Homo Dei

— Генри, нам тут пришли новые счета за электричество. Ты опять забывал выключить свет…? Взглядом Уильям зацепился за сгорбленное тело: Генри, подложивший руки под голову, лежал с закрытыми глазами. Афтон медленно подошел к столу, стараясь не разбудить друга. Мужские плечи медленно вздымались, и при вдохе был слышен негромкий храп. Под худыми руками лежали неподписанные документы, шариковая ручка лежала между пальцев мужчины: Генри уснул во время заполнения бумаг. Уилл аккуратно положил счета на стол. Мужчина собирался покинуть кабинет, но не мог оторвать взгляда от друга. Лицо Генри никогда не было особенным — обычная внешность обычного мужчины. Но что-то Афтон находил в этом лице: что-то, что даже миссис Эмили, верная жена Генри, не видит. То, с каким умилением подергиваются веки глаз во время сна; из приоткрытых тонких губ выходит свистящий воздух; а брови сводятся к переносице, выражая реакцию их обладателя на сон — лишь мелочи. На самом деле, лицо Генри куда богаче на занятные особенности при разных эмоциях. Уильям видел, как при радости в карих глазах друга искрятся блики, природу происхождения которых Афтон не мог объяснить никак иначе, чем схожую со звездами. Когда Генри чем-то расстроен, его уголки губ слегка подрагивают: мужчина пытается переключить мысли на что-то положительное, и потому может казаться, что он и вовсе не испытывает негативных эмоций — это фальшь перед самим собой, и Афтон обожал наблюдать за тем, как его партнер создает иллюзии даже внутри своей головы. По праздникам Уильям открывал пиццерию раньше обычного. Якобы для того, чтобы быстрее закончить с работой. Но на самом деле мужчина любил видеть Генри спросонья: от вида растрепанных волос и усталого вида напарника в животе Уильяма растекалось приятное жгучее чувство. Афтон не мог объяснить, зачем он делает такие странные вещи — лишь осознание того, что это доставляет удовольствие, вело к решению таких действий. Но больше всего Уильям обожал наблюдать за другом во время его творческого порыва. В голове Генри словно что-то вспыхивает на секунду, а затем мужчина спешит в свой кабинет. Карие глаза вновь сияют, но это не те блики, которые появляются при смехе или улыбке. Честно говоря, Афтону редко удается поймать взгляд своего партнера в моменты творческих порывов: Генри всегда сосредоточен на том, что он создает. Но иногда, в крайне редкие моменты, Уильяму удается взглянуть в глаза приятеля. То, что видит мужчина в темном взгляде, невозможно описать словами. Афтон мог поклясться, что видел, как рождалась вселенная в чужих глазах. И в эти моменты Уильям понимал: Генри никакой не обычный мужчина — он особенный, и все в нем было особенным. — Вечно ты перетруждаешься, Генри, — Уильям провел рукой по волосам партнера. — Раскроешь ли ты когда-нибудь свой секрет? Почему твои творения такие живые? — мужчина сел на колени, пачкая брюки о пыльный пол. Афтон придвинулся ближе, разглядывая лицо партнера. — Сколько в тебе души? Как ты умудряешься раздавать частицу каждому своему творению? — шепотом продолжал говорить мужчина — скорее себе, нежели партнеру рядом. — Я бы все отдал, чтобы ощутить нечто большее, чем пустоту в груди. Сможешь ли ты когда-нибудь поделиться частицей души и со мной? Уильяму было интересно: можно ли назвать любовью то чувство, которое он испытывает к Генри? Мужчина принял тот факт, что он имеет нездоровый интерес к партнеру за его выдающиеся способности. Черт возьми, Уилл готов писать новую Библию, где вместо Иисуса будет красоваться имя Генри. Но сама личность творца привлекает Афтона не меньше. Уильям знает друга давно, и уверен в том, что никогда не испытывал влечения к партнеру. Афтон не знает, когда это началось, но предполагал, что странные чувства появились после открытия закусочной. В один день Уильям задумался о своей ориентации, но пришел к выводу о том, что ни один человек не привлекал внимание мужчины так, как Генри. Личность творца, создавшего аниматроников. Генри вечно витает в облаках. Словно покидает реальный мир и видит что-то, что не видят простые смертные. Казалось, Бог