Слишком влюблен

Тишину заполнившую нескончаемые коридоры тринадцатого корпуса нарушают тяжелые шаги сапог надзирателя, цокот каблуков, которых заставляет заключенных притвориться спящими. Хаджиме, словно воспитатель подходит к кроваткам своих воспитанников, Рок забавно пускает слюни в виде пузырьков. Джуго дрыхнет на животе обняв подушку между ног, Уно чьи волосы спадают водопадом с койки бормочет во сне комплименты дамам, что снятся. И только белое свечение из под одеяла Нико, отрывает Сугороку от ночных дел, он вставляет ключ в замочную скважину и неспеша проходит. Дойдя до спального места резко отбирает одеяло разрушая тем самым гору прикрытия геймера. —Чем это мы тут занимаемся? Воспаленные от напряжения глаза, испуганно смотрят, рот открывается в изумлении, и приставка кричит "GAME OVER". Парнишка готов разорвать на мелкие кусочки господина нарушившего идиллию задротства. — Да, вот не спится. — Кошмары? — Угу, уже вторую ночь. Сугороку слишком хорошо знает квартет марафонцев двадцать пятый не способен на ложь, даже в покере, старается обходить уловки предлагаемые Уно стороной. — Хорошо, тогда между нами. — М? — Я помогу тебе уснуть, а ты отдашь мне приставку и не будешь портить зрение. Молодой человек дуется, но соглашается, от недосыпа он хочет уже взять спицы и связать свитер кому-нибудь близкому в этот серый, промозглый февраль. Джуго всегда говорит: "опасно доверять лысику в чёрном", но для Нико он сейчас супергерой, накрывающий ноги пледом и лохматящий непослушные локоны. Идёт на сделку это же их секрет, обычная забота, которую мальчонка получал в последний раз в далёком раннем детстве, делая свои первые шаги в суровом мире. — Согласен. — Не рыпайся, дружок. Нико провожает грозу тринадцатого корпуса. Пугается и ищет защиты в стороне, где Рок смотрит грёзы о противоборстве тортиков с мороженым. Понимает, группировка безнадежна, тихо подбирает под себя ноги, пальцами касаясь холодных пяток. Тем временем Хаджиме на общей кухне открывает, обмотанный цепями, холодильник достает необходимые продукты и забирает любимое печенье Киджи, ох кто-то проснется на следующий день с красными усами от губной помады, надзиратель страшится, но берёт в руки тарелку. Загрузившись, курьер тюрьмы "Нанба", двигается к камере. Знает, Нико не станет будить парней, хотя ночь самое идеальное время для шалостей вроде побега из под носа. Перед дверью останавливается в ужасе обнаружив блокнот на котором слегка "прыгающим" почерком выведены строчки. Оглядывается по сторонам, как будто это он примерил шкуру Джуго и пытается покинуть карцер, прочитывает лишний раз, вырывает лист, комкает. Хочется курить. Неплохой выход, покрутить колёсико зажигалки зажечь огонек и поднести к бумаге, оставив пепел недосказанности слов предназначенных сопернику. Случайно выдавать себя, совершая поступки присущие глупцу или просто влюбленному человеку. Сгорает быстро, за восемь секунд, Хаджиме решает не дымить в месте общепита подхватывает поднос, не отдавая отчётности своим действиям, чем удивляет рациональность. Удаляется тихо, словно на территории пятого корпуса, кто-то услышит, что он не одел тапочки, колпак для сна и не погрузился отдыхать, для очередных перепалок. Это глупо, скрываться, но сорвать маску бывалого амбала труднее, Хаджиме не романтик, это знает каждая собака тюремной организации. Неприступная скала прячет в пещере костер страсти, родившийся от мелкой искорки. Хаджиме добирается до прутьев решетки. — Думал, ты не придешь. — Вот молоко с печеньем, могу ещё сказку почитать. У Нико широко раскрыт рот, такого просто не может быть, строгий лысый чудик приносит ему преступнику теплое молоко с песочным печеньем? Пора бить тревогу. Хаджиме Сугороку подменили. Почему его сокамерники не страдают бессонницей? Несправедливость, или шанс видеть иную сторону гориллы. Полный бред, это посторонний мужик, маньяк, такой же лысый, и имеющий форму надзирателей, но никак не старый знакомый, любимчик госпожи Момоко. — Надеюсь ты не расскажешь, иначе.. Двадцать пятый ждёт угроз, что так характерны для него. — Защекочу до потери сознания. Сугороку пропускает зевок, затем желает спокойной ночи, закрывает камеру, напоминая про ранний подъем. Уходит, а Нико ожидал, что-то наподобие: "зашью рот" "закрою в карцере" " вспорю живот и съем кишки на ужин", но страшно сказать, милый надзиратель впервые за срок заточения вселил спокойствие. Двадцать пятый поставил на тумбочку поднос с посудой, теперь он вряд ли уснёт, завтра он отложит игры, где убивают монстров, и станет детективом расследующим странную подмену надзирателя. Обнаружит причину изменений в поведении, искоренит её, по-другому быть и не может. Хаджиме Сугороку властный повелитель земель тринадцатого королевства, но никак ни рыцарь поющий серенады под окном.

