Амели Джонс и Вечный Король

Все началось с совершенно незаметного стука в дверь его кабинета. — Войдите! — позвал Асмодей Элис, перетасовывая записи для своей предстоящей серии лекций о древних магических обрядах досатанинской эпохи. Это была обязательная лекция для изучения истории демонов. И это означало, что на ней будет достаточно много посетителей, но Элис мог бы и говорить сам с собой, несмотря на все внимание, которое студенты уделили бы ему. — Прежде чем вы что-нибудь скажете, позвольте мне напомнить вам, что все бумаги должны быть переданы профессору Шнайдеру, а не мне. — Конечно, — ответил теплый, смутно знакомый голос, — но на самом деле мне нужны ваши знания, профессор. Элис уронил записи, бумаги рассыпались по его столу. В его тесном кабинете стояла женщина, которую он в последний раз видел в Дембридже, их общий университет, который вместе окончили с отличием. Иногда в последнее десятилетие демон задавался вопросом, помнил ли он ее такой же, какой она была в жизни. Но вот перед ним стоит внушительная фигура, которая была такой высокой, что кончики ее ушей почти доставали до потолка, а фрак на ней имел внешние сходство с оригинальным нарядом «Chanhell». Элис не слышал о ней много лет, но, очевидно, она хорошо себя чувствовала. — Азазель! — воскликнул он, торопясь встать и несколько стесняясь своего довольно простого костюма в елочку приглушенно-кремового цвета. В последнее время он очень редко одевался так, как подобает его фамилии, и хотя это не имело большого значения для студентов и сотрудников университета, но совсем другое дело выглядеть чопорным библиотекарем перед другим дворянином, которому предстоит унаследовать титул. — Дьявол, мы не виделись… — Одиннадцать лет, — Азазель Амели шагнула вперед, крепко и самоуверенно сжав его руку, и на ее губах «плясала» дерзкая улыбка. — Я рада, что ты не забыл меня совсем, Асмодей. — Я не смог бы, — Элис улыбнулся в ответ, столь же дерзко. Они были добродушными соперниками в университете и много лет назад вращались в одних и тех же кругах. Элис всегда был одиноким демоном, но Амелия, пожалуй, была самым близким другом из всех, которых он когда-либо имел. Родители какое-то время даже усиленно намекали на женитьбу... но очень быстро стало очевидно, что Амелия не собиралась остепеняться по велению отца, а интересы Элиса в первую очередь шли в диаметрально противоположном направлении, делая их союз еще менее возможным. — Ну что ж. Чувствуй себя как дома, — он указал на кабинет вокруг них. — Прошу прощения за беспорядок, я только что закончил теоретический проект и не имел возможности убрать исследовательский материал. — Знаю, я читала, — Амели подошла к стопке книг, высотой в половину ее роста, и открыла самый верхний том. — «О забытом и увядшем: обзор додеркиланских мифов и их историко-археологическая основа». Увлекательное и научно-ценное чтение. — Ты здесь, чтобы льстить мне, Азазель? — Элис поднял одну бровь, собирая разбросанные на его столе конспекты лекций, — Это светский визит? Никогда бы не подумал, что ты такая. — Нет, — Амели снова закрыла книгу, подошла к столу и уселась в кресло напротив него, — я с деловым предложением. И с этими простыми словами она бросила в его стопку заметок предмет, от которого весь мир Элиса перевернулся вверх дном. — Это… — он рефлекторно потянулся, но остановился, чуть не коснувшись, его рука дрожала от едва сдерживаемого волнения, — это… это… Он повернулся, чтобы открыть ящик, поспешно надел перчатки и на один глаз увеличительную линзу, прежде чем развернуться обратно и провести с трепетом пальцем по краю предмета. — Кольцо Чревоугодия, — благоговейно выдохнул он, поднимая его с крайней осторожностью, изучая изящные надписи и радужную ауру, колеблющуюся вокруг него. — Кольцо Чревоугодия! Азазель, это… это необыкновенно, как в аду… — Я сняла его со скользкого фанатика «Истоков» где-то в горах внешнего царства, — сказала Амели, скривив гримасу отвращения. — Он знал, что у него за предмет, но не знал, как им воспользоваться. Он сбежал, но я отломила ему один рог, так что это хоть что-то. Элис почти не слушал. Он, конечно, знал о «возвращающихся», вряд ли кто-то в Преисподней не знал. Но он выбрал должность профессора археологии, а не Короны. Политика никогда особо не интересовала его, и крошечный золотой кружок в его руках был… Это была та вещь, которая могла привести к фундаментальным открытиям, сделать его самым известным исследователем в своей области. Весь его мир сузился до этого кольца, этой легенды, оказавшейся реальностью, которую Амели просто бросила ему. Демону было трудно даже вспомнить, как дышать. — Это то, чем я занималась последние несколько лет, — Амели продолжила, потянувшись через стол за чашкой чая Элис, отхлебнув из нее. Асмодей позволил ей. — Я путешествовала. Я исследовала. Ты помнишь, я всегда хотела увидеть мир, и я была почти везде, находя старые архивы, пыльные коллекции, заросшие руины, остатки забытых веков. — Ты всегда предпочитала беготню, — пробормотал Элис, накладывая на кольцо тщательное заклинание мана-спектрального анализа и немного задыхаясь от замысловатых цветов, танцующих перед его глазами. Он не видел ни одного магического предмета эпохи Деркилы с такой хорошо сохранившейся подписью заклинания с тех пор, как получил разрешение от королевского архива на изучение драгоценностей Лилит. А за этими драгоценными камнями тщательно ухаживали поколения архивариусов. — Отец, конечно, не разделил моего энтузиазма по этому поводу, — Амели продолжила, закатывая глаза и откидывая волосы назад. — Не хотел, чтобы его драгоценная маленькая дочь, наследница Азазель, шаталась по миру с «неприятными типами». Но я совершенно твердо заявила ему, что я уже не ребенок, и пообещала путешествовать под псевдонимом, если фамилия так чертовски много значит для него. Можешь себе представить, как он это воспринял. — Примерно так же, как моя мать восприняла мое поступление в академию, я полагаю. — Именно так, — на мгновение они обменялись мрачной улыбкой взаимопонимания из-за их до боли похожих семейных ситуаций. — Разве не здорово быть паршивой овцой в семье? — Насколько я понимаю, ты можешь стать их гордостью, потому что нашла это кольцо, — Элис провел пальцами по металлу, нащупывая резьбу через тонкую ткань перчаток. — Азазель, это открытие века! — О, нет, — ее ухмылка на темно-красных губах стала шире, обнажая клыки, она вытащила еще один предмет из выреза довольно смелого платья и тоже положила его на стол. — Все только начинается. Записная книжка. Ее открыли, чтобы показать тщательные, подробные расшифровки стенограммы на древнем демоническом диалекте и красивый угольный набросок… — Гробница Короля, — Элис тихо прошептал, скользя глазами по строкам стенограммы, переводя на лету, — [введите] … неизвестный дейктический элемент, вероятно, [здесь] или [сюда], в [камеру] или [место упокоения]… Королевской Печати, составленной из символов [чужой] или [человеческий] и [добрый]… Ты хочешь… — Да, — подтвердила Амели, в ее глазах горел решительный огонь, — несколько лет назад мне подарил эту книжку профессор Балам, магибиолог, исследовавший вавилонские джунгли и наткнувшийся на необычные руины. Он не мог найти способ войти в них, но он расшифровал каждую маленькую надпись, которую мог найти на ее стенах. То, что он не смог перевести — перерисовал. Она постучала по рисунку большой двери, запертой ржавыми цепями. — Брат его мужа работает с моим отцом, поэтому он знал, что можно доверить эту информацию мне, — она перевернула страницу и увидела набросок резьбы с ужасно знакомым кольцом в центре, —«кольцо» продолжает появляться, как и эта фраза… — [Кольцо — это ключ], — прочитал Элис, — и рядом со знаком [кольцо] находятся символы [жадность] и [королевский]. Тебе бы понадобилось Кольцо Чревоугодия, чтобы войти, но кольцо потеряно… Было потеряно. — Я не стала переводить дальше. Это не моя специальность, но этого было достаточно, чтобы понять, что это все бесполезно… Пока я не найду кольцо, — Амели перевернула лист бумаги. На следующей странице был изображен стилизованный портрет высокой фигуры, раскинувшей руки и крылья, а над головой — короноподобный ореол Йод, типичный для изображений королевских особ той эпохи. — А теперь… теперь все это вдруг кажется очень возможным. Элис кивнул, его взгляд остановился на портрете короля, на элегантной арке из протянутых рук. Через тысячи миль, сквозь слабое факсимиле на старой бумаге, оно словно манило его. И по выражению лица Амели, по странному тону ее голоса можно было понять — она тоже это чувствовала. — Так для этого я тебе нужен? — спросил он слегка хриплым голосом. — Перевести эту книгу, чтобы ты знала, что делать, когда отправишься на поиски этих руин? — И да, и нет, — Амели наклонилась вперед в кресле. — Я могу справиться, я знаю это. Но это… это то, что нельзя доверить никому, кроме лучших. И Асмодей, пожалуйста, пойми, как много я сделала, чтобы сказать это, но когда дело доходит до такого рода археологических исследований и заклинаний, мифов и ритуалов эпохи Деркилы, нет никого лучше тебя. Да, я хочу, чтобы ты перевел это, чтобы знать, как лучше поступить. Но я также хочу, чтобы ты был моим напарником на руинах. И Элису следует отказаться. Он должен указать на свои конспекты лекций, на свои обязательства, на свой контракт, на жизнь, которую он не мог искоренить, на репутацию, слишком ценную, чтобы ею рисковать. Вежливо сказать «нет», перевести для нее чертовы надписи и позволить такой безрассудной дуре, как она, пойти на смерть, пока он спокойно будет писать об этом еще одну книгу. Может быть, признать ее соавтором вторым, естественно, если он чувствует себя великодушным. Это то, что Элис должен был сделать. Асмодей чуть не уронил кольцо, соглашаясь в своей откровенно неловкой спешке.

