Сотворение

Ее взору открылось нечто невообразимое. Нечто, что она бы не смогла передать никакими словами, если бы ее спросили... Воспитываемая в духе советского атеизма, она, разумеется, не верила в бога, но Это... Будь Татьяна верующей, она бы точно воскликнула: "Он явился! Это Его око! Грядет апокалипсис!". Пожалуй, это действительно было похоже на глаз, в какой-то мере, но точно не на человеческий. Там, где всего какие-то десять минут назад был цех с экспериментальными установками, зияла огромная бездонная пропасть. Ни следа не осталось от тех внушительных рядов машин, назначение которых всем сотрудникам было строжайше запрещено разглашать; от километров электрических проводов и труб, от трех бригад научных сотрудников... "Ха-ха, сегодня там дежурил Сидоров", - она невольно ухмыльнулась. И тут же ее кривоватая улыбка померкла. А что, если они не банально погибли, как можно подумать? Что, если их вечно проваливающийся эксперимент удался, пусть и таким бесконтрольным и излишне масштабным образом? Тогда выскочка Димка Сидоров, который так бесил Татьяну своими стукаческими докладами начальству, а до этого не менее раздражающе тянул руку с криками "Я-я-я, спросите меня! " в университете, он, возможно... Что? Слился с ноосферой? Стал подлинной "духовной" бессмертной сущностью, если угодно? "Что ж, очень может быть", - кивнула сама себе Темнова, придерживая пальцами подбородок, как бывало, когда она о чем-то задумывалась. Разве она могла когда-то подумать, что вой эвакуационной сирены станет для нее сродни праздничным фанфарам? Но она с упоением слушала ее, стоя у большого разбитого ударной волной окна, на шестом этаже административного здания. Позади нее с криками паники продвигался к лестнице поток людей, не обращая на Татьяну никакого внимания - стоит и стоит, полоумная, наверное, черт с ней, самим бы убраться отсюда... Но они ей не мешали. Как может вообще что-то помешать, когда смотришь вглубь огромного "зрачка"... Внутри неведомой бездны, идеально круглой, как рубль, переливались отблески чего-то нездешнего. Словно на дыру натянули бензиновую пленку или мыльный пузырь и подключили к электросети: всеми цветами спектра, и не только - были там и такие, каких молодая ученая никогда в своей жизни не видела - мягко искрило чуть зримое пространство над дырой. Изнутри на нее будто смотрели, но не кто-то один, а будто Все сразу - все ныне живущие хомо-сапиенсы и их многомиллиардные предки, давно истлевшие и ушедшие из памяти, все животные и растения, и даже пресловутые камни, словно у них всегда были глаза, но они их стыдливо прятали. Взгляд этот был мудрым, смотрящим в самую ее глубь. Он словно говорил: "Хочешь, я тебе покажу больше? Больше, чем ты могла вообразить. " "Хочу! " - мысленно вскричала она в ответ. Никто еще никогда не понимал ее бездонный интерес к сути бытия, как эта страшная пропасть. Не медля больше ни секунды, она взобралась на высоковатый для ее скромного роста подоконник. Из разбитого окна ее лицо приятно обдувал ветерок, в котором слышался аромат озона и чуть уловимый - плавленной пластмассы. Татьяна Темнова, младшая научная сотрудница государственного НИИ секретного назначения, широко улыбнувшись, ухватилась руками за торчащие из оконной рамы осколки, вынесла было одну ногу вперед, но тут ее резко и грубо дернули назад, прямо за каштановую косичку. Не успев ничего понять, она больно шмякнулась на пыльный пол коридора. - Ты совсем сбрендила?! - на нее рассерженно взирал из под своих седых бровей Михалыч, как его все звали (имя старика давно позабылось). Кажется, он был бухгалтером или кем-то вроде... Татьяна пыталась вспомнить его должность, потирая окровавленной ладонью ушибленную пятую точку, но вспомнить так и не смогла. - Чего расселась, поднимайся! Драпать пора отсюда! Я слышал, вот-вот рванет дырища! Там автобусы последние уезжают! Пошли, давай! - не дожидаясь ее реакции, дед взял ее за руку и бегом повел к лестнице. Сидя в несущемся на максимально допустимой скорости автобусе, Темнова, печально улыбнувшись, махнула пару раз на прощание. Кому? Быть может, старому доброму НИИ, где она проработала всего ничего - три года, но который успела полюбить всем сердцем. А может быть, пульсирующей бездне, которая с каждой минутой сотрясала землю все сильнее - чуть слышная вибрация, которая была поначалу, превратилась в настоящие подземные толчки, какие бывают перед землетрясением. Через какие-то два часа на многие километры от дыры, которую Татьяна запомнит на всю свою долгую жизнь, образовалось то, что назовут потом Зоной.