***

Нико слишком бодрый для семи утра, такое умозаключение приходит в голову Джуго, когда друг ползает с лупой по камере. Вот просто интересно, это на него так серьезно повлиял поход в библиотеку с Упой или же он знает большем чем все вместе взятые. Черноволосый наблюдает, как друг прислоняется к ножке койки, обречённо вздыхает не находя зацепок по неизвестному никому делу. — Пошли надо подкрепиться, потом тренировки в пятом корпусе. — Я должен выяснить, кое-что, иди без меня. — Нико, у тебя проблемы? — Всё хорошо, просто расследую подмену надзирателя. — О чем это ты?—в глазах Джуго загораются огоньки. Двадцать пятый обещал не распространяться о случае в ночи, но если Джуго надавит —проговориться, срочно помогите найти выход новоиспечённому следователю. — Джу, пошли, самое вкусное съедят—Рок закончивший водные процедуры, кладет руку на плечо. — Не пойду, пока не узнаю — Это секрет, Джуго, хотя скорее всего вы сами узнаете об этом. — Не думал, что ты такой интриган. Нико улыбается, отряхивает оранжевый костюм от пыли, и только сейчас замечет, кто отсутствует в их квартирке. — Уно, где? — Уже доедает мою порцию, ну Джуго пошли! — Странно, может он в непосредственной близости с Хаджиме? — Они друг друга не переваривают, с чего бы?—Джуго удивляется ходу мыслей сокамерника. — Парни, без топлива мы застрянем. - Хватит жужжать над головой, у меня уже плешь появляется, Рок! Джуго не выдерживает, поправляет кандалы, и выходит из камеры, у него самого с утра ни маковой росинки. А голодным тягать шины на полигоне пятого отряда не лучшая перспектива. Рок сзади пританцовывая следует, третий не лишний, доверяет интуиции, которая подсказывает, что два потерянных зайца спрятались в одну норку. Парни проходят мимо, душевых, где красуется знакомый силуэт, надо бы прихватить и картежника, иначе Самон Гокуу устроит им нервотрёпку. Будет трудно, у Уно новая прическа. — Красавица, соизвольте спуститься на завтрак—обращается Джуго к своей Рапунцель. — Пятнадцатый, только не бей сковородкой, сейчас лаком закреплю, и отпущу. — Окей. Джуго уже готов развернуться к друзьям, но они подымают брови, парнишка не понимает смысла бурной смены настроения. До него доходит, только когда знакомый рельеф мышц на руках распыляет белый дым над яркой макушкой. Хаджиме ставит баллончик на раковину и смотрит в зеркало любуясь своей моделью. — Ты меня выручил, Хаджимешечка. — Это между нами, Уно. Уно надевает кепку, в коридоре его встречает Джуго и Рок, на грани обморочного состояния. — Это, что с ними? — Уно, а как это Хаджиме, заделался барбером? — Просто предложил сделать мне прическу, я ведь вчера руку потянул на тренировке. Джуго открывает глаза, вроде причин для ревности нет, просто помощь человеку, который хочет выглядеть привлекательно. — Ничего не смутило?—Нико уже проходится лупой по телу. — Это странно с его стороны, но настойчивость Сугороку—самая страшная в мире вещь. — Он тебе угрожал—не унимается детектив. — Отнюдь, попросил потренироваться, всё равно мне от этого выгода неплохая, да кто ещё знал, что он так хорош. — Я научусь плести косички, только не уходи к другому—Джуго хватается за талию на глазах слезы. Нико забирает в штаб расследования новые догадки, сомнений не остаётся, Хаджиме не похож сам на себя и отрицать бесполезно, командиру требуется помощь. — Тише-тише, я не собирался, Джу. — Нико, это то, о чем ты говорил?