Быть человеком.

— Значит, теперь против нас, а конкретно, против меня, две самые отбитые группировки мафии города. И как такое, мать вашу, понимать? — чего-чего, а такого «вот это поворота» Ханагаки не ожидал. И главное, он ведь хотел первое время сидеть ровно и не привлекать много внимания к своей персоне со стороны преступного мира. — А кто вас просил убивать сына босса «Красного Креста»? Благо, он ещё не знает о случившемся, но скоро узнает, и тогда будет очень, очень плохо. Если бы не ваша неосторожность, то была бы только одна организация, охотящаяся за вами, тут уж вы бессильны. Но они, слава богу, пока не действуют напрямую. — Нет, молодец такой! А кто просил его бесконечно пытаться меня прикончить? Один раз у него даже получилось! Что самое удивительное, зачем я понадобился Шиногему?! Не помню, чтоб убивал кого-то из сыновей этого клана… — Это уже вопрос не ко мне. Вам стоит почитать записи, что я принёс, — Сато пожал плечами. — Я тебя понял. — Тогда я могу идти? — Постой… — Такемичи лукаво глянул на парня. — Я бы хотел, чтоб ты занял место командира пятого отряда «Чёрных Драконов». — Раньше я бы согласился без промедления, — Кин задумался, слегка покачиваясь на стуле. — Но теперь рядом с вами стало слишком небезопасно. Не думаю, что вся эта ситуация скоро уляжется. Вообще, оптимальным вариантом для вас было бы залечь на дно, в лучшем случае и вовсе уехать из города, а может и из страны, если, конечно, жизнь дорога. Но вам, судя по всему, она не особо дорога, так что я даже справить не буду о ваших дальнейших планах… — Так ты не ответил… — А? Конечно, я согласен. Что за вопрос вообще такой? Я, как вы уже успели заметить, за любой кипиш, лишь бы побольше хлеба и зрелищ. Э-э, денег, я имею в виду. Но вообще, очень хотелось бы не умереть, так что спрошу, могу ли я рассчитывать на защиту? В конце концов, я ведь информатор, а не силовик, — Сато невинно улыбнулся. Потихоньку и этот чертёнок проявлял свою истинную сущность, что не могло не радовать Такемичи. — Само собой разумеется, — Ханагаки улыбнулся в ответ.

***

Жизнь продолжала течь своим чередом, если не учитывать того факта, что теперь Ханагаки приходилось быть ещё более осторожным. На камеры стараться не попадаться, ходить только проверенными путями, общественным транспортом не пользоваться. Но последнюю проблему легко решили. У Такемичи появился новенький дорожный байк марки Yamaha. Дни становились короче, ночи длиннее, тем не менее в Токио пришёл антициклон и на улицах стояла вполне себе сносная погода. Даже не так, очень себе сносная погода. Некоторые называли такой феномен бабьим летом, но Такемичи предпочитал словосочетание «затишье перед бурей». Завтра Кровавый Хэллоуин. Для обычных людей, кому судьба не дала способности путешествовать во времени, это был просто Хэллоуин. Благодаря огромному влиянию культуры западных стран на уклад жизни японцев, дома и магазины уже во всю украшались фигурками монстриков и ведьм, картонными тыквами, разноцветными ленточками и флажками. На улицах, особенно ближе к Акихабаре, можно было встретить народ в костюмах. Айко, проникшаяся атмосферой праздника, даже прикупила шапку с кошачьими ушами для Нэо, но тот, посмотрев на неё как на дуру, закинул шапку подальше в шкаф. Потом, конечно, тоже проникся и пару раз надевал: чисто по приколу и чтобы пораздражать Сато, который терпеть не мог котов. Собачник херов. Недавно анонимно (от «Вальхаллы») поступило приглашение прийти в качестве зрителя на битву, как представителям главенствующей группировки Северной Сибуи. Впрочем, даже если бы приглашение не поступило, они всё равно пришли бы. Такемичи — как глава, Инуи — как заместитель, Хэсу — как телохранитель и временный командир первого отряда, Айко — потому, что