Последняя улыбка

Он знал, что этот день настанет. День, когда первый человек, которого он осмелился назвать своим другом, должен будет оставить мир живых. До этого дня Фушигуро думал, что безвыходных ситуаций не бывает. Иногда нужно было сделать непростой выбор в сторону наименее привлекательного варианта, взять на себя ответственность за последствия – и всё было решаемо, даже когда он был недоволен итогом. Однако сейчас он не видел выхода. Невозможность сделать хоть что-то выводила Мегуми из себя. Парень сходил с ума, сдерживаясь, чтобы не закричать. Здравый рассудок перебивало желание сорваться, разгромить ненавистные каменные своды, раздробить их в пыль, но его руки и колени дрожали от жалкого бессилия что-либо изменить. До казни Итадори Юджи оставались считанные минуты. Сейчас он стоял перед Фушигуро, в белом саване, и руки его были скованы тяжёлыми цепями, которые, спадая на пол, тянулись по нему пару метров и заканчивались в руках магов, чьи лица были скрыты. На лице Итадори лежала тень усталости, а бледность его кожи и полумрак помещения служили болезненным напоминанием: перед тобой – будущий покойник. Сейчас невозможным, даже лишним казалось произнести и пару слов – настолько много связывало этих двоих. В лице друг друга каждый их них обрёл верного сторонника. Они сражались бок о бок, открывали друг другу душу. Столько всего было сказано... Они делили боль и счастье, вместе смеялись, ссорились, становились сильнее, обменивались пиздюлями, когда это было необходимо. А теперь должны были подобрать последние слова, которые скажут друг другу. Оба хотели нарушить давящую тишину, но никто не знал, что говорить. Да и кто может ответить, о чём беседовать с другом, который сам обрёк себя на казнь? О чём ты сейчас думаешь, Итадори?.. "Не хочу, чтобы ты умирал", – эти слова Фушигуро не нашёл в себе сил произнести. Его бессилие взять ситуацию под свой контроль смешалось со столь же бессильной яростью: этот парень, он же... Он даже ни в чём не виноват! Он просто идиот... Редко когда два человека могли за столь короткое время сблизиться так, как они. Искренность их чувств друг к другу была не у всех родных братьев. И всё для того, чтобы в конце концов Итадори превратился ещё в одного человека, которого Фушигуро потеряет. Снова. Фушигуро глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь привести свои мысли в порядок. Что ему сказать? А вернее, что он хочет сейчас услышать? Слова, слова, слова... Он понимал, что неуместно будет сейчас произносить торжественную речь и с почестями провожать друга. Это не тот случай. И времени у них почти не осталось. Мегуми решительно выдохнул. – Я... могу гордиться, что сражался вместе с тобой. В просторном помещении его голос, дрожь в котором парень старался унять изо всех сил, эхом отражался от холодных стен. Фушигуро вздрогнул: как много боли он вложил в эти слова... Итадори облегчённо улыбнулся. С его плеч спало напряжение, которое сковывало его, пока Фушигуро молчал. – Я тоже рад, что ты мой напарник, – его слова прозвучали неестественно спокойно; парень говорил так, словно они не должны были попрощаться навеки. Впрочем, подумал Мегуми, это было вполне в его характере. – Спасибо тебе за всё, Фушигуро. Настала затяжная пауза. Тишина и тревожное ожидание жуткого, непоправимого обволакивали тело Фушигуро, сдавливали рёбра и десятитонным грузом наваливались на плечи. Было трудно стоять: даже ноги его не слушались; его словно внезапно погрузили под толщу воды, всё глубже, глубже... В полуметре от друга, чья душа, стоит лишь отпустить его, окажется в руках Бога Смерти, он не решался даже дышать. Фушигуро, как никто другой, понимал: отрицание никому из них не поможет. Бессмысленно отказываться принимать реальность, если ты не можешь ничего изменить. Он спас многих людей, которых считал достойными прожить хорошую жизнь, но не смог спасти его. И сейчас у него не получалось заставить себя быть сильным. – Прощай, Итадори Юджи. В ответ Итадори вытянул вперёд сжатый кулак. Дрожащей рукой Фушигуро повторил его движения. Взгляд его зелёных глаз встретился с измученным взглядом Итадори. В тяжёлой тишине раздался глухой удар. Прощально тихо звякнула цепь. – Удар кулаками означает доверие и дружбу! – перед ним стоял Итадори, рукав его куртки был разорван, а сам парень уже еле держался на ногах. Он выставил кулак и выжидающе смотрел на Фушигуро. – Мы чуть не умерли, идиот, – Мегуми вытер рукавом чью-то кровь со своего лица. – Ну же, Фушигуро! Мы