По-настоящему?

      Руки мелко подрагивают, когда я наконец падаю в его объятия, утыкаясь носом в грудь и вдыхая незнакомый, но уже такой родной, запах. Ладони под его толстовку, чтобы согреть и проверить реально ли всё. Он смешно ворчит из-за этого, чуть ёжась, но не отпуская, только крепче прижимая к себе.       «Чёрт, как же я ждала этот момент.» — кручу в голове, шумно выдыхая под его смех. — Ты чего? — Спрашивает, поворачивая меня к себе лицом и убирая с лица выгоревшие светлые пряди. На глаза вот-вот навернутся слёзы. Эта встреча абсолютно случайная, и по сию секунду она кажется мне лишь иллюзией, очередным сном, мечтой, в которой я невовремя затерялась. Трясу головой в отрицании, вновь прижимаясь щекой к чужой горячей груди. Размеренный стук чужого сердца только немного дарит покой, он будто пытается меня вразумить, привести в себя, но я продолжаю глубоко вдыхать и выдыхать, чтобы не расплакаться. — Рада познакомиться в реальной жизни. — Шепчу, рукавом толстовки растирая по лицу слёзы, которые всё-таки предательски вырвались. Улыбаюсь, прикрывая в неверии глаза. — Мы встречаемся уже три месяца и пятнадцать дней, а ты тут такое разводишь. — Смеётся надо мной Ваня, чуть отходя в квартиру. Я шмыгаю, поднимая взгляд. — Давай проходи.       Пока я копошусь в коридоре, с трудом стягивая с себя уличные, мокрые из-за дождя вещи, Ваня уже успевает поставить чайник и начать что-то подогревать в микроволновке. Так и застываю в проходе на кухню, исподтишка следя за его действиями. Такой красивый. Дома особенно мило выглядит: волосы растрепались; домашняя светлая футболка забавно задралась сзади, открывая вид на выпирающие позвонки; тёмные спортивки и носочки в сердечко. Не человек точно… ангел во плоти. И так определённо считаю не только я, но и вся его огромная фанбаза. — Я пиццу заказывал сегодня. — Говорит, доставая из микроволновки тарелку. — Только ты приехала чуть позже, чем я предполагал… — улыбается, пока я взгляда любопытного не могу свести с его лица. И вот вижу его каждый день в дс, но в жизни всё абсолютно другое. — поэтому грею, вот… — Вкусная? — Спрашиваю скорее по привычке вечно говорить. Ваня на мгновение теряется, опуская голову к левому плечу. А затем смешно морщит нос, щуря глаза и улыбаясь. — Я без тебя не ел. — Тарелку всё-таки на стол ставит, принимаясь теперь за кружки и чай.       В миллионный раз выдыхаю, пыхтя получше чайника, и подхожу к окошку, которое успела заприметить прямо сейчас же. Открываю его, вдыхая свежий воздух, успевший ворваться к нам в кухню в мгновение ока. Мурашки бегут по коже, пока так и стою, привалившись лбом к раме. — Алёу, закрывай, а то надует. — Говорит, подходя со спины и закрывая окно самостоятельно. Прижимает к собственной груди, и я замираю. Следом слышу уже шумный вдох Вани, который в то же мгновение медленно проводит носом по моей макушке. — Сладостями пахнешь…       В этот момент я, наверное, загораюсь ярче красного света светофора. Щёки и всё тело начинают гореть, а руки вновь принимаются дрожать. — Дурной… — Шепчу, поднимая дрожащую ладонь, чтобы дотронуться до его скул. Провожу по ним наощупь, потому что поднять голову всё ещё не в состоянии. И кто из нас ещё стесняется… — Весь в тебя, котёнок. — От прозвища внутри начинают порхать бабочки. Они будто оживляют меня, осмеливаюсь поднять голову и ткнуться носом в сгиб его шеи. Вкусно пахнет. Не мятой, конечно, нет. Мы же не в фанфике. Пахнет какими-то цитрусами и вишней. — Вишней пахнешь… — Шепчу в полубреду. — Это всё Пеппер. — Говорит, посмеиваясь и выпуская меня из объятий. — Ну… — в обиде тяну букву «у», нехотя поворачиваясь на Ваню. Он разводит руками, улыбаясь лучезарно. — Чай сам себя не сделает.       Ужинаем мы всё-таки в объятиях. Вместе на одном стуле неудобно и жарко, но зато очень и очень комфортно. Пицца и чай оказываются вкусными, разговор — длинным, желание спать и разбирать вещи — нудными. — Так, давай отлипай, котёнок. — Ругается, хмуря брови. — Посуда или вещи? — Как ребёнка ставит перед выбором, а я всё как в детстве (когда мама делала также) ведусь, в ту же секунду отвечая: — Посуда!       