We are all searching for someone whose demons play well with ours

***

Этим вечером, тёмно-оранжевый закат на фоне потресканных старых домов, приковал к себе взгляды жителей маленького изолированного района, и Ханна была в их числе. Она, как и остальные на улице, заворожённо наблюдала за солнцем, до которого, казалось, можно дотянуться рукой, что неспешно опускалось за горизонт, унося с собой мягкое тепло апрельского дня. Пожалев, что не подумала захватить с собой плащ, девушка чуть поёжилась от ветра который спустя минуту после красивого зрелища стал ощутимо прохладным. Несмотря на это, она не спешила покидать набережную, вслушиваясь в звуки наступившего вечера: торговцы неторопливо собирают с прилавков свои вещи, где-то неподалёку бегают дети, перекидывая друг-другу мяч, лампы в фонарных столбах начинают легонько потрескивать, а мелкие волны шумно разбиваются о пирс. Разумеется, ничего из этого не могло напоминать Ханне родной дом, но почему-то, она находила здесь что-то уютное и по-своему приятное. Вспомнив наконец о деле, которое должна была сделать ещё днём, Вебер неспешно двинулась в направлении ближайшего почтамта, он был на юге от пристани, в спальном районе. Дойдя до места, она аккуратно вынула уже заранее подписанный конверт и ловким движением пальцев опустила его в щель ящика для писем. С чувством выполненного долга рыжеволосая рассчитывала пойти на ужин, где собиралась извиниться перед Пик за сумбурную встречу днём, как вдруг, сильные руки припечатали ее плечи к холодной, каменной стене. — Боже, Г-галлиард… Ты чего? — испуганно пищит девушка, явно не ожидавшая встретиться с ним здесь. Неужели он следил за мной? — Что ты тут делала? — встречный вопрос, ровным, бесстрастным тоном почти выбил почву из-под ног молодой особы. Черт. Черт. Черт! — Можно подумать ты не видел! — резко выпалила она. — Я отправляю письма родным, стабильно, два раза в неделю, а сегодня будто встала не с той ноги, обо всем забываю, и вообще... — девушка интенсивно заерзала, в попытках выбраться из крепких рук молодого мужчины. — Отпусти меня наконец! — и она вынуждена вновь встретиться с ним взглядом. Медового цвета глаза блестят в свете уличных фонарей, и кажется, что вот-вот прожгут в Ханне две аккуратные дырки. Часто опущенные брови, сведенные к переносице, резко поползли вверх. — Видишь ли, твоё красивое личико, — его левая рука переместилась чуть выше, и тёплые пальцы принялись нагло очерчивать острый подбородок девушки небрежно поглаживая нежную кожу щёк, — Не даёт тебе право держать меня за дурака. Я не уверен, что и кому ты сейчас отправляла, но если окажется, что это письмо не для твоей родни, то… — Рука Порко уже беззастенчиво гладит тонкую, бледную шею, вызывая неприятные мурашки по всему телу. И нарочито медленно, не отводя пытливого взгляда от её зелёных глаз, стальной хваткой сжимает горло рыжеволосой не дав проронить и стона. — Я думаю, ты поняла меня, Ханна... — не сводя глаз юноша быстро разжимает ладонь, дав возможность воздуху болезненно забить её лёгкие, от чего у элдийки начался судорожный кашель, а глаза, в которых злости хватило бы чтобы разжечь костёр, наполнились слезами. Пару секунд смотря на рвано вздымающуюся девичью грудь, носитель титана-челюсти поправил причёску и засунув руки в карманы бомбера цвета хаки, развернулся и пошёл прочь. — Ты пожалеешь об этом Галлиард… — тихо плюет ему в след девушка, содрогаясь от очередного приступа кашля.

