(не) умершие чувства

распахивая дверь, из которой тотчас в помещение врывается холодный и морозный воздух с улицы, даби заваливается в их убежище, которое по факту было просто баром, пошатываясь от выпитого алкоголя и кажется готовый упасть и вырубиться в любую секунду. но захлопывая дверь, он все таки кое-как преодолевает расстояние до стойки, садясь на стул и складывает на неё руки, укладывая на них свою голову. единственный свидетель сего действия ничего не говорит и молча ставит перед ним стакан с налитым туда, наверняка каким-то крепким алкоголем. он отказывается, отодвигая стакан подальше. достаёт потрепанную пачку сигарет и вытаскивая последнюю, сминает опустевшую пачку и кидает в ведро с мусором. очевидно не попадает, поэтому курогири, вздыхая, опускается за ней и сам выбрасывает. он точно помнит, что ещё утром она была целой, ведь сам видел, как парень сдирал пленку. но впрочем не впервый раз, так что удивляться нечему. его это в принципе не очень волнует. единственное, что от даби несёт так, что бар уже насквозь пропах сигаретами, ещё как только он зашёл. а окна, чтобы открыть и проветрить здесь нет. даби, поднося к сигарете в который раз новую зажигалку, ведь они вечно то теряются, то ломаются, закуривает. и сделав пару затяжек, выдаёт заебаное и лаконичное: — блять. курогири молчит, ожидая, что даби продолжит свой монолог. и через минуту так и происходит. — думаешь он и правда обиделся на мои слова? «мои слова» это он про тот случай утром, когда по телевизору шла какая-то сопливая мелодрама, которую так увлечённо смотрела тога, а в баре находились практически все, за исключением пары лиц. главный герой парень был очень красив, как почти всегда бывает в подобных фильмах, без единой неровности на лице или что ещё там неприсуще идеальным, богатым мальчикам. шигараки в это время сидел за барной стойкой, меланхолично крутя наполненный бокал в руках. а даби видя всю эту картину, не удержался и сказанул что-то на тему «а у нас что сегодня праздник? с чего бы наша принцесска решила порадовать нас своим прекрасным личиком? да ещё и после завтрака, ну честно, мог бы хоть переждать немного, меня уже начинает подташнивать». томура же после такого, вместо обычно едкого и ответного оскорбления, ведь сам даби не то чтобы очень лучше выглядит, просто допил залпом оставшееся и поднявшись со стула, размеренными шагами, направился в свою комнату. и вроде бы что не так? ну просто заебался человек от вечных подколов, уже и реагировать не хочется, но нет. даби уловил в его на секунду, брошенном на него взгляде, что-то, что объяснить не мог, но стало даже как-то противно от самого себя. стало ещё хуже, когда он действительно понял, что сказал. он явно не умел сначала думать, а потом говорить. курогири немного помолчал, продолжая протирать бокал, а потом вздохнув, и все таки ответил: — если честно, не уверен. шигараки томура не такой человек, но все таки вам, наверное, следовало быть помягче с ним, — выдаёт, спокойным, как обычно тоном. он вспомнил, что подобные выходки даби в последнее время участились, так что поспешил добавить: — и да, если это будет возможным, пожалуйста постарайтесь поменьше его раздражать. в последнее время он стал ещё более нервным, чем обычно. — я подумаю, — даби усмехнулся, продолжая курить, давая понять что разговор окончен. ещё какое-то время даби продолжал сидеть, докуривая последнюю сигарету, а когда она закончилась, все таки взял тот стакан, который предложил ему курогири, ещё в начале его прихода. больше он ничего не говорил, продолжая делать небольшие глотки, иногда как-то тяжело вздыхая. и когда и спиртное в бокале уже закончилось, то все таки не стал просить налить ещё, как планировал, а собрался с духом и встал с насиженного места. курогири перевёл на него странный взгляд, забирая стакан. немного потоптавшись на месте, отбросив все мысли, он развернулся вполоборота и все ещё покачиваясь, выпил он немало, пошёл в сторону коридора. курогири на всякий случай, чтобы быть готовым прийти в любой момент, решил уточнить: — даби, я надеюсь, что вы не собираетесь делать глупостей, — и получил не самый утешительный, но ожидаемый ответ. — именно их и собираюсь, — и скрылся из поля зрения. курогири лишь оставалось тяжело вздохнуть, и понадеяться, что их логово