если её не возьмут, девчонка такой скандал учинит, мама не горюй… Ну, и плюс, она всегда шла в комплекте к Хэсу, прикрывала его спину, в то время как он, будучи одним из немногих сведущих в медицине, мог оказать помощь товарищам. В прибавку, шли двое парней из диверсионного отряда и ещё один из второго атакующего. Но эти трое должны были находиться за пределами свалки, на шухере, так сказать. Они служили в качестве подстраховки, на случай, если что-то пойдёт не так. Что-то не так пойти не должно было, но Ханагаки заметно нервничал и только крепкой рукой Коко был отставлен от того, чтобы не нанять снайперов. В центральной библиотеке Минато проходило контрольное собрание верхушки «Чёрных Драконов». Здесь присутствовали командиры всех отрядов, за исключением тех, каким главы подобраны ещё не были. Нет, главы были подобраны всем, но у каждого отряда поголовно недосчитывалось замов, за исключением отряда Сато, замом которого была Айко. Уже проходя парадные двери, Такемичи не мог не расслышать шума в главном зале. Бедная библиотекарша не знала, что ей делать и вопрошающе, чуть ли не плача смотрела на зашедшего парня. — Прошу прощения. Я всё улажу, — Ханагаки склонился в глубоком поклоне и угрожающе направился к источнику звука, прячущемуся за дальними стеллажами в читательской зоне. Картина, представшая перед Нэо могла вполне бы быть смехотворной, если бы не одно но: «Ё-моё, это же библиотека!!! Нам срочно нужен адекватный штаб…» — Я, блять, тебя точно грохну! Попробуй ещё хоть слово сказать, щенок! — по помещению расхаживал злющий Тайджу и с яростью поглядывал куда-то вверх, где на самом высоком стеллаже, распластавшись с книжкой в руках, лежал Хэсу. — Божечки, божечки, скука смертная! — рыжий картинно вздохнул и смахнул с полки библию, прилетевшую Шибе по голове. — Не поминай господа, грешник! — Тайджу, и так старавшийся вести себя максимально прилично, вконец обезумел и встал в боевую позицию с явным намерением спустить наглеца с неба на землю. Инуи в смятении наблюдал за происходящим: в начале он, видимо, пытался остановить ссору, но получил и теперь сидел тихо. Под столом в его ногах примостилась Айко с чипсами в руках и с интересом выжидала исхода событий, будто бы смотрела индийский фильм. Сато, на первый взгляд, найти было нельзя: тот присел где-то в углу и читал трёхтомную энциклопедию мировой художественной культуры, за обложкой которой прятался порно-журнал, о наличии которого догадались уже, наверное, все, кто знал китайский, по вылезающему жёлтому переплёту с красивой надписью на иностранном. Но все продолжали делать вид, что ничего не знают, и Кин был спокоен. Один Хаджиме среди присутствующих был занят делом, листал что-то в своём ноутбуке. Впрочем, листать он мог там что угодно, но Такемичи было приятнее думать, что хоть кто-то в его окружении является осознанным и в меру ответственным человеком. — Может, объясните мне, что здесь происходит? Не получив ответа, Ханагаки тяжело вздохнул и прошёл к круглому столу, за которым, по идее, должны были уже все сидеть и тихо дожидаться главу. — Ладно, ничего не говорите, просто сядьте по местам, и давайте начнём. — Слушайте, если я сейчас слезу, эта горилла меня пришьёт, — Хэсу перевернулся на бок и помахал ручкой Тайджу. — Ну вы как дети маленькие, блин, — Айко вылезла из-под стола и, кокетливо улыбнувшись, села за стол. За ней проследовали остальные, и даже Тайджу, поумерив свой пыл и жестом показав Окаде, что пиздец ему потом будет, хмуро занял своё место. Хэсу, помедлив совсем немного и хитро улыбнувшись, спрыгнул на пол и присел напротив Шибы. — Коко, ты принёс то, что я просил? — Нэо повернулся к брюнету. Тот кивнул и, достав из чемоданчика тонкую чёрную папку, протянул её главе. — Что