I could be a better boyfriend than him

Алёна прикусывает губу, кивает невпопад, надеясь, что хоть один раз правильно отреагирует на монолог бывшего тренера. На самом деле, ей всё равно, что говорит Розанов. Сегодня она сделала всё, что могла. На пределе своих сил. Что бы он не сказал, ничего не поменяется. Да и кто он такой, чтобы её отчитывать. Но она всё же специально подошла. Желательно, чтобы мужчина ещё положил ладонь ей на плечо, как часто делал в Ангелах Плющенко, когда они оставались одни. Девушка слегка повернула голову, не выдавая того, что всё это время следила боковым зрением за одногруппницей. Она бы соврала, если сказала, что стоит и болтает с Сергеем Александровичем, потому что хочет. Нет, хочет она совсем другого - увидеть реакцию. Ей наплевать, зачем он сегодня присутствует в Хрустальном, где видеть его никто не хотел (даже бывшие ученицы не очень-то были ему рады), но грех было не воспользоваться такой возможностью и не позлить Трусову. Алёна не была глупой, хотя многие ошибочно так считали, осуждая её поведение и взбалмошный характер. Косторная давно заметила косые взгляды, которые Саша мастерски пыталась замаскировать. Раньше они были подругами, можно было списать на это. Но после Плющенко всё изменилось. Не то, чтобы они поругались, просто общение свелось практически к нулю. Обидно, досадно, но ладно, как говорится. Но с каждым разом становилось сложнее игнорировать взгляд пронзительных зелёных. У Алёны всё внутри переворачивалось от этого взгляда из-под опущенных бровей. Будто бы Саша не выходила из образа Круэллы. От этого предательски потели ладони. Она могла подойти и поговорить, всё-таки не из робкого десятка. Да и им уже не по четырнадцать, чтобы стесняться. Но что-то останавливало. Скорее всего, томительное ожидание. Не хотелось ей, чтобы фантазии рухнули. Вдруг Сашка просто её за что-то ненавидит. Приятнее представлять, что ревнует. - Что я только что сказал, Косторная? - М? Алёнка наклонила голову, улыбаясь так, как, знала, нравится мужчине. Вот о его симпатии можно было не фантазировать. На лице всё написано. Как старается смотреть только в глаза, как нервно сглатывает, как теребит в руках какие-то бумажки. - Не слушаешь опять. - Сергей Александрович качает головой, смотрит с укоризной, но в глазах всё равно тепло. Косторной его даже немного жаль. Не его она поля ягода, уж точно. Она уже совершеннолетняя, сама себе хозяйка, и вполне могла бы проявить симпатию к молодому тренеру. Но даже мимолётного желания не было. Ей слишком нравилось дразнить. Что его, что Трусову. Просто девушка всегда была в приоритете. - Вы вроде больше не мой тренер, Сергей Александрович. А кстати, чего это вы тут делаете? - А вот это уже не твое дело, Алёнушка. Ох, как Алёна не любила это прозвище. Из уст Этери Георгиевны это звучало, как укоризна. Сразу понятно, что сделала не так, надо переделать. А вот Розанов просто наслаждался, растягивая гласные. Противно. - Может и буду вас слушать, если вернётесь обратно. Косторная подмигивает и, наконец, отъезжает от бортика, возвращаясь на лёд. Щеки горят, но это только в плюс. Пусть Трусова, что пялилась на неё уже без стеснения, подумает, что Алёне так не хватает бывшего тренера. Всегда хотелось вывести из себя так, чтобы они, наконец, поговорили, чтобы понять "ракету". Но Сашка не сдается. Она демонстративно хмыкает и отъезжает в другую сторону, стоит Алёне приблизиться. Ей, конечно, неприятно, но нужно подождать. Скоро тренировка закончится, и в какой-то момент они окажутся в раздевалке. - А чего это он тут делает? Хоть с Щербаковой отношения не изменились, за что Алёна была очень благодарна. Потеряй она ещё одну подругу, каково бы было заниматься в стенах Хрустального? - Да кто его знает, молчит, как партизан. Зато не упустил возможности наставить меня на "путь истинный". - Алёна показала воздушные кавычки, поворачиваясь к Ане и поезжая вперёд спиной. Благо на катке остались только бывшее трио ТЩК да Камила с Дашей, которые тренировались в другой стороне. - Скучает по своей лучшей ученице. Косторная не может сдержать ухмылку. Ну да, она ведь для него "просто ученица". Если бы она не забивала себе голову тренировками, учёбой, странной реакцией Трусовой, можно было даже попробовать