Вся правда в зеркалах

— Милая, как же я соскучился… — горячие мужские ладони собственнически обхватили тонкий стан белокурой женщины. Они стояли возле элегантно сервированного стола, посреди богато украшенной гостиной Мэнора. Крепкие мужские руки прижали волшебницу к широкой и сильной груди, жадно вдыхая тонкий цветочный аромат ее тела. — Цисси, душа моя, — мужчина аккуратно убрал длинные волосы, открывая своим губам доступ к нежной аристократичной шее, — как же я скучал. — Люциус, дорогой, мне бы не хотелось ставить нашего гостя в неудобное положение, — хотя учащенное дыхание женщины красноречиво говорило ему об обратном. — Северус должен прийти с минуты на минуту. Малфой не видел этого черного змея целых три месяца, пока длились бесконечные расследования и суды над аристократом. И вот после двенадцати недель, проведенных в Азкабане, более десяти судебных заседаний и сотен штрафов, которые обошлись Малфоям в целое состояние, эти два слизеринских гада наконец-то встретятся. — Дорогая, ты очень недооцениваешь силу моей тоски по тебе. Губы волшебника уже покрывали влажными поцелуями бархатную кожу супруги, которая успела покрыться роем мурашек. Длинные мужские пальцы ласкали тяжело вздымающуюся грудь сквозь слой черной атласной ткани, что в текущей ситуации была до безумия лишней. Мужчина тихо рыкнул, замечая отсутствие у своей благоверной супруги верхней части нижнего белья. — М-м-м… Цисси… — одна рука волшебника проскользнула под нежную ткань платья, лаская женскую грудь и по очереди играя с затвердевшими сосками. — Тебе не кажется, что твой наряд слишком откровенен для скромного дружеского ужина? Вторая рука уже поднимала подол платья, слегка сжимая и царапая внутреннюю сторону бедер женщины, при этом отмечая, что вторая часть нижнего белья тоже отсутствовала. — Мерлин, ведьма, хочу тебя! Сейчас же! Не дав своей супруге опомниться, Люциус наклонил ее над столом и задрал платье до поясницы, тем самым открывая своему взору прекрасный вид на упругую обнаженную задницу. Нарцисса не сильно-то возражала против энтузиазма супруга. Уверенным движением руки Люциус скользнул к ее промежности и зарычал от удовольствия, чувствуя под пальцами вязкую смазку. Не теряя ни секунды, он принялся поглаживать чувствительный бугорок. Отчего Цисси протяжно застонала и прогнула спину, призывно раздвигая для него ноги. Открывающийся вид сводил аристократа с ума, половые губы, блестящие от смазки, так и манили прикоснуться к ним и попробовать на вкус. Люциус не мог отказать себе в этом удовольствии, он торопливо опустился на колени между ног волшебницы раздвигая их еще шире. Цисси вцепилась руками в дубовую столешницу, сдерживая стон, когда почувствовала столь желанное прикосновение языка между своих ног. Женщина уже не помнила, когда ее супруг в последний раз так неистово ласкал ее тело. Когда они были моложе, то часто придавалась страсти там, где их застанет врасплох необузданное желание. Но последние военные годы и судебные тяжбы приглушили чувства. И сейчас, спустя столько времени, ощущать подобный напор и желание было для нее сродни долгожданному глотку воды посреди жаркой пустыни. Язык аристократа яростно скользил по мокрым складочкам, лаская и собирая доказательства ее возбуждения. Добравшись до клитора, он втянул в себя заветный комочек и принялся его посасывать. Не теряя ни секунды, длинные пальцы тут же скользнули в манящую теплоту ее лона. Цисси задрожала — слишком давно никто не прикасался к ней, слишком давно она не позволяла напряжению отпустить себя. Не самая удачная поза для подобных утех заставила Люциуса быстро оторваться от жены и подняться. Чуть согнув