направляет самого достойного из людей на создание шедевров. И Уильям не сомневался в этом утверждении, мужчина действительно верит, что Генри избран и потому так умен и талантлив. Пожалуй, будь партнер женщиной, Афтон отнесся бы к этой мысли куда проще. Уильяму было сложно представить себя в романтических отношениях с мужчиной. А тем более со старым другом. Точнее, они оба женаты, у них есть дети. Для всего общества Уилл и Генри являются авторитетом, они содержат семейную пиццерию. Что скажут люди, когда узнают об их любовных отношениях? Что произойдет с их бизнесом? Но Афтон быстро отбросил эти мысли прочь. Генри, вероятнее всего, не испытывал к партнеру ничего, кроме дружеских чувств. И потому их союз невозможен. Но оттого спокойнее не становилось. Уильям почувствовал прилив крови в паху. Тихо выругнувшись, Афтон встал с пола и подошел к кожаному дивану. Усевшись на мягкую поверхность, мужчина потер переносицу и раздраженно выдохнул. И как долго это будет продолжаться? Возбуждение при взгляде на Генри, потребность быть с другом рядом как можно чаще, желание задушить любого, оказавшегося рядом с партнером. Даже мысли о собственной семье и ресторане не помогали забыть о спящем Генри рядом. Афтон закрыл глаза, чтобы не видеть друга. Нужно представить вместо Генри свою жену: ее светлые волосы, голубые глаза, большую грудь. Но Уилл все еще мог отнести себя к гетеросексуалам, и влечение к женщинам никуда не исчезло, потому мысли о жене лишь возбудили и без того твердый член. Уильям чувствовал дискомфорт. Мужчина подумал о том, что ему нужно для начала выйти из кабинета и направиться в уборную, а уже потом приводить мысли в порядок. — Уилл, ты что здесь делаешь? — удивленный голос Генри был словно громом, заставшим Афтона вздрогнуть от неожиданности. — Господь, зачем так пугать? — недовольно произнес Уильям, медленно открывая глаза. — Не знал, что ты веришь в Бога, — усмехнулся друг. — Ты многого обо мне не знаешь. Генри встал с кресла и подошел к кожаному дивану. Сев рядом с приятелем, мужчина оглядел друга. Судя по энергичному состоянию, казалось, Генри и вовсе до этого не спал: мужчина бодр и быстро строит свою речь. Уиллу было интересно, что снилось мужчине. Наверное, что-то веселое и интересное. Любопытно, какие сны Генри видит чаще всего? Приходит ли к нему озарение, помогающее в создании роботов; или, быть может, мужчина видит чаще всего обычные сны, сильно напоминающие реальную жизнь? Например, готовка, заполнение документов, общение с Уильямом. Но Афтон не сомневался в том, что Генри видит сны. Мозг такого умного и эмоционального человека определенно создает нечто большее, чем обычный черный экран. Генри ничего не говорил. В карих глазах Афтон видел не то удивление, не то смущение. Уильям не понимал, в чем дело, пока не проследил за взглядом приятеля. Увидев собственную эрекцию, мужчина прокашлялся, пытаясь переключить внимание Генри на себя. Двое мужчин чувствовали себя неловко. Уилл с ужасом для себя осознал, что эта ситуация может стать причиной разрыва контракта о сотрудничестве. Генри не тупой, и поймет, что партнер сидит в кабинете друга с возбужденным членом не случайно. И тогда Уильям потеряет не только работу, но и вдохновение, заставляющее вставать по утрам в хорошем настроении. Афтон собирался встать и уйти, чтобы не затягивать и без того неловкую ситуацию своим присутствием, но друг положил руку на чужое колено. — Останься. Уильям удивленно моргнул, но повиновался и сел обратно. Генри не убирал руку с колена приятеля. Взгляд карих глаз был устремлен куда-то вниз, а на щеках красовался румянец от смущения. Афтон не мог поверить в происходящее: Генри флиртует? Несмотря на то, что настойчивость совсем не была похоже на привычные действия партнера, у Уилла не было сомнений в том, что это его милый друг, которого он знает долгие годы. Афтон решил не оставлять действия Генри без внимания. Мужчина осторожно положил руку на чужое колено и медленно начал водить пальцами по ноге. Партнер поднял глаза и удивленно взглянул на друга. Генри улыбнулся, видя взаимность в