поиграть с тренером. Правда ей бы быстро наскучило, но хоть какое-то развлечение. - Скучает по упущенной возможности. Ответила загадочно, проезжая мимо бортика и замечая, что мужчина ещё никуда не ушел. Аня вроде приблизилась к ней, чтобы разузнать подробнее, но всё. Косторная уже переключилась. Хотелось, чтобы тренировка поскорее закончилась, а у Трусовой больше не было возможности сбежать. - Слышали, говорят, Розанов собирается вернуться. - И с чего такие выводы? Алёна в разговор не лезла, зная, что Аня достаточно любопытная, чтобы лично поинтересоваться у бывшей юниорки. Косторная сидела на лавочке, наблюдая за сборами Саши. Та неприлично медленно избавлялась от коньков, что было на неё не похоже. Будто бы тянула время. Только вот зачем? Послушать сплетни про Розанова или дождаться, пока все уйдут, чтобы лично высказать Алёне свои недовольства? - Слышала, как Этери Георгиевна и Даниил Маркович спорили насчёт этого. Глейх покрывал друга и настаивал, что он нужен в штабе. ЭГ, насколько я услышала, была не в восторге, но кто знает... Алёна удивлялась, как у этой девчонки получается всё про всех знать. Камила ей нравилась. Трудоголик до мозга костей, но веселиться умеет. Не раз они вместе шалили на сборах в Новогорске, из-за чего чаще оказывались в неприятностях, чем добивались задуманного. Аня никогда не разделяла их намерений, но и не противилась. А вот Трусова вела себя уж слишком отстраненно. Будто ставила себя выше других. Ну правда, она ведь "русская ракета", единственная надежда на большое количество квадов в их группе. Она лучше проведет лишний час в зале или на льду, чем составит компанию подругам. Не всегда она, конечно, была таким снобом. "Спасибо" Плющенко, который так опустил планку, что ей пришлось полностью абстрагироваться от внешнего мира, чтобы вернуться в форму. - Не думаю, что после всего его возьмут обратно. - Ну не знаю, возможно он решил вернуться за любимой ученицей. На минуту в раздевалке воцаряется молчание. Лишь Даша, которая просто сказала очевидную вещь, не понимает, что не так. А вот Трусова как-то резко опускает конёк на пол, даже чехол слетает с лезвия. Алёне нравится такая реакция. Она даже готова поблагодарить Усачёву, ведь вывести Сашу из себя способен не каждый. Разве что у неё это получается лучше всех. Аня отмахивается, как бы говоря, что тема не настолько интересная, чтобы задерживаться в здании дольше положенного, вместо того, чтобы поехать домой. В любом случае, они на решение главного тренера никак повлиять не могут. Алёна откидывается на ладони, никуда не спешит. Разминает уставшую шею, наслаждается тем, как гудят ступни, наконец-то освобождённые из ботинок. А ещё она наблюдает. Камила уже собралась, ждала Дашу. Аня собирала сумку. Только они с Трусовой даже не начали переодеваться. И от этого сердце в груди Косторной трепетало. Сладкое, тягучее ожидание, что сегодня они, наконец, поговорят. Что она выведет Трусову на чистую воду. А может, они поругаются. Она, в порыве злости, скажет, что уже несколько лет ждёт, когда же Саша откроет глаза и поймёт, что между ними никогда не было "просто" дружбы. Ну или она разозлит Трусову настолько, что та даже перестанет здороваться. Впрочем, минус один отвлекающий от тренировок фактор. - Тебя ждать? - Да нет. Посижу немного, отдохну. Всё равно дома никто кроме собаки не ждёт. И это несомненно минус, а не плюс. Да, самостоятельная жизнь ей нравилась, но она слишком привыкла к шуму, компании, что дома, что в Хрустальном. А в квартире было слишком тихо и пусто. - До завтра, девчонки. - Пока. - Увидимся. Аня мимолётно обняла подругу, вслед за Валиевой и Усачевой покидая раздевалку. И с хлопком двери к Косторной вдруг пришло осознание, что вся её бравада будто бы осталась в коридоре. Она нервно сглотнула, не сводя взгляда с рыжей бестии, что сидела напротив. - Что, никуда не торопишься, Саша? - Может и тороплюсь, только вот не для тебя эта информация. Алёна улыбалась, только вот вышла эта улыбка натянутой. Игры у них были занимательные, но реплики Трусовой всегда задевали. Они ведь даже не ругались. Просто в один момент перестали быть подругами. К счастью, до этого блондинка с такой несправедливостью не сталкивалась. Ей нравилось обсуждать проблемы. Даже дружба с