***

Элис прищурился на безжалостное солнце и притворился, что уже не чувствует, как его нежная кожа горит и покрывается волдырями. Эта часть Преисподней была далеко от прохладных, затененных кабинетов университета. Элис всегда был особой голубых кровей, не только по праву рождения, но и по унаследованным внешним особенностям. Его кожа была настолько бледной, что из-под нее ярко выделялись вены, и она была крайне чувствительной. Так держать, большое спасибо родословная... Они сели на корабль, чтобы пересечь Атлантический океан, а не лететь по воздуху. Медленнее, но это не было проблемой, так как Элис провел всю поездку в каюте, дотошно переводя надписи, сопоставляя реконструированные заклинания и проверяя, с какими печатями мана-сигнатура кольца хорошо взаимодействовала. Тем временем Амели половину времени тратила на планирование, отправляя телеграммы вперед по корабельному демонографу для получения припасов и разрешений, а другую половину читала ужасно скучные любовные романы, к которым она питала страсть задолго до того, как Элис познакомился с ней. Они вместе обедали, она рассказывала о своих приключениях, он о светских сплетнях, которые она пропустила, и это было почти весело — наверстывать упущенное. Они благополучно прибыли в шумный портовый город и сели на поезд дальше вглубь страны, пока не достигли края раскинувшейся долины Вавилона и города на краю джунглей, в глубине которых, если верить профессору Баламу, лежат забытые руины гробницы Короля. Большая часть Элиса все еще хотела вернуться назад, вернуться к своей простой, практичной жизни профессора, просто анализирующего открытия демонов более безрассудных, чем он. Но тогда демон мельком увидит кольцо (которое Амели стала носить на шее на тонкой цепочке после того, как Элис вытянул из нее всю информацию, которую только мог), или когда Асмодей нежно проводил пальцами по угольному наброску королевского портрета (он, в свою очередь, держал книжку и свои переводческие заметки близко к сердцу. Разделить их было сочтено самым безопасным вариантом, так как Амели, казалось, была убеждена, что фанатик «Истоков», у которого она украла кольцо, может выйти на них) и не чувствовала ничего, кроме головокружительного рвения и эмоций, странно похожих на тоску. На глубине души, в самой сердцевине своей сущности, он не хотел ничего, кроме как довести это дело до конца, и любой дискомфорт был поверхностным. Он знал, что Амели чувствовала то же самое, судя по тому, как она прикасалась рукой к кольцу или время от времени клала книгу на колени, чтобы смотреть вдаль пустым взглядом. Каким-то особенным образом это было нечто большее, чем просто научное любопытство для них обоих. В тот момент, когда Амели вырвала кольцо у этого фанатика в горах, в тот момент, когда Элис поднял его в своем кабинете, они… практически попали в ловушку. — Где же тогда этот твой проводник? — Элис пробормотал себе под нос, жалея, что Амели не выбрала место встречи, обеспечивающее защиту от полуденного солнца. Они были под густым пологом тропического леса, а обнаженная кожа Элиса уже сгорела. — Кажется, она опаздывают. — Этого следовало ожидать, — Амели пожал плечами, — она будет здесь. Валак может и не пунктуальна, но на нее можно положиться . Как и следовало ожидать, солнце беспокоило Амели гораздо меньше, поскольку она путешествовала по пустыням, и, вероятно, для нее это было пустяком. Она сменила свои элегантные современные платья на свободную белую рубашку, расстегнутую ровно настолько, чтобы было видно кольцо, лежащее у нее на груди, и на коричневые штаны в сочетании с прочными кожаными ботинками. Волосы собрала в толстую косу и прикрыла их шляпой с отверстиями для ушей. На поясе она носила хлыст и нож в ножнах равный по длине половине меча. Элис не сомневалась, что и тем, и другим она умела использовать, и тем не менее надеялась, что они не понадобятся в их путешествии. Элис же выбрал черную рубашку с застегнутыми на все пуговицы рукавами и охлаждающими амулетами, вплетенными в ткань, с нагрудным карманом, в котором была спрятана записная книжка, а также белый жилет и соответствующего цвета брюки. Возможно, это было не совсем практично, но Асмодею всегда нравилось изящно одеваться, даже несмотря на то, что его гардероб стал проще, когда он стал профессором. На этот раз он не взял собой меч. Единственное, на чем настаивала Амели — это более прочные ботинки, похожие на ее собственные, так как они понадобятся им в походе через джунгли. И с этим Элис согласился быстро и с минимальным количеством жалоб. Теперь они ждали проводника, которого наняла Амели, и которому она, по-видимому, доверила их благополучие на пути через джунгли, хотя эта Валак, казалось, уже имела серьезные проблемы с ориентацией во времени. Элис наблюдал, как местная женщина пересекает площадь, подпрыгивая взад и вперед, чтобы посмотреть на прилавки и поболтать, волоча за собой подол лоскутного платья, который поднимался, когда она кружилась. В ней было что-то очень яркое и красочное, и Элис мог точно сказать, что если бы она была студенткой, посещающей его лекции, он бы мысленно отметил ее как нарушительницу спокойствия, явно обладающую таким характером, который ужасно раздражал его… ...Она приближалась к ним. Почему? Зачем она это делала? Здесь ничего не было, ни выхода на другую улицу, ни рыночных прилавков, ни дверей, ни… Ой. О, нет! — Привет, клиенты! — женщина остановилась перед ними, хотя из-за того, что она все еще была переполнена энергией, она подергивалась. — Валак Клара из семьи Валак, снабжающая мир проводниками по джунглям с третьего по седьмое поколение! Зовите меня Клара! А вы? Элис моргнул, он был несколько ошеломленный скоростью и энергией речью, но Амели казалась совершенно невозмутимой. — Джонс, руководитель экспедиции, я отправила телеграмму вашей матери, но вы можешь называть меня Амели, — она протянула руку для рукопожатия, что женщина и сделала с большим энтузиазмом. — А это профессор Асмодей, археолог и историк, специализирующийся на Деркиланской эпохе. — Рыжая леди и Азз-Азз, поняла! — Клара просияла. — Приятно познакомиться! — Это не мое имя, — Элис резко поправил, уже очень потрясенный знакомством. — Я профессор Асмодей Элис, и… — Ооооо, ты такой кислый грюффл-ваффл…, — Клара склонила голову набок, и Элис мог бы подумать, что это слово заимствовано из местного диалекта, если бы он не изучал языки, на которых говорят в Вавилонской долине от эпохи Деркилы до наших дней, и никогда не слышал ничего даже отдаленно похожего. — Вы голодны? Да? У меня есть шоколад, — и с этими словами она постучала по одному из желтых карманов, беспорядочно пришитых к ее платью, и достала плитку шоколада, которая не должна была туда поместиться. — Клара также будет нести наши припасы, — небрежно заметил Амели, — И спасибо, но мы позавтракали. — Ах, хорошо. Тогда значит он сам по себе такой, — Клара кивнула, запихивая шоколад обратно в забитые карманы, которые, без сомнения, были очень практичными, но, по мнению Элиса, не компенсировали всего остального. — Тогда отправляемся? — Момент, — Амели оглядела площадь. Она часто делала с тех пор, как прибыла сюда. — Просто чтобы убедиться, что за нами не следят… — Да все в порядке! — Клара подарила еще одну улыбку. — Не знаю, почему вы наняли всю семью, чтобы потом сопровождали