это? — Хэсу недоумённо уставился. — Компромат на Кисаки, — Такемичи внимательно всматривался в каждую страницу. — Хм, и всё-таки осторожно же работает этот чёрт! Неужели это всё? — Да. Я связался со своим человеком. Он обшарил всё, что можно было, весь Токио перевернул, но кроме этого, — Хаджиме кивнул в сторону папки, — ничего не нашёл. — Ну, это и понятно. Всё-таки Кисаки далеко не дурак. — Зато я нашёл кое-что об его отце, — Коконой помедлил и передал флешку из собственных рук в руки Минами. — Он раньше был замешан в делах «Сиванг», имел связи. А потом исчез куда-то, его то ли убили, то ли переправили в другую страну — непонятно. Информации очень мало. Было бы у меня больше времени… — Время я тебе дам. Сато? — У «Сиванг» пока ноль движений, всё тихо, даже «Красный Крест» молчит. О Шиногему тем более нет информации, но я направил к ним своего человека. Если всё пройдёт гладко, то будем в курсе, что у них там творится, — блондин поджал губы: он, видимо, хотел сказать что-то ещё, но передумал. — Шиногему в последнее время вообще ведут себя слишком уж спокойно, — вмешалась Айко. — Некоторые считают, что это обусловлено приходом ко власти старшего сына прежнего главы клана. Я обыскала всё, что можно было, но не нашла практически ничего. Единственное, что я обнаружила — так это то, что людей клана стали часто видеть в аукционных домах, когда там продаются старые реликвии. По храмам тоже стали часто шастать, не думаю, что это из-за чрезмерной набожности нынешнего главы. Такемичи и Кин переглянулись. — Они ищут что-то, — до этого молчавший Хэсу заинтересованно посмотрел на Нэо. — Да уж, и если они взялись что-то искать, то, будь уверен, найдут. Шинагему вообще беспринципные. Это ещё повезло, что новый глава, судя по всему, вполне себе адекватный, — Айко вздохнула и откинулась на спинку кресла. — Ну, если можно назвать адекватным человека, который ни с того ни с сего назначил награду за голову никому не мешающего пацана. «Красный Крест» на ушах стоял. — Такого уж прям никому не мешающего… — Да я ангел во плоти. Не надо тут мне, — Нэо улыбнулся и решил, что пора бы сменить тему, потому как есть вопросы, которые нужно было обсудить первостепеннее, чем награда за его голову. — Завтра состоится битва между «Токийской Свастикой» и «Вальхаллой». За столом повисло напряжённое молчание. — Я не понимаю, почему тебя это так беспокоит. У тебя какие-то планы на них? — Тайджу вопросительно взглянул на главу и оскалился. Пожалуй, истинную причину, по которой Такемичи так беспокоила предстоящая битва чужих группировок, знал из присутствующих только Сато. Впрочем, Сато много чего знал из того, что не знал никто. Поэтому он и был настолько ценным. — Считай, что да. Видишь ли, — Такемичи вспомнился образ умирающего на руках Чифую Баджи, и он непроизвольно вздрогнул, но после расплылся в широченной улыбке, которая походила больше на оскал, — один человек попросил меня присмотреть за ними. Ну и плюс ко всему, это довольно значимое событие, на котором будут присутствовать чуть ли не все крупнейшие группировки Токио. А это значит, что у нас неплохой шанс найти для себя нужных людей. — Ты про Хайтани? — спросил Коконой, улыбаясь глазами. — Я про Хайтани. «И не только…»

***

Тридцатое октября. На часах девять вечера. Такемичи страшно устал, в основном от без конца шалящих нервов. Так что, как только пришёл домой, парень выпил успокоительных и лег в кровать, смотря в потолок. «Если так рассуждать, — думал брюнет, — то Шинагему определенно точно что-то ищут. Но как это связано с ним?» Парень резко вспомнил о записях, которые передал ему Сато, и которые он до сих пор не потрудился прочитать. Видимо, поспать ему сегодня не судьба.

Из личного дневника Мусянокодзи С., 787 год.

