в основном ясно

У Дика Грейсона просто отвратительный вкус во всем, о чем бы ни зашла речь. Джейсон думает о том, что даже наркоманы, алкаши и нищие отбросы с Аллеи Преступлений, на фоне Дика - на минуточку, имеющего обалдеть сколько бабла (это, разумеется, деньги Брюса, но разве Бог не велел делиться, а) - похожи на ангелов Виктории, вышагивающих по подиуму, с легким флером проспиртованности. Ну как можно настолько откровенно хреново выглядеть, с учетом того, что на самом деле выглядишь хорошо? Нет, Тодд не эксперт, в мужской сексуальности он не сечет совершенно, но здесь и гением быть не надо, чтобы оценить весь масштаб отвратной всратости стиля, за авторством первого Робина. Джейсон раздраженно фыркает, проскальзывая взглядом по темной линии смолянистых волос, ровно и красиво лежащих на плечах и спине Найтвинга, сидящего неподалеку и напряженно всматривающегося во тьму. - Ты что, гребаная Найт-Герл? - невнятно бормочет Джейсон себе под нос, отводя хмурый взгляд и буквально насильно заставляя себя прекратить пялиться на чужие волосы. Они лежат настолько идеально, как будто Дик потратил немало времени на то, чтобы выдрессировать собственные волосы укладываться ровно так, чтобы как будто он только что из парикмахерской выплыл. Будто они на ночной фотосессии для модного журнала, а не наркокартель здесь выслеживают. Это вдвойне обидно, потому что ничего подобного Грейсон не делал, в плане парикмахерских и укладок, ни капли не заботясь о том, как там лягут его волосы. Хотя это не точно, Тодд почти уверен, что засранец в курсе того, как смотрится со стороны и очень ловко этим пользуется. Втройне обидно, что даже если бы Джейсон, шутки ради, решил отрастить такие же лохмы, ничего у него не вышло бы. И все закончилось бы уродливыми колтунами и кудряшками помойного пуделя. Разве это честно? - Что ты там опять бормочешь, Джей? - рассеянно откликается дурацкий Дисковинг, в своей этой уродливой униформе, которая доводит Тодда до приступов агрессии. Дик даже не поворачивается, но и слава Богу, а то Джейсон точно взбесится и расквасит ему нос за то, что тому вообще хватает смелости рядом с ним щеголять в своем костюме дешевой стриптизерши. - Порчу на тебя насылаю, - вяло огрызается Джейсон, тоже отвлекаясь на обзор происходящего внизу, заметив движение. - Так я от этого становлюсь лишь красивее, ты не знал? - Дик оборачивается, со своей этой уродской и идиотской улыбкой. И Джейсон почти готов поклясться, что тот ему еще и подмигивает, даже если за маской этого не разглядеть. - Ну вперед, а то уже Би наведет порчу на нас двоих. Вряд ли отбитая жопа и сглаз на венец безбрачия сделают меня лучше. Дик договаривает свою ни разу не смешную шутку уже в тот момент, когда плавно срывается с места и ныряет в темноту между зданиями. Джейсон срывается за ним следом, предварительно закатив глаза и цокнув языком. Даже если этого никто не видит, ему все равно приятно выразить свой протест. Маленький бунт снаружи - большая радость внутри. Строго говоря, стиль - это не единственное, что очень раздражает Джейсона в Грейсоне. Если бы раньше Джейсона спросили о том, каких людей он ненавидит, презирает и какие качества его раздражают, он бы не особенно долго раздумывая назвал имя Уиллисса Тодда. Его отец воплощал собой все самое худшее, что могла родить и воспитать в себе Аллея. Жадный, трусливый, продажный - это лишь верхушка айсберга. Все то насилие, которое Джейсон успел получить в качестве замены родительской любви, отзывалось внутри пульсирующей яростью, обжигающей и закаляющей. Но как-то так вышло, что ненависть эта начала притупляться и утихать, когда из беспризорного мальчишки Тодд, сам того не заметив, переквалифицировался в героя и защитника улиц Готэма. Он хотел справедливости, он хотел помогать людям, помогать детям, находившимся в той же ситуации, в которой прежде находился он сам. Когда ты ежедневно просыпаешься в Аду и уже даже не надеешься на то, что появится герой, который спасет тебя, протянет руку помощи и вытащит из того дерьма, в котором ты захлебываешься. Джейсону повезло выбраться. Другим - нет. Концепт героизма раздражает сам по себе, наверное. Потому что Тодд смотрит на Бэтмена, со всей его непримиримой войной как снаружи, на улицах города, так и внутри самого себя (то, что находится внутри, гораздо страшнее того, что снаружи), а затем на беспечного Найтвинга, в его костюме в облипочку и с широкой улыбкой на немного потрескавшихся, обветренных губах, и просто не понимает. Если герой этого города Бэтмен, воплощающий в себе весь ужас, таящийся в каждой трещинке этих улиц и домов, то кто такой Найтвинг? И кто такой Робин, если разобраться? Они вдвоем проскальзывают вдоль мрачных стен, сливаясь с чернильными тенями. Джейсону почти кажется, что эти глупые синие и голубые оттенки на ткани чужого