и все находящиеся в нем останутся целыми. даби стоял возле входа в комнату человека, к которому на самом деле, довольно давно начал испытывать что-то помимо изначальной неприязни, и простого безразличия после. но разумеется ничего кроме бесконечных подколов и переругиваний после этого, его рот выдавать не мог. и даже не потому что он даби, весь такой неприступный и холодный, слишком человек, который не рассчитан на подобные чувства. а даже просто потому, что они далеко не по хорошую сторону, да и вообще не живут спокойной жизнью. и хоть в жизни, в отличии от фильмов, добро не всегда побеждало, но та часть парня, что все таки не отрицала плохой исход и потери от хорошего, не давала ему сделать что-то большее по отношению к тому, что он чувствует к их лидеру. его лидеру. он просто боялся. боялся, что может его потерять. это действительно давило, кем бы он там ни был, хоть злодеем, хоть безжалостным убийцей, это все равно отдавалось неприятным ощущением внутри. ещё раз все обдумав, и так и не найдя правильных слов и действий, он медленно, но решительно открывает дверь на свой страх и риск. в комнате темно, все источники света выключены, а единственное окно на противоположной стороне зашторено. до кровати, на которой под уже далеко не первой свежести одеялом лежал хозяин данной комнаты, было всего шага три. и для парня эти три шага дались, казалось бы, в вечность, когда он все таки преодолел это расстояние, предварительно тихо закрыв за собой дверь. на подушке виднелись голубые волосы и часть лица, которая не была скрыта одеялом. кровать прогнувшаяся под его весом, когда он сел на ее край, стараясь делать все аккуратно, а не как обычно, немного скрипнула. на секунду испугавшись, что шигараки сейчас проснётся, он успокоился, ведь это бы даже облегчило ситуацию, и ему бы не пришлось самому его будить. но размеренное дыхание, только на миг прервалось, и продолжилось, после того, как тот перевернулся на другой бок, и теперь находился спиной к даби. что ж, кажется все таки придётся самому. и когда он уже вроде собрался положить руку на его плечо, по крайней мере там оно вроде должно было находится, он неожиданно передумал. рука оставшаяся висеть в воздухе, потянулась выше и легко прикоснулась к волосам. и нет, они не оказались мягкими, как бывает в большинстве романтических историй, они были довольно жесткими, сальными от нескольких дней без помывки и запутавшимися. даби сделал мысленную пометку, расчесать эти клоки волос, если разумеется не умрет после того, что хотел сделать. ещё немного погуляв по волосам, он отводит руку, сразу начиная снимать ботинки. после, все ещё коря себя за то, что вообще решился на подобное, берет одеяло, не торопясь поднимая его. и также не торопясь, немного поворачиваясь, укладывается боком на край кровати и чуть не падая, во время спохватившись, и подвинувшись чуть ближе, устраивается поудобнее. хоть и все равно было далеко не удобно, кровать уже продавленная во многих местах, и поскрипывающая переодически, да и места было ужасно мало. но жаловаться он не собирался, только если поворчать для приличия. и все таки, пододвигаясь поближе к томуре, он максимально осторожно, чтобы мало ли не разбудить, просовывает руку под одеялом и мягко укладывает ее на талию парня. хотел было подвинутся ещё ближе, но делать этого на удивление не пришлось. шигараки во сне, видимо ощутив источник тепла, сам пододвигается и прижимается спиной к тёплой груди человека, который кажется чуть звёзды в глазах не словил от этого милого, и столь расходящегося с личностью шигараки действия, хоть и не осознанного. даби по инерции чуть сильнее прижимает его к себе, желая остаться в таком положении настолько, насколько это было возможно. он рассматривает затылок парня, проходясь глазами до шеи и второй рукой очерчивает ее, недовольный тем, насколько сильно она расчесана на этот раз. несколько царапин до крови, которую никто не стёр и она так и осталась засохшей корочкой на шее. в следующий раз не жалея, ебнет его по рукам, как только потянется. опять таки, если выживет на утро. ну а пока, он очень тихо, чтобы и самому не услышать, произносит: — прости. и прикрывая глаза, наслаждаясь этими минутами спокойствия, тоже постепенно засыпает, стараясь не думать, о том, что будет потом.