—Рок забывает о еде на миг. — Ага, но лучше обговорим это в столовой. — О парни, я с вами — Хитоши выходит с новым макияжем, изюминкой, которого становятся — стрелки. В голове двадцать пятого шестерёнки двигаются быстрее, почему именно этот элемент появился на лице Сугороку-младшего? Слишком много загадок, но он найдет ниточку, распутав клубок тайн. Очередь увеличилась, здесь и заключённые и бедные надзиратели, в их столовой прохудилась крыша, и пока все дружно ждут мастеров, приходится кушать вместе. В тесноте, да не в обиде—думает Нико, присаживаясь рядом с Роком на маленьком стуле. — Выкладывай. — В общем, вчера Хаджиме поймал мою недальновидную задницу за игрой. — Странно, почему ты до сих пор жив? — Вот и я о том же, Джуго, нет бы отругать, так он предложил помочь с бессонницей, думал снотворного принесёт, а он знаете, что? Уно и Джуго привстали со стула оперлись руками об стол, Нико стал шептать, не дай великая Момоко Хякушики, услышит. — Принес молоко с печеньками. — Ёбушки-воробушки—выразился Рок, отломив часть шоколадного круассана. Кенширо сидевший от них через стол достал кнут, продемонстрировав, силу, шестьдесят девятому не хотелось лишаться языка, поэтому он сложил руки в примеримом жесте. — Мало того, собирался сказку читать. — Заехали шарики за ролики, у нашего Хаджиме.—подытожил Уно. Йозакура, хотел уже утихомирить разговорчивых заключённых, но увидев Мицубу решил присоединиться к надзирателям, слишком одиноко сидеть здесь, да и кофемашина там ближе. — Наконец-то, шпион ушел.— Нико выдыхает откусывая кусочек лимона. — Исходя из вышесказанного, делаем один вывод, надо спасать, Хаджиме! — Есть план? — ЭЙ, ТЫ, МУЖЛАН, А НУ-КА ПОВТОРИ.—голос одного из надзирателей заставляет стены трястись. — Киджи, остынь, я просто сказал, этот тинт очень выразителен на твоих губах. — Зая ты моя, Хаджиме Сугороку, объяснись, как такой чурбан отличил губную помаду от тинта? — Да, что ты привязался уже нельзя комплимент коллеге сделать! — Ты и комплименты, это, как небо и земля! — Знаешь, вместо простого спасибо, устраивать скандалы не надо, ариведерчи, фазан прекрасный. Сугороку забирает остатки завтрака, относит грязную посуду на ленту, увозящую тарелки и кружки. Нико, должен сорваться с места поговорить с надзирателем и разузнать, как можно больше. Поймать по горячим следам, но его шаг стихает быстро, квартет видит, как в дверях он сталкивается с Гокуу. — Куда прешь горилла неотесанная? — Прости, Самон, у меня дела. Гокуу не успевает даже размять кулаки, объект исчезает из поля зрения. Хаджиме успевает скрыться за углом, перед тем, как жар накрывает его щеки, он вновь начинает париться из-за пустяка, подумаешь втрескался в соперника, с кем не бывает. Ерунда, ага, конечно, этот чертов Самон Гокуу устроил революцию в его сердце, сменив политический строй именующийся характером. Сугороку сам прекрасно понимал, что из мачо начал превращаться в сопливую девчонку, страшная штука ваша симпатия. Неизведанная до конца профессорами разных профилей. Эта болезнь паразитирующая в голове, уйдет лишь, когда они смогут поговорить, а пока, влюбленный выражает чувства по-своему. Навязываясь каждому в "Нанбе", если так будет продолжаться дальше он напишет увольнительную и бросит своих спринтеров одних. Где их либо замучает Самон, либо они упадут на каблуках Киджи, а может их и вовсе переведут в