только один из нас, но, эх, вы, богатые люди, все время делаете странные вещи. — Наша цель заключается в том, чтобы помешать преследователям воспользоваться услугами вашей семьи, чтобы следовать за нами, – заметила Амели. — Вы гарантируете нам, что этого не произойдет? — Хех. Вы платите, и вы решаете, кого мы ведем, а кого нет. Амели это, казалось, смягчило, хотя Элис по-прежнему придерживался мнения, что в джунглях, вероятно, поджидают куда большие опасности, чем их преследователи, но его дорогая подруга стала немного параноиком. — Тогда веди нас, пожалуйста, — едва Амели закончила говорить, как Клара уже повернулась и помчалась к городским воротам, напевая какую-то своеобразную детскую песенку и останавливаясь на каждом углу, чтобы дождаться, пока Амели и Элис догонят ее. — Я начинаю думать, что была допущена весьма существенная ошибка, — Элис пробормотал себе под нос, хмуро глядя Кларе в спину. — Ты могла найти нам буквально любого другого проводника, Азазель? Почему эта, эта..., — он пытался вспомнить слово помягче, чем «тварь», но не смог, — …это странное существо? — Ты не любишь Клару, «Азз-Азз»? — Амели приподняла бровь, прекрасно понимая, что нет, категорически нет. — И нет, я не могла. Члены семьи Валак — единственные надежные проводники, если ты хочешь пересечь долину Вавилона. Среди растительности есть старая магия, и любого, кого не будет сопровождать Валак, будет выброшен из леса туда же, откуда тот начал. Профессор Балам нанял ее мать, и если бы она не упомянула о любопытном виде птиц, гнездящихся возле руин, он никогда бы их не нашел. Нам нужна эта женщина, так что, ради Дьявола, проглоти свое высокомерие, позволь ей обзывать тебя неправильными именами и кормить тебя шоколадом, если она чертовски этого хочет. — Я начинаю вспоминать, почему мы так часто ссорились в школе, — ледяным тоном ответил ей Элис, — и почему я с тех пор не очень старался снова связаться с тобой. Амели, будь она проклята, только рассмеялась — вероятно, потому, что она чертовски хорошо знала, что ее способность сопротивляться ему была именно тем, что в первую очередь привлекло Элиса в ней. И все же у него возникло отчетливое ощущение, что следующие несколько дней экспедиции будут очень тяжелым испытанием для его терпения…

***

Долина Вавилона когда-то называлась «Колыбелью короля» на старом демоническом диалекте, и легенда гласила, что первые монархи-демоны не рождались от родителей, а просто выходили из сердца леса, были зачаты и воспитаны самой магией. Привлекательный миф, конечно, не более того, присоединяющийся к сотне других, каждый немного отличающийся в любом близлежащем городке, о преступниках, убегающих в лес только для того, чтобы вернуться изменившимися мужчинами, о лесе, рождающий, съедающий, обучающий детей, о странных и добрых зверях. Кто-то даже утверждал, что существа из другого царства пришли сюда в Преисподнюю, хотя все знали, что люди — всего лишь существа из легенд — и все же нельзя было отрицать, что джунгли были, за неимением лучшего слова… странными. Ночь и день слились друг с другом, сквозь деревья почти не просачивался свет. Светящаяся растительность цеплялась за деревья, купая тропы в своеобразном полусвете, который позволял видеть только на расстоянии нескольких вытянутых рук перед в темноте, которая словно поглотила мир. Животные в основном держались вне поля зрения, но в зоне слышимости, рыскали и наблюдали почти постоянно. Воздухе… в воздухе было что-то такое. Он казался почти густым от сырой маны, тяжелым и влажно-горячим днем, и острым, почти удушающим, когда температура падала ночью, а иногда вдох ощущался как электрический разряд в легких. Клара совершенно сбивала с толку своим поведением в джунглях. Она комфортно себя чувствовала, весело осматривала и трогала флору. Амели и Элис держались подальше, но, конечно, она должна была быть знакома с местной растительной. Элис с самого начала чувствовал себя крайне некомфортно, ненавидя хрустящие, влажные звуки своих шагов по земле джунглей, ненавидя все, что застревало в его волосах, ненавидя духоту, которая заставляла его расстегивать воротник. Намного больше, чем следовало бы. Даже Амели, которая больше, чем он, приспособилась к труднообитаемым местам, казалась обеспокоенной, и это было достаточно для того, чтобы Элис вздрагивал и все время держал огонь на ладони, готовый бросить его в любую угрозу, которая проходила мимо его. Амели держала нож, которым она рубила лианы и листву. Это были трудные несколько дней, беспокойство только росло по мере того, как они углублялись в самое сердце джунглей. Клара без умолку болтала обо всем, что приходило ей на ум, а это означало, что Амели и Элис теперь были в курсе последних сплетен о демонах, которых они никогда не встречали и, вероятно, никогда не увидят. Хотя они с готовностью согласились, что миссис Ботис была женщиной-змеей и заслужила все, что младшие братья и сестры Клары сделали с ее клумбами. В конце концов, они разбили еще один лагерь на ночь, Элис разжёг костер, чтобы они могли с легкостью противостоять ночному холоду, даже после того, как он в течение многих лет почти не использовали заклинания огня больше, чем зажечь одну или две свечи. Клара вскрикнула от восторга, когда увидела, как сделал Асмодей это в первую ночь, и потребовала, чтобы он изобразил забавные фигуры. Элис демонстративно отказался, но, в конце концов, соизволил создать в воздухе пылающего дракона, который совсем не выглядел так, как хотел демон. Но это заставило Валак перестать ныть и умолять. Элис по-прежнему считал ее ужасной проблемой, хотя нужно признать, его мнение об их проводнике немного улучшилось. В один из дней из путешествия плотоядное растение поймало его руку. Клара только и делала, что смеялась и ругала травяного монстра, пока он не раскрыло свои челюсти. Асмодей умел ценить совершенство, и при всем том, что Клара была надоедливой и легкомысленной. Но она явно идеально приспособилась к данной среде и заслуживала хотя бы немного скупого уважения за это. В данный момент Валак, по-видимому, достала из карманов набор причудливых игровых и метательных костей, а также несколько маленьких фигурок, с которыми она играла в сложную игру. В правила которой Элис ненадолго попытался вникнуть, но быстро сдался, когда понял, что на самом деле их нет. Если верить словам Клары, которые, по общему признанию, всегда вызывали сомнения, они прибудут к руинам к следующему дню, вероятно, к вечеру. Так что теперь Элис в очередной раз просматривал свои записи, колеблясь при переводе той или иной конструкции, внося небольшие коррективы в построенные им печати и проводя слишком много времени, притворяясь, что не смотрит на угольные наброски с изображением Короля Демонов. Амели наклонилась к нему, читая через плечо, время от времени бормоча вопрос, на который Элис отвечал, как мог. Пока она совершенно ни с того, ни с сего не спросила: — Почему? — Что «почему»? — эхом повторил Элис, держа карандаш над ритуальной основой, которую он только что начал чертить на какой-то бумаге. — Тебе нужно быть более конкретной, Азазель. — Почему ты стал профессором археологии? — пояснила Амели. — И почему особое внимание уделяешь эпохе Деркилы? Я всегда задавалась вопросом. В годы нашей учебы ты никогда не казался мне типом, который довольно быстро