О нежностях и печали.

      Послевкусие от секса — непонимание и равнодушие, иногда злость и стыд, к Ване. А ещё почему-то тысяча и один философский вопрос по типу: «Почему мы такие странные? Ебёмся на столе, а книги потом в постели читаем…», «Зачем это было?», «Почему каждый раз вспыхивает такое отвращение к нему и себе?..» — Катюш? — Ваня ещё не успел одеться. Так и стоит в чём мать родила напротив девушки, что прикрывает такое же нагое тело одеялом. — Ты чего? — Спрашивает, наклоняясь, чтобы глаза в глаза посмотреть. Кузнецова на мгновение залипает. Всё не может привыкнуть, что его бесконечные глаза-омуты теперь с обожанием смотрят только на неё. — Просто задумалась… — неловко отнекивается, зачёсывая мешающиеся волосы назад. Она вспотела, поэтому они неприятно липнут ко лбу и шее, накаляя внутренний шторм. — У тебя никогда не бывало после этого отвращения ко мне? — Взгляд отводит не в силах видеть Ванино задумчивое и чуть расстроенное лицо. — Обычно скорее апатия… — Катя слушает внимательно, но эмоций парня различить не может на слух, а глаза поднять ни за что не сможет решиться сейчас. — А что? Я такой мерзкий? — Ваня хрипло посмеивается, по звукам присаживаясь рядом с постелью в районе Катиных коленок. — Нет, я всё по прежнему тебя люблю… просто иногда мне нужно чуть больше времени, чтобы прийти в себя и вспомнить об этом… — На одном дыхании выговаривается, замолкая на добрых тридцать секунд, чтобы следом продолжить: — Я не хочу делать тебе больно. Просто… считаю нужным поделиться этими мыслями… — С трудом всё же поднимает свои небесно-голубые, встречая мгновенно Ванины цвета свежей листвы. Губу прикусывает нижнюю, неловко улыбаясь. Безмолвно радуется, что парень не дуется, кажется, будто даже ни один мускул на его лице не дрогнул в непонимании или обиде. Ваня всё так же тепло и по-настоящему улыбается ей. А затем вновь сипло отсмеявшись, притягивает в свои крепкие, родные объятия.       Обнимаются они по ощущениям вечность. Вечность… именно столько Катя хотела бы провести времени с Ваней. — Это нормально, котёнок. — Говорит, выпуская девушку из кольца рук. Выбившуюся прядь ей за ухо убирает, невесомо целуя следом в протянутую Катину ладошку. — Потом вместе почитаем об этом обязательно. — Подмигивает, поднимаясь с колен. Кузнецова завороженно смотрит, откровенно любуясь. И, кажется, что одного разговора хватило, чтобы влюбиться вновь.       Катя подрывается с постели вслед за Ваней. Неаккуратно натягивает на себя первую попавшуюся его футболку и следует по пятам. Бессмертных прячет за чёлкой восхищённую, влюблённую и радостную улыбку. Его Катенька не разлюбила. Его Катенька просто слишком много почувствовала и потеряла связь с более приземлёнными чувствами. — Что ты хочешь? Можем заказать КФС… — начинает, открывая холодильник, в котором кроме пары баночек пеппера и колы ничего нет больше. — Фу, нет! — отвечает, усаживаясь на стол. На стол, с которого сегодня и началось всё… На мгновение Катя вновь теряется в ощущениях и мыслях, но быстро возвращается в реальность, отвлекаясь на Ванин ласковый голос, вторящий её имя. — Я здесь, здесь! — Отмахиваясь от настойчивых рук и поцелуев, говорит девушка. Улыбка не устаёт оставаться на лице. И всё благодаря ему. — Давай лучше продуктов закажем и сами приготовим что-нибудь!..       Послевкусие от секса — совместная готовка завтрака, испорченная в соусах футболка, разбитый бокал… и абсолютное счастье.