— В тот день в лесу, вы спасли меня. Я безгранично признателен вам, так что примите в качестве благодарности мою историю. Вначале, хочу наконец представиться. Моё имя Иошинори Такаминэ. Я родом из маленькой деревни на берегу реки Тэнрюгава. Семья у нас была небольшая. Мать, сестра и я, отец умер от туберкулёза. Осенью 736 года в нашу деревню пришла оспа. Эпидемия скосила большую часть населения. Единицы остались. Мы голодали. А в конце ноября первые признаки болезни обнаружились у моей младшей сестры. Она очень мучилась, а я ничем не мог помочь. Заболела и моя мать, я часами ухаживал за ними, пока в один день, не уснув в прихожей собственного дома после долгого изматывающего дня и не войдя в комнату, где лежали больные, я не обнаружил их мёртвыми. Я был вне себя от горя и отчаяния. Я не знал, что мне делать, и пошёл топиться к реке, которая не успела ещё покрыться льдом и бурлила теперь, разбиваясь о берег холодными водами своими. Я почти уже решился. Привязал к груди камень, поднялся на скалу и встал на край. Казалось, что я был один во всём мире, и это осознание неприятно кололо. За спиной я услышал шаги. Закричал, что мне всё равно, не нужно меня отговаривать, я так или иначе сделаю это, и обернулся посмотреть, кто это был. Передо мной стоял старичок весьма приятной наружности с длинной седой бородой и морщинистым добрым лицом. Он прошёл мимо. Сел на край скалы, чуть поодаль моих ног, не спеша закурил трубку и так сидел, болтая ногами и не обращая на меня ни малейшего внимания. Его действия привели меня в крайнюю степень негодования. Я сгорал от праведного гнева, броня про себя бедного старика на чём свет стоит. Я думал, на сколько же нужно быть эгоистом, чтобы так себя вести. Я собираюсь покончить с собой, у меня горе, а он сидит и курит! Я хотел уже назло старику прыгать и закрыл глаза, чтобы не было страшно, но тут он заговорил: «Не стоит переживать о том, что не можешь изменить». Было глупо с моей стороны реагировать на столь очевидную провокацию, но я среагировал. Я заплакал и начал кричать на него, говорить, что он ничего не понимает и, в общем-то, на эмоциях рассказал ему абсолютно всё… Он ответил: «Кто сказал, что ты не можешь ничего изменить?» Не глупо ли говорить такое человеку, который совсем недавно потерял близких ему людей? Старик так не считал, он продолжил, улыбаясь. «Я помогу твоему горю, но и ты мне поможешь взамен». И протянул свою костлявую руку мне. Я не поверил ему, но топиться, как назло, уже не хотелось, пришла некая безысходность. Я сел рядом с ним и закурил протянутую стариком трубку. «Что ты знаешь о времени, мальчик мой?» Что я знаю о времени? Оно идёт, никогда не стоит на месте и всегда забирает у тебя всё самое важное. Безвозвратно забирает… «Знаешь… ходят легенды, что есть некая старинная книга, с помощью которой можно заключить договор с самим Шинигами…» Я перебил его. Сказки всё это и не более. Он обещал, что поможет, а теперь тешил меня своими выдумками. Я был зол. «И тогда Шинигами дарует тебе способность повелевать над временем, дабы вернуть жизни мёртвым. Я знаю, звучит как сказка, а я выгляжу как умалишённый, но поверь мне». Зачем он всё это мне говорил? Я ничего не понимал и спросил, зачем мучает он меня призрачными надеждами, ведь не бывает так, чтобы мёртвые по одному моему желанию воскресали. «Эта книга испокон веков хранится в руках клана, чья власть над миром сим была дарована богом смерти. Этот клан — Шинагему…» — Стоп, что? — Ханагаки замер с сомнением глядя на записи в руках. — Я немного не понимаю, почему все вокруг пытаются мне впарить за причастность Шинагему к Шинигами? Может, ещё расскажите, что феи среди нас и совсем скоро инопланетяне атакуют землю? Что понятно, ему никто не ответил, и вопрос так и замер в тишине. Такемичи устало потёр уже порядком покрасневшие от долгого чтения глаза и посмотрел на часы. Десять вечера, детское