поменяет специальность. — Тогда я был едва ли больше, чем мальчишкой. Я бы предпочел, чтобы ты позволила мне забыть, что я когда-либо был таким дурным ребенком, — Элис фыркнул. — А почему… ну. Ты помнишь, каким я был. Я едва ли знал, чего хочу, изучал политику только для того, чтобы доставить удовольствие маме, желая превратить свою жизнь в то, чего хочет от меня семья. Но… Он сделал паузу, бросив на Клару взгляд из-за костра, чтобы ясно показать, что это был личный разговор. Клара невозмутимо подошла ближе, с нетерпением ожидая, что он продолжит свой рассказ. — Помнишь год, когда я выбрал лекции по истории ради дополнительных баллов? На них я познакомился с одним демон. Вроде, я тебя с ним знакомил? — ... да, — Амели нахмурилась, вспоминая, — высокий, мускулистый блондин? Нелепо драматичный? — Да, он, — Элис подтвердил, — Сабнок Сабро. И он был… ну. Он был страстным. — Это гораздо больше информации, чем я хотела, — Амели непристойно подмигнула, и Элис мгновенно побледнел. — Все не так! Ты неисправима!.. — пробормотал он. — Я о его интересах! Он изучал историю и литературу. Его прямо переполняло рвение и волнение, чтобы узнать больше, и он был так счастлив рассказать мне все о том, что он узнал за неделю. Короли Демонов и, в частности, Деркила были его любимой темой, он сиял от радости всякий раз, когда говорил об этом. И однажды я понял, что ужасно завидую его способности любить что-то так страстно, всепоглощающе и посвящать этому свою жизнь. Я понял, что хочу так же, изучать что-то с такой же страстью, но это было нечто другое. Элис провел пальцем по краю книги, набросок гробницы Короля на открытой странице несколько выцвел и смазался, но все равно был прекрасен. — Когда он говорил о прошлом, оно больше не было прошлым. У Сабнока уникальная манера говорить об истории так, что она казалась недавней, ожившей. Он говорил о самом Деркиле одновременно с фактической точностью и странным сочувствием, словно рассказывал историю о дорогом старом друге. И пока он говорил, демоны, которые уже тысячи лет мертвы, воспринимались так, как будто они недавно жили, и это… это было действительно потрясающе. Став историком и археологом, я надеялся сделать то же самое. Вдохнуть новую жизнь в прошлое, в какую-нибудь маленькую частицу. Кто знал, чем буду я заниматься сейчас, но чем дольше учился этому, тем больше я начинал просто любить эту профессию, не говоря уже о том, что у меня был к нему талант. И вот, я здесь, якобы лучший. Забавно, как все это работает. — Действительно смешно, — Амели задумчиво хмыкнул. — Вы с Сабноком все еще…? — О, дьявол, нет, — Элис быстро покачал головой. — Мы поняли, что были лучшими друзьями, чем любовниками, хотя после выпуска и до сих пор поддерживаем связь на расстоянии, как коллеги. Он защитил докторскую диссертацию по Древней Демонической Литературе и преподает в… э-э, каком-то университете в районе Долины Головорезов, когда не пишет историческо-фантастические романы. Я мог бы поклясться , что видел, как ты читала «Танец тысячи мечей» на корабле, один из его самых остроумных. — Он написал!? — Амели подавилась воздухом. — Асмодей, как только все это будет закончено, ты должен представить нас, я очень настаиваю. Может быть, он подпишет и мой экземпляр! — Я обещаю сделать это, — Элис с готовностью поклялась, зная, что Сабнок будет рад встрече с поклонником. После этого разговор немного утих, Клара вернулась к своим маленьким играм, а Элис набросал остальную часть матрицы на своем блокноте. — А ты? — вдруг сказал Элис, взглянув на Амели. — Ты рассказала мне все о том, куда ты отправлялась на поиски приключений, но никогда не говорила, почему. Пламя освещало профиль Амели теплым мерцающим светом, отражаясь в ее глазах. И действительно, если бы Элис привлекали женщины, он смог бы полюбить ее иначе, чем по-дружески. — Отец хотел, чтобы я была военным служащим. Благородная, преданная и послушная до последнего. Но я…, — вздохнула Амели. — Я бы преуспела в этом, я уверена, и служила бы хорошо … может быть, лучше, чем кто-либо другой. Но я очень быстро поняла, что не найду счастья в такой жизни. Чего я хотела, так это… Теперь на ее лице улыбка, немного дикая и немного необузданная. — Большего. Я хотела увидеть, узнать, испытать гораздо больше и сделать это для себя, а не для какой-то безликой публики, которой я должна была служить. Я хотела волнения, хотела приключений, хотела…, — Амели оборвала себя, на ее щеках выступил легкий румянец. — Ну, я не могу этого сказать. Ты будешь смеяться надо мной. — Торжественно клянусь сдерживать свое веселье, — поклялся Элис. — Дерзкое обещание! — Клара вмешалась. — … романтика, — Амели сказала очень быстро. — Я хотела приключений… и романтики. Бурные романы, внезапная страсть, неожиданные эмоции и тому подобное. Ни один разумный брак, который предложил бы отец, не дал бы мне это. Я хотела выйти в мир и найти там любовь, в какой бы форме она ни пришла, где бы она не ждала меня. — Ты? — Элис улыбался, несмотря на его обещания, но это была добрая улыбка, выражающие привязанность к его другу. — Найти романтику? — Здесь или там, хотя мой путь иногда меняет направление, — небрежное пожимание плечами и понимающая ухмылка, — но в этом и заключается красота романтики, не так ли? Всегда можно найти что-то еще. Сам Элис с годами отказался от романтики, но он должен был признать, что оптимизм Амели был заманчив. — А ты, Клара? — Амели повернулась к своему проводнику. — Что привело тебя к этой жизни? — Эмммм… ну……, — Клара задумчиво приложила палец к губам, — никогда не думала об этом. — Я и не ожидал, что ты это можешь делать, — пробормотал Элис себе под нос, а затем ойкнул, когда Амели ударила его локтем по ребрам. — Но, наверное, я очень люблю джунгли, они всегда были моей игровой площадкой, и я завела здесь отличных друзей! — Клара ухмыльнулась широко и зубасто. — Так что приятно показать его и другим, и пусть они поиграют со мной среди деревьев. Я, мамочка, Урара, Кончи, Кибоу, Син-Син и Ран-Ран — все составим лесную компанию, хотя, знаешь, если я очень хотела, я тоже могла бы уйти. Папа ушел, чтобы увидеть мир, как и вы, Рыжая леди, и это хорошо! Может быть, я тоже когда-нибудь уеду, но мне нужна причина. Пока я счастлива делать то, что делала всегда! Придя к такому выводу, Клара решительно кивнула сама себе и поставила мат одной из своих костей. Элис и Амели обменялись взглядами, молча соглашаясь с тем, что это было в высшей степени несправедливо, как легко эти вещи давались некоторым демонам, в то время как им приходилось так ужасно бороться с этим.

***

В ту ночь Элису приснилось, что джунгли вокруг мертвые и холодные, в небо торчат костяные ветки, а вместо лун во мраке ночи парит лишь один-единственный страшный глаз. С ним была Амели, но Клары нигде не было видно — все было в бесплодных ветвях и в холодной жиже разлагающихся растений. Только всегда впереди них висела маленькая звездочка между почерневшими деревьями, сияя голубым и золотым. И именно к ней они брели, шаг за шагом, мучительно медленно, к этому голубому свету вдали, который манил их все вперед. Элис вглядывался в него почти до боли в глазах, ему казалось, что он почти может различить лицо среди сияния, но даже если и различил, то это был лишь полузабытый сон, исчезнувший к утру рокового дня. День настал.