***

на утро всегда тяжело просыпаться. как бы рано, казалось, не лёг, все равно трудно разлепить глаза, и начать функционировать. а особенно, когда к твоей спине прижимаются так сильно, вставать особенно не хочется. но этот кто-то все равно должен будет получить по лицу. шигараки с трудом открыв глаза, пытается повернутся в этих сильных и горячих объятиях. чему он кстати рад, зимой в комнате было холодно, а тут такой обогреватель. кое-как развернувшись, он смотрит на лицо, покрытое ожогами и скобами, на прямые чёрные волосы, раскинутые по подушке, на закрытые глаза и немного подрагивавшие ресницы, невольно, но совсем не заметно, поднимая уголки губ, с маленьким, вертикальным шрамом на одном из них. пролежав в таком положении ещё минут так десять, томура видит, как веки парня напротив, неторопливо распахиваются, и как только взгляд напротив начал фокусироваться и приобретать оттенок страха, он произнёс: — ну и какого хрена ты здесь делаешь? — охрипшим ото сна голосом, возмутился шигараки. даби же вместо того, чтобы начать думать, как выбраться из сложившейся ситуации, решил пустить все на самотёк, немного посмеиваясь. и на вопросительный взгляд красных глаз, поясняет: — ты выглядишь как котёнок. невыспавшийся и недовольный котёнок, — все ещё посмеиваясь, поясняет парень. а тот самый «котёнок» не раздумывая, немного поджимая ноги, скидывает ими неожиданного соседа на пол. — а-а-а-а, о нет, как больно, у меня точно сломана рука, — притворно корчась, и якобы злясь и недовольствуя, отвечает даби, и добавляет, — и нога! ну точно, она ужасно болит. вызовите скорую! — переигрываешь, артист погорелого тетра. — хе-хе, но синяк точно остнется, и вообще-то это было грубо и негостеприимно, — вставая с пола, и пытаясь снова залезть под одеяло, отвечает он. неожиданно, никто не сопротивляется и не пытается испепелить его, дотронувшись рукой. так что он с опаской забирается на кровать и укрывается одеялом, не двигаясь ближе. — что, так про… — не успевает договорить, как его перебивают. — если бы я был против, расщепил бы тебя ещё тогда, когда ты внаглую сел на кровать. глаза даби округляются, он перестаёт дышать и весь застывает. кажется и сердце останавливается. он не спал. он все это время не спал. когда даби гладил его по голове. когда он ложился в кровать. когда он обнимал его за талию. когда проводил рукой по шее. когда он сам томура-блядский-шигараки прижался к нему спиной. он не спал ни в один из этих моментов. парень выпал из реальности на какое-то время, пока все ещё не до конца проснувшийся томура, не вывел его из транса: — не обольщайся, это не значит, что я был очень уж рад делить с тобой одну кровать. было ужасно тесно и жарко, и вообщ… — на этот раз прервали уже его. и прервали не словами, а объятиями, все такими же жаркими, крепкими и такими что не вдохнуть, не выдохнуть. и ничего такого, просто необходимость, заставили, ему просто нечего было больше делать, как обнять в ответ. оттопыривая мизинцы, чтобы не испепелить, чтобы не повторить ошибку, из-за которой разрушилась его жизнь, а детство превратилось в ад. не потерять человека, который стал значить для него слишком многое, и не понятно как это произошло. в какой момент появилось это странное, всепоглощающее чувство, что охватило его уже измученную, и, казалось, не способную на подобное душу, и из-за которого спустя столько лет на сердце стало тепло. обнять так же сильно в ответ, стараясь передать те же самые чувства, которые чувствовал сам. ощущал каждой клеточкой своего тела. — и что за сопли мы тут развели, как в том вчерашнем фильме, тога увидела бы, зарыдала, — ну конечно, а как же иначе, — и не поверила. я и сам не верю. — могу ещё раз вытолкнуть тебя с кровати, но на этот раз действительно с переломом. устроит? — ха-ха, ну нет, спасибо. у меня вообще-то в плане был ещё один пункт. и это не падение на холодный пол, и не больница, с месяцем восстановления потом. — какой-то ты слишком самонадеянный. не кажется? я все ещё могу прикоснуться к тебе мизинцами. вот это уже точно было в твоём плане. — да, именно это и было. когда проснулся уже удивился, что все еще не сдох, — сознался парень, — и, ну да, позитивного плана у меня вообще не было. так что я придумал его только что. и мое убийство туда больше не входит. так что не сходи с задуманного и не паясничай. немного высвобождаясь из объятий, отрывая голову от плеча томуры, как бы ни хотелось и дальше лежать вот так, уткнувшись в него. он смотрит в глаза парня напротив, и не находя там ничего враждебного, аккуратно, боясь