***

Она внимательно смотрит в отражение небольшого зеркала. Даже под тусклым светом лампы на тонкой шее отчётливо виден багровый след-напоминание о неприятной встрече. Худые пальцы так остервенело сжимают края раковины, что кажется, будто вот-вот раскрошат прочную керамику в пыль. Ханна не понимает, что именно вызывает в ней такие эмоции — поступок юноши, или же личный, такой неоправданно глупый промах. Шумно втянув носом воздух, Вебер берет со спинки стула бежевую водолазку, аккуратно натягивает чистую вещь на подтянутое тело, особое внимание уделяя вороту, отныне хранящем тайну о яркой отметине. Мало приятного, узнай ещё кто-то о случившемся. Чтобы точно оставить эту часть тела без внимания, девушка решает распустить копну рыжих волос. Мягко проведя деревянным гребнем по густой шевелюре, она крайний раз бегло смотрится в зеркало, отмечая, что в целом выглядит довольно неплохо. На Парадизе она часто оказывалась объектом мальчишеских симпатий, особенно во времена жизни в кадетском корпусе, однако, девушку это мало интересовало. Она простодушно грезила о спасении человечества, поэтому всецело посвящала себя учёбе и тренировкам. Захлопнув за собой дверь, девушка поспешила спуститься в столовую, где её наверняка ожидала Пик. Торопливо войдя в большой зал, Ханна внимательно изучает силуэты, надеясь быстро отыскать темноволосую приятельницу в толпе. Так и случается – элдийка замечает её, как всегда, в окружении нескольких ухажёров. Рыжая откровенно не понимает, как Фингер удаётся быть искренне милой с каждым, даже с самым нахальным юношей. Подойдя ближе, она узнаёт ещё одно лицо, и в горле, мгновенно, тяжёлым комом застряли все слова, а нутро словно прошибло электрическим разрядом. Сегодня с ней сидел он — последний, кого Ханне хотелось видеть сейчас. Обычно блондин находился в центре самой шумной компании крепких, уверенных ребят и неприлично красивых девушек, привлекая к себе внимание всех собравшихся в столовой. Но сегодняшний вечер, почему-то, стал исключением. Он точно меня преследует. Пришлось собрать волю в кулак чтобы сохранить самообладание. Демонстративно игнорируя Галлиарда, она садится слева от девушки, которая, не отрываясь от своей беседы, одаряет её тёплой улыбкой. В зоне интернирования не особо балуют вкусностями, но ей не впервой довольствоваться тем, что дадут. Есть, от чего-то, не очень хотелось, поэтому Вебер решает хотя бы смочить чем-то горло: аккуратно берёт увесистый стакан и пакетик полюбившегося травяного чая. Парень, чьё имя ей никак не удавалось вспомнить, услужливо наполнил крутым кипятком посуду, и Ханна кивнула в знак благодарности. Выглядело так, будто этот жест был попыткой завязать непринуждённую беседу, но в нос резко ударил знакомый аромат любимой пряности, и девушка инстинктивно повернулась к источнику запаха. Румяная выпечка на подносе молодого мужчины, которую он так щедро сдобрил корицей, вызвала неприлично-громкое урчание в животе. Хорошо, что болтовня и смех за ужином запросто смогли заглушить этот звук, и Вебер даже не пришлось прятать румянец. Снова он. Признаться честно, Ханна не особо удивилась, ведь она не раз замечала Порко за поеданием вафель в продуктовой палатке на набережной, и как в тайне от военных он угощал местных детей шоколадом, который был просто на вес золота в этом месте. А ещё, Пик часто упоминала в разговорах, что «этот дурак» готов душу дьяволу продать за сладкое. Тем временем юноша хватает сдобные бока самой аппетитной на взгляд Ханны булочки и довольно быстро подносит её ко рту. Тонкие губы раскрываются обнажая ряд белоснежных, острых зубов, которые тут же впиваются в нежное тесто, откусывая добрый кусок простого, но такого лакомого десерта. Все же, не зря же он – носитель титана-челюсти. Обладательница рыжих волос наблюдая за этим невольно облизывается, и как нарочно, в эту секунду парень фокусирует свой взгляд на ней. Вот же засранец. Девушке приходится быстро отвернуться, взять чертов стакан и давиться чаем, а на мгновенье мелькнувшая мысль всё же завести диалог с тем парнем не кажется такой уж дурной. Скрежет посуды сдвинутой в центр стола застал Ханну врасплох, она удивлённо смотрит сначала на тарелку, оказавшуюся теперь практически под носом, а потом на флегматично-спокойного Галлиарда. Тут даже занятая разговором Пик отвлекается. — Ох, Покко, ты так любезен!— пускает наигранный смешок она. — Ага. Всё для вас, дамы.. — так же наигранно отвечает он и закидывает в рот оставшийся кусочек сдобы. Остаток вечера Ханна старалась вести себя как можно естественней: поддерживала разговоры, не просто отстранённо угукая временами, смеялась над часто удачными шутками собравшихся за столом, наконец попросила прощения у Пик, хотя та, как всегда, отмахнулась, мол, с кем не бывает, и даже позволила себе съесть ту самую булочку с корицей, так внезапно предоставленную объектом её душевного непостоянства. Она упустила из виду момент, когда Порко покинул общий зал, но решила не придавать этому большое значение. Закончив трапезу и попрощавшись с большей частью знакомых, она задержалась с Фингер в холле, чтобы чуть позже успеть пройтись по улице перед комендантским часом. Некоторое время они шли молча, Ханна пыталась разглядеть звёзды, но ночное небо потихоньку затягивали облака. — Как думаешь, есть ли во всём этом смысл? — внезапно нарушила тишину темноволосая, сосредоточенно всматриваясь в сумрак перед собой. — Ты о чём? — рассеянно переспросила Вебер. — Ну… Обо всём. Если подумать, я так устала от нескончаемых войн. Печально, что они – единственное, что я видела в жизни, — вмиг ставший унылым взгляд теперь предназначался Ханне. — Насилие всегда порождает лишь насилие, и так страстно желаемая победа только даст новый завиток бесконечной спирали ненависти и вражды… Сердце зеленоглазой пропускает лишний удар, она аккуратно берёт крохотную ладошку хрупкой лишь на вид девушки и крепко сжимает. — Войны никому не нужны, кроме той горстки мировых лидеров и глупцов, что их развязывает. Мне правда жаль, что нам с тобой не посчастливилось родиться где-нибудь в другом месте, в другое время, — маленькая пауза, и горькая усмешка выдаёт девушку с потрохами, — Пик, я правда не знаю ответа на твой вопрос, но продолжаю верить, что когда-нибудь и мы получим своё право на спокойствие… — и сероглазая, отозвавшись, мягко сжимает пальцы подруги в ответ.