***

— Почти пришли! – чирикнула Клара, перепрыгивая через сплетение корней. — Почти пришли! — Ты говоришь нам это уже почти час, Валак! — проворчал Элис, вытирая пот со лба одним и без того запачканным рукавом. По крайней мере, солнце скоро снова сядет, что значительно понизит температуру. — Твое «почти пришли» может также означать, что мы не найдем руины до полуночи. — Асмодей совершенно прав, — Амели согласилась, небрежно выдернув крошечное существо со слишком большим количеством зубов из ее волос и бросив его в подлесок. — В таком случае нам лучше разбить лагерь и… — Нет, мы действительно почти пришли! —Клара настаивала, дуясь. — Клянусь! Еще немного! — «Почти!», «Совсем немного!» — Элис передразнил со значительной долей злости. — Я почти уверен, что ты сбилась с пути и … о, Дьявол, помоги мне. Клара отодвинула последнюю кучу листьев и лоз, и перед ними открылся вид источник мифов и легенд. На заросшей поляне перед ними стояли монументальные руины, высеченные из камня, который когда-то мог быть черным адским мрамором, но теперь так зарос мхом и растениями, что с первого взгляда трудно было что-то сказать. Даже в ветхости, скошенной веками, зверях, гнездящихся в закоулках обветшавшей архитектуры, было в ней что-то мощное, величественное, волшебное, придававшее развалинам почти священный вид. Без сомнения, это было оно. Это была гробница Короля. Элис застыл на месте при первом взгляде на него, но после толчка Амели он пошатнулся вперед, у него все еще перехватывало дыхание. Он уже узнавал некоторые участки стены, о которых писал, которые тщательно переводил снова и снова, и принялся перерисовывать фрески с изображением бегущих демонов и огромных зверей и… Амели нашла портрет короля, и он был меньше, чем она себе представляла. Он располагался близко к земле, но еще более странно красив вблизи. Элис опустился перед ней на колени и протянул дрожащую руку, чтобы коснуться монарха, проведя пальцем по кольцу на среднем пальце его правой руки. — О, ты нашел моего друга! — Клара склонилась над его плечами. — Знаешь, он мой любимый товарищ по играм. Всегда говорил мне, что мне не нужно дарить демонам что-то, чтобы они любили меня, и что с их стороны было подло ожидать этого. Он очень умен. У Элиса крутились на языке комментарии о ее психическом состоянии, но Амели многозначительно поднял одну бровь в его сторону, и он решил, что лучше промолчать. Вместо этого они заставили ее провести их к массивным двустворчатым дверям, которые были покрыты толстыми слоями заклинаний сдерживания, перед ними Элис разложил свои записи на земле и принялся за работу. Создание контр-печати заняло еще час, достаточно времени, чтобы опустились сумерки, что заставило Амели запросить у Клары факелы и зажечь их. Огненные заклинания были бы ненужным риском, которые могли бы непредсказуемым образом взаимодействовать с нестабильными старыми магическими полями руин. Элис работал при свете факелов, аккуратно рисуя светящиеся линии в воздухе пальцем, по одной на каждом из золотых замков, удерживающих на месте цепи, пересекающие дверь, а затем последнюю линию посередине, более замысловатую и детальную, все время бормоча старые демонические песнопения. Он реконструировал подобные ритуалы и раньше, практиковал и демонстрировал их, но это был первый раз, когда он пошел вслепую, каждый шаг был новым и неуверенным, на подлинном предмете. Наконец он протянул руку, и Азазель вложила в нее кольцо. Элис надел кольцо на палец и положил руку на середину печати, чувствуя, как щелкают магические линии, когда кольцо устанавливается на место. — Кольцо — это ключ, — осторожно произнес Элис, — пусть он сломает печать и позволит нам войти. Печати вспыхнули раскаленным заревом — и ничего не произошло. Пока очень-очень медленно дверь под рукой Элиса не начала скрипеть. Сначала постепенно, затем набирая скорость, открываясь внутрь, открывая темную, холодную гробницу, которая лежала под ней и которую не видела прежде ни одна живая душа. Клара подбодрила и обняла его, Амели похлопала его по плечу, а Элис ухмылялся, кружась от успеха, магия гудела в его венах. Они сделали это — и перед ними лежало открытие века.

***

— Завершение строительства гробницы Короля обычно считается отметкой Нулевого года Деркиланской эпохи, а его окончание более чем через тысячу лет, — голос Элиса странным эхом отдавался в неподвижном, старомодном воздухе руин, словно тысяча голосов шептали в унисон. — В то время он функционировал как своего рода дворец, в котором воспитывался Король Демонов. И он жил в течение длительного времени, якобы способный чувствовать все заклинания, накладываемые во всем Нижнем мире здесь, вероятно, это метафора того факта, что гробница Короля в те времена отмечали своего рода перекресток между основными торговые пути, а это означает, что магические предметы и конструкции заклинаний очень часто проходили через этот район. Амели высоко подняла факел, изучая фреску, на которой, казалось, был изображен огромный летающий зверь, склонивший голову перед маленькой фигуркой, над головой которой парил короноподобный ореол Йода, протянув руку, словно благословляя. Стены были покрыты прекрасными рисунками под обильным слоем пыли, а драгоценные металлы и камни лишь слегка поблескивали в мерцающем свете факелов. Хотя, даже если ни один демон не ступал сюда в течение многих столетий, некоторые виды флоры и фауны явно имели постоянный доступ к воде. — В разгар правления Деркилы десятки демонов совершали паломничество к гробнице Короля каждый день, когда там заседал король, чтобы просить его совета. В древнем мире фраза «как посоветовал мне Король Демонов» чрезвычайно широко распространена в самых разных текстах, почти в разговорной речи, подразумевая, что такой совет было более чем легко получить, — для Элиса было почти естественным начать читать лекцию, за исключением того факта, что на этот раз он не повторял эти знания не перед скучающими, незаинтересованными студентами, а рассказывал это тем самым стенам, которые наверняка знали это лучше, чем он, засвидетельствовав все это. — В середине правления Деркилы уже был построен дворец на плавучих островах, который стоит и по сей день, и социально-политические потрясения в конце века привели к тому, что большая часть правящего аппарата была перенесена туда так, как считается более выгодным местом. И когда преемник Деркилы умер в молодом возрасте, было решено, что ныне скрытая гробница станет достойным местом последнего упокоения для Молодого Короля. Скелеты некоторых животных привалились к стенам, их кости хрустели под ногами, указывая на то, что там установлены ловушки-заклинания, выгравированные глубоко в стенах, чтобы отпугнуть возможных грабителей могил. Поскольку кольцо было у них, они смогли себя защитить от большинства магических мер безопасности. Клара, тем не менее, призвала своего фамильяра Фалфала, который, как ни странно, отправил ее впереди них, чтобы вынюхать физические ловушки и увести их от опасности. — Многие писания в первые годы следующей эпохи упоминают «Короля, который правит вечно в гробнице» как своего рода божествоподобного защитника царства, и многие демоны продолжали приходить сюда с подношениями и молить о помощи и совете, хотя и в несколько более духовном смысле. Потребовалось несколько столетий и территориальных конфликтов между более поздними северными и южными царствами, чтобы эта практика стала более редкой и, наконец, сложной, поскольку старые торговые пути снова были поглощены джунглями, что в конечном итоге сделало долину Вавилон почти недоступной. Итак, гробница Короля была утеряна, и даже несмотря на то, что многие исследователи разных веков находили его снова и отмечали это в своих дневниках и мемуарах, никто…, — Элис сглотнул, от серьезности ситуации у него пересохло в горле, — ни у кого когда-либо не удалось зайти так далеко, как мы. Так много демонов пытались распечатать гробницу Короля, и мы первые, кому это удалось. — Это никогда не было бы возможно, если бы мы все трое не работали вместе и без большой удачи, — спокойно сказала Амели, но Элис знал ее достаточно хорошо, чтобы услышать