милашкой Щербаковой не была простой, особенно после ухода к Плющенко. Но они поговорили, решили не ругаться, потому что в мире спорта близких людей можно сосчитать по пальцам. С Сашей такого разговора не было. И если она к ней ничего не чувствует (кроме отвращения из-за заигрывания с тренером), ладно, просто пусть объяснит то, от чего так долго бегала. - Не понимаю, чего ты такая грубиянка, Трусова. Я тебе ничего не сделала. Мы же когда-то были подругами. - Все хорошее когда-нибудь заканчивается. - Трусова пожала плечами, показывая максимальное безразличие. Только вот у русской ракеты всегда все эмоции были написаны на лице. Да, она скрывала всё в себе, не кричала в лицо, как тебя ненавидит. Но за столько лет вместе Алёна прекрасно научилась её читать. - Если всё проходит, нет ничего, почему ты пялилась на нас с Розановым? Бьёт не в бровь, а в глаз. Надоело ходить вокруг да около. Они решат всё здесь и сейчас. И плевать, если завтра на лёд выйдут в качестве врагов, а не просто соперниц. - Это просто не этично. Он же наш бывший тренер! Саша отвернулась, только сейчас начиная собирать вещи в сумку. Неплохая тактика, чтобы спрятать взгляд, мечущий молнии. Рыжей приходилось сжимать челюсти до скрежета зубов после каждой реплики, чтобы не выдать себя с потрохами. Если не хватило смелости раньше признаться в том, что Косторная ей не безразлична (а зачем, если у неё уже есть предмет обожания, да и это слабость, которая могла навредить её прогрессу?), сейчас уж точно не время. Ей нужно было думать только о фигурном катании, о том, что через какие-то пару месяцев чемпионат России, на котором решится её судьба. Косторная ей рядом не нужна. - Это точно просто не этично? Всего-то? - Абсолютно! Саша уже не рада, что ответила на провокацию. Да пусть спит с кем угодно, не её это дело. А злость на бывшую подругу - стимул катать чисто, чтобы обойти её на соревнованиях. Девушка отпустила футболку, которую держала в руках, собираясь положить её в сумку. Она почувствовала горячее дыхание в районе шеи. Хотелось закрыть глаза и досчитать до десяти, чтобы наваждение исчезло. Косторная придурошная. Она крутит людьми, как хочет, а потом смеётся им в лицо, так что ни в коем случае она не должна узнать, какие чувства рождаются в сердце Саши от одного взгляда на неё. - Я за тобой всю тренировку следила. Вряд ли тебя настолько волновала этичность. Даже стала падать с хвалёных четверных, когда он пришел. Трусова развернулась, скидывая наглую ладонь блондинки со своего плеча. Алёна выглядела уверенно, даже слишком, но внутри бушевал ураган. Саша была так близко, что она ощущала запах её парфюма, смешанный с потом. Она смотрела в пронзительные глаза, но до колик в животе (до пресловутых бабочек) хотелось её испытать, бросить взгляд на губы, и пусть как хочет, так и трактует это выходку. - Мне твой парень, - сквозь зубы, будто говорить это слово физически неприятно, - не интересен. И как тренер он не очень. Просто не хочу, чтобы вы постоянно шушукались и отвлекали от тренировок. - Никто кроме тебя не жалуется. Просто ты слишком в меня влюблена, чтобы не замечать знаков внимания от Розанова. Она идёт ва-банк. И выигрывает джекпот. В глазах Саши не недопонимание и злость от глупой шутки. Нееет, там страх. Будто бы её загнали в ловушку. Фактически, так и есть, ведь позади лавочка и шкафчики, а впереди наглая Алёна. - Ещё чего. - Неубедительно. Саша слегка отталкивает Алёну, чтобы была возможность хотя бы вздохнуть. Она уже готова сбежать отсюда без вещей, поглядывает на дверь. Но это выставит её не в лучшем свете. Алёна всем разболтает, якобы Трусова в неё влюблена. А это не так! В голове лихорадочно крутятся мысли. Что бы такое ответить, чтобы выкорчевать эту глупую шутку. Но её раскололи. Да так легко! Хотя она думала, что Косторная никогда не догадается. - Знаешь, мне плевать, как самом деле. Встречайся со своим Розановым в своё удовольствие. Сумка быстро заполняется вещами. Не важно, что неаккуратно, главное, чтобы закрылась. - Спасибо за предложение, но откажусь. Он мне неинтересен. Саша корит себя за то, что пытается уловить какую-то особенную нотку в этом предложении. Даже если Алёна врёт, не значит ли это, что она намекает? Может, ей нравится кто-то другой. Но