Metamorphosis

      — Ты не больна. — Твёрдо говорит отец. — Все в нашей семье нормальные, значит, ты тоже будешь. Не строй из себя неженку, ясно?       — Да, пап. — Мори покорно опускает голову. Чтож, это было ожидаемо.       Морико всегда казались окружающие её люди странными. Мама всегда принимала всё слишком близко, отец кричал по пустякам, сестра постоянно плакала, дети в садике всегда говорили громко и на всё жаловались. «Сумасшедшие» — заключает Мори и продолжает жить.       Морико никогда ничего не чувствовала. Вернее, нет, не так. Она чувствует. Когда отец кричит, она плачет. Когда мама ругает её, щёки краснеют. Но просто не так, как другие. (На самом деле с ней всё в порядке, она знает. Она не имеет права отличаться.)       Для неё всё одинаковое и не делится на «хорошее» и «плохое». Она не понимает, что чувствует, и полагается только на внешние факторы, но и они ничего не дают, всё смешивается и ничто не понятно. Морико просто не понимает саму радость и грусть, сами эмоции в целом, всё и вся. Она искала способ решить проблему в сети, но натыкалась только на диагноз «Алекситимия» и она не уверена, что это то. Люди в интернете называют эту болезнь «эмоциональным дальтонизмом» и это сравнение самое близкое, что она знала — цвета есть, но их нельзя различить. Так и с чувствами Морико.       Поэтому, когда отец кричит на неё и говорит, что не собирается отправлять её на лечение к психотерапевту, ведь с ней всё нормально, а мама и сестра заливаются слезами, она просто уходит в свою комнату и пытается забыть об этом. Так проще, всегда проще. Мори чувствует, как лицо краснеет, скорее всего, от гнева (Страха? Печали? Радости?) и глаза щиплет от надвигающихся слёз, но она просто переводит дыхание и заставляет своё тело успокоиться. Мори предполагает, что отец поступил плохо, но не знает точно. Всё, что она может сделать — проводить логические связи и рассуждать, всё равно не найдя ответ. Она так устала от этого.       В любом случае, Мори подозревает, что сейчас она плачет от грусти и разочарования. Морико не знает точно, что из этого, а может всё вместе. Никогда не узнает.       Всё, что она может — размышлять и подражать. Когда все напуганы, она тоже в шоке вдыхает, когда сестра плачет из-за расставания с парнем, Морико тоже плачет, когда папа повышает голос, она повышает в ответ. И много-много раз всё повторяется и повторяется, всё не имеет смысла, всё всегда одинаковое.       Морико догадывается, что слишком устала от этого.

***

      Мори осторожно водит пальцем по воде, представляя в голове узоры цветов и фигур. Вода тёплая, почти горячая, от чего Мори чувствует, как тело расслабляется и превращается в лужу. Хотя, может, это побочный эффект её вскрытых вен. Или, может, алкоголь так дурманит разум?       В любом случае, это уже не важно. Сейчас Мори впервые чувствует себя такой спокойной, хотя вряд-ли это взаправду. Всё-таки, она никогда не чувствовала себя плохо или хорошо. Как же всё сложно.       Морико устала от этих додумок и загадок, что ей никогда не разгадать, как бы она не пыталась. Она устала, и за неё говорило снижение всех параметров задолбавшегося тела. Её мысли ускользают, также как и внимание, её руки не поднимаются, её ноги отказывают и не двигаются. Она явно устала и, поразмышляв с две недели, наконец решила — хватит с неё.       Поэтому, дождавшись дня работы всей семьи, потратила все накопленные за пару лет деньги в алкогольном и заточила кухонный нож. Сейчас Морико попивает какое-то пиво и ждёт, когда кровь покинет тело, а ванная комната заполнится водой.       Ставя стакан с недопитой жидкостью ярко-оранжевого цвета, Мори вновь размышляет.       Всё оказалось до смешного просто. Она (наверное) удивляется, почему додумалась до этого не сразу, а не после поступления в колледж, но да ладно. Может, просто не была готова.       На самом деле, Мори всегда хотела попробовать алкоголь. Хоть и большую часть закупленного она оставила отцу и матери вместе с объяснительной запиской (Ведь это лучший подарок для таких, как они.), что-то да осталось ей. Не коньяк или виски, но ей много никогда не надо было.       Мори слышит, как за бортики ванной начинает стекать и клацать по плитке вода, и улыбается. Сознание медленно теряется и ускользает, глаза закрываются, а боль в руках притупляется. Мори рада. Ещё чуть-чуть и она бы не выдержала этой быстрой и колющей пульсации во вскрытых венах.       Внезапно входная дверь в квартиру с грохотом ударяется об стенку, а кто-то быстро-быстро бежит по коридору. Мори слышит, как женский голос вскрикивает, когда, как она догадывается, обнаруживает воду на полу. Мама или сестра — Морико ещё не поняла — начинает лихорадочно стучаться в дверь ванной комнаты с нервным просьбами открыть.       Сестра, понимает Мори. Она младше её на пару лет, голос у неё не взрослый и громкий, как у мамы, а писклявый и тихий — как у ребёнка, хотя она почти совершеннолетняя. Мори мысленно просит у неё прощения и погружается глубже под воду. Как же спокойно.       — Марин, открой! Не смешно вообще! — Кричит она.       — Морико. — Поправляет она тихим голосом. — Меня зовут Морико.       Сознание ускользает окончательно, не давая ей сказать ещё хоть что-то, кроме невнятных звуков. Боли почти нет, и Мори чувствует, как полностью погружается под воду.       Морико догадывается, что сейчас она впервые полностью счастлива и, если бы могла, сейчас бы она улыбалась. Но у неё уже нет времени.       Тело перестаёт двигаться, в безжизненных глазах только пустота.