тюрьму хуже нынешней. Хаджиме подбрасывает монетку, выпадает решка, пора писать отчёты, всё равно квартет сегодня допоздна в пятом корпусе, с недавних пор запретной территории для надзирателя. Ничего отправит Сейтаро, тот должен учиться справляться без него, Ямато поможет. Самон не бежит за ним, в няньки не записывался, но сердце неприятно щемит, словно он отрекся от чего-то главного. Не важно завтра день проверки от начальства, встретятся, для передачи документов, тогда и поговорят. Гокуу кидает капсулу в машину и пока в белой кружке становится грязно, от бодрящего напитка, смотрит на чрезвычайно активных заключённых. Нико вырывает лист и чертит план, Джуго грустно, что это не план побега, хотя сейчас идеальное время его осуществить. Бдительность Хаджиме спит несколько суток подряд. — Нам нужно пробраться в кабинет. — Для того, что бы составить так называемый портрет обвиняемого. — Так точно, Уно, главное найти повод. — Как же туда пробраться, ключ у Сугороку всегда висит на груди. — Я клялся в верности Уно, других мужиков раздевать не буду. — Да тьфу ты, верный-примерный—Нико сверкает очами. — Он чутко спит, пропишет в челюсть, даже не подняв век.— Рок видит приближающегося надзирателя. — Оставим это на завтра. Самон уже отыскал своих, и пришел за горе-парнями Хаджиме. Тринадцатая камера, а что с вашим начальником? — Приболел немного — выпаливает двадцать пятый. — Надеюсь, вы не заразны, живо в пятый корпус. Заключённые бредут в сторону спортивных площадок, а одинокий влюбленный запирается в кабинете начиная писать, вовсе не отчеты.

***

Тренировка заканчивается намного раньше, чем предполагалось, Самон не мог выкинуть из головы, Хаджиме, он вирусом засел в организме. Пришлось отбросить мысли разбегающиеся в разные стороны, дожидаясь ответов. Странное поведение воспитанников тринадцатого списал на волнение за "любимого" надзирателя. И сам странным образом, цеплялся за Хаджиме, трещины на потолке в столовой это их проделка. Хаджиме сам покупает краску, и просит Хякушики дать ему возможность закрасить, то, что они на спор нарисовали, отмазка в виде протекающего потолка, лишь слух. Никто в здравом уме не скажет, что бывалые противники рисовали себя обнаженных на стенах, и отпускали пробки шампанского в потолок. Опустошали запасы алкоголя, как бы снова находясь в бегах, пряча страх прожить жизнь в одиночку. Сугороку умел пить, и вовремя уходить тоже, поэтому хранил молчание долгие дни и ночи. Момо отобрала у него кисточку, вызвала маляров сама, а наказание для надзирателей сняла. Жалко ей Хаджиме и Гокуу, тех на ком держится это здание, они просто снимали напряжение. Это характерно для их тяжёлой работы. Гокуу, подвёл стрелки. От начальницы выговор получил, но не большой, просто на неделю остался один выходной и зарплата упала, а так все хорошо. Этот выходной начинался в семь вечера и продолжался до этого же часа следующего дня, перспектива ночного дежурства ждала. Пробило шесть, Самон проводил квартет до камеры, собирался зайти к горилле, но по рации сообщили о неполадках. Наверно, Лян буянил, пора утихомирить. В другом крыле тринадцатого корпуса каблуками об дверь стучала прелестная дама. — Гаденыш, начальница пришла по твою душу! Помоги разгрузить доставку оборудования. — Момоко, возьми моих парней, плохо себя чувствую. — Сейчас пропишу лекарство от лени, называется вилкой в глаз, ребра