🎵 Свидание —08.12.1980

***

Постояв еще немного возле центрального входа девушки обменялись быстрыми объятиями и разошлись. Ханна направилась в свою комнату, мысленно поблагодарив того, кто когда-то выделил для её пребывания именно это место. Поскольку южное крыло здания было бывшим учебным корпусом, второй этаж вмещал в себя всего четыре комнаты, и одна из них уже не первый месяц принадлежала элдийке. Заперев за собой дверь, девушка ощутила привычную свежесть – она любила весну с её ещё прохладным воздухом, приятной сыростью и шелестом листьев, поэтому вечерами часто оставляла окно открытым. Чего ей действительно не хватало в Марлии, так это ароматного запаха зелени и полевых цветов. На родном острове она жила за стеной Мария, в маленькой деревне за лесом, на востоке от Троста, где всё цветёт чуть ли не до самых морозов. Не включая свет, Ханна изящно стягивает с себя высокие ботинки, лениво потягивается, дав волю небольшой усталости. День и впрямь выдался тяжёлым, ведь помимо прочих забот и потрясений, она успела навести порядок в госпитале, к которому её прикрепили. Пройдя ещё немного вглубь комнаты, водолазка, уже не первый час противно сдавливающая слегка саднящую шею летит на пол, после чего, до слуха девушки доносится шорох. — Я, признаться, не ожидал такого, — с придыханием произносит молодой мужчина, который все это время наблюдал за вошедшей, сидя в мягком кресле. — Но это не значит, что мне не понравилось... — закончил незваный гость, обнажая в улыбке острые зубы. Судорожно соображая, кто перед ней находится, Вебер заскорузло хватает с тумбы маленький нож, больше похожий на медицинский скальпель. — Так, тише, это всего лишь я… — уже не так уверенно говорит Порко, чуть поёрзав в сейчас не кажущимся таким удобным кресле. — Чёрт… — шипит девушка, понимая, что стоило бы прикрыться, борясь с диким желанием вытолкать этого мерзавца в окно, предварительно добротно истыкав скальпелем. Вот только это вряд ли его убьёт. Он один из девяти разумных титанов, как-никак. — Какого хрена ты тут забыл? Проваливай! — спешно накидывая поверх тонкого спортивного топа рубашку, почти воет рыжая. — Блять, женщина, уймись, и положи уже эту штуку туда, откуда взяла, — он кивком указывает на её оружие. — Взгляни на время. Если ты будешь так вопить, это ни к чему хорошему не приведёт... — словно предвидя будущее, Порко хмурит брови в своей обычной манере. Большие напольные часы с маятником в общем коридоре оказываются достаточно громкими, чтобы слышать их через дверь. Уже одиннадцать, а значит, комендантский час уже давно вступил в силу. Наконец включив свет и немного придя в себя, Ханна все же прячет скальпель в задний карман брюк и осторожно подходит ближе к наглецу, скрещивая руки на груди. — Я понимаю, что ты гордость Марлии, супер-солдат и всё такое, но это вовсе не означает, что ты можешь вот так просто, когда тебе вздумается, вторгаться в моё личное пространство, Галлиард. — она одаривает его отнюдь не ласковым взглядом. — Я пришёл за этим... Ты должна мне. — тычет пальцем в рисунки девушки Порко. Рисунков, кстати, было много. Особенно удачные Ханна бережно обклеивала скотчем, предотвращая заломы, и вешала на стену. Так же было много карандашных