в ее голосе гордость, удовлетворение и дрожь. — Думаю, теперь сюда. Она указала на коридор, и Клара послушно рванула вперед, дав отбой за считанные секунды так, что они последовали за ней. Элис достал записную книжку и быстро набросал их путь через руины, отмечая особенно хорошо сохранившиеся фрески или интересные надписи, и случайный дверной проем, ведущий в меньшие комнаты, которые, казалось, были опустошены перед тем, как изолировать здание. Асмодею не терпелось исследовать каждую из них, встать перед одной из стен и осмотреть каждый крохотный уголок и клочок надписи, проследить необычные пути древней магии, протекающие сквозь руины, но он знал, что Амели искала одну «вещь». Прежде всего, и Элис знал, что нет смысла более тщательно исследовать что-либо еще, прежде чем это не будет найдено. Гробница Короля является сокровищницей археологических исследований, но независимо от того, чем еще он мог быть, его главная цель, тем не менее, заключалась в том, чтобы быть могилой. И любые другие открытия меркли перед шансом найти тело прошлого Короля Демонов и увидеть полузабытую легенду во плоти. Элис чуть не потерял сознание при этой мысли, и всякий раз, когда он смотрел на Амели, он мог видеть головокружительный восторг в ее глазах, опытный исследователь едва могла скрывать натуру, жаждущую приключений и беспрецедентных открытий. Наконец они подошли к другой двери, меньшей, но почти такой же величественной, как вход, с вырезанным в ее центре короноподобным ореолом Йода. Без сомнения, это тронный зал… и, вероятно, погребальная камера тоже. Амели оглянулась на Элиса, который слегка кивнул, и потянулась, чтобы открыть двери, войдя внутрь с высоко поднятым факелом. Расстилавшаяся перед ними комната имела более высокий потолок, чем любая другая, и казалась только больше в темноте, хотя в ней был такой же странный светлый оттенок полутьмы, как и во всех тенях в лесу. Мана так густа в воздухе, что было почти трудно дышать. По всей комнате были разбросаны подношения королю, чтобы сохранить его в вечном покое: драгоценные украшения, книги и свитки, зачарованные предметы и золотые тарелки с волшебным образом сохраненными деликатесами на длинных столах. Даже некоторые детские игрушки и игры, болезненное напоминание о том факте, что этот монарх умер очень молодым, всего через несколько лет своего правления. В потолке был вырезан единственный глаз, который смотрел на них сверху вниз, как во сне Элиса, но снова все его внимание было приковано к голубому свету. Ибо там, у дальней стены, стоял высокий трон из золота и темного дерева. На нем сидела фигура. Тело, прибывающие в смерти дольше, чем в жизни, купающиеся в волшебном голубом сиянии того же цвета, что и его волосы. Они нашли Вечного Короля. И Элису так тянуло вперед, как никогда прежде, он чувствовал непреодолимую, ошеломляющую потребность встать на колени перед троном мертвеца и поклясться в вечной верности, оставить благоговейный поцелуй на ледяной руке и поклониться, как никогда раньше. Он спотыкался при каждом шаге, Амели шла рядом с ним, и чистая тоска появилась на ее лице, потому что это был Вечный Король, и он был легендой, и он был настоящим, и он был прекрасен, и он был тем, кем они оба искали всю свою жизнь, не зная… — Ооо! Осторожно! — рука и лапа вылетели перед ними, Клара и Фалфалал вывели их обоих из транса. — Не наступайте туда! Похоже на что там люк. — Это… да, — Амели слегка покачала головой, словно хотела что-то сделать. — Хороший работа, Клара. — Там довольно глубоко, — Клара опустилась на четвереньки, постукивая по неприметному участку пола, звук которого действительно довольно пустым. — Наверное, шипы внизу тоже есть. Но в дальше в комнате больше нет ловушек! Просто шагните немного влево, чтобы пройти мимо. — О, конечно, — Элис почувствовал, как его сердце трепетало, как маленькая птичка, высоко в горле, и это было не из-за того, что он был так близко к смертельной ловушке, — …спасибо, Клара. А затем с большей осторожностью они подошли к трону. Вечный Король был меньше, чем можно было себе представить. Молодой демон худощавого, изящного телосложения, плащ, который был на нем, был его саваном, который почти прикрывал его худощавое тело. Его голые руки покоились по бокам трона, ноги болтались, а его голубые волосы обрамляли хорошо сложенное лицо, которое после смерти выглядело почти болезненно умиротворенным. На нем было мало королевских нарядов, только золотой воротник на шее, все остальное его одеяние было простым и почти скромным. И Элис был очарован. Король был прекрасен, мягок и трагичен, в расцвете магии, силы и юности, жизнь которого слишком рано оборвалась и сохранилась между страницами давно забытой книги. Глаза его были закрыты, голубые ресницы веером лежали на щеках, и Элис никогда не видел ничего более неземного, одновременно потустороннего и фантастического, и в то же время реального. Он никогда не хотел отводить взгляд. — Там наверху, — прошептала Амели, словно боясь повысить голос перед красивым мертвецом, — на стене что-то написано. Ты можешь перевести? Элис отвел глаза и посмотрел вверх, на надпись над троном, высоко подняв факел, чтобы прочитать. — [Здесь правит король, которого зовут… Суд-Зу-Ки И-ру-ма], — мягко и осторожно произнес Элис, — [он покоится в вечности, а в покое он правит. В покое он находится в безопасности, от опасностей, которые хотят… поглотить его], я думаю, что употребление [съесть] здесь подразумевается метафорически… [и он будет спать, пока не минует опасность; и в такой... момент времени]. Я думаю, это странная формулировка... [его покой окончится, и он воскреснет, и он снова будет ходить среди живых, и он будет вновь всеми любим]… И снова этот фраза снова просто [Кольцо-это ключ]. Элис слегка опустила факел, обдумывая слова. — Использование мотива воскрешения в данном контексте очень необычно, — задумчиво пробормотал он. — Прекрати это! — велел Асмодей Кларе, которая приветствовала труп, как старого друга, явно намереваясь заключить его в объятья, если бы Амели не схватила ее в последнюю секунду. — Веди себя нормально… Я хотел сказать, что зафиксировано очень мало мифов, относящихся к перерождению или возвращению к жизни. Ближе всего герои легенд, которые в принципе не могут умереть, или речь идет об отдельной загробной жизни. Приписывать способность возвращаться из смерти королю… странно. Подразумевать, что этот демон может воскреснуть… Так основательно нарушать понятие о жизни и смерти. — Впрочем, в это нетрудно поверить, — указала Амели, снова устремив взгляд на лицо Вечного Короля. — Ты только посмотри на него, Асмодей. Я никогда не видел таких безупречных заклинаний сохранения, если бы не знала, что он умер тысячи лет назад… И дьявол помоги им, она была права. У Вечного Короля совсем не имел вид типичного магически сохраненного трупа, ни той неловкой скованности, ни воскового обесцвечивания кожи. Он сидел на троне, чуть сгорбившись, чуть-чуть склонив голову. И было легко, слишком легко было представить, что молодой демон просто задремал. Глаза его зажмурились от изнеможения, и стоит только протянуть руку и осторожно толкнуть его, грудь его снова начинала вздыматься и опускаться. И он по-совиному моргнет от легкого смущения из-за того, что заснул. Такое идеальное, такое живое, голубое сияние магии, пульсирующее вокруг него, почти наводило на мысль, что его грудь все-таки шевельнулась, и, конечно же, демоны, похоронившие его с тяжелым сердцем, хотели верить в это. Они желали вернуть его к жизни, они надеялись, что однажды он будет жить и возобновить правление, которое так трагически и таинственно оборвалось. — Да, он не выглядит мертвым, - Элиса тихо согласился, напоминая себе, что Король все же был мертв, и чувствуя, как у него сжимается грудь при этой мысли. — Да, — выдохнула Амели, удивление и грусть смешались в ее глазах, когда она подняла дрожащую руку и поднесла ее к щеке короля, по-юношески мягкой и нежной. Он, должно быть, умер почти в том же возрасте, что и они сейчас… и выглядел так, будто вот-вот покраснеет, если бы к нему все еще приливала кровь. — Воистину, как будто он может вернуться