Трусова тут же сосредоточивается на цели. Главное - 5 четверных. Они заберут всё её внимание, всё время. Никакой Алёны! - Хочешь знать, кто мне интересен? Она мурлычет почти на ухо, отчего мурашки пробегают по коже. Больше всего Саше хочется развернуться, впечатать девушку в стену и грубо поцеловать. Так, как эта раздражающая заслуживает. Никакой нежности или любви. Она слишком много на себя берёт, не заботится о чужих чувствах, просто играет. А Саша не хочет соглашаться на её правила. - Ну же, Саш, я думала, ты достаточно умная, чтобы сложить два и два. Что-то внутри ломается. Трусова кричит в своей голове, умоляет себя не вестись, но как велик соблазн. Будто бы за её спиной не девушка, которую она знает большую часть своей жизни, будто ты там её мечта - Олимпийское золото. А как она может отказаться от такого? Саша поворачивается, медленно, но, когда Алёна пытается отстраниться, давая ей пространство, ловит блондинку за запястье и прижимает к себе. Нос к носу, глаза в глаза, а губы так близко, что чувствуется прерывистое дыхание. Хоть на мгновение удалось вывести эту стерву из равновесия. - Не играй со мной, Косторная. Я не Розанов. Не потерплю такого отношения. Лучше издевайся над кем-то другим. Она хочет увидеть ухмылку, которая подтвердит её опасения. Просто Алёнке скучно, вот она и играет на нервах. Прокаты не получаются, на пятки наступают вчерашние юниорки, Олимпиада, что была на горизонте, уплывает всё дальше и дальше. Ей просто нужен козел отпущения. А Саша им быть не собирается. Но, к огромному сожалению, на её губах улыбка. Настоящая, искренняя (такую Алёну она уже отвыкла видеть), а взгляд опускается на губы, после чего щёки трогает румянец. Саша не ослабляет хватку на чужом запястье, пусть даже там останутся синяки. Ей хочется отскочить, когда пальцы Косторной пробегают по скуле. Зажмуриться, когда она заправляет рыжую прядку за ухо. - Мне так нравится видеть, как ты ревнуешь, хотя мы даже не встречаемся. Трусова открывает глаза. Она понятия не имеет, что делать дальше. Отпустить? Слишком много недосказанности. Продолжить спорить? Как-то надоело за последние годы. И она выбирает третий вариант, даже не думая, ведь такое и в голову не приходило. Разве что во снах, от которых она просыпалась в поту. Девушка наклоняется, преодолевает крошечное расстояние, касается губами потрескавшихся губ Косторной. Это лишь мгновение, тут же отходит на шаг, слишком удивленная собственным поступком. Алёна удивлена не меньше. Она стоит с закрытыми глазами ещё какое-то время, а потом дотрагивается до губ кончиками пальцев. Как же долго она об этом мечтала... Пусть в её голове они с Сашей долго это обсуждали, признавались друг другу в чувствах, а потом делили первый поцелуй. Уж точно Трусова не целовала её в порыве злости, в разгар ссоры. Но ощущения нереальные. Совсем не так как с хоккеистом на сборах, когда она была подвыпившей. А ведь это лишь касание. - Извиняться не буду! Саша сразу обороняется, скрещивает руки на груди. Молит бога, чтобы позвонил отец, сказал, что заждался на парковке. Но телефон молчит, а Косторная переходит в наступление. - Можешь извиниться не словами. Теперь уже она целует Сашу. Хватается за плечи, как за спасательный круг, а ладони Трусовой как-то слишком знакомо падают на талию. Будто они так уже делали, будто не было неловкости и страха. Но всё равно желания было больше. Желания, которое подогревалось не один год. Сашка уже устала держать всё в себе, хотелось показать, как тяжело ей было скрывать свои чувства. А Алёна была готова принять всё. Всё, чем она захочет поделиться. Она терпит грубость Трусовой, ведь та хочет отыграться. За все нервотрёпки, за придирки. Было бы гораздо проще, если бы она сказала правду раньше. Ещё у Плющенко. Тогда не пришлось бы рушить прекрасную дружбу. Саша толкает её к стене, как давно мечтала. Чувствует биение сердца блондинки, ведь прижалась так близко. Поцелуи шумные, грязные, но ей не стыдно. Слишком приятно, чтобы думать о последствиях. Да и Алёнка явно не жалуется. Также напористо отвечает, с готовностью подставляет шею под жёсткие поцелуи, распускает волосы Трусовой, чтобы вплести пальцы. Это похоже на сон. Она ведь была рада даже простым взглядам. Считала, что всё не просто