Сборник драбблов: Хэнк/ Коннор

Хэнк знал, что предал Бога. Отрекся от него, выбрав вместо служения ему, мальчика, которого полюбил и который любит его. Было ли ему стыдно, может он чувствовал раскаяние? Вряд ли, потому что Хэнк вопреки своим принципам, выбрал то, что хотел. Впервые не спросив у Бога, не помолившись и не упав на колени. Хэнк испортил себя или его испортил малец? Ведь тот, одним своим видом, после признания в любви, источал одну лишь похоть, нескончаемое желание того, чтобы поимели, вдавливая в кровать. "Святой отец" приобрело совершенно другой смысл и Хэнк совсем сошёл с ума, потому что даже чтение молитв, не помогало хоть на минуту забыть этих манящих карих глаз, что прикрывались во время экстаза и мягких губ, которые стонали лишь его имя -"Хэнк, ещё". Голос мальчишки был хриплым для своего возраста, а во времена возбуждения, и совсем становился настолько режущим слух, что Хэнка прошибало током от того, как каждая фраза, сказанная Коннором, оседала у него в паху. Коннор был ненасытным. Это все из-за возраста, Хэнк знал. Но он не мог каждый раз потакать желаниям демона во плоти, поэтому Коннору приходилось ограничиваться поцелуями. Кстати, служения в церкви продолжились, потому как Хэнк, был единственным священником. Мужчине нравилось смотреть на людей и представлять, а что о нем думают? Стал ли он другим? Видят ли люди в нем изменника и верят ли его словам? Но эти вопросы оставались без ответа, потому что люди все приходили, а Хэнк все проповедовал, совершенно не вдумываясь в смысл слов, как прежде. – Коннор, пожалуйста, не отвлекай меня,– голос Хэнка не строг, он даже чуть улыбается, но все равно отталкивает от себя, лезущего с поцелуями мальчика. – Подожди час, хорошо? Просто дай мне час, я займусь и тобой,– Коннор будто глух к его просьбам, потому что встаёт на колени у стула Хэнка и прижимается щекой к его бедру, обнимая руками талию. Мальчик и вправду искуситель, потому что Хэнк ничего не может поделать с этим. Да и хочет ли? Коннор "заставляет" делать работу быстрее и рука Хэнка дёргается, оставляя некрасивую линию на бланке. Хэнк чертыхается про себя, но продолжает писать. – Пожалуйста, святой отец, у вас будет время дописать,– глаза Коннора блестят от накатившего возбуждения, смотрят снизу вверх, так призывно, что Хэнк тут же отводит свой взгляд - он ещё держится... – Нет, Коннор, мне нужно отправить это до заката,– вот теперь голос Хэнка суровый, но мальчика это не останавливает, хотя он и отходит от мужчины, но лишь для того, чтобы посмотреть в окно и обнаружить солнце почти над головой. – Вы успеваете, святой отец,– Коннор располагается на подоконнике, принимает полу лежачее положение и смотрит в спину священника, который усердно его игнорирует. – Я хотел бы вас, как в первый раз. Я чувствовал бы всё прекрасно. И день, и ночь, и каждый час. Я следовал бы зову сердца,– Хэнк прекратил писать и замер, держа ручку в миллиметре от листа. Песня, что звучала из уст парня, оседала глубоко в душе. Это слишком красиво и талантливо. Хэнк никогда в жизни бы не подумал о том, что ему будут посвящать песни 17-летние мальчики. – Я вас люблю, я вас хочу. Позвольте же мне насладиться. Не подведу, не обману, Вы просто дайте мне проститься,– какой же красивый голос у мальца. Хэнк все бы отдал, чтобы Коннор всегда пел для него. – Душа моя, принадлежит лишь вам, Вы мой посланник в мир прекрасный. Я все отдам и все приму, Одного лишь вас, я так люблю...