Пока я разбираюсь с небольшой кучкой посуды, Ваня чем-то шумит в комнате, в которую мне ещё предстоит сегодня сунуть нос. — Ты закончила? — Выглядывает из-за стены. Отрываю взгляд от телефона, блокируя его и кивая Ване. — Отлично, погнали вещи раскладывать. Я рюкзаки перетащил в комнату, а вот что-то из него доставать не осмелился.       На входе цепляюсь за его горячую ладонь, следуя хвостом до спальни. Комната оказывается небольшой и уютной. Слева от двери диван, дальше шкаф, напротив окна стол и отдельно книжный шкаф по правой стороне от входа, при виде которого мои глаза, по всей видимости, загораются, потому что Ваня отпускает мою руку, чуть посмеиваясь и подталкивая меня именно к нему. — В вещах копошиться можно, пока ты изучаешь мамину литературу? — В глазах у него смешинки, а в руках уже моя неподъёмная ноша в эту поездку. — Ага… просто потом покажи, куда положил их. — Он кивает, и я отворачиваюсь, чтобы приступить к изучению чужих книг.       Не знаю, когда он заканчивает, но вряд ли больше, чем через пятнадцать минут, потому что несмотря на вес и количество сумок, вещей у меня с собой не очень много. Я же заканчиваю читать названия, имена авторов и аннотации только по звуку открывающейся в квартиру двери. Ваня касается мягко моего плеча ладонью, чуть сжимая. — Мама пришла. — Констатирует, а следом целует меня в нос. Морщусь от неожиданности, но позже расцветаю в улыбке. — Пойдём знакомиться.       Знакомимся мы шумно и быстро, потому что и я, и мама Вани, оказываемся с характерами и хорошим настроением, чтобы громко посмеяться и поболтать, но время отчаянно валит за полночь всё же безжалостно нас разгоняя с кухни. — Я завтра помою посуду. — Обещает Ваня, выключая кран, когда его мама порывается начать убираться. — Иди в душ и спать, ты устала сегодня же. — Она тепло ему улыбается, крепко обнимая и поспешно уходя из кухни со звонким: — Доброй ночи, котята. — Мы на это только тихо посмеиваемся и умиляемся, слегка оба розовея, и тоже покидаем кухню.       В комнате я бесстыдно падаю на нерастеленный ещё диван, довольно мурча. Ваня ещё более бесстыдно ложится на меня, затягивая в ленивые объятия. В его руках я начинаю согреваться и клевать носом. — Не спать, котёнок. — Шепчет на ухо, откладывая в сторону телефон. — Тебе ещё в ванную идти. — Стараюсь что-то ответить, но мысли путаются, а язык заплетается, и я бросаю эту идею, просто кивая. — Вот только без этого, — просит, переворачивая меня на спину и нависая сверху. — в постели сегодня будут только чистые котята, так что тебе придётся через «не хочу» и «я устала» принять ванну. — Пурпур на все сто процентов расходится по моим щекам и шее, мне даже видеть этого не надо для того, чтобы знать. — Хорошо. — Отвечаю, стараясь взять себя в руки. Желание отомстить приходит в голову внезапно и, я ему поддаюсь. Наклоняю голову, приподнимаясь на локтях, и касаюсь своими губами Ваниных. Он незамедлительно отвечает, будто заранее знал, что именно это и случится.       Целуемся долго и чувственно, моментами прерываясь, чтобы вдохнуть воздуха и вновь продолжить. Чувства вспыхивают в груди и внизу живота. Я плавлюсь в его касаниях и поцелуях, почти переставая отвечать от удовольствия. — Совсем разнежил тебя, котёнок. — Прохладной рукой проводит по моей безбожно горящей щеке. На устах играет улыбка. — Нам ещё в душ. — Еле живым голосом бормочу, пытаясь сфокусироваться на Ване. У него такой же поплывший взгляд, как и у меня. И чем больше мы смотрим глаза в глаза, тем больше пропадает желание подниматься с дивана.       Душ всё-таки принимаем. По очереди. Без лишних откровений и детских подглядываний. — Спокойной ночи, котёнок. — Шепчет на ухо, прижимаясь к моей спине и накрывая нас одеялом. Белое постельное бельё пахнет приятно, и в совместительстве с объятиями дарит неимоверное ощущение комфорта. — Доброй ночи. — Также тихо говорю, утыкаясь носом в сгиб локтя его руки, на которой лежу. Цитрусы. — Я люблю тебя… — И я тебя люблю, котёнок… и я.       Ночь выдаётся спокойная и приятная.