***

К ее великой удаче, государство обошлось с ней и прочими ее коллегам на редкость великодушно - для них отстроили новый научно-исследовательский институт, прямо у кромки Зоны. Словом, не оставили без работы и не сослали в лагеря, как сначала боялась Темнова. Ведь по сути, их общая ошибка привела к непоправимым последствиям, которые страна не смогла удержать в секрете, даже приложив огромные усилия. По всему миру заговорили о страшном закрытом объекте, где творятся настоящие чудеса и ужасы. Искалеченная неведомыми человеку воздействиями земля поражала. В навечно опустевших квартирах когда-то самых обычных домов разместились теперь смертоносные ловушки. Она и сама бывала там пару раз. Облачившись в костюм из плотной резины кричаще-оранжевого цвета, закрыв лицо пластиковым забралом шлема, она и еще несколько человек были отправлены сделать замеры. Будучи одними из первых, кто ступил на покинутые территории после великой катастрофы, они еще не знали в полной мере, что их там ожидает. Как убедилась позже Темнова, за беспечность приходится потом весьма и весьма дорого расплачиваться. Ее коллеги, охваченные наивным интересом и нетерпением, с широко раскрытыми глазами (и ртом, как подумала Татьяна) озирались вокруг, чуть не роняя хрупкие и дорогие измерительные приборы. А посмотреть в самом деле было на что. Пустынные улицы поросли какой-то дрянью. Можно было подумать, что это растение, но внимательнее присмотревшись, становилось ясно, что эта похожая на старое мочало серо-желтая масса не имеет каких бы то ни было корней и вроде как именно что налипла на фонарные столбы, свисая с проводов мерзкими клоками почти до самой земли. Явление выглядело занимательно, но не настолько, чтобы оторвать взгляд ученой от другого конца переулка. - Эй, подойдите сюда! Что это? - крикнула она товарищам, указывая пальцем на странное марево посреди дороги. - О-о! - воскликнул молодой парень, который совсем недавно перевелся в отдел экспедиций. Он, поманив за собой напарника, легкой поступью вмиг добрался до странного вида проплешины на асфальте. Она была покрыта многочисленными трещинами и как будто бы чуть вмята, уплотнена. - Да здесь же показатели зашкаливают! - восторженно взвизгнул исследователь, - Я сейчас буду диктовать, а вы, товарищ Темнова, фиксируйте! Саш, разматывай провод. Как скажу, продвинемся дальше. На самом деле Татьяну интересовало не само пятно, а маленькая штука, лежащая у колес машины, что стояла у края проплешины. Странного вида обруч с торчащим из него штырьком. Колесо? Не похоже. Но что-то в нем было такое... - Частота пятьсот тридцать герц. Уже семьсот восемнадцать! Она встрепенулась от окрика и торопливо записала озвученные цифры в блокнот. - Надо дальше идти! Да чего ты там копаешься?! - Иду я... - Александр, неловко выпутываясь из провода от прибора, с катушкой наперевес, побрел вслед за напарником. - Частота тысяча три... Две тысячи... Семь... Да что же это такое-то?! Не успев записать быстро сменяющиеся показатели, она выронила блокнот. Прямо на ее глазах, коротко вскрикнув, ученые припали к земле, притянутые вниз страшной силой. Они не успели совершенно ничего сделать. Оказавшись в эпицентре некой гравитационной аномалии, они тут же были расплющены. Точно скорлупки куриных яиц треснули их черепа, даже звук был похож. И с каждой секундой все более тонкими и плоскими становились их тела, пока, наконец, от них не остались лишь нелепые оранжевые кляксы - костюмчики что надо, а от такого исхода не уберегли... Она осталась одна в тишине мертвого пригорода, разбавляемой лишь завыванием ветра где-то в зданиях. Но это ее ничуть не испугало. "Паника не может быть причиной, что собьет меня с пути познания. Нет, только не столь низменное чувство!" - горячо пронеслась у нее в мыслях истина, всплывшая из памяти. Ее ли памяти? Надо.... Надо как-то достать ту вещь! Но как? Напрямик не подойти, а между стеной и краями аномалии почти нет места, не говоря уж о той стороне машины. Собрав всю волю в кулак, она шаг за шагом, медленно, ободрав бы возможно себе спину, не будь она в костюме, пробралась прямо у границы, едва не ступая на отходящие от вмятины трещины, к машине. Темновой пришлось лечь на землю, чтобы со стороны дома пролезть под автомобилем. Распластавшись под грудой металла, когда-то возившей внутри себя людей, она изо всех сил тянулась вперед, но ее пальцы в толстых перчатках хватали пока лишь пустоту. - Давай, еще чуть-чуть, ну же! - кряхтя, шепотом подгоняла она себя. И вот, наконец, в руке она сжала металлический обруч - сделанный из странного зеленоватого металла, он источал тихий высокочастотный гул на грани человеческой слышимости. Покрепче перехватив неизвестный объект, она напоследок взглянула на своих бывших товарищей. Рыжие пятна "смотрели" на нее осуждающе, как показалось Татьяне. - Счастливо оставаться, коллеги! Через несколько минут, с трудом выбравшись тем же путем, она осторожно побрела в сторону экспедиционных ворот, прижимая к груди добытый трофей.

