Избранный

Через 2,5 часа будильник Макса и Джейкоба заиграли приятной музыкой. Хотя для обоих парней это означало только одно — пора спасать своих странных друзей. Оба вскочили и принялись одеваться. Спустя пару минут парни спустились вниз. Вещей с собой брать они не стали. А что им брать? Эти тяжеленные рюкзаки будут только их останавливать. — ну что, показывай дверь. — пошли — двое парней направились по лестнице вверх. Через пару минут они стояли напротив той жуткой и устрашающей двери. — надо сказать напутствующую речь. — у меня всегда с этим не складывалось. — да это я помню. Ладно, давай я. Чтобы не случилось со мной или же с тобой у нас есть цель: спасти всех, кого похитил Каул. Если со мной или же с тобой что то случиться, то, не смотря на это, мы должны закончить. Ты понял? — Джейк кивнул — ну что, с Богом. Или как здесь говорят, пусть птица поможет нам. Именно с этими словами парни зашли в петлю. С виду, она ничем не отличалась от дьявольского акра, но это только до того момента, как они не вышли из старого здания. Улицы пустовали, а перед парнями появилась крепость, охраняющаяся колючей проволокой. Джейкоб и Макс перелезли через эту решëтку и направились внутрь. «Как то здесь подозрительно тихо. Как будто нас здесь ждут» — думал Макс. И это была правда. Его и в правду здесь ждали, так сказать, с распростëртыми руками. Зайдя сюда, он выкопал могилу для самого себя, но зато, как думал Макс, он спасëт всех странных. Без оружия и только вдвоëм, Макс и Джейкоб зашли внутрь крепости. Их не ждали никакие пустоты или же твари. Они спокойны добрались до места, где сидели все странные. Маленький коридор, а по боками клетки, похожие на тюремные камеры. «Это они есть» — подумал Макс. Парни подбежали к первой камере. Глаза Макса пробежались по всем лицам, и только потом он спросил: — где мисс Сапсан? — Макс! — Сонька подбежала к решëтке — я думала, что ты не придëшь за нами — сейчас не время для соплей. Так где мама? — от этого простого слова «мама» у Сони потеплело в душе. «Он переживает за неë» — про себя сказала Соня. — я не знаю. В этих камерах, где мы все, еë нет. Еë Каул куда то отвëл. — так, понятно. Джейкоб, план такой. Ты ищешь ключи от этих камер и выводишь всех домой. Я пошëл искать мисс Сапсан. Если я не приду к вам через 40 минут, то приходи ко мне. Всë ясно? — да. — вот и отлично — Джейкоб остался с странными и имбринами в поисках ключа, а Макс побежал на поиски своей матери. Мисс Сапсан сидела в какой то отдельной и просторной комнате. На ней был ошейник, не позволяющий ей превратиться в птицу. «За этим стоит Каул, я даже в этом не сомневаюсь» — думала про себя Алма. В комнате было прохладно, поэтому имбрина поджала к груди ноги и обняла их, чтобы хоть как то согреться. В голове была каша. За себя она не волновалась. Для неë главное, чтобы странные дети не пострадали. Да и не только для неë это было главным. Для всех имбрин. Кого, из странных детей, похители вместе с имбринами она не знала. Алма очень надеялась, что среди них нет Сони или Макса. Она знала, что Каул подстроил всë именно для того, чтобы воспользоваться ими способностями. Если у Сони, пока что, была только 1 странность, то у Макса их было целых 5. Правда не всеми он умел пользоваться полной силой, но Алма уже поставила у себя в голове пометочку, чтобы позаниматься с ним. Если она, конечно, выйдет отсюда живой и здоровой. Еë мысли прервали. В комнату, где сидела Алма, зашëл мужчина. Он сразу же приказал охранникам стоять на посту и закрыл дверь. — ну здравствуй, сестрëнка. Вот мы и встретились — на лице мужчины играла улыбка, а в глазах виднелась пустота. Зрачков не было видно. Глаза полностью были белыми. Стало понятно, что он тварь. — Каул. — я и не сомневался, что ты меня узнаешь. — для чего ты нас похитил? — прям так сразу к делу, так сказать? — а что время тянуть. Ни тебе, ни мне этого не надо. — ты, твои сестрички-имбрины и странные дети мне не нужны. Мне нужен лишь твой сын и по совместительству мой племянник — в глазах Алмы пробежалась волна страха. Значит он его не похитил. — вы просто приманка, на которую он точно поведëтся. Если на тебя ему ещë и плевать, то на свою сестру нет. — Соня здесь? — да, она с странными