пальцы он нашел нужный угол и принялся трахать ее пальцами, с удовольствием отмечая, как она сама насаживается на его пальцы, забыв обо всех ранее сказанных словах. Люциус прижался пахом к ее обнаженному бедру, показывая силу своего желания, плотная ткань брюк совсем не скрывала его возбуждения. — Мерлин тебя дери, Цисси, что ты делаешь со мной... Ты чувствуешь, как я хочу тебя? — Давай же, — выдохнула Нарцисса, сбившееся дыхание и полный раздрай в мыслях мешал ей связно говорить. Люциус одним движением стянул с себя брюки вместе с бельем, оставив их небрежно болтаться чуть ниже колен. Собрав пальцами стекающую по бедру волшебницы смазку, он размазал ее по покрасневшей от возбуждения головке члена. Медленно поддразнивая ее, он провел головкой по припухшим от ласк половым губам, заставляя волшебницу захныкать от нетерпения. Уже в следующее мгновение он одним рывком вошел на всю длину, так, что мошонка с характерным шлепком ударила по ягодицам. Цисси протяжно застонала и прогнулась. Дав ей пару секунд привыкнуть к ощущениям, аристократ принялся вколачиваться в женщину, заставляя ее стонать и хвататься руками за столешницу. Его движения были размашистыми и отрывистыми, никакой нежности и ласки, чистое животное желание, неделями жившее в нем. Богато украшенную гостиную четы Малфоев наполнили хлюпающие звуки и протяжные стоны. Эта мелодия из абсолютной страсти и похоти была настолько громкой, что практически полностью заглушила едва заметный звук потрескивающего камина, означавший прибытие долгожданного гостя, который в легком шоке застыл посреди комнаты. — Мерлин! Даже не знаю, мне нужно чувствовать себя оскорбленным или польщенным от такого приема? — Северус вопросительно поднял бровь и медленно приблизился к любовникам. — Люциус, видимо, ты так заскучал в Азкабане, что до спальни вы не дошли? Звук его бархатного и низкого голоса, красиво оттеняемого ноткой тонкой иронии, заставил Нарциссу в ужасе дернуться. Однако стальная хватка мужа, твердый член которого она все еще ощущала в себе, резко прекратили ее жалкие попытки вырваться. Цисси глубоко вздохнула и посмотрела на гостя, ожидая увидеть презрение и осуждение. Только заметив на себе заинтересованный и явно восхищенный взгляд Снейпа, она наконец-то немного расслабилась. Неспешно повернув голову на источник столь знакомых звуков, Люциус же одарил гостя своей фирменной высокомерной ухмылкой, кивком пригласив того присоединиться к ним. — Разве она не прекрасна, друг мой? — выпуская волосы супруги из своей хватки, Малфой аккуратно убрал их с шеи, оставляя на ней ласковые поцелуи, вырвавшие из уст его женщины тихие стоны. — Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, Люциус. Однако, не могу не признать, что этот нежный румянец идет Нарциссе куда больше, чем ее аристократичная бледность. Большая теплая ладонь зельевара опустилась на раскрасневшуюся щеку женщины и принялась чувственно поглаживать бархатную кожу, периодически бережно убирая мешающие белокурые пряди за миниатюрное ушко. Нарцисса, явно не ожидавшая такой щемящей нежности от давнего друга, перевела неуверенный взгляд на мужа. Однако его теплый восхищенный взгляд, умело ласкавшие ее тело руки и все еще твердый член внутри нее, лишил обычно сдержанную волшебницу любых сомнений. Дождавшись, пока большой палец Северуса окажется максимально близко к ее губам, аристократка ловко обхватила его и взяла в рот, издавая при этом стон чистого удовлетворения. Этот жест, сопровождаемый горящим взглядом в сторону Северуса, означал только одно: женщина безоговорочно приняла правила их игры. Люциус, увидев столь интимную картину, не смог сдержать