хрустят, жертва работать хочет. — У меня законный перерыв на обед. — Вот же, ключ тогда отдай мне от кабинета, там документы на покупку. — Хорошо. Хаджиме открывает дверь, снимает с шеи цепочку, передавая в теплые руки на хранение. — Я в качалке, понадоблюсь зовите. Хякушики точно прибьет его, но слишком он нравится ей. До тринадцатой камеры идти целую вечность, поэтому в комнате отдыха Момо ловит, двадцать пятого за плечо. — Хякушики-сан? — Мне нужно пара крепких мальчиков. — Сейчас устроим. — Отлично, больше всего доверяю тебе, это ключ от кабинета Хаджиме, где лежат документы. — Их передать продавцу? — Быстро схватываешь, и смотри без глупостей, всё заключённые у меня, как на ладони. — Я вас не подведу. — Умница. Нико чуть ли не танцует твист, кто мог подумать, что звёзды сойдутся воедино, да это его призвание быть детективом. Возможно он найдет доказательства своим догадкам. — Жди, кабинет Хаджиме Сугороку. Стоит ли остановиться, вдруг Хаджиме лишь проверяет всех, а потом вновь включит босса и не даст ни минуты спокойной жизни. От размышлений голова может треснуть на части, Нико все же направляется в камеру, его "отряд" давно заждался приказов командира. Переступив порог звенит ключами, Уно смотрит вопросительно, немного удивлённо. — Нико, мы найдем лучшего адвоката тебе не увеличат срок!—кричит Джуго. — Кажется Джуго укачало, дайте ему сойти с орбиты Земли. — Откуда? — Момоко дала, попросила крепких мальчиков для разгрузки оборудования. — А как же Хаджиме? — Его нет, это нам на руку, наша компания проберется в кабинет и найдет неопровержимые доказательства. — Ладно, всё равно эти стены слишком родными, и я не против до конца своих дней решать с вами кроссворды и бегать по коридорам—Рок выходит хлопая по плечу. —Джу, ты с Роком. — Он же помрёт от груза. — Отвлекать внимание, пока не научился, вдруг лысик появится, Уно сможет заболтать. А Джуго лучше подсобит тебе. — Значит идём? Кровь закипает, кандалы на ногах бьются о бетонный пол, самое страшное место в воспоминаниях двадцать пятого, рождённое, благодаря байкам Упы, уничтожает последнюю часть нервных клеток. — Сыканул, мальчонка? — Бойся за такие слова мести, зайчонок Уно. Зубья проникают внутрь, дверь поддается. Лёгкий толчок и скромная обитель, где клубы пыли не появляются встречает их холодом, проникающим даже через белые решётки. — Это документы, отдадите продавцу. Джуго кивает забирая стопку. — Уно, за дверь. Косичка покидает территорию, поглядывая по сторонам не приближается ли цунами к ним. Нико начинает открывать все ящики, громко хлопая, но кроме запаха дерева, сигарет, крепкого кофе, здесь не единой зацепки. Зеленовласка кладет блокнот с памятками на рабочий стол, рядом с телефонной книжкой Сугороку. Ползает по полу гусеничкой, да у этого надзирателя даже под шкафом не завалялся скелет! Уно стоит смирно на посту, когда слышит недовольный вздох и быстрые шаги мужчины. — Эй, нашел, что-нибудь. — Провались все пропадом, здесь чище чем в операционной! — Я слышу шаги, поторапливайся, Хаджиме буквально за углом. — Делай, что хочешь, но задержи любой ценой! Уно громко вздыхает, дверь с хлопком закрывается. — И, что мне теперь делать, скажи на милость? — Если это покушение на надзирателя то оно не удалось. — Ваше благородие, потанцуем? Сугороку, думает его стукнуть чем то тяжёлым или согласиться на глупость? Плевать просто надо