костюма, выдают их с головой. Как их еще никто не заметил? Где все сальные комментарии о том, что стриптизеры пожаловали на вечеринку (самая частая шутка из всех, что Джейсон слышал в адрес Найтвинга от всех этих придурков, настолько жалко и отвратительно, что почти смешно, разве Дик не слышит и не понимает этого?). Потому что желтые вставки - они почти как длинная сигнальная лента огней. Джейсон прослеживает взглядом эти желтые линии, рассекающие чужую спину, снова ощущает лишь раздражение. Они разделяются. Когда Джейсон оказывается внутри большого склада, Найтвинг уже укладывает пятого охранника лицом в землю, ловко и игриво ускользая от летящих в его сторону пуль. Пока Робин разбирается с двоими, Найтвинг заканчивает еще с троими. У Джейсона нет времени думать ни о чем, кроме как о том, как же это классно и потрясающе - обрушивать свои кулаки на чужие ребра. За голосом Найтвинга где-то позади себя он следит не потому что ему охренеть как интересно слушать "искрометные" каламбуры Грейсона, а просто чтобы убедиться, что тот не налажал. В таком уродском костюме это было бы не удивительно. И мог бы хоть свои волосы в хвост собрать, это же банально неудобно, когда они болтаются и закрывают обзор, ну? Как вообще Бэтмен мог назначить этого простофилю первым Робином и доверить ему хоть что-то. - Осторожнее, маленькое крыло, - раздается голос Найтвинга совсем рядом с ухом, когда он одновременно с этим легко уводит Джейсона из-под удара. Робин хохлится и злится, вскидывая подбородок. - Отвали, придурок, без тебя справляюсь. Дик на это откликается лишь тихим смешком, вслух никак не комментируя, что именно он думает на тему того, как там Робин справляется сам. Это злит Джейсона лишь сильнее, поэтому ребра следующего громилы хрустят под его ступней как будто бы оглушающе громко. Как назло, именно в этот момент в здании повисает мертвенная тишина. Робин вскидывает голову, резко разворачиваясь и с вызовом всматриваясь в мертвые глазницы маски Найтвинга. Тот смотрит внимательно, но ничего не говорит. Просто смотрит. Это нервирует, потому что Джейсон внезапно теряется и ему становится невероятно стыдно. Лучше бы Дик наорал на него или влепил пощечину, на манер Бэтмена. Что угодно, но не это сухое молчание. Найтвинг смотрит еще пару мгновений, прежде чем устало запустить ладонь в свои волосы, зачесывая их назад, а после переключая внимание на наручный коммуникатор, как будто Джейсона здесь и нет. Да что произошло-то? Что он такого сделал? Почему Грейсон молчит и больше не улыбается ему этой своей улыбкой раздражающей? - Мы закончили. Что дальше? - от внезапного голоса Найтвинга, разрезавшего тишину, Джейсон вздрагивает и снова хмурится. - Здесь. Нет. Нет, ничего. Он в порядке, да. Джейсону на мгновение мерещится то, что Дик "споткнулся", когда речь зашла о нем. Показалось? Да и хрен с ним. Тодд ничего такого не сделал, за что его стоило бы наказывать. Грейсон продолжает отчитываться перед Бэтменом, но Робин уже как будто и не слышит ничего из происходящего. Он бросает взгляд на громилу под ногами. У того разбито лицо, напрочь отсутствуют передние зубы, да и вообще по роже его достаточно трудно опознать. Дыхание тяжелое, явно сломаны ребра. Но Джейсон ударил его всего один раз, откуда все эти повреждения? Робин вздрагивает, бросая взгляд на собственные руки, перепачканные в крови. Он ударил всего раз. Так откуда это? Джейсон испуганно вскидывает голову, ища взглядом поддержку и присутствие Грейсона. Даже если тот его бесит, это не важно, он ведь здесь, значит все в порядке. - Джейсон, - Дик подходит ближе к нему, останавливаясь рядом и смотря сверху вниз. Джейсону это не нравится. Его это нервирует и раздражает. Дик такой низкий и мелкий, а все равно выше, больше и сильнее Джейсона. Это неправильно. Почему Джейсон все еще ребенок? Горячая ладонь касается плеча, Джейсон инстинктивно хочет увернуться и отстраниться, но остается на месте, все еще бестолково и беспомощно смотря на Найтвинга. - Я не знаю, - глупо и растерянно признается Джейсон, нахмурившись. Руки болят. Очень болят. Это тоже неправильно. - Что не знаешь? - Как произошло вот это. Не знаю. Джейсон ощущает себя раздавленным и грязным. Еще и Найтвинг со своими тупыми вопросами. Не знает он, разве не ясно? - Не произошло ничего такого, что мы не исправим, - наконец-то произносит Грейсон, опуская и вторую ладонь на плечо Тодда, а затем настойчиво притягивая к себе, в объятия. Джейсон хочет воспротивиться, но не может. Он утыкается носом в чужую грудь, как раз в том месте, где приходится разрез костюма. Это так тупо. Неужели нельзя нормально прикрыться, а? Это несерьезно просто. Какой же отвратный стиль, подумать только. Но сейчас Джейсон касается чужой кожи кончиком носа, вдыхая запах, и чувствует успокоение. Все будет нормально. Будет, обязательно.