ответного громкого стона и продолжил глубоко и сильно толкаться в супругу, немного замедляя темп. Северус же убрал большой палец из теплого ротика этой прекрасной женщины и провел им по ее распухшим и влажным губам. Медленно спускаясь вниз, очерчивая силуэт ее фигуры и останавливаясь на груди, второй рукой он высвободил свой возбужденный член и провел по нему пару раз, собирая все тем же большим пальцем с головки вязкую жидкость. — Открой свой рот, Цисси, — его хриплый баритон заставил женщину беспрекословно подчиниться этому темному магу. Его влажный от смазки палец мгновенно оказался в теплом плену ее рта. Нарцисса медленно провела языком по фаланге, слизывая солоноватую субстанцию. Ее холодные синие глаза встретились с горячими антрацитовыми в немой схватке. Волшебница, не разрывая зрительного контакта, отпустила его палец и доверчиво прильнула щекой к руке Северуса, жадно вдыхая запах его мужского возбуждения. — Я хочу видеть твое тело, Нарцисса, — холодный и грубый тон зельевара создавал тот завораживающий контраст между словами и действиями мужчины. Люциус внезапно остановился и вышел из податливого тела жены, вызвав у последней разочарованно-протестующий стон. Аристократ резко развернул волшебницу к себе лицом. — Ну же, дружище, раздень мою хрустальную куколку, — его губы втянули нежные женские уста в долгий томительный поцелуй, тем самым давая Северусу полный карт-бланш для его умелых действий и безграничной фантазии. Северус неторопливо потянул за тугую шнуровку на спине волшебницы. Мягкая атласная лента легко поддалась нехитрым манипуляциям. Наслаждаясь каждой секундой этой игры, он спустил мягкую ткань, оголяя хрупкое плечико. Проложив дорожку влажных поцелуев к ее шее, он добрался до чувствительного местечка за ушком и принялся его посасывать, оставляя на белоснежный коже свои метки. Цисси задрожала, ноги отказывались слушаться ее, и только крепкие объятия зельевара не дали ей рухнуть к его ногам. Она видела, как супруг отступил от них на пару шагов и с восхищением и плохо скрываемой похотью наблюдал за ними. Рука Люциуса легла на возбуждённый член и принялся поглаживать затвердевшую плоть. Ощущение фееричной свободы затопило женщину с головой. В приглушенном свете гостиной, видя желание в глазах супруга и ощущая длинные пальцы зельевара на своем теле, она наконец-то чувствовала себя по-настоящему живой. В это время Северус уже спустил с ее груди платье, оголяя идеальные полушария с затвердевшими сосками. Он так и стоял за ее спиной, лаская мягкую кожу и осыпая ее лёгкими поцелуями. Обхватив руками ее грудь он прижался внушительной эрекцией к ее заднице и Цисси в ответ призывно потерлась о него. Тем временем Люциус, окончательно избавившись от ненужных брюк, вплотную подошел к паре, огладил румяное лицо своей женщины, запуская руки в ее роскошные волосы. — Облокотись на стол и разведи ноги пошире, дорогая, — мужчина перевел взгляд на Северуса, давая тому понятный только им знак. — Хочу, чтобы наш гость увидел мою куколку во всей красе. Миссис Малфой послушно выполнила его просьбу, вновь прижавшись обнаженной грудью к холодной полированной поверхности стола. Длинный подол платья закрывал женские прелести, поэтому Люциус аккуратно подцепил мягкую ткань и стянул ее. В глазах зельевара полыхнул огонь, смакуя открывающуюся картину как самое дорогое и изысканное вино. Цепкий взгляд антрацитовых глаз ласкал плавные изгибы ее тела, отмечая каждую деталь: затуманенные желанием синие, как морская бездна, глаза, тоненькие руки, царапающие гладкую поверхность стола, округлые ягодицы призывно приподнятые и показывающие все великолепие самой женской