– Коннор уже стоял возле Хэнка, положив руки ему на плечи и по окончанию песни, поцеловал того в скулу. – Позвольте мне, святой отец, подарить вам наслаждение,– Коннор сопроводил свои слова ещё парой поцелуев в щеку. Хэнк закрыл глаза. Сопротивление бесполезно... С неожиданной, даже для самого себя, прытью, Хэнк схватил мальца за талию и усадил на стол, не задумываюсь о том, что его "ценные" бумаги, которые "нужно отправить до заката" помнутся. Мужчина окинул взглядом довольного Коннора, который потихоньку разжимал пальцы на рубашке Хэнка, от страха, видимо. – Спасибо, святой отец,– коротко ответил парень и припал к губам священника. Поцелуй получился куда грубее прошлых раз. Может потому что Коннор наконец дождался, а Хэнк устал сдерживаться. – Ты совсем меня испортил, малец,– хрипло, куда-то в шею парню, прошептал Хэнк, горячим дыханием обжигая нежную кожу. Коннор кивнул, схватил мужчину за воротник рубашки и потянул на себя. Все принадлежности, что находилось на столе, полетели в разные стороны, ударяясь о деревянный пол и создавая шум, сквозь который были слышны проклятия от священника и побуждения к действию от парня. – Стол не лучшее место для...– Хэнку не дали договорить, буквально затыкая его мокрым поцелуем. Коннор стянул с себя рубашку, которая тут же полетела к валявшимся на полу вещам. – Просто наслаждайся, Хэнк,– мужчине нравилось, что Коннор называл его то "святым отцом", то по имени, причем это не всегда зависело от обстановки и окружения. Некий, эффект неожиданности, всегда присутствовал в обращениях парня к священнику. Коннор снова поцеловал Хэнка и теперь занялся его рубашкой, путаясь в пуговицах от нетерпения. Когда и с ней было покончено, Коннор отодвинул Хэнка от себя, упёрся руками ему в плечи и обвил ногами его талию. Мужчине пришлось крепко схватить парня, чтобы тот не упал и решив, что раз уж ему дали право управлять, то он выберет место поудобнее. Поэтому Коннор оказался на постели, а Хэнк нависал над ним, всматриваясь в темные глаза напротив. – Я люблю тебя, Хэнк,– мальчишка был напористым и это всегда помогало ему добиться чего он хочет, но он не был таким до встречи с Хэнком, не был таким до признания в любви тем днём. Когда Фредерика схватила его и полезла целоваться, Коннор понял, что любит другого. Любит того, кому кроме Бога, никого любить нельзя. И что он сделал? Совратил священника и теперь... – Теперь и дальше будешь меня доставать? Спросил Хэнк, прижимая руки Коннора к кровати и не давая тому развести ног- упёрся коленями по обе стороны его худощавого тела. – Наверное, святой отец,– Коннор выгнулся в спине, теснее прижимаясь пахом к мужчине. Он любил, что священник, который 20 лет держал обет, так легко потакает желаниям подростка и, по сути, даёт ему доминировать над собой. – Ты плохой мальчик, Коннор. Но я тоже люблю тебя,– губы Хэнка были мягкими, действия жёсткими и Коннора коротило от того, каким ужасно разным был священник в постели и за ее пределами. – Я знаю,– Коннор утверждает, нисколько не сомневаясь в заявлении Хэнка. Он верит ему, он любит его и, черт возьми, как можно сомневаться в этом, когда ради тебя предают религию, в которой тонули большую часть своей жизни. Именно тонули, потому что Коннор считает- это глупо, верить в того, кого никогда не видел и уж тем более, забывать о такой человеческой потребности как секс. Парень рад, что смог вернуть одну радость жизни, Хэнку. – Я сегодня плохо себя вел, святой отец. Но вам же это не столь важно, правда? – Коннор ухмыляется, трётся пахом о тело мужчины и пытается вырваться, совсем немного, просто чтобы ещё больше позлить Хэнка. – Да, Я ведь уже сказал об этом, Коннор. Ты плохой мальчик, а значит требуешь наказания,– Коннор