***

Кто бы мог подумать, что совсем скоро со всей Зоны в их НИИ начнут стекаться вещи, подобные той, что принесла она тогда? Их стали называть артефактами. Поначалу, огромных жертв это стоило. Прощаясь заранее с родными и друзьями, уходили самоотверженные ученые на своего рода охоту. Либо они вернутся с добытыми артефактами, либо Зона растерзает их на клочки, раздавит в лепешку, растворит и испарит, сожжет, что праха не останется... Множество светлых умов были безвозвратно потеряны для советской науки. Однако, совсем скоро огромное количество артефактов начало поступать в исследовательский центр от гражданских. Отчаянные искатели приключений и богатства толпами стекались в Зону, выгребая оттуда различные интересные вещи. Поначалу это даже не пресекалось законом. Сама же Темнова более никогда не ходила в эти вылазки, предпочитая возиться с исследованиями в Центре. Таинственные плоды того странного явления, рождение которого ей посчастливилось наблюдать, обладали поистине странными свойствами. Некоторые из них могли двигаться без единого источника энергии, другие источали излучение, а какие-то творили что-то совсем уж дурацкое - активируешь их, и весь отдел чешется, будто вшей и блох напустили. Вот уж ерунда! Более всего ей хотелось докопаться до истины - как же они работают? Что там у них есть такое внутри, что они все это вытворяют? А самое главное - как их можно приспособить на благо человеку? Пожалуй, именно этот вопрос она изучала с наибольшим упорством. Доктор Темнова встраивала артефакты в сложные установки, помещала в катализаторы... И кое-какие ее эксперименты даже имели успех. Но все в ее сознании перевернулось, когда она впервые соприкоснулась с новой открывшейся им всем истиной о природе Зоны - она влияет на человека. Генетически. Стали поступать тревожные сообщения о новорожденных с нечеловеческими свойствами. В городе во много раз увеличился процент детей, рождавшихся с болезнями и мутациями. И это мало кого удивило бы, не будь среди более менее обыкновенных больных младенцев с уродствами совсем уж странных детей. Некоторые даже могли поджигать предметы в комнате, чем изрядно пугали родителей и врачей. И вот же какая закономерность - все эти дети были в семьях сталкеров, тех самых людей, что рискуя жизнью, приносили Центру материалы для изучения. "Что ж, принесете и больше! " - подумала Темнова, облачаясь в хирургический халат. Перед ней и ее коллегами на операционном столе лежал мужчина средних лет, уже введенный в медикаментозный сон. А в прочем, это будет его последний сон, переходящий в вечный. Ведь им предстояло буквально разобрать его на запчасти, аккуратно разложив по баночкам и пакетикам органы, исследуя по пути процессы, протекающие в еще живом организме. Кто знает, может там в людях селится что-то особенное? Скажем, паразиты. Или споры? Она прекрасно понимала, что между ней самой и этим несчастным не такая уж большая разница. Только ему не повезло. Испугавшись опасного влияния проклятого места, правительство запретило нахождение в Зоне посторонних лиц, прикрываясь тем, что торговля артефактами есть ни что иное, как капитализм в чистом виде. А провинившихся