набросков, больше всего ей нравились именно они, пусть порой те и выходили слегка корявыми. Были пейзажи, натюрморты и люди. Несколько портретов, среди которых легко узнавалась Пик и пара знакомых парню марлийских солдат и медсестёр с госпиталя. — Ещё и в вещах моих рылся, да ты просто… Просто..! — не найдя нужных слов, она швыряет в блондина маленькую вязаную подушку, которую когда-то давно подарила ей сокурсница, но тот ловко ловит предмет и зажимает его коленями. — Кто бы мог подумать, сейчас ты так рьяно обзываешься и пытаешься выставить, хотя ещё утром растерянно хотела назвать меня господином, — он умело спародировал девушку за встречей в библиотеке, чем вызвал у той лишь недовольно поджатые губы. — И да, тебе все же лучше быть потише… — Ты без спроса заявляешься в мою комнату, роешься в моих вещах... Что, по-твоему, я должна испытывать? Искреннюю радость от встречи? Я не из тех, кто крутится возле тебя в столовой или где-то ещё, делая вид, а может и не делая, чёрт их знает, что ты, Порко – центр вселенной, — выпалила Ханна на одном дыхании. — А ещё, я пока не страдаю провалами в памяти, и твоё внезапное появление возле почтового ящика, уж извини, никак не выходит у меня из головы! Он только сейчас, при свете лампы, замечает оставленный им след на шее девушки и снова хмурится. — В тот момент я не думал, что могу перестараться, — короткая пауза — А эти разговоры про моё окружение, ты что, следишь за мной? — заговорщически подмигивает Галлиард. — Это ты за мной следишь.. — цедит сквозь зубы хозяйка комнаты. — Да, так и было, после того, как ты разбудила меня в библиотеке. Я вышел следом, и случайно услышал ваш разговор с Пик, — он на секунду задумался, — И ты не пошла в госпиталь, как обещала. Естественно я напрягся и заявился сюда. Но не найдя ничего, что может тебя скомпрометировать, я понял, что просчитался. И за это, — он взглядом указывает на её синяк, — Прости, правда. Я не хотел, чтобы так вышло. От злости остался едва уловимый шлейф, а лицо девушки выражало лишь накатившуюся волной усталость. — Хорошо, Порко, — она немного помедлила, — А теперь уходи... Пожалуйста. Предварительно закинув на подлокотник подушку, которую ранее швырнула в него Вебер, парень встал, поравнявшись с рыжеволосой. Как выяснилось, она была на целую голову ниже Галлиарда и вообще, казалась ему очень маленькой, хотя вроде и была прилично выше той же Фингер. — Хорошо, Ханна, — наглец снова спародировал девушку, и наклонившись к ней прошептал, почти в самое ухо, — Про рисунок не забудь. Приказ как-никак. И он покинул комнату, бросив напоследок что-то неискренне-приторное, в его духе, по типу – спи сладко, но Ханна пропустила это мимо ушей, оставшись наедине со своими мыслями, утомлением и резко навалившимся сном. Вышагивая по тёмным улочкам родного Ребелио, он пытался расслышать запахи наполнявшие ночной город. Близ военной базы, как всегда, пахнет плавящимся от нестерпимого жара металлом, горящей резиной и прогорклым топливом. На набережной нос слегка покалывало от сильной влажности и солёного запаха моря. А от неё пахнет душистыми травами и цветами – какими точно, он разобрать не мог, потому что не знал названий. Но одно понял наверняка – ему понравилось.