к жизни в любой… Ее пальцы соприкоснулись — и тут же она замерла, все тело напряглось. — Асмодей,— сказала она, голос ее стал ниже, пытаясь скрыть дрожь, — Элис. Его кожа теплая на ощупь. — Что? — Клара моргнула. — Что! — Элис воскликнул, потому что это было невозможно. В эпоху Деркилы на подготовку надлежащих заклинаний сохранения уходило несколько недель, и не было никакого способа поддерживать тело в первоначальном состояние длительное время, и еще сохранить тепло жизни, абсолютно никакого. Сама по себе мысль была нелепой, тепло было трудно магически сохранить, и оно угрожало вызвать разложение, против которого заклинаниям пришлось бы работать усерднее. Это невозможно. — Чувствуешь! — Амели схватила его за руку, прижала ее к щеке Короля. Дьявол ему в помощь. Тепло под его пальцами отчётливо ощущалось, кожа такая мягкая, она должна быть истощенной. И сигнатура заклинания, гудящего сквозь нее… — Живой стазис! — Элис прошептал и почувствовал, что почти потеряет сознание. Теплая, живая кожа под его ладонью и пальцы Амели, впивающиеся в его ладонь, были единственной причиной, державшей его в реальности. — Он никогда не был мертв. Они поместили его в живой стазис и направили ману вдоль магических силовых линий гробницы Короля, чтобы заклинание работало бесконечно… Это гениально, по крайней мере, на век раньше своего времени. Я думаю, что современные кузнецы заклинаний справятся с чем-то такого масштаба… — Он воскреснет — это было написано буквально! — воскликнула Амели, смеясь. — Потому что он никогда не был… конечно , он только спит! — Не смейся, Азазель, разве ты не понимаешь, какое это событие для моей профессии?! — Элис тоже ухмылялся, веселье демониссы было заразительным. — Столько мифов и легенд мы привыкли читать как вымысел. А что, если все они правда? Представьте, если бы люди были настоящими! Они оба разразились беспомощным, ужасно неуместным смехом, едва заметив, как Клара встала на цыпочки рядом с троном и наклонилась, чтобы прошептать на ухо королю: — Мне очень жаль, что я привела тебе таких странных чокнутых демонов, Ирумуська… Клянусь, они хорошие, ты убедишься в этом, когда с ними познакомишься, и мы станем настоящими друзьями, все мы! — Хорошо, — Амели вытерла слезу смеха с глаз. — Ты можешь… его можно оживить? — Да, — Элис немедленно ответил, ни малейшего сомнения в своем уме. — И, если я прав, то это очень легко. Он передал свой факел Фалфалу, который тут же начал его грызть, и снова потянулся, чтобы взять правую неподвижную руку на подлокотнике, снова и снова поражаясь тысячелетней жизни, которую он чувствовал под своими кончиками пальцев. Когти Вечного Короля были почти прозрачными, почти телесного цвета и не покрыты лаком, которым пользовались демоны в наши дни. — Кольцо — это по-прежнему ключ, — пробормотал Элис, и рука Амели потянулась к шее, на которой весит артефакт на цепочке. Его вернули на прежнее место хранения после того, как открыли им гробницу Короля. —Надень его на палец. На средний. Амели вставила свой факел в ближайший патрон и слегка дрожащими пальцами расстегнула застежку цепочки, сняла кольцо и осторожно зажала его между пальцами, наклонившись к руке Короля, которую крепко держал Элис. Кольцо встало на место практически без чьей-либо подсказки, плавно прошло по тонким суставам и запульсировало слабым золотым светом, как только оно закрепилось. Две пары глаз мгновенно метнулись к этому вялому, спящему лицу, ища любое движение. — Судзуки Ирума? — очень тихо сказала Амели, и Элис крепче сжал его руку. Это было бы чудо, совершенно невозможное, надуманное, настоящая легенда, ожившая бы на их глазах, ведь такого не могло быть на самом деле … ...но получилось. Судзуки Ирума, Вечный Король позднего Деркиланского века, издал тихий звук, который был едва ли громче, чем вздох, ресницы трепетали. Он моргнул раз, другой, прежде чем полностью открыть глаза. Элис ахнул, и Амели тоже, тихое «вау!» вырвалось у Клары. Его глаза горели тем же неземным сиянием, что окружало его, широкие и любопытные звезды-близнецы. Теперь он был еще прекраснее, что-то странное и потустороннее смешались в нем в молодом демоне, удаленный на тысячи лет от того, когда и где он должен был быть. Эти глаза переместились сначала на Клару, затем на руку, которую Элис и Амели все еще держали, с кольцом, светящимся на его среднем пальце, а затем на их лица. И Ирума, это чудо воплощенное во плоти, смотрел на них с таким неподдельным благоговением и изумлением, открыв рот и переводя взгляд туда-сюда между ними, как будто он никогда раньше не видел других демонов. — О, — тихо выдохнул он. Голос его был таким нежным, таким теплым, когда он говорил на древнем демоническом диалекте, тщательная и кропотливо реконструированная фонетика легко слетала с его губ. Хотя он произнес всего несколько слов, прежде чем неземное сияние вокруг него исчезло, а заклинание стазиса наконец закончилось. В тот момент, когда в глазах Ирумы вспыхнул невероятный свет, он рухнул вперед — это было всего лишь истощение, длительный стазис жизни истощил тело, но монарх скоро выздоровеет. Амели поспешила поймать его. — Что… что он сказал? — она заикалась, держа мирно спящего Короля с невероятной осторожностью, словно боялась, что он сломается и разобьется. — Когда он… что он сказал? — Я думаю… — Элис сглотнул и потянулся, чтобы накинуть на короля плащ, как одеяло. — Я не могу быть полностью уверен, но это звучало почти так, как будто он сказал… «Вы оба прекрасны». — Он что, — тут же воскликнула Амели. — О, мягонькая, Ирумуська! — пробормотала Клара рядом с ними, потянувшись, чтобы ткнуть Ируму в щеку. И снова никто не обратил на нее никакого внимания. — Не спрашивай меня, почему! — Элис оборонительно огрызнулся. — Это просто то, что он сказал, этот демон спал в течение тысячелетий, это чудо, что он вообще способен с нами разговаривать! — Не обращай внимания на это сейчас, — Амели встала, осторожно, чтобы не потревожить драгоценный сверток в руках, который выглядел почти крошечным на фоне ее внушительного роста. — Мы должны немедленно вернуть его к цивилизации. Помочь ему оправиться от последствий стазиса, а затем... Что бы мы не нашли здесь, придется подождать. Это поистине бесценное открытие, и нам нужно найти безопасное место, способ защитить его от тех безумных фанатиков «Истоков», у которых было кольцо и которые, вероятно, искали… — Безумных? Ну, это немного грубо, — позади них раздался голос, игривый, с легким акцентом, совершенно незнакомый Элису. Он обернулся как раз в тот момент, когда Амели выплюнула имя «Ами Кирио», как будто это было ругательство, защищая Ируму. Демон, стоявший у входа в погребальную камеру, был странным в том, каким непритязательным и ничем не примечательным он выглядел, молодой, несколько хрупкого и долговязого телосложения, в очках слишком больших для его лица, с бирюзовой челкой, свисающей на лицо. Самым примечательным в нем было то, что одного из его рогов не было, голова была обмотана повязкой там, где он должен был быть рог, сквозь ткань просачивалась кровь. Он улыбался, широко и маниакально, и даже издалека Элис без труда узнал искривленные зрачки и лихорадочный блеск в его глазах, которые выдавали демона, который вернулся к истокам. — Азазель, мы снова встретились! — крикнул Кирио, широко разводя руками. Казалось, что на нем была только половина пальто, печально свисающего с его левого плеча. —Такая привилегия! Вы должны представить меня своему лихому компаньону, но сначала позвольте мне заверить вас, что я не питаю к вам ненависти за то, что украли у меня это кольцо в прошлый раз, когда мы встретились. Никак нет! Нет, даже не… Даже не за это. Несчастный случай , я уверен. Твой кнут соскользнул. Без всякого вреда! — небрежным жестом руки он указал на повязку на виске. Несмотря на его явное легкомыслие, что-то темное, жестокое, почти голодное исказило черты лица, которое в противном случае могло бы быть красивым, в ужасающую гримасу. Капля крови медленно стекала по его виску. — Итак, почему бы нам просто не разойтись? Вы вернете мою украденную собственность, и я больше не буду вас беспокоить, — ухмылка Кирио