ждала тюрьма. Собственно, из тюрьмы и доставили сюда Объект - родственникам потом скажут, что он умер от пневмонии. Именно "объектами" с недавних пор Темнова звала своих подопытных даже в мыслях. Ведь жалости не место в науке - это она уже для себя решила. И вот она, будучи такой же "отмеченной", но находясь по другую сторону, совершала фактически убийство. Да ведь разве можно это так назвать? Это всего лишь ступенька на пути к истинному величию человеческого разума. Такого, который ей привиделся Там. К сожалению, даже проведя огромное количество тестов, разложив все мыслимые жидкости и клетки объекта, они не обнаружили ничего необычного. Был сделан вывод - все странности проявляются только у самих детей. С легкой руки законодательства, был издан указ - всех детей, рожденных с мутациями, надлежит изымать из семей и отправлять на принудительное лечение в специальных учреждениях. Так, во всяком случае, он звучал. На деле же ни о каком лечении речи не шло - они отправлялись в Центр и становились подопытными. Ох, сколько же интереснейших объектов прошло через ее руки за эти двадцать с небольшим лет! Темнова повлияла на разработку целой системы классификации мутаций и условий содержания их носителей. Но даже при такой блестящей карьере, мрачная тень странных взглядов все плотнее ложилась на нее. Спустя столько лет, уже перешагнувшая пятидесятилетний рубеж Татьяна Темнова, почти не изменилась внешне. Все так же лежала у нее на плече легкомысленная растрепанная косичка, в которой не появилось ни одной седой пряди. Лицо не тронули старческие морщины, лишь те, что образовались у нее от бессонных ночей, проведенных в раздумьях об очередном эксперименте. Словом, сквозь десятилетия они наблюдали все ту же Темнову, что когда-то в свои двадцать восемь была вместе со всеми эвакуирована из старого НИИ. Одних это пугало, и за глаза ее называли ведьмой, другие же, наверняка завидуя, ехидно предлагали ей оторвать взор от научных отчетов и обратить его в зеркало. Это... Начинало становиться опасным. Меньше всего ей хотелось самой оказаться на том самом памятном столе, поэтому свои амбиции пришлось поубавить. Во всяком случае, в глазах коллег. Татьяна перестала ездить на конференции и строчить статьи с тем неумерным энтузиазмом, что и раньше. Все сильнее она терялась в толпе таких же ученых, становясь заурядной тетенькой из такого-то отдела, имя которой припоминали не все. Однако, так казалось лишь снаружи. На деле же, в ее светлом уме зрел план масштабного эксперимента. Возможно, интереснейшего проекта в ее жизни. А что, если целенаправленно создать жизнь? Не просто жизнь, а принципиально новую - порождение двух существ, что оба побывали в Зоне. Ее, видевшей частицу бескрайнего простора мудрости, нестареющей человеческой женщины, одаренной вечностью за какие-то неведомые заслуги; и другого - побывавшего там не единожды, дышавшего тем воздухом и ходившего по той земле. Не имеет значения, кто. Вопрос "кто" уже давно перестал для нее стоять - личность это не важно, важно, что "объект" из себя представляет. Что ж, в больших хранилищах биоматериалов НИИ наверняка найдется подходящий образец.

