Падение

Его созвали в Край ради экспериментального рейда - и спихнул дракон с острова, пока гнался за ушлым игроком, скакавшим из креатива в выживание. Разбойник изначально его невзлюбил, угнал на него прорву стрел и сделал из него подобие вертикального ежа. И игрок изощрённо ему отомстил - надоел потому что. И мародёр упал. Заревел что есть сил, но человек не оглянулся, побежал прочь от какого-нибудь виндикатора. Да, у него дела поважнее... Илладжер, любимец патруля, мерцающая звёздочка аванпостов, ячейка всерьёз уважающего себя клана... никак не мог упасть и умереть. Летел и летел - и не останавливался. Крик заглох на полутоне, и мародёр не стал его возобновлять. Навязанный себе эффект тошноты унялся, как только стрелец перестал вращаться как полоумный, как поборник при виде желанного крестьянина. Может, он завис? Он достал единственную жемчужину, но уже не нашёл над головой острова - он пал слишком низко. И зашвырнул эндерпёрл вниз, слегка под углом; тот понёсся намного быстрее разбойника и скоро исчез в пустоте. Деспаунился, наверняка...Разбойник снова приготовился умереть с честью низвергнутого воина - но опять удача промахнулась. "Это уже не смешно. Дайте мне приземлиться! Игрок чудит!" Подпрыгнуть не удавалось, - значит, барьера не было. Разбойник прислушивался к себе - не находил повреждений, только смутная тревога не оставляла ни минуточки покоя. Вот-вот он расслабится, и хлопнется о поднебесную твердь, и забудет всё. Или пустота медленно съест его с дропом... когда-нибудь! Мародёр грустно выстрелил в цифровой шум, передумал многое, если не всё, о чём могут думать рядовые мародёры. Какой капитан дурак, какая та юморная ведьмочка в рейде промелькнула перед его носом и пропала - и какой он, мародёр, ещё больший придурок, не подошёл и не сказал ей комплимента! Не по рыцарски поступил. Так и умрёт с грузом вины; поделом! Если. А может - будет проваливаться в бесконечное небо до второго пришествия Нотча. "Кто такой Нотч, что все так за него цепляются?" - задался разбойник. Как гласило поверье, он покинул сей мир задолго до Деревень и Грабежей. Жутковатого вида дедуля, игрок, а то и сверх-игрок, каким-то образом связанный с Хиробрином, не менее загадочным существом. И тот, и другой - чушь полнейшая, уверяли мародёра в аванпосту, - но легенда имела право на существование, это признавал каждый. О ком-то же необходимо писать баллады у костра... Так, о чём разбойник ещё не думал?.. Глупость какая. Корабли Края. Единственные целые корабли в трёх измерениях, как будто была эпоха судостроения, пиратов и абордажей, но эти ботинки облезли, - пиратов отключили, как гигантов с Раной, а пурпурные корабли переместили на сохранение в Энд. Тогда откуда города Края? Тортуги, прибрежные порты. Недаром корабли понатыканы рядом с ними. Корус? Это - доисторические водоросли... Мародёра разобрал смех. Он осмотрелся - ничего не происходит. Да сколько можно? Ни жемчуга не догнал, ни отпружинил и вверх не полетел, ни... На что только он тратит свою короткую разбойничью жизнь - и каким экзотическим способом её потеряет. Жутко становилось от мысли (столько их в голове...), что он потеряется на дне третьего измерения, откуда вообще никому не под силу вернуться. Из пустоты нет обратной дороги, она забирает вместе с неприменённым опытом, драгоценными вещами, потускневшими надеждами - и говорит: "Это ничто, это прах, я - настоящая сила". Креативы - и те не всегда успевают вылететь. Скрипты побеждают их, не используя чрезвычайного усердия. Они. Просто. Существуют. И не слишком радушно встречают гостей. Хотя... Они дают секунды на размышление: чего ты достиг, чего хотел достигнуть, кому доверил бы вещи после смерти - и приказывают: "Забудь". *** Разбойник устал. Выстрелил ещё раз, и стрела унеслась в неизвестное. Он даже не огорчился, что так плохо, так печально завершает себя; умаялся удивляться тому, что с ним происходит. Представил, что не погибнет, - что во сто крат страшнее всего. Застрянет тут навечно, не спасётся. И чем дольше он медлит, потому что ему одно это и предначертано, тем безвыходнее становится его положение. Остров с сородичами отдаляется, мародёр расширяет прорисовку - и в некий чудесный момент он перегрузит карту, схлопнет три Вселенные... Ура. Ура? Разбойник смутился. Да, он разбойник, из дикого, необузданного племени - но не такой злодей, ни в коем случае... нет. Он оставляет в мире так много красивого, душевного, светлого. И позволит этому коллапсировать, особенно при своём участии, лишь в самую-самую последнюю очередь. Пусть сначала он сам пропадёт, а за ним - весь мир; потому что мародёр не вытерпит ни такта, когда совесть начнёт его грызть. Страшная, всё-таки, штука для илладжера - совесть. Страшнее тысячи големов, одного креатива - страшнее пустоты. С её кипучими ласками и до обрыва недалеко. *** "...