отлично справились, – парень вытянул руку чуть больше. Настала пауза. После небольшой внутренней борьбы Фушигуро тяжело вздохнул и под настойчивым взглядом Юджи нехотя ткнул его руку своим кулаком. Итадори расплылся в довольной улыбке. С того дня этот доверительный жест стал сопровождать "их" моменты: победу в схватке, прощания, приветствия. Вскоре Фушигуро уже даже не колебался перед этим. Юджи искренне удивился, когда парень сам вытянул руку, и с гордой ухмылкой отбил его кулак. – Пока, Фушигуро Мегуми. Всё ещё сжатой в кулак рукой Итадори слегка ударил друга по плечу, напрасно пытаясь приободрить. Теперь говорить было нечего. Фушигуро застыл, глядя в никуда. Перед глазами всё расплывалось. В сердце не осталось даже той бессильной ярости, которой пару минут назад хватало для уничтожения всего, что создавало это ужасное зрелище. Руки безвольно висели, ноги стали ватными, а внутри царила ледянящая пустота. Казалось, даже сердце больше не билось. Маги без лиц подали Итадори безмолвный сигнал, и парень медленно, словно желая, но не решаясь что-то ещё сказать, повернулся к Мегуми спиной. Шаг к эшафоту. Ещё один. Неужели... это правда конец? Следующего шага не последовало. Итадори, остановившись, повернул корпус в сторону Мегуми, потерянно глядевшего сквозь него. – Фушигуро! – голос парня чуть заметно дрогнул. – Позаботься о Кугисаки! – Фушигуро! – в унисон прокричали парень с девушкой, нараспашку открыв дверь в его комнату. Кугисаки подтолкнула Итадори в спину и быстро что-то прожевала. – Мы хорошо себя вели, и Годжо-сенсей купил нам моти! – радостно объявил Итадори с набитым ртом. Фушигуро даже удивился, что понял его без особого труда. Действительно: когда знаешь человека много месяцев и почти каждый день слышишь, как он разговаривает за едой, невольно учишься разбирать его слова. – Мы решили угостить тебя, – Кугисаки вытянула руку, сжимая бумажные пакеты, встряхнула их и весело подмигнула. "И зачем было так кричать?" – подумал Фушигуро. – Тут моти с грушей, а здесь и ещё у Итадори – со сладкими бобами. Она вручила Мегуми два подписанных пакетика. Итадори подтянул от письменного стола стул и сел, развернув его спинкой вперёд. – Были ещё с шоколадом, но Кугисаки уже все съела, – произнёс Итадори так, чтобы девушка наверняка услышала. – И что? Ты, между прочим, тоже их ел! – Кугисаки ткнула Итадори под рёбра. Парень захохотал. – Если не умеешь держать вещи в секрете, то уж рассказывай всё! – И всё же Кугисаки была главной по их уничтожению, – подмигнул Юджи. Девушка наградила его ещё одним тычком помягче и отвернулась в сторону сладостей. Когда Итадори протянул ей половинку пирожного, она деланно нахмурилась, но взяла его. "Словно брат с сестрой", – промелькнуло в голове Мегуми. Если подумать, он довольно часто отмечал про себя их странное сходство. – Какие моти ты будешь, Фушигуро-кун? – Я возьму с бобами. Слова горьким комом застряли в горле. Мегуми почувствовал, как неприятно защипало глаза, и лишь сдержанно кивнул. Итадори поднял вверх большой палец и ободряюще улыбнулся. Его взгляд был чист. В нём не было ни малейшего намёка на слёзы или сожаление. В светло-карих глазах промелькнули тусклые светлячки. Фушигуро настигло ледянящее душу осознание: эту улыбку он запомнит на всю свою жизнь. Перед глазами стремительно проносились воспоминания, накопившиеся за эти месяцы. Фушигуро словно проживал каждое мгновение заново, начиная со дня, когда он попросил оставить Итадори в живых, и до момента объявления дня казни. В подсознании мелькало его лицо, он снова слышал его голос и чувствовал, как от его жизнерадостного смеха по коже бегут мурашки... Когда Фушигуро смог опомниться, перед его глазами была уже далёкая спина Итадори. За ним влачились массивные цепи, сопровождая каждый шаг обречённым позвякиванием. Внутри что-то оборвалось. Происходящее казалось Мегуми нереальным. Этого не может быть. Безликие фигуры магов вот-вот растворятся, рассыпется в пыль тяжёлая чёрная цепь. Балахонистый саван окажется не более чем иллюзией: на Юджи всё ещё его дурацкая форма с красным капюшоном. Сейчас Итадори развернётся и заливисто рассмеётся, довольный своей глупой шуткой. Но эта шутка зашла слишком далеко. Самое время ей прекратиться... Фушигуро из последних сил сдерживал вновь возникший порыв броситься к нему, врезать подзатыльник, закричать: "Сними ты эти чёртовы цепи! Это уже не смешно!.." Итадори уводили во мрак, к его будущей могиле. Он не вернётся. Это была его последняя улыбка.