пожирал глазами изменения в лице мужчины- голубые глаза потемнели, уложенные почти седые волосы, растрепались от постоянного касания к ним, и теперь причудливо свисали локонами, а губы приоткрыты в жадных попытках глотнуть больше воздуха. Коннор чувствовал как невыносимо жарко стало в комнате, как неприятно давит ширинка на возбуждение и как отекли его руки от нахождения в неудобном положении. – Прошу вас, святой отец, трахните меня уже,– Коннор хмыкнул от сказанного и застонал, когда его молитвы, не богу, конечно, были услышаны. Хэнк был отнюдь не нежен. Коннор с каждым новым разом познавал этого мужчину- его привычки, слабые места, тайные желания... Кажется, что Коннор покинет эту бренную землю, потому что старая кровать чудом не разваливалась, а лишь жалобно скрипела от прыти, исходящей от священника. Коннор снова хмыкнул, представляя, что из него таким способом выгоняют демона. Парень вообще удивлялся, что мог шутить. В такие моменты разум обычно покидает человека, оставляя бразды правления голой похоти, но Коннор помимо наслаждения, необъятно расходящемуся по всему телу, мог контролировать мысли и... гордился собой? – Смешно тебе? – Хэнк замер. По тем самым прядкам стекал пот, холодными каплями приземляясь на полуоткрытые губы парня. В комнате не хватало ветра, так жарко было и Коннор отметил себе в голове, что следующий раз должен быть на природе, где их точно никто не увидит. Парень уже нашел такое место, в одну из своих прогулок, пока Хэнк был занят "промыванием" мозгов местных. – Нисколько, святой отец,– кротко ответил Коннор, вцепляясь в плечи мужчины, царапая короткими ногтями загорелую кожу, когда резкие движения продолжились. У Коннора во рту образовалась Сахара и он потянулся к губам Хэнка, желая того поцеловать. Хэнк закричал не то от боли, что ему прокусили губу в порыве страсти, не то от накрывающего с головой экстаза. Коннор и сам закричал, чувствуя вкус крови на языке, а когда Хэнк сомкнул зубы у него на шее, явно в отместку, звёздочки в глазах парня от внезапной боли и оргазма заполонили все сознание. Это было, было... Необычно. – Эй, Коннор, ты в порядке? – испуганно спросил Хэнк, смотря как парень невидящим взглядом взирает на него. – Да, да, Хэнк,– мальчишка испугал Хэнка ещё раз, когда резко схватил мужчину в крепкие объятия, заставляя того повалиться на парня от неожиданности и усталости. – Я люблю тебя,– зачем-то ещё раз говорит Коннор, до боли сжимая собственные руки на спине священника. – Я тоже люблю тебя, Коннор,– такая резкая смена настроения пугает Хэнка, но тот не хочет думать о плохом, а поэтому медленно переворачивается, удобно устраивая парня на своей груди, все также продолжая держать испуганного мальчика в объятиях. – Обещай, что не променяешь меня на него. Снова,– брови Хэнка против воли поползли вверх. Удивление сменилось печалью, а потом, тут же радостью. Мальчишка все ещё наивен и остаётся ребенком, даже если делит постель со взрослым мужчиной. – Обещаю, Конни, никогда,– Хэнк устало вздыхает и целует парня в щеку, совсем по-отечески. Приятная тяжесть в виде его нового объекта "поклонения" была лучшим, что у него есть. Коннор, его мальчик, свет в конце тоннеля из заблудшей в вероисповедание, души. – Спасибо тебе за все, Коннор,– Хэнк улыбнулся увлекая юношу в новый поцелуй. – Время на исходе, святой отец,– Коннор смеётся, когда Хэнк соскакивает с постели и бежит за стол, попутно падая на пол, чтобы собрать упавшие принадлежности. Коннор счастлив, наблюдая за ним. Коннор наблюдая за Хэнком, становится счастливым. Да, будет так всегда, аминь...