время, а он уже выжат как лимон. Брюнет зевнул и вернулся к чтению, было интересно узнать, что ещё понапишет этот поехавший монах. Он рассказал мне, где я могу найти эту книгу и даже о том, как лучше проникнуть на территорию клана. Одного я не понимал: какая во всём этом выгода для него? Ведь он обещал, что поможет мне, если и я помогу ему. Но пока ни про какую помощь с моей стороны не было и речи. «Не волнуйся, мальчик мой, мне с этого будет самая прямая выгода. Но свою часть сделки ты выполнишь куда позже. А пока, позволь мне помочь тебе». И снова протянул он мне руку, чтобы состоялось рукопожатие. Я медлил, понимал, что что-то не так, но руку всё же принял. Ничего не произошло, как в сказках, где главный герой заключает договор с дьяволом, и я был рад. Теперь у меня была лишь одна надежда, и я не собирался упускать шанс спасти моих близких. Я решил проникнуть в деревню, принадлежащую клану, и выкрасть книгу. Для меня не было сложности пересечь границу поселения. Я с детства привык лазить по деревьям в поисках дикого мёда, часами сидеть в кустах в ожидании пролетающей мимо куропатки и сутками стоять по колено в воде, собирая рис в самых труднодоступных местах. Ко всему прочему, охраны почти не было, я знал, что клан Шинагему сейчас также, как и все, страдает от эпидемии оспы. Не так сильно, как другие, но всё же. Книга должна была находиться в хорошо охраняемом доме старосты. Я нашёл его, но как подобраться ближе — не знал. Старик говорил, что рядом со старым высохшим колодцем есть потайная дверь, но я обшарил его со всех сторон и нигде не находил лазейки. Каждый раз приходилось прятаться, когда кто-то проходил рядом, а в этот день, как назло, выпало много снега, и мою одежду могли легко заметить на белом фоне. Я решил спуститься внутрь колодца. Других вариантов просто не видел. Старик, конечно, мог ошибаться насчёт тайного хода, но тогда и подобраться к дому старосты было бы невозможно. А я всё ещё теплил надежду. Я мигом пожалел о своём решении, но было уже поздно. Ноги скользили по древесине, покрытой мерзкой слизью, и я начал скатываться вниз, стараясь уцепиться хоть за что-нибудь, но стенки колодца были гладки. Внутри стоял трупный смрад. Мне стало не хватать кислорода, и я уже, не держась более, свалился на что-то мягкое, мокрое и склизкое. В темноте не видно было, но я прекрасно понимал, что это были тела людей. Сюда скидывали трупы больных, скончавшихся от оспы. Паника охватила меня, я совершал бесполезные попытки встать и выкарабкаться обратно на свежий воздух, но ноги скользили, и я вновь и вновь падал. Я думал, что вот и пришёл мой конец, проклинал старика и плакал, задыхаясь. Но, оттолкнувшись уже было, как я думал, в последний раз от стенки колодца, чтобы после этого затихнуть среди мертвецов, я провалился куда-то внутрь этой самой стены. Потайная дверь была найдена. Воздуха всё ещё было мало, но я начинал приходить в себя и даже встал на дрожащих ногах, стараясь не поворачиваться назад. Я пошёл вперёд на ощупь, в темноте хоть глаз выколи, но ничего не разберёшь. Радовало уже то, что мне не придётся умирать в том ужасе, в котором я находился всего пару минут назад. Я шёл не так уж и долго, но минуты казались мне вечностью. Наконец пришёл в тупик, а если быть точнее, к закрытой двери. Она не хотела поддаваться мне поначалу, но была не заперта, так что после нескольких попыток с глухим треском отворилась. Я выглянул из-за неё, проверяя, нет ли вокруг людей, но никого не оказалось поблизости. Лишь в углу догорала кем-то забытая свеча. Я зашёл внутрь маленькой комнатки, насколько понимал, цокольного этажа. Здесь хранилась провизия на всю деревню. Её запасы, конечно, оскудели, но всё же некоторые полки были заставлены продуктами. Я направился дальше, стараясь не обращать внимания на урчащий от голода живот. Мне нельзя было терять попусту времени. Поднялся по узкой винтовой