сущности. — Повернись к нам лицом, Цисси, — тягучий и пьянящий сознание баритон долетел до женщины, и она поспешно развернулась к ним, усаживаясь обнаженной задницей на стол. Дыхание аристократки сбилось, в этот момент она чувствовала себя как никогда свободной и живой. — Отпусти себя, любимая, — подбадривая супругу, прошептал Люциус, с восхищением пожирая ее взглядом. Бездонные синие глаза поочередно метались между мужчинами. Она не понимала, что ей делать. — Давай, Цисси, — зельевар гипнотизировал ее взглядом, заставляя ее тонуть в его черной бездне. Смысл слов медленно доходил до ее затуманенного сознания и, когда осознание все же достигло ее, она отпустила… Слишком много леденящего душу страха и разрывающей сердце боли было в ее жизни в последние годы. Правление Темного лорда, покрытое пеплом былых надежд, наложило свой неизгладимый отпечаток на ее раненую душу. Она позабыла, когда могла дышать свободно и легко, полной грудью вдыхая воздух и не боясь задохнуться. Когда могла передвигаться по своему дома без оглядки по сторонам. Когда могла жить, не боясь потерять единственного сына и мужа в каждодневном столкновении света и тьмы. Она свободна. Дрожащие руки волшебницы легли на собственные плечи, поглаживая разгоряченную кожу. Опустив маленькие ладони на грудь, она принялась мягко поглаживать полушария, оттягивая и чуть сдавливая соски. Она плавилась под горящими взглядами мужчин, словно жидкий металл. Низ живота стянуло в тугой узел, а пульсация между ног стала практически невыносима. Не в силах сдержать себя, она широко раздвинула ноги и скользнула рукой к своей промежности. Первое мягкое прикосновение нежных пальчиков вырвало из ее груди протяжный стон. Откинув голову назад, рассыпая мягкие белокурые кудри по спине, она начала неистово ласкать себя, буквально кожей ощущая взгляды любовников. Напряжение было слишком высоко и пока ее пальчики порхали над припухшим от возбуждения клитором, первые волны оргазма подхватили ее и унесли в бесконечность. Мир раскололся на тысячи осколков, и женщина задрожала, освобождая свое тело и разум. Люциус тут же оказался рядом с супругой, аккуратно придерживая дрожащую волшебницу, пока она приходила в себя и поглаживая мягкий бархат ее кожи. Зельевар невербальным заклинанием снял с себя одежду, оставаясь в одной небрежно расстёгнутой белоснежной рубашке. Как только женщина смогла открыть глаза, рядом с ней материализовался Северус. Притянув ее к себе, он поцеловал ее нежно и ласково, в столь несвойственной ему манере. Горьковатый привкус его поцелуя заставил женщину вздрогнуть и прижаться сильнее к его крепкой груди, впитывая его вкус без остатка. Навыки зельевара в области невербальных заклинаний были хорошо известны всем. Но когда он за считанные секунды трансфигурировал кресло в высокое зеркало в тонкой деревянной раме Цисси, ахнула. Придержав волшебницу за талию, Северус спустил ее со стола и помог опуститься на мягкий ковер. Как только она оказалась на коленях, мужчины обменялись быстрым взглядом и как всегда поняли друг друга без слов. Люциус опустился на колени перед женой, заставляя ее наклониться к себе, оперевшись на руки. Как только покрасневший от возбуждения член аристократа качнулся перед ее лицом, а мягкие ладони зельевара надавили на спину, заставляя прогнуться, она все поняла. Раздвинув ноги в немом приглашении, женщина поймала ртом член супруга и уверенно скользнула языком по головке. Руки Северуса мягко опустились на ее ягодицы, поглаживая бледную кожу и осыпая невесомыми поцелуями ее обнаженную спину. Зельевар провел возбужденным членом по ее промежности, собирая липкую смазку и аккуратно