отодвинуть эту тушу и взять то, ради чего он якобы намылился в качалку. Блокнот, в котором хранится вся страсть к рыжеволосому должен наполниться новой гармонией строк. — Свали, я за сигаретами. — Курить—здоровью вредить! — Молодой человек, вы давно в карцере чай не пили? Джуго стоит в метрах пяти от них, обратно отправил Ямамото, с давлением,оказываемым надзирателем возлюбленный не справится. Срывая стоп-кран, черноволосый отталкивает Сугороку, впиваясь в губы азартного игрока. Хаджиме ищет в карманах брюк успокоительное. Нико пугается затишья, пятится назад, хватая с стола первый попавшийся блокнот. У него максимум две минуты, что бы скрыться с места преступления, эндорфин закипающий в крови толкает разум в ложную сторону. Забираясь на дубовый стол и открывая решетку в вентиляцию, парнишка первым проталкивает свои записи, а потом и тело худое, легко пролезающее. Как по маслу проползает первые сантиметры, ногами, пальцами успевает прикрыть решетку. — Развели тут романтику, черти, а ну отцепились и пошли в камеру. — Есть товарищ командир. Хаджиме толкает дверь, зная, что начальница должна была забрать документы. Кабинет не может скрыть присутствия человека — упавший волос, запах тела, отпечатки, странно, но на столе, где должен лежать сборник стихов его авторства, лежит точная копия блокнота. Неужели Хякушики забрала его, прочитала, и за несоблюдение правил тюрьмы ему светит увольнение? Пятнадцатый пункт кодекса надзирателей, гласит: Запрещено связывать себя личными отношениями с надзирателями, сотрудниками тюрьмы, заключёнными. Штраф: увольнение. Тюрьма — это не загс, здесь должен царить порядок. Хаджиме нарушает правило, ожидая вызова от бестии. Достает последние наброски из второго ящика письменного стола, это просто череда предложений адресованных Самону, о которых он никогда не узнает. На ресницах снег пушится. Тает океаном на щеках. Моей влюбленности порывы. Врезаются осколками Доедая сердце по частям. Кто укажет путь. Твоих следов, которых нет. Стремление найти тебя. Бросается в бездну <i>Слишком влюбленного человека. Черная бумага падала из окна, небеса гневались, а Сугороку оставался один.

*

Нико молился на маленький просвет, в темном царстве, но сложные проходы, твердили о том, что выхода нет. Детектив-потеряшка смотрит вниз — коридоры незнакомы, пустынны, одиноко и страшно. Двигается вперёд на дрожащих коленках, останавливается, ложиться тяжело дыша. Он загнан, голова отказывается соображать, решает открыть страницу, на которой оставлена последняя заметка. Там ничего, лишь строки, написанные рукой Хаджиме Сугороку, с инициалами адресата. В них несложно отгадать — главный надзиратель пятого отряда — Самон Гокуу. В полночь на лестнице. Между вторым и третьим Этажом. Обнимай букет жёлтых лютиков Задыхаясь от учащенного сердцебиения. Нажимай на кнопку лифта. Прочь улетая ввысь. Сигаретами сжигая стихи Коротаю минуты ночи. Бросая вызов привычке А у неё твое имя. Застыло на моих устах. — Хаджиме влюблен. Этот секрет стал потрясением. Потеряв бдительность и начиная ворочаться из стороны в сторону, конструкции вентиляции не выдерживают. Раз. Два. Три. Нико проделывает дыру. Момоко ошарашенно смотрит на чудо упавшее с потолка, Самон принесший документы, успевает подхватить заключенного и опустить на пол. — Хякушики-сан, задание выполнено.—улыбается, пряча в складках одежды блокнот.