***

      Пустота, как оказалось, длилась недолго. Мори снова ощущает своё тело, пускай и слабо, но она отказывается открывать глаза. Не умерла? Если так, то блять.       Мори, похоже, конкретно так проебалась. Если она сейчас в больнице, значит, её откачали. Значит, родители будут в бешенстве. Дерьмо.       Итак, Мори отказывается открывать глаза. Если потребуется, пролежит так вечность, но она не хочет снова оказываться в реальности. Только не снова.       ...Или нет. На самом деле, ситуация странная. Она почти не ощущает веса и всего тела в принципе, и она явно лежит не на койке в больнице. Не пищат аппараты, яркий свет не бьёт в глаза, никакие трубочки не подходят к телу — в целом, никаких внешних вмешательств или признаков возможных последствий. Может... Загробной мир?       Если загробной мир, то всё сходится. Значит, можно прекратить притворяться мёртвой и действительно быть.       Мори открывает глаза. Она оглядывается по сторонам, вертит головой. Комната маленькая, освещена слабым лунным светом из открытого окна. Она тянется к нему, её рука такая же, как и раньше, почти мертвецки белая и тонкая, пальцы длинные и аккуратные. Мори считает странным, что конечность не имеет ран или хотя-бы шрамов, тем более — кажется до боли прозрачной, но она быстро отгоняет эти мысли.       Луна огромная и такая яркая, и Морико чувствует, что на душе до смешного спокойно. Умиротворённо.       Наверное. Она всё ещё не понимает и может только догадываться по раслабленной улыбке и полуприкрытым глазам.       Значит, это всё ещё её тело, всё ещё больное алекситимией. (Наверное, не придумывай себе диагнозы, ты не имеешь права.)       Нужно вернуться к окружению? Комната, как уже подмечено, маленькая и пустая до боли. Она сидит на пыльном полу, сзади — маленькая кровать и старая тумбочка, тоже в пыли. Она поворачивает голову вперёд и видит...       Тело девочки лет восьми. Морико пододвигается ближе, осторожно касается впалой щеки. Кожа такая же белая, как и у неё, губы синие. Глаза широко распахнуты в страхе, не двигаются.       Кожа до страшного холодная, в руке девочка сжимает окровавленный нож. Не сложно догадаться, есть ли на её руках кровь.       Пульса нет.       Если бы Мори могла понять, что чувствует, то застыла бы в страхе. Её руки дрожат, глаза предательски щиплет. На щёку девочки падает слеза.       Мори утирает их и оглядывает мертвеца заснувшую. У неё красные глаза и чёрные, как в сказке — как смоль, волосы, ленточками собранные в милые хвостики. Из одежды только тонкое короткое платье, старое и оборванное, больше похожее на... На что угодно, но не одежду хорошо живущего ребёнка.       Морико аккуратно закрывает её глаза. Какого чёрта происходит?       В дверь начинают бить и кричать. Резко так, во весь голос. Мори невольно вздрагивает и оборачивается. Дверь заперта и выломают её явно нескоро, но она чувствует, как руки начинают дрожать. Страх?       Из горла вырывается сдавленный всхлип, слёзы не останавливаются. Она задыхается.       Значит, страх.       — Сэкико! Пожалуйста, открой! — Кричит женский голос из-за двери. Сэкико? Имя девочки, да? Простите, мэм, но она уже не откроет.       Сознание затуманивается, мысли стихают, голова пустеет. Мори чувствует, как всё вновь пропадает и может только обнять уже холодный труп.              У них обоих не осталось времени.