так. Что она небезразлична девушке, от которой сама была без ума. А тут вон какой подарочек. Саша отстраняется, задыхаясь, касается носом носа Косторной, которая тоже тяжело дышит. Ребра ноют от давления, пальцы Трусовой крепко держат за талию, будто бы она боится отпустить. Они одни в раздевалке, и это плохо, потому что мучительно долгое ожидание может вылиться во что-то незапланированное. У них же никакого опыта. Восемнадцать и семнадцать. Слишком помешанные на спорте, чтобы экспериментировать. Но обеим кажется, что они уже знают, что и как, на подсознательном уровне. - Это ничего не значит. Трусова сдается. Она так хочет сказать что-то отличное от того, к чему привыкла. Тяжело всегда обороняться. Но тяжелее будет проигрывать. Отвлекаться на Косторную нельзя ни при каких обстоятельствах. Пусть она даже скажет, что любит её. Любовь ни к чему не приведёт, уж точно не к медали. Да и Алёна = эмоциональные качели. Она не готова рисковать. - Конечно, Саш, абсолютно ничего. Ты же слишком меня ненавидишь. - Не ненавижу, просто... Она не отстраняется, хотя должна. Обязана! Иначе слова ничего не значат. Но не может себя заставить. Не часто бывало, чтобы тело не подчинялось мозгу. Тело Саши хотело быть рядом, чувствовать тепло тела Косторной, наслаждаться. Тело твердило, что спорт не принес ничего хорошего. Годы тренировок, тысячи часов на льду, боль, потери, рекорды, но места-то всё равно низкие. Папа как-то пошутил, что сильных духом в спорте не любят, им подавай пластичных и миловидных. Это же фигурное катание, а не просто техника. А вот Алёнка могла привнести что-то хорошее. Если отбросить сомнения, если не думать о том, что они слишком разные и легко друг друга сломают. - Не ненавижу. - Саша повторяет увереннее. - Я просто боюсь. - Меня? - Себя, Алён. Я не могу поддаваться этому, что бы это ни было. Спорт - моя жизнь. - А я часть спорта, разве нет? Она не давит, но так хочется вновь её поцеловать. Пазл её жизни, наконец, сложился. Как она раньше не поняла, что недостающим фрагментом всё это время была Сашка Трусова!? Единственное, что давало надежду, руки рыжей, которые она так и не убрала. Вроде бы говорила, что не может, что это неправильно, не спортивно, но тело-то отказывалось подчиняться. - Ты отвлекающий фактор. - Могу и не отвлекать. - Блондинка наклонилась, мягко прикасаясь губами к шее, чуть выше воротника водолазки. - А нет, не могу. - Алён... - Не хочу больше ссориться. Просто не смогу, зная, что мои чувства взаимны, Саш. На этом льду мы оставили слишком много, тебе не кажется? Разве не должно тут быть что-то хорошее? Саша долго не отвечает. Видно, что борется с собой. Косторная терпеливо ждёт. Обводит взглядом знакомые черты лица, слегка поглаживает пальцами плечи, замечает складку между бровями Трусовой. Пусть подумает. Всё равно она уже пришла к такому же выводу, Алёна точно знает. Поняла это тогда, когда впервые их губы соприкоснулись. Саша опустила броню, попробовала выйти из зоны комфорта. Это то, чего они обе так жаждали. - Мы можем попробовать? Не встречаться официально, никому не говорить. Просто... Не знаю. Сначала вернуться к тому, что было между нами до Плющенко. Алёна опять наклоняет голову. Прямо как после проката под Билли Айлиш. Во взгляде чёртики, но Сашке так даже больше нравится. Ей нравится тот пожар, что горит в Косторной. - Ну нет, как раньше, я не хочу. Мне понравилось тебя целовать. Саша улыбается, наклоняется, вновь приникая к губам блондинки. - Что-то может и поменяться. - Приведи более достойный пример. Саша прикусывает нижнюю губу Алёны, вырывая стон. Косторная чувствует невероятное возбуждение. Не подходящее для общей раздевалки, в целом для Хрустального, где через пару дверей от них всё ещё находились тренера. Но она хочет зайти дальше. Пусть не сейчас, но точно с Сашей. Как можно было подумать, что у них с Розановым что-то есть, когда она от одного взгляда рыжей таяла? - Для справки, мы все ещё соперницы. Саша отстранилась, но ненадолго, ведь Алёне хотелось выжать максимум из пары-тройки минут, которые им остались (телефон Трусовой уже несколько минут надрывался). Они ещё поговорят. Потом. Может завтра, а может и нет. Но сегодня только чувства, которые они скрывали слишком долго. - Как скажешь, солнце.