***

— Девочки, вперёд, ещё семьдесят кругов! Гокуу удивлен, Хаджиме не появлялся ни в столовой, даже не привел своих охламонов на тренировку. Как сквозь землю провалился, чертяга. Стоит поймать одного из подопечных и с пристрастием расспросить. Рок? Нет, этот силач, готов поставить новый рекорд тюрьмы "Нанба" пусть бегает. Джуго? Нет за ним глаз да глаз, вряд ли он в дружеских отношениях с гориллой. Уно? Судя по тому, что он лежит звёздочкой и Труа машет на него веером, он вообще забыл родной язык. А вот тот парнишка со спецгруппой по здоровью, подойдёт, тем более, от чтения блокнота отвлечься можно. Рыжеволосый охлаждает пыл, набирая в лёгкие воздух и свистит. — Ладно, перерыв, попейте водички. Нико зачитывается, кто мог подумать, Хаджиме пишет стихи. Парням он сказал, что приостановил расследование, а сам уже сто тридцать шестой раз читает три стиха. Где остальные? Ответ находится быстро, как профессиональный криминалист, двадцать пятый находит обуглившуюся страницу, видно искорка случайно упала, а Сугороку успел потушить. Заключённый не замечает начальство. — Нико, что читаешь? — Да так, составляю график уборки камеры. — Скажи, где Хаджиме, почему он стал всех избегать? — Понятия не имею, господин надзиратель. — Знаешь, ты не умеешь врать, у тебя уши краснеют, рассказывай, что в этом блокноте. — Ничего, честно! — Хочешь, составить и соблюсти график для всего тринадцатого и пятого корпуса? — Никак нет! — Тогда, дай мне в руки. А черт с ним — думает Нико, передавая. — Умница, возвращайся к тренировкам. Гокуу садится по-турецки, и открывает. Вчитывается, листает, находя свой портрет выполненный в графическом стиле, почерк Хаджиме. Знает его из тысячи. — Дурашка... Самон смотрит на бедолаг, отдает их заместителю, а сам направляется искать любовника. На выходе из спортзала встречает Сейтаро с взмокшими от пота волосами. — КАРАУЛ! — кричит фазан, догоняя заместителя тринадцатого корпуса. — Что случилось? — Хаджиме увольняется из-за тебя, чертов Самон — шипит Киджи, чуть ли не набрасываясь. — Надзиратель, прошу только вы сможете уговорить начальницу. — Этого не может быть. Гокуу мчит к кабинету начальницы. — Хаджиме, подумай ещё раз. — Ничего не возвратить, Момо. — Ты лучший в своем деле, без твоего надзора все рухнет, я не собираюсь подписывать и ставить печать. — Умоляю, Момоко, здесь невыносимо. В каждом месте его смех, в каждом зале его тело, до которого я не могу дотронуться, избавь от мучений. Хякушики дрожит от такого Сугороку. Она не может отказать. Во-первых: это её работа. Во-вторых такого слабака не потерпят стены самой охраняемой тюрьмы в мире. Смирись и подпиши. Забирает заявление, подносит синюю ручку. Без стука. — СТОЯТЬ! — Самон? Ты чего? Начальница останавливается в миллиметре от расшифровки подписи. — ХАДЖИМЕ! — Да? — Я тебя убью. — Причина? — ЗАЧЕМ ТЫ СКРЫВАЛ ОТ МЕНЯ ЧУВСТВА, ЭГОИСТ, КОТОРОМУ ПЛЕВАТЬ НА ПАРТНЁРА! — Так ты прочитал. — До конца, Нико признался, что ты сжигал свои стихи, боясь, что я их найду и не приму любовь между мужчинами? — Верно. — Нет, Момо, ты посмотри на величайшего придурка-романтика. Да я давно люблю тебя, лысая твоя башка. — А вот сейчас обидно. Самон берёт ладони. Хаджиме встаёт с кресла. Ладони надзирателя тринадцатого корпуса касаются талии. Обнимают так нежно, как распускаются цветы, те самые, на белом полотне. Сугороку стесняется целовать в губы, Самон встаёт чуть на носки и касается носа. — Если вы оба сейчас не засосётесь, оба вылетите с места работы! Надзиратели смотрят на разгневанную начальницу. — А мы любим и без приказов. Земля останавливает вращение, сплетение рук, языков, тепло двух тел, наконец они нашли друг друга. Момоко берёт в руки зажигалку, крутит колёсико являя миру огонь, подносит заявление на увольнение, оно дотла сгорает, кусочками падая в мусорную корзину. — Запомните: бумага — стерпит все. отношения ждать не могут, ими нужно жить, здесь и сейчас, не откладывая на потом. Хякушики, обнимает своих надзирателей. — С возвращением, Хаджиме. Спустя две недели. — Юго-запад, трое. Хаджиме бежит сломя голову. — Окружаем. Самон выходит на тропинку. — Надзиратели! Черт. — А ну-ка живо в камеры, , папочка вернулся! Получив кулаком по умным головушкам, заключенные бредут в камеры, надзиратели в подсобку предаваться страстям.Нико смеётся над ними, дописывая маленькую историю о Хаджиме и Самоне. Помнишь закаты Встречали поодиночке? Это все осталось в прошлом. Сзади, ощути знакомый ропот. Лучом сливаясь воедино с солнцем Гони дожди в влюбленных душах. Достигнув эйфории.