спугнуть, приближается к лицу напротив, и мягко, еле касаясь, накрывает губы шигараки. бабочки в животе у обоих парней совсем приходят в бешенство, и приятное тепло разливается по всему телу. и когда понимает, что смертельная кара ему не грозит, собираясь увеличить напор, он чувствует, как чужие губы прижимаются в ответ сильнее. в который раз за последние пару дней отключаясь от внешнего мира, он довольно быстро приходит в себя, приоткрывая губы, и обхватывая ими сначала верхнюю, потом нижнюю сухие и обкусанные губы. томура после этого действия, повторяет за ним, но делает это более неуклюже и неумело. и в этом нет ничего удивительного, даби уже успел об этом подумать, именно поэтому старался не торопиться и не давить. никто не заметил, как из этого целомудренного поцелуя, спустя пару минут, один парень уже сидел на коленях другого, и они уже не невинно, а довольно развязно сталкивались и переплетались языками. шигараки уверен, что никогда такого не чувствовал раньше, и если вчера вечером он ещё не до конца был уверен, стоит ли давать этому всему шанс, то сейчас казалось и вопроса то уже никакого не было. он бы не смог, да и не захотел бы, уже отказываться от этого. от горячих рук лежащих на его спине, поглаживающих ее и проходящихся иногда вверх до шеи и опускаясь до ягодиц. от не менее горячих губ, что уже не просто целовали, а словно трахали его рот языком. от всего этого тела, к которому он прижимался так, будто боялся, что вот-вот и это все исчезнет, окажется просто сном. от всего даби. и от его иногда очень мерзкого характера в том числе. даби чувствовал себя ничуть не лучше, или правильнее будет сказать не хуже, вот-вот и отрубиться от переполнявших его чувств. уже и не думал, что когда-то сможет почувствовать что-то подобное. думал, что все тёплые чувства и эмоции умерли в том огне. в огне, который сжёг почти всего его, забрал часть его кожи, и семью. но руки беспорядочно гулявшие по его телу, возвращали его в реальность. губы прижимающиеся к собственным губам, давали понять, что нет. видимо что-то все таки осталось в его уже чёрством сердце. с трудом оторвавшись друг от друга, томура положил голову на плечо даби, а даби опустил на неё руку, начав поглаживать по все таким же спутавшимся волосам. — где у тебя расческа, я просто обязан распутать эти лохмы, — вспоминает о том, что сказал себе вчера вечером. и ведь в итоге выжил. — иди нахуй, — и спустя пару секунд добавляет, — в тумбочке справа. даби тихо посмеивается, но не спешит подниматься. сделает чуть позже, когда оба придут в себя. — и что теперь? — лениво спрашивает томура. потому что, ну а зачем? ни один из них ни стал бы делать ничего подобного, если бы все не было серьезно. не стали бы, если бы было на один раз. без чувств тем более. зачем все усложнять. — хочешь предложения руки и сердца? оу, ну ладно. томура шигар… — останавливает его неслабый удар по спине. — шимура тенко. не при всех, и не обязательно. мне все равно, — притихшим голосом. не забывая добавить, — и иди нахуй. оба смеются, не думая, что из этого всего получится. не их это стезя. пока можно вот так иногда лежать, дурачиться, целоваться, переодически перекидываясь парой колких фраз, то все вроде бы неплохо. курогири в этот момент будет спокойно отходить от двери, направляясь обратно за стойку, разгребать пакеты с продуктами. а уже к вечеру они по любому посруться из-за какой нибудь не важной мелочи. да и было бы странно, будь оно не так. а ночью даби снова припрется к томуре в комнату, но на этот раз без страха за собственную жизнь. снимет ботинки, куртку и ляжет немного промокший, на улице дождь вперемешку со снегом разыгрался не на шутку, хорошо хоть уже почти у двери был, в кровать под одеяло, придвинувшись к не очень то тёплому телу, и обняв одной рукой. — идиот, мог бы хотя бы переодеться. — прости, принцесска, так холодно, что не мог ждать, чтобы обнять тебя. ты ведь тут тоже весь, как ледышка. так что успокойся, наслаждайся и засыпай, — только и прилетает в ответ. ага, как же, холодно ему. даже несмотря на мокрую футболку, томура отчётливо чувствует жар исходящий от тела позади. а вот он сам и правда как «ледышка», так что кто тут ещё должен жаловаться? а ещё шигараки вроде и хочется возмутится на эту «принцесску», от которой щеки слегка порозовели, но если честно сил и правда нет. уже давно не спал нормально, так что возмущения решает оставить на завтра, поудобнее устраиваясь в объятиях. — спокойной ночи, — произносит голос за спиной. и ему еле слышно отвечают, — спокойной ночи.