***

      Писк аппаратов будит её во второй раз. Мори так устала, Господь, остановись уже. У неё нет сил на загадки и головоломки, её тело слишком устало, чтобы двигаться. Даже если она сейчас откроет глаза, ничего не изменится. Так зачем?       Мори просто выравнивает дыхание. Даже не думает, её голова пуста, мысли отказали. Слишком мало сил, чтобы обрабатывать всё это и свою очевидную жизнеспособность.       Так проходят часы, а она всё лежит и не двигается. Она бы пролежала так ещё больше, всё-таки, аппараты жизнеобеспечения делают своё дело, но тут дверь со скрипом открывается.       — Только на час, мисс Химико, мисс Кимико. — Произносит старый мужской голос. Мори не обращает внимания даже на незнакомые имена.       Звуки возни, пододвигания стульев и вздохи. Мори почти заинтересованна. — Привет, Сэки. Я... Прости. Мне так жаль, милая. В последнее время на тебя все забили, будто тебя не существует, и это просто ужасно. Даже я так утонула в самоненависти, что перестала готовить. Я не прошу тебя простить меня или кого-либо, мы все виноваты перед тобой. Я просто... Я так хочу, чтобы всё было в порядке, но раз за разом делаю хуже. Мне жаль, Сэки. Мне жаль, что мы довели тебя до этого, хотя тебе нет и девяти. Ты не должна была пройти через это, а я не должна была допустить этого, как старшая сестра. Я, я обещаю исправиться. Я обещаю сделать всё, что в моих силах, чтобы твоя жизнь стала намного лучше! Я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное ради тебя! Только... Только проснись, ладно? Нам так тебя не хватает...       Девушка говорит быстро и чётко, будто уже мысленно отрепетировала этот момент раз сто, но к концу голос срывается и затихает. Её монолог прерывает всхлип, явно не первой. Вторая девушка рыдает. «До этого сдерживала себя», решает Мори отстранённо. — Пожалуйста, Сэки, родная...       Мори ничего не чувствует, кроме безграничной усталости, но она всё ещё человек. И она открывает глаза. Медленно, как может её уставшие тело.       Обе девушки в шоке вздыхают. — Сэки!

***

      Итак, Мори умерла. Теперь точно. Просто попала в другой мир, ничего особенного. Хоть в жизни она не особо верила в подобное, но может принять, имея реальные доказательства. Её, честно говоря, всё ещё трясёт, но никто не обращает на это внимание. Её отводят в новый дом.       Тога Сэкико — так теперь её зовут. Младшая дочь офицера полиции и работницы офиса, где две старшие дочери-близняшки — Химико и Кимико. Родители на работе, так что в основном Мори будет сидеть с ними. Чтож, нужно просто узнать их поближе.       Соврав о временной амнезии и сыграв непонимание, быстро ввели в курс дела — мир причуд-суперспособностей, героев и злодеев, герои — хорошие, злодеи — плохие, так и так. Всё, если не вдаваться в подробности, просто. И всё равно нужно чуть больше информации. Значит, поищем в сети.       Японский воспринимался легко, будто всегда им и говорила. Конечно, только на слух. Писать на нём было пыткой, и в один момент в голове щёлкает — знания настоящей Сэкико. И всё сошлось. Значит, проблемы с письмом можно поправить, ведь это от бывшей владелицы, главное — тренироваться. Хотя рис, который Мори не любила всей душой, в этом теле воспринимается спокойно, как и рыба. Значит, предпочтения тоже сохранились. Можно ли их изменить? Интересно.       Странно только, что чувства всё ещё одинаковые и неразличимые. Когда понимание этого настигает, — как только они возвращаются в домой, — Мори спрашивает у старшей сестрёнки Химико.       Химико краснеет и хихикает, явно взволнованная от такого обращения. Но сразу хмурит брови, когда понимает суть вопроса, и затихает. — У тебя, м... Небольшое отклонение, понимаешь? Это не делает тебя плохой или неправильной, нет! Это просто маленькое препятствие на твоём пути, хорошо? Сестрёнка Хими и Кими любят тебя любой. — Химико обнимает её и нежно улыбается, целуя в лобик. Мори кивает.       Чтож, с этим решили. Значит, у Сэкико — уже точно — алекситимия. Мори знает, что сейчас её тело сжимается и щёки краснеют от обиды, ведь даже в этой жизни ей не видать того, что было таким желанным — чувств и понимания самой себя. Но она проглатывает и идёт дальше.       Причуды. Странные суперспособности, передающиеся по наследству, нарушающие её скептические устои. Сэкико её тоже не обделили — «Подражание». Сэки может принять облик любого, кого коснётся. Хотя на личность это тоже распространяется (и не в отрыве от копирования тела), но тут чем лучше человека знаешь, тем лучше результат. Химико даже рассказывала, что раньше у Сэки получалось копировать воспоминания оригиналов, к примеру, воспоминания Кими. Мори не знает, можно ли скопировать причуду и как это будет работать, но обязательно разберётся.       У сестриц Хими и Кими причуды одинаковые, как и внешность. Превращение в человека, чью кровь они выпили в достаточном количестве. Папа не любит их из-за "злодейской" причуды, а мама грустно вздыхает при их виде. Мори не знает, жаль ей или нет.       В любом случае, Морико нравится её новая жизнь. Сестрицы милые и добрые, всегда играют с ней и рассказывают обо всём, что знают, даже помогают ей заново учиться писать, но Мори знает. Знает о том, что их разум сожрали тараканы.       И Морико ничего с этим не сделает.