***

Это было довольно просто провернуть так, чтобы никто ничего не понял. Ведь эксперимент должен был остаться в тайне, иначе все могло пойти не по плану. Когда у Темновой уже стал виден округлившийся живот, коллеги недоуменно и искоса смотрели ей в спину, потому что никто никогда не видел рядом с ней ни одного мужчину, да и те, кто вспоминал ее реальный возраст, все больше шептались. Но в лицо ей лишь заискивающе улыбались и поздравляли, с поддельной доброжелательностью провожая в декретный отпуск. А кто-то и рад был, что старая кошка наконец отойдет от дел. "Дурачье" - ухмыляясь думала Татьяна, угадывая их мысли. Все шло так, как и должно было. Между тем, все тяжелее было нести ту ношу, что она на себя взвалила. В прямом смысле. Спина нещадно ныла, наклоняться было безумно трудно, и пару раз она даже пожалела, что не охмурила какого-нибудь наивного сталкера, а всего лишь взяла материал из запасов. Вот бы кто носок помог надеть, эх... Но тяготы беременности не могли затмить ее грандиозные планы на плод ее опыта. Бывало, она сидела перед зеркалом и, поглаживая живот, спрашивала: - Кто же ты, м? Что ты такое? Будь уверен, ты будешь особенный. Лучше, чем все тебе подобные. В ответ на тихий монолог ее то и дело больно пинали изнутри, на что она улыбалась. Совсем скоро пришло время явить миру новое существо - дитя Зоны, как она про себя о нем думала. Корчась от боли и сжимая пальцами больничную простынь, она ни на миг не переставала думать о том, сколь важно ее деяние. Темнова вспоминала черно-радужную бездну и в особо тяжелый момент ей даже показалось, что пятна, прыгающие под зажмуренными веками - это отблески той гигантской дыры в пространстве и времени, которая после второго взрыва бесследно исчезла, оставив после себя Зону. "Я творю! Творю науку и историю! " - кричала она у себя в голове, ведь на то чтобы высказать это вслух, сил у нее не было. Наконец, на ее тяжело вздымающуюся грудь положили младенца. Он уже дышал, его первый крик она как-то упустила из внимания. Татьяна не удержалась и, приложив даже для такого простого действия большие усилия, заглянула ему в глаза. На миг у нее перехватило дыхание - из под тонких темных ресничек ярко-голубыми глазами смотрел на нее отнюдь не просто ребенок, а вроде как продолжение того самого - бесконечного и разумного, что она видела десятилетия назад. Те же еле уловимые искры в голубизне. О, она не сомневалась - впереди ее ждут плодотворные исследования и открытия с интереснейшими результатами. Она точно произвела на свет самый что ни на есть кусочек человеческого будущего, в смысле намного более масштабном, чем простое деторождение. Не зря же это был двухтысячный год - переход в новое тысячелетие, в новый век. - Как назовете? - спросила Темнову акушерка, ничего не знавшая о ее далеко идущих мыслях. На мгновение она задумалась, не то чтобы имя так важно... Перебрав в памяти пару имен из прошлого, она все же сделала выбор. - Дмитрий.

***

Уже совсем скоро, проделав несколько незаконных махинаций с бумагами, светило научной мысли - доктор Татьяна Темнова, сидела у себя в кабинете, перебирая результаты недавнего опыта. - А ваш-то подопечный, DT001-319, снова хорошие результаты показал! - воскликнула принесшая папки коллега. - Еще бы! - гордо согласилась Темнова.