыпались, раздирая его несчастную попу. Может, действительно стоит слушать опекуна? — Пожалуйста, отпустииии, — хныкал мальчик, шмыгая забитым носом. — Я… я больше не б-буду. Артур приостановился. — Что не будешь? — спросил он. Если мальчик правильно ответит, то он остановит болезненное для них обоих наказание. — Н-не буду наруш-шать твои запреты, — заикаясь от слез, ответил малыш. — Б-буду тебя слушаться. — Обещаешь? — переспросил Артур. — Обещ-щаю, — выдавил мальчик. — Хорошо, — сказал опекун и в следующую секунду на середину красных, как помидор ягодиц мальчика снова приземлилась расческа. — Ааааа, — завопил мальчик, — Я ведь уже обещал! — Я верю тебе, — ответил Артур. — Но я тебе в самом начале говорил, что будешь визжать и вырываться — получишь еще. Удар опустился выше середины красной попы, затем снова на середину. — Неееет! — заплакал мальчик, однако вырываться действительно перестал. Еще несколько несильных шлепков разбросанных по ягодицам. Хотя вряд ли мальчик заметил, что их сила уменьшилась. Теперь он просто обмяк на коленях опекуна и тихо хныкал. Последний удар на низ ягодичек и Артур отложил страшную расческу в сторону. Он осмотрел результат своей работы. Попа мальчика теперь была до предела напряжена от боли. Цвет маленьких ягодиц был ярко-красным, кое-где виднелись следы от расчески. Сам мальчик тихо плакал у него на коленях, шмыгая носом, его спинка дрожала от рыданий. Сердце Артура разрывалось от того, что он причинил своему любимому мальчику такую боль. Он аккуратно приподнял его и поменял положение, крепко, но аккуратно притянув мальчика к себе в любящем объятии. — Шшш, все хорошо, все уже закончилось, — тихо говорил он успокаивающим голосом. — Не плачь, малыш, все хорошо. Альфред поднял на опекуна большие голубые глаза. Сейчас в них стояли слезы, а кожа вокруг была красной. Он моргнул, слезы, словно капли росы, лежали на его длинных ресницах. Мальчик шмыгнул носом, гремя соплями. — П-прости, папа, — сказал мальчик и уткнулся личиком в грудь Артура. Альфред редко называл своего опекуна «папой», но каждый такой момент Артур очень ценил, ведь для него малыш Альфред был любимым маленьким, хоть и непослушным, солнышком. — Все хорошо, — ответил он, начав успокаивающе перебирать пряди волос на голове мальчика. — Я не злюсь на тебя. Просто, когда ты играешь с оружием, ты можешь сам сильно пораниться. Даже те доспехи — они могли упасть прямо на тебя и ты бы сильно ушибся. Понимаешь, малыш? Артур почувствовал, как мальчик кивнул и услышал приглушенное «угу». — Вот и умница, — улыбнулся он. — Папа… — вдруг позвал Альфред. — Что? — Больно, — прохныкал мальчик. Артур дал себе мысленный подзатыльник. Ну конечно, выпорол он ребенка знатно, а затем пострадавшей попой посадил на свои жесткие колени! — Прости, — искренне извинился он и, легко подхватив мальчика, аккуратно положил малыша животом на кровать. Альфред еще раз шмыгнул забившимся носом и улыбнулся. Артур слегка нахмурился, достал из своего кармана чистый носовой платок и, присев на кровать рядом с мальчиком протянул его малышу. — Не надо глотать сопли в себя, — строго, но в то же время мягко сказал он. — Высморкайся. Альфред закатил красные после плача глаза, но платок взял и несколько раз смачно в него высморкался, а затем снова вернул опекуну. Артур отложил платок в сторону — его явно ждет стирка. Но тут его взгляд снова упал на красную после порки попу мальчика и его сердце сжалось. Сердобольная часть взяла верх, и он встал с кровати. — Ты куда? — обеспокоенно спросил Альфред. Артур повернулся и тепло улыбнулся мальчику. — Я схожу за холодом для тебя. Если приложить к попе что-то холодное будет легче и боль уйдет. Артур думал, что после такого объяснения мальчик обрадуется, попросит поспешить, но Альфред несколько секунд смотрел на него своими небесно-голубыми глазами, от чего Артуру стало даже как-то неловко. — Не уходи, — тихо попросил мальчик. Артур застыл. Не уходить? — Малыш, я быстро вернусь… — начал он, но его прервали. — Не уходи, пожалуйста, — снова повторил Альфред. В его больших глазах плескалась мольба, против которой Артур не смог устоять. Он улыбнулся своему подопечному и, сев обратно на кровать, положил руку ему на поясницу. — Не уйду, — мягко сказал он, успокаивая Альфреда. Мальчик снова улыбнулся уже гораздо шире, а затем задал животрепещущий вопрос: — Можно мне уже надеть штаны? Артур моргнул один раз, а затем тихонько рассмеялся. — Конечно можно. Он обхватил Альфреда, чуть-чуть приподнимая его одной рукой, а другой он так аккуратно, как только смог, натянул сначала нижнее белье, а затем и штаны мальчика. Каким бы осторожным ни пытался быть Артур, мальчик все равно тихонько зашипел, когда ткань коснулась красной от порки кожи. Надев штаны, Артур уложил мальчика обратно и начал нежно гладить его по спине и голове. Он почувствовал, как малыш расслабился под его прикосновениями и даже прикрыл опухшие глаза. Верно, пусть отдохнет, а то после слез всегда голова тяжелая. Артур просидел так минут десять, гладя мальчика, пока не услышал тихое сопение, говорящие о том, что Альфред уснул. Он улыбнулся, глядя на своего подопечного. Мальчик выглядел таким умиротворенным во сне. Тихо, чтобы не разбудить Альфреда Артур встал с кровати и схватил лежавшие в углу кровати одеяло. Еще одна плохая привычка мальчика — разводить беспорядок и не заправлять постель, за что Артур его тоже неоднократно ругал. Однако сейчас неряшливость Альфреда сыграла его опекуну на руку, и он аккуратно накрыл малыша одеялом. Убедившись, что Альфреду комфортно (ну, насколько может быть комфортно после порки), Артур вышел из комнаты мальчика, тихо прикрыв за собой дверь. Попа Альфреда будет болеть еще где-то неделю, а ближайшие сутки он не сможет нормально сидеть, но Артур надеялся, что мальчик не затаил на него обиды, и его обещание слушаться было искренним. Потому что ему очень не хотелось повторять это наказание еще раз.