***

      — Старшая сестрёнка Кими? — Мори осторожно спрашивает, сжимая плюшевого зайца и нервно закусывая губу. Кимико отрывается от чтения и улыбается ей, поправляя выбившуюся прядь чёрных волос за ухо, и показывает, что слушает. — Можно мне поупражняться на тебе со своей причудой?       — Конечно. — Кими с готовностью кивает и отодвигается в сторону, давая Мори место. Морико сосредоточенно хмурится и касается руки сестры. Прошло всего два дня с выписки из больницы, и она впервые пробует использовать причуду и не знает, должна ли чувствовать страх, радость или волнение.       Она активирует причуду, с закрытыми глазами представляя, как отражение в зеркале размывается, сменяясь с неё на Кими. По коже скользит и окутывает всё тело что-то тянучее и холодное. Весь процесс занимает минут шесть. Мори открывает глаза.       Она дарит Кими улыбку и бежит к зеркалу, всматривается в отражение. Точная копия Кими — рост и черты её лица сохранены, хотя занятно, что окрашенные волосы тоже скопировались. Кими говорит, что хочет отличаться от Хими и быть похожей на Сэки, и поэтому красит левую сторону волос в чёрный. Мори не думала, что такие изменения сохранятся, но одежда тоже изменилась, значит, в этом мире причуд действительно возможно всё. Мори стоит перестать так удивляться.       ...Удивляться. Мори удивилась. И поняла это, будто всё так и должно быть. Морико в шоке пялится в зеркало, пытаясь осмыслить. Она понимает, что чувствует и как. Это так... Удивительно, чёрт возьми! Значит, она знает Кими достаточно хорошо, что копирование зашло на такой уровень, да? Она может зайти ещё дальше, да? Так ведь?!       Это чертовски хорошая вторая жизнь!       Мори пищит от радости и бежит обратно в гостиную, хватается за Кими и обнимает её, как в последний раз. — Спасибо, сестрёнка Кими! Спасибо! — Кими тихо смеётся и обнимает в ответ.

***

      Когда Мори возвращается в комнату, у неё уже нет сил поддерживать причуду и она снова становится восьмилетней Сэкико. Наверное, ей стоит начать приучаться использовать своё нынешнее имя, а не прошлое, но она слишком взволнованна возможностью понимать свои чувства. Хотя сейчас она в замешательстве, — вряд-ли именно это чувство, — ведь снова пустота и ничего более, но теперь нужно думать логически.       Ей нужна цель.       Если в первой жизни это было просто «Дойти до школы, поесть, прибраться, поспать», то сейчас она может осуществить «давнюю мечту» и ей нужно что-то более глобальное. Чувства — это инструмент к пониманию своего существования, и сейчас он у неё наконец-то появился, но теперь нужна именно цель самого существования, иначе Морико закончит также, как и в прошлый раз.       Для начала — карьера. Кем она может стать с нынешними ресурсами? Во-первых, переводчиком с русского. Русский она всё ещё помнит, хоть и немного расплывчато, но это можно подкорректировать, заново обучившись. Во-вторых... Ладно, больше она ничего не может. Никакая форма искусства ей не дана, а что-то другое просто не привлекает, так что идём дальше.       Какая карьера может подойти для её причуды? С копированием человеческой внешности ничего особо не придумаешь сразу. Может, она может стать донором крови или органов? Просто скопировала кого-то, кому нужна редкая группа крови для пересадки, сдала и обратно. Это было бы просто, хотя... Ей нужно больше данных о причуде. Как именно она изменяется? Изменяются ли внутренности вместе с копированием или остаются прежними?       Ладно, дальше, этот вариант оставим на потом. Она может стать преступником, просто скопировав чью-то внешность, подставив кого-то незначительного. Или красть у богатых, скопировав их и без сопротивления войти к "себе" домой. Хотя находиться всю жизнь в бегах слишком заморочно, плюс в какой-то момент могут догадаться и тут же схватят. Нет, этот вариант не подходит.       В герои, что-ли, податься? Уйти в подполье и спокойно жить, не привлекая внимание и часто используя причуду. Кто-то может даже согласится отдать свою личность, герои же хорошие. В общем, надо думать, а голова уже слишком болит.       Мори выключает свет, устраивается поудобнее и закрывает глаза. У неё ещё вся жизнь впереди, зачем торопиться?