скользнул в теплоту ее лона. Тугие стенки стянули его плотным кольцом, отчего всегда сдержанный мужчина зашипел, сжимая покрепче ее бедра. Цисси рвано выдохнула, ощущая себя как никогда наполненной, и в ответ полностью взяла в рот член Люциуса. Она энергично скользила язычком по всей его длине, то медленно лаская каждую венку, то плотным кольцом сжав губы. Северус, вернув себе самообладание, медленно двинулся внутри нее, чтобы в следующую секунду вновь толкнутся в ее глубины. Он не торопился, плавно растягивая припухшие после первого оргазма стенки и позволяя ей почувствовать каждое его движение. В каждый толчок вкладывая всю боль своего прошлого, ища освобождения и искупления. Стон женщины мягкой вибрацией прошелся по всей длине и Люциус не сдержался, с силой наматывая кудри жены на руку. Цисси, ведомая его движениями, принялась еще активнее насаживаться ртом на его член, вбирая его в себя полностью. Они двигались в едином ритме, даря наслаждение и получая его. В какой-то момент холеный аристократ дернул супругу, поворачивая ее лицо к зеркалу. Цисси ахнула, жадно вглядываясь в отражение, — это было невероятная картина. Подтянутое тело зельевара уверенно двигалось, сжимая ее бледную кожу. В свете сотни свечей его кожа казалась фарфоровой и даже многочисленные шрамы не могли изуродовать его поджарое, крепкое тело. Она как завороженная смотрела в отражение на свое лицо: расширенные, затуманенные похотью глаза, растрепавшиеся волосы, крепко сжимаемые в кулак Люциусом, легкий румянец на щеках, мягкие изгибы тела, вздрагивающие от каждого толчка. Она тонула в этом отражении, без желания и возможности выплыть и спастись, она готова была сгореть без остатка прямо посреди этой комнаты и возродиться из пепла подобно фениксу. Она чувствовала. Она жила. Она свободна… Люциус видел, что его драгоценная жена уже на грани и не мог больше ждать. Повернув ее голову к себе, он вновь толкнулся в горячую теплоту ее рта. Цисси прикрыла глаза от наслаждения, чувствуя приближающуюся разрядку. Хрипло застонав, аристократ откинул голову назад и кончил в глубину ее горла. Она в ответ продолжала энергичные движения, продлевая ему удовольствие и слизывая все до последней капли. Северус замедлился, давая ей возможность закончить с Люциусом, и как только обмякший член мужчины выпал из ее рта, он резко толкнулся в нее, рукой удерживая на месте. Жесткими отрывистыми движениями он врывался в ее податливое тело раз за разом, вырывая из ее груди рваные стоны. Цисси чувствовала, как волна наслаждения приближается к ней, и как только умелые пальцы зельевара опустились на клитор, чуть сжимая его, она закричала и сорвалась в пропасть. Сокращающиеся стенки влагалища, казалось, вытягивали из мужчины саму душу, и, придерживая бедра волшебницы, он в последний раз грубо толкнулся в нее и отправился в бездну наслаждения след за ней. В полумраке гостиной было слышно лишь рваное дыхание и мягкий шорох ковра под рухнувшими на пол любовниками. Аристократка тут же оказавшись в объятиях супруга, и пока ее тело сотрясалось в сладких судорогах, он нежно придерживал ее. Северус рухнул рядом с ними без сил и сквозь затуманенный разум почувствовал мягкое женское прикосновение на своей руке. Притянув хмурого зельевара к себе, Цисси неторопливо поглаживала влажную от пота спину, даря безграничную ласку и нежность, столь нужную сегодня каждому из них. Так они и лежали на мягком ковре посреди комнаты, приходя в себя и медленно осознавая все события последнего часа. Чтобы ни произошло между ними сегодня, это навсегда останется тайной в полумраке этого летнего вечера. Они живы. Они свободны. Они будут жить.