детишками в другом крыле. — приведи еë сюда. Я хочу убедиться, что с ней всë в порядке. — а не много ли ты просишь, дорогая сестрица? Я ведь могу и разозлиться. Просто прими ваше похищение, как поход ко мне в гости. Вы мне не нужны. — поход в гости? Ты серьëзно? — вполне. — разве на гостей надевают ошейник, как на собак? — ааа, ты про эту безделушку? Так это просто для того, чтобы ты, твои сестрички и дочурка не улетела. — для чего тебе Макс? — просто для того, чтобы чуть чуть забрать его сил. И всë. — ты их не получишь! — да? И кто мне помешает? Ты что ли? Или кто то из странных детишек? — Каул начал подходить не позволительно близко к Алме. — не подходи. — какие мы гордые. У меня, кстати, 40 лет не было женщин. Может, эту пропасть заменишь ты? — мужчина провëл пальцем по коленке имбрины. Алма на это дëрнулась, но промолчала — отвечай мне, когда я с тобой говорю! — Каул дал пощëчину имбрине и та упала. — а я ведь хотел по-хорошему, но, видимо, ты этого не хочешь — он повалил Алму на спину и насел на неë сверху. — не надо, Каул, пожалуйста… — голос у женщины был тихий и полный страха. — что ещë раз? Я плохо расслышал — с усмешкой спросил брат. — не надо, пожалуйста… — ах не надо! Я хотел по хорошему, ты меня не слушалась. Значит будет по плохому — он снова ударил Алму по лицу, но на этом он не остановился. Удар по рëбрам, по животу, по лицу. Из губы и из брови потекла кровь. Имбрина поняла, что он сломал ей не одно ребро. Она стало тяжело дышать. Каул начал снимать штаны, но тут в комнату кто то ворвался. Он подбежал к мужчине и оттолкнул от женщины. Это был Макс. «Я успел, я успел» — твердил про себя Макс. На входе в комнату волялись два охранника. Видимо, их отрубил Макс. Каул, в порыве ярости, вытащил пистолет и выстрелил прям в живот Макса. Тот, из-за адреналина, ничего не почувствовал, хотя кровь медленно начала стекать по животу, а потом уже и по нижним частям его подкаченного тела. Парень продолжал бить мужчину до тех пор, пока он не потерял сознание. Дальше он его связал и пристегнул наручниками к батареи. Макс пулей подбежал к матери. Имбрина вжалась в стену, поджала коленки и сидела с закрытыми глазами. — нет, не надо, пожалуйста — твердила Алма. Она дрожала, как осиновый лист. То ли от страха, то ли от холода. Этого Макс понять не мог. — мам, мам! — парень пытался докричаться до матери, но она его не слышала. Тогда он потряс еë за плечи — мам! Это я, Максим! — Макс… — Алма открыла глаза и обняла своего сына. Тогда то Макс и понял, что она дрожит вовсе не от холода. Он взял еë на руки и, не обращая внимания на своë ранение, понëс еë к выходу из этой злосчастной петли. Он пообещал себе, что вернëтся за Каулом и лично его убьëт. На выходе из петли его встретил Джейкоб. — Макс… — заткнись и лучше скажи, где имбрины! — они у себя в кабинете… — я не знаю, что он с ней сделал, но она минут 10 назад, пока я еë нëс, потеряла сознание. Иди вперëд и открывай мне все двери! — Джейк быстро побежал вперëд от Макса, освобождая ему дорогу. Он отталкивал всех тех, кто мешался ему на пути. И вот, спустя считанные минуты, Макс влетел в кабинет совета имбрин. — сделайте что нибудь! — на его лице читалось много эмоций. Страх, переживания, боль. Имбрины быстро встали и подбежали к Максу. — положи еë на диван и выйди отсюда — у парня не осталось сил на то, чтобы спорить. Он сделал всë так, как велели. Он положил маму на диван и вышел. Только тогда он заметил, что его ранили. Только тогда он понял, как сильно боится за мать. Только тогда он понял, что любит еë, хоть и обижался. Только тогда он понял, что означает фраза «мы начинаем ценить лишь тогда, когда всë потеряли». Только тогда он понял, что земля уходит из-под ног. Макс облакотился об стенку и спустился вниз. К нему подбежала Соня. — Макс! Макс, что с тобой? Ты ранен? — на еë щеках виднелись застывшие слëзы, а в глазах новые, только появляющиеся. — всë хорошо, я в порядке — Макс еле говорил. У него не осталось сил. Все силы он потратил на то, чтобы донести маму. Больше он не мог терпеть. В глазах становилось мутно, а в ушах слышались приглушëнные попытки докричаться до него. Веки стали тяжëлыми, глаза закрылись. Он понял, что это конец… Конец всему…