а вдруг в меня кто-то влюбился? Не выдержит, за мной прыгнет". "Тар мне кремень так и не вернул, паршивый". "...А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а". Разбойник устал от общества самого себя. Выкинул в пустоту лишние вещи, чтобы войти в бесконечно-вечное налегке, и предметы рухнули туда раньше него. Мародёр бы озлился на это, хоть в шутку... но ему опостылело содержимое этого бескрайнего прозрачного раздолья. Мучился, перебирался по осям икс и зед, смотрел вверх и вниз, кричал для ориентира. Не знал и того, с какой скоростью падает - не с чем стабильным было сравнить. И он подвывал от тоски, на что в прежних условиях не решился бы; надсаживал прочность арбалета и однажды озаботился. А упадёт он в чуждое, четвёртое измерение, пресловутый сказочный Рай, на парящие острова - и придётся ему обороняться от местной фауны. А нечем будет! Хотя... от него столько снарядов параболой вниз полетело, что приземлится он уже на тихое поле дропа. И от убитого зверья, и того, что по пути от мародёра по его воле насыпалось. И присоединится к нему - его собственный, пара-тройка сфер и оружие. Он откладывал одну долгую, увлекательную мысль, потому что она заняла бы его ИИ на максимальных настройках и вывихнула бы его без гарантии смерти за два-три лунных месяца: с какой примерной скоростью он летит, если прибавить ускорение свободного падения. А оно есть вообще? Проверить практически можно было в прошлой жизни - главное, чтобы не в последний раз. И если так, если тяжесть существует и мародёр ей обладает, то он и не заметит, как упадёт в Рай. Это случится так молниеносно, за долю такта, что разбойник сообразить не успеет. Умрёт, не приходя в сознание, иначе говоря... Он и задремал - неформально, обыкновенным образом расфокусировал зрение и уставился на фиолетовое, "обсидиановое" крошево. Отпустил ИИ в полёт, и он сгенерировал такие картины, ужасные, порочные, иногда абсурдные, что разбойник навёл уже на себя заряженный арбалет... и выдохнул. Рано ещё. Пересмотрел заново одну из "картин", непозволительную в границах аванпоста идею, граничащую с грубым нарушением кодекса чести, но в рамках ситуации - такую доступную к размышлению, искушающую своей простотой и добротой, освобождающую дух от смятения... Он не выживет - следовательно, думает что и о чём, о ком хочет. И он занялся этими мыслями, улыбнулся им как индульгенции, искуплению всех совершённых и забытых грехов. Принятие этой идеи на веру, праведное подчинение ей - отвернёт илладжера от тягот противоречивой, скованной жизни, откроет дверь в Прекрасное... "Жители ни в чём не виноваты..." - прогремело где-то внутри, и разбойник встрепенулся. Какая-то сверхъестественная сила заставила его удержать взор на пустоте, насытиться истощающим опасением. "Не зря, значит..." *** Земля!! Родная земля, лес. Небесно-голубое зарево ослепило разбойника на четыре секунды, что он падал в Верхний мир, но он кое-что да высмотрел. Прямо под ним - болото, чуть-чуть слева - внушительный тёплый океан. И разбойник падает в мутно-зелёную воду, на самое побережье. Согласно расчётам - да, в воду... Да он расшибётся насмерть о дно, что тут говорить! Времени осталось только на то, чтобы закричать. Кувшинка! О слава тебе!! *** Вжух! Разбойник ударился о гравий. В мгновение ока погрузился в тёмную водную толщу, в густые заросли ламинарии. В дно с высоты илладжера сошли фиолетовые снежинки от эндерпёрла. "Ой, ну конечно..." - рыкнул он, начал подниматься на воздух. Вокруг то ли него, то ли его выброшенных предметов завертелись дельфины. Разбойник замахнулся, чтобы врезать им от досады - алгоритмы дождались именно его душеизлияния, его сумасшествия! - но не сумел. Отвратительнейшая из вещей, из идей, что посещали его больную голову! Он дал обет, смертельную, нерушимую клятву гуманизма... "И куда мне деться теперь с этим?.. Здравствуй, крестьянский мир".