стала шире, слишком широкой для его худощавого лица и впалых щек. — Конечно, раз вы случайно прикрепили его к пальцу некого Короля, мне просто придется взять их обоих! Все очень просто, на самом деле. — Ты НЕ тронешь его! — Элис зарычал, удивив даже самого себя своей яростью. — Мы никогда не позволим тебе! — А он с огоньком! Мне нравится! — Кирио громко рассмеялся без особого веселья. — Но, боюсь, нам придется сыграть в другой раз, — его дружелюбная маска с каждым мгновением «сползала» с лица. — Отдай его, ладно? Я больше не буду вежливо просить. — Нет. И это не объект переговоров, мистер Ами, — Амели холодно сообщила ему. — Мне придется попросить вас проводить нас обратно в город и позволить передать вас тамошним властям. — Хммм, кажется, мы в ужасных отношениях… — вздох, фальшивый и чересчур театральный, — этого не должно быть. Но, может быть, мы все-таки договоримся, если я дам тебе небольшой… стимул. Выражение каменного лица Амели ясно указывало на то, что ничто из того, что он мог сказать, не изменит ни ее мнения, ни Элиса, если подумать, ни даже Клары, которая смотрела на Кирио и бормотала себе под нос, что за "маленькой шапочкой" он был. — Разве вам не интересно, мисс Азазель, как мне удалось последовать за вами, несмотря на все ваши усилия остановить меня? — Кирио невинно склонил голову набок. — Этому есть объяснение, и оно может поставить меня в более выгодное положение, чтобы предъявлять к тебе какие-либо требования. Он махнул одной рукой, и от искры магии две фигуры, спотыкаясь, двинулись вперед, веревки связывали их руки сзади, пока Кирио снова не махнул, и они были вынуждены встать на колени прямо позади него. Двое долговязых подростков, такие похожие, будто близнецы, с ярко-зелеными волосами и рогами, как у Клары. — Кончи! — Клара вскрикнула, как никогда за те несколько дней, что Элис был с ней знаком. Он никогда не слышал в ее голосе такой боли и беспомощного страха. — Кибоу! — Старшая сестра, нам очень жаль! — один из них тихо всхлипнул, синяк темнел вокруг левого глаза. — Мы пытались прогнать его, но он не ушел… Нам пришлось пойти с ним, он сказал, что навредит мамочке, Син-сину и Ран-рану, если мы, если мы не… — Ты… ТЫ ОТПУСТИ ИХ ПРЯМО СЕЙЧАС, ПРОКЛЯТЫЙ! — Клара завизжала, бросившись вперед, Элис едва успел схватить ее, и толкнув себе за спину. — Не надо, он убьет их, прежде чем ты доберешься до него, — шипел Асмодей. — А-а-а, приливы и отливы сменяют друг друга. Как насчет этого предложения, — Кирио улыбнулся, чрезвычайно довольный. — Может быть, обмен? Жизни двух мальчиков на Короля. Одного вам вперед, а другого отпущу, когда я снова выберусь из этого проклятого леса. И я обещаю вернуть его только слегка поврежденным! Элису не терпелось создать волну огня, и позволить ей омыть этого сумасшедшего с горящими глазами… Но он не мог, это могло убить мальчиков, убить их всех. Будь проклята неустойчивые магические поля гробницы. Вместо этого он взглянул на Амели, увидев, как напряглись мышцы ее рук, когда она крепче сжала свой драгоценный сверток, и расчеты в ее глазах. Ее отец надеялся, что она сделает военную карьеру, поскольку, как и он, она наверняка лучше знает, что делать с ситуацией с заложниками, чем Асмодей. — Почему? — наконец она спросила, терпеливо и холодно. Но Элис понял по ее напряженные плечи, что она боится. Их загнали в угол. — Что секта «Истоков» хочет от Вечного Короля? — Ну-ну, это было бы увлекательно, — проворчал Кирио. — Вы поверите мне, если я скажу «научное любопытство»? Нет? Личный интерес? Знаете, это моя любимая тема, история всегда меня очаровывала. Вы должны быть в состоянии понять. — Не смей называть это историческим исследованием! — Элис сплюнул. — Вы, возвращающиеся, понятия не имеете, что такое демоническая культура на самом деле, эти «Истоки», к которым вы стремитесь, никогда не существовали, это экстремистская болтовня, не более того! — Ах! Он ученый, я должен был догадаться! — Кирио рассмеялся. — Боитесь, что я украду вашу диссертацию, сэр? Теперь я думаю, что могу сделать маленькому Королю одолжение, спасая его от того, чтобы быть лабораторной крысой до конца его жизни! Кстати … Мне надоело ждать, мисс Азазель, — он сунул руку под полупальто и вытащил кинжал, сделанный из какого-то кристаллического прозрачного вещества. И Элис, и Кирио смотрели на Амели. Один в отчаянии и гневе, другой в радостном ожидании. И она посмотрела на тело в своих руках, маленькое и беззащитное, возможно стоящее жизни двух невинных. И снова никто не обратил внимания на семью Валак в комнате. Клара сделала осторожный жест руками, затем еще один, казалось бы, бессмысленный, но Кончи моргнул, стукнувшись плечом о Кибоу, дернув головой сначала на сестру, затем на Кирио перед ними. Кибоу моргнул, подумал… и решительно кивнул. — Три… — пробормотал он, — Два… Один … СЕЙЧАС! И мальчики, как один, бросили вперед, врезавшись Кирио в ноги. Демон ахнул, спотыкаясь, сделал несколько шагов вперед, пытаясь удержать равновесие. И его нога со странным глухим звуком тяжело опустилась на особо незаметный участок пола. Кирио едва успел пробормотать тихое "...что?" прежде чем скрытый люк стал проваливаться под ним. И он вытянул руки вперед, магия затрещала на кончиках его пальцев, резонируя во всей гробницей Короля… Старая магия руин была недовольна и начала яростно сопротивляться насильственному вторжению. Какое бы заклинание Кирио ни пытался использовать, чтобы спастись, оно было практически разорвано в клочья. И он рухнул в бездну под собой, как камень, упавший в колодец. Люк снова захлопнулся над ним, и все, что осталось, это взбудораженный гул потревоженной магии, отскакивающей от стены к стене. — БЕЖАТЬ! СЕЙЧАС! — закричала Клара, уже бросаясь вперед и поднимая кинжал, который выронила Кирио, перерезав веревки, чтобы освободить своих братьев. —БЕГИТЕ! БЕГИТЕ! БЕГИТЕ! Элис так и сделал. Амели легко обогнала его, неся Ируму. Ее ноги были длиннее его, и она больше привыкла к погоням, чем к неторопливому сидению в кабинете, но он держал достаточно приличный темп. Семейка Валак опережали их, с легкостью выбирая правильные коридоры, даже когда руины дрожали вокруг них, пыль и осколки камня сыпались на них дождем. Элис узнал путь, по которому они шли, прямой путь к большим двустворчатым дверям и джунглям за ними, и ускорился, насколько мог. Там были двери, полутьма джунглей за ними, столь же опасные, как и руины, но по-другому, и они окутывали колючим холодом ночного удушающего воздуха. Внезапно рядом с ним оказалась Клара, схватившая его за руку и поднявшая другую вверх, рука была направлена прямо вверх. И он мог видеть, как ее братья делают то же самое с Амели и бессознательной Ирумой рядом с ними. — Лес! Валаки умоляют тебя! — все трое закричали в унисон. — Верните нас домой! — О, — понял Элис в эту долю секунды, — Они не гиды. Больше похоже на хранителей. Но тут странная магия джунглей уже плотно обволакивала его, небо и земля переплетались друг с другом, деревья росли во все стороны, вихрь зеленого, коричневого и тысячи цветов… Пока Вавилонская долина снова не выплюнула их на самом краю опушки, на которой они мирно спали, а прямо впереди был город. Магические волны, исходящие от гробницы Короля и того, что осталось от Ами Кирио, теперь остались далеко-далеко позади них.

***

— Ууу! Это было захватывающе! — Клара просияла, отпустив Элиса, чтобы броситься к своим братьям и крепко обнять их. — А теперь позволь мне взглянуть на твой глаз, Кибоу. Больно? А ты, Кончи? А как насчет этого разреза? — Что ж, — сказала Амели, немного удивленно, немного потрясенно, переводя взгляд с Ирумы в ее руках на лес и обратно, — ты все еще думаешь, что мне следовало нанять другого проводника, Асмодей? — Учитывая, что наша экспедиция во многом благодаря ей увенчалась ошеломляющим успехом…, — пробормотал Элис, присоединившись к ней, глядя на Ируму, на то, как его глаза двигались под веками, когда он, казалось спал, на легкие подергивания ресниц, на то, как ровно вздымалась и опускалась его грудь. Они смотрели на эту живую легенду, восставшую из легенд и прошлого. — Я неохотно признаю, что ты все-таки была права.