лестнице наверх и вновь выглянул из-за двери. Неподалёку стоял охранник, и я испугался. Я не имел бойцовских навыков, ведь вырос в деревне, где некому было бы меня научить драться. Рядом с дверью прислонённый к стене стоял запор в виде небольшого брёвнышка. Я взял его и постарался как можно тише войти в комнату и подкрасться сзади. Меня, кажется, заметили, но слишком поздно: я подбежал быстро и, насколько мог, сильно ударил мужчину в висок. Он упал с глухим стуком, и я направился дальше. Больше охраны не было. Ближайшая дверь оказалась приоткрытой. Я заглянул внутрь и, не найдя ничего интересного, хотел уже развернуться, но взгляд мой почему-то зацепился за непримечательный сундук, стоявший в углу. Он чем-то привлёк меня, и я не мог уже более оторвать взгляда, я пошёл прямо к нему и упал на колени рядом. Сундук был заперт, но старый замок почти сразу же поддался. Внутри был прямоугольный свёрток. Я дрожащими руками достал его и с замирающим сердцем развернул. В руках у меня оказалась книга в аккуратном чёрном переплёте, старинная, но не сказал бы, что старая. Не знаю почему, но я сразу понял, что это она. За стеной послышались шаги, и я почувствовал ещё больший страх. Сердце колотилось как бешеное и, спрятав книгу за пазуху, чтоб ощущать её дающее надежду тепло голым телом, юркнул за дверь. Дальше я не знал, куда идти, двигался наугад и сбил с ног старую монашку, что упала на пол и испуганно вскрикнула. В моей голове что-то переключилось. Я просто бежал, не понимая, что делаю, где-то сзади слышались крики, рядом со мной пролетела стрела, но я перескочил через ограду деревни, пролетел под стеной через вырытую мной накануне яму и бежал дальше. Не помню, когда крики позади стихли, и когда я, запутавшись в собственных ногах упал, полетев кувырком в овраг. Помню лишь, что снег летел мне в лицо, но холодно не было, моё тело горело. Я достал книгу: понимал, что меня будут искать, так что решил действовать без промедления. Читать я на тот момент умел, но весьма посредственно, так что мне сложно было разобрать что-нибудь в каракулях, написанных от руки. Да и общий контекст несколько озадачивал меня. Я всё ещё не верил в существование Шинигами и путешествия во времени. В книге была некоторая инструкция, которую, к сожалению, я не могу вам описать по определённому ряду обстоятельств, и я решился… Всё это происходило в том самом лесу, где вы позже нашли меня. Если честно, то я почти и не помню, что происходило со мной после ритуала, да и во время него, очнулся я лишь будучи с вами в лесничем домике. Всю ночь я не мог спать, мне было очень плохо и, кажется, я бредил. На утро это прошло, и я заснул. Мне было хорошо и тепло, я проснулся в начале лета 736 года. У меня была страшная истерика. Сестра и мать успокаивали меня больше часа, но я никак не мог прийти в себя. Никак не мог поверить в то, что они живы, значит, старик мне не наврал. Я уговорил семью перебраться жить ненадолго в горы. В отдалённое от людей место, где жить было тяжело, но всё же возможно. И мы жили. Так пришла весна 737 года. В один день я видел того старика, но лишь издалека, он наблюдал за мной, а когда я заметил его, скрылся из виду. Мне было неспокойно, но я не показывал этого. Продолжал жить с моей семьёй и бережно хранил книгу, что даровала моим близким жизнь. В один день я вновь увидел старика. Он сидел на обрыве скалы и курил трубку, а я подошёл и упал перед ним на колени. «Ты готов выполнить свою часть договора?» — спросил он меня. Я ответил, что выполню всё, что от меня будет требоваться. «От тебя не требуется многого. Пообещай лишь, что сохранишь эту книгу и будешь передавать её из поколения в поколение, так и способность, приобретённая тобой, будет передаваться из поколения в поколение, проявляясь лишь у тех людей, кому она воистину будет необходима. Лишь одно условие, она не должна вернуться в руки клана Шинагему, тогда и клятва будет нарушена. Я не могу объяснить тебе причину своей просьбы, но она не значительна и проста в исполнении, верно?» Старик был странным, его просьба была странной, однако я согласился… — Но как так произошло, что, спустя столько лет вы пришли ко мне, и вам не дашь больше тридцати, — я всё ещё пребывал в шоке от услышанного рассказа и хотел узнать ответ на интересующий меня более всего вопрос». — Если честно, то я сейчас тоже прибываю в шоке от услышанного рассказа. Нет, хватит мне на сегодня ваших ужастиков, — Такемичи потряс головой, часто моргнув несколько раз, и упал на кровать. Тем не менее сон к нему не шёл. Он долго вертелся, переворачиваясь с боку на бок. — И всё же, странно это. Если б я и вправду являлся потомком этого, как там его, Такаминэ, то где тогда книга?.. Зато теперь понятно, что так ищут Шинагему… Чёрт бы их побрал. Ханагаки не думал, что кому-то вроде его безответственной, ненагулявшейся ещё по молодости мамаше могли передать столь ценный артефакт. А значит, узнавать что-то у неё было бесполезно, и всё-таки она была единственным вполне адекватным родственником. Был бы отец… Такемичи его почти не помнил. Помнил только, что очень-очень его любил. Но отец был космонавтом и поэтому дома бывал редко, а если и бывал, то у них с мамой случались скандалы, он брал за руку маленького Мичи и шёл с ним гулять. Такемичи любил эти прогулки, они часами болтали о всяком, отец рассказывал сказки и разные истории из молодости, потом они шли в ближайшей киоск, покупали мороженое, пачку «More» для отца и раскраски с супергероями для сына. Так проходило беззаботное детство, и Мичи всё вполне устраивало, даже если отец неделями не появлялся дома, он всё равно ждал и знал, что тот не бросит. А потом отец пропал. Сначала не приходил больше двух недель, и это начало настораживать; когда не появлялся месяц, Ханагаки стал расспрашивать маму и без конца хныкать, а та злилась и как-то слишком резко хлопала дверьми. Затем минул год, Мичи пошёл в первый класс младшей школы и для друзей сочинил байку, что его папа работает на большой космической станции и присылает открытки каждую неделю. Он и сам в эту историю поверил и какое-то время даже ходил в планетарий, покупал там картинки космоса, с обратной стороны которые подписывал: «Моему дорогому сыну» или «Привет из космоса. Скоро буду дома». Эти открытки, кажется, до сих пор хранились в старом доме под третьей половицей в спальне. Отец бы точно помог с этим делом. Но сейчас его вряд ли днём с огнём сыщешь. Раньше-то Такемичи не понимал, а теперь совсем точно был уверен: отец его просто бросил. У взрослых так часто бывает, на то они и взрослые. Но Ханангаки не злился, просто потому что осознавал, что лучше уж так, чем они каждый день бы ссорились с мамой и довели бы друг друга до белого каления. Возможно, стоило обратиться к BOGу, он вроде как знал отца, но Такемичи не был уверен: эта тема у них никогда не поднималась. Ханагаки приходил к нему только за тем, чтобы обсудить важные политические, экономические или социальные вопросы. Да и случалось это крайне редко. За эту жизнь, в сентябре месяце был первый раз, когда парень обратился к дяде. До этого BOG приходил всего пару раз в раннем детстве после пропажи отца, они о чём-то беседовали с мамой на кухне, и та всегда выходила бледная, но вполне уверенная в себе. Мужчина же всегда был чем-то крайне раздосадован и, убедившись, видимо, что ему в этом доме не рады, оставил чету Ханагаки в покое. Единственное, что останавливало обратиться к дяде — это его причастность к мафии. У того в профессиональную привычку вошло во всём искать выгоду, и он вполне мог, прознав про книгу, заграбастать её себе. Если уже не заграбастал, подмечал про себя Такемичи. Тяжело вздохнув и клятвенно пообещав подумать ещё об этом завтра вечером (дай бог дожить до завтрашнего вечера), Ханагаки отключился от мира и заснул.