действиях. Уильям тоже попытался выдавить улыбку, но чувствовал скорее неловкость, чем радость от происходящего. Не так себе Афтон представлял момент, в котором он признается в своих чувствах лучшему человеку на свете. Уиллу сложно принять тот факт, что избранный Богом может испытывать влечение к кому-то вроде Афтона. Уильям благодарил судьбу за то, что та предоставила возможность сблизиться с партнером, но Уиллу казалось, будто он добился своего и теперь потерял интерес. Генри перевел руку выше колена, медленно приближаясь к паху партнера. — Так, стоп, — Уильям подскочил с дивана и выставил руки вперед. — Генри, я очень рад, что мои чувства к тебе оказались взаимны, но я не думаю, что нам стоит это делать здесь, — мужчина не знал, почему решил прекратить флирт. Уильям обожал наблюдать за другом, как за алмазом, которого нельзя касаться — можно только смотреть. И, несмотря на желание заполучить алмаз в свои руки, Афтон знал, что это приведет к обесцениванию самоцвета. — Ты прав, извини, не знаю, что на меня нашло, — Генри неловко улыбнулся и потер затылок. Уильям смотрел на то, как партнер встает с дивана и подходит к рабочему столу. Легкой походкой мужчина подходит к рабочему столу. Просматривая документы, Генри кивает каким-то своим мыслям и садится в кресло, беря ручку, готовый дальше заниматься работой. Что-то Афтон видел в этом символичное: Генри уходит, погружается в собственную работу, и Уильям остается позади. Генри всегда стоит к Уиллу спиной, и достичь его уровня невозможно. Мужчина знал, что все это неспроста. Если Бог существует, то он знает, по какому пути ведет своего избранного. Возможно, Афтону суждено быть музой лучшего творца на свете. Может быть, Уилл, несмотря на свою неинтересную личность, мог бы подняться выше, будь он больше вовлечен в дела приятеля. И, вероятнее всего, стать неотъемлемой частью жизни Генри. Отказываться от предоставленной возможности Уильям не собирался. Афтон грубо развернул рабочее кресло, переключая внимание Генри с бумаг на себя. Уильям жаждал взгляда творца: ему хотелось, чтобы друг смотрел на него так же, как и на свои творения. Афтон хотел, чтобы партнер вдохновлялся при виде на него: созидал нечто гениальное и прекрасное; добивался творческих высот. — Генри, я… Уильям не договорил. Мужчина увидел лицо, при взгляде на которое внутри Уилла словно что-то оборвалось. Лукавые глаза и широкая ухмылка. Афтон впервые видел такую эмоцию на лице у партнера. Сложно было поверить в то, что перед Уиллом сидел его Генри. Это лицо не могло принадлежать милому творцу, имеющее непосредственное отношение к Богу. — Мы оба этого хотим, — мужчина положил ладони на лицо партнера. Большим пальцем Генри провел по щеке друга. — Ты ведь хочешь заполнить пустоту в груди? Я поделюсь с тобой своей душой. Уильям смотрел в карие глаза не отрываясь. Нет тех бликов, увидев которые человек испытывает воодушевление. Лишь темные глаза с дьявольскими искрами, на глубине которых хранятся человеческие пороки. Взгляд Генри выражал похоть и жажду обладать. Афтон видел в этом непривычном образе нечто возвышенное. Хоть уже и сомневался в том, что его друг имеет какое-то отношение к Богу. Генри встал с кресла и обнял партнера за талию. Карие глаза с желанием оглядывали мужчину. Уильяму льстил чужой вожделенный взгляд, но странное чувство не давало покоя. С каких пор тихий, нервный и добрый Генри берет инициативу в свои руки? А уж тем более, когда дело касается чего-то настолько грязного. — «К черту». Если сама судьба ведет к этому, то упустит предоставленную возможность лишь глупый человек. Уильям наклонился вперед и коснулся своими губами чужих. Генри без промедлений ответил на поцелуй. Горячее дыхание обжигало лицо Афтона, и, казалось, его друг не хочет поделиться своей душой, а желает забрать остатки чужой. Уильям считал, что поцелуй с Генри должен был быть глотком свежего воздуха после стольких лет ожидания. Но на самом деле мужчина не чувствовал ничего. Даже с нелюбимой женой целоваться было куда приятнее. Афтон свел это к тому, что поцелуй с мужчиной ощущается по-другому: как никак, а чувствовать сухие тонкие губы и колючую щетину непривычно. Но разве дискомфорт возможен с любимым человеком? Ведь Уилл знает, с кем целуется, и должен быть счастлив. Генри слегка подтолкнул партнера к дивану. Уильям послушно сел, позволяя другу нависнуть над собой. Уилл хотел быть во власти Генри. Мысль о подчинении особенному человеку возбуждала Афтона, и Уильям быстро расстегнул ремень, освобождая свой член. Сняв штаны, Уилл обхватил свой пенис и, наконец, смог вздохнуть с облегчением, имея возможность подрочить. Прозрачная жидкость вытекала из полового органа, и мужская ладонь водила вверх-вниз по скользкому стволу. — Могу я отсосать тебе? — Генри сел на колени, переводя взгляд с Уильяма на половой орган. — Хочу узнать, как быстро ты кончишь. Афтон замер. Так значит, творец хочет доставить удовольствие своей музе? Уильям не ожидал такого предложения. Но не был против. — Не спрашивай. Делай все, что захочешь, — Уилл убрал руку с члена и в ожидании смотрел на партнера. К желанию быть собственностью Генри прибавилось желание обладать самим Генри. Гениальный творец преклоняется перед простым смертным. Афтон представил, как Генри приползает на четвереньках, стоит лишь Уильяму сказать об этом. Афтон представлял своего друга связанным, беспомощным, молящим о помощи. И в любых образах Генри выглядел чертовски сексуальным. Генри взял половой орган в рот, неумело проводя языком по члену. Уильям опрокинул голову на спинку дивана, закусив губу, сдерживая, чтобы не схватить друга за волосы и не начать долбиться в чужой рот. Вскоре Генри начал двигать головой, беря пенис глубже, заставляя Уилла закатывать глаза от удовольствия. Афтон не знал, где его друг научился делать такой восхитительный минет, но мужчина должен признать, что его друг гениален не только в создании роботов. Уильям кончил быстро: сжал волосы друга и излился в чужой рот. Мужчина чувствовал себя тринадцатилетним мальчишкой в самом расцвете своего пубертата — настолько он был возбужден. И после разрядки пошлые мысли не покидали голову. Афтон взглянул на ухмылявшегося друга и подумал, что Генри очень похож на кота из нашумевшего мультсериала. Уильям думает, что в следующую такую встречу обязательно купит ободок с кошачьими ушами и заставит партнера надеть их во время полового акта. — Не прошло и минуты, — Генри положил ладонь на грудь партнера и наклонился ближе к уху. — Грязный извращенец. По всему телу прошел табун мурашек, стоило Генри прошептать эти слова. Уиллу хотелось произнести: «Да, я грязный извращенец», но решил промолчать. Афтон не хотел показывать излишнюю эмоциональность, несмотря на давление, оказываемое действиями Генри. И хотя партнер впервые вел себя так открыто и пошло, Уильяму казалось, что Генри был таким всегда, несмотря на то, что тщательно скрывался за маской добропорядочного семьянина. — Господь, если ты попросишь отсосать, я без промедлений сделаю это. Генри усмехнулся, смотря на друга сверху вниз. Афтон разрывался между двумя чувствами: желание обладать и желание быть тем, кем обладают. Генри был прекрасен, и даже плохо выбритая щетина и мешки под глазами ничуть не портили красоту друга. Уильям хотел знать, смотрит ли Генри на своего партнера с таким же воодушевлением. Как видят этот мир творцы? Находят ли они прекрасное, даже в самом уродливом? Как видит этот мир сам Генри? Природа, творения, любимые люди — пожалуй, на эти вещи гении смотрят иначе, чем простые смертные. Уилл хотел бы взглянуть на мир через глаза Генри. Афтон знал, что серые краски уйдут, и окружение приобретет совершенно другую форму — но какую мужчина представить не мог. Он был уверен в том, что его мозг не способен вообразить что-то столь же прекрасное, что и его друг. — Генри, молю, расскажи мне о своем мире, — серые глаза глядели на мужчину перед собой и видели не человека, а ангельское создание. За головой Генри выступало сияние. И хоть этот свет исходил от лампы на потолке, он было похож на нимб. На глазах Уильяма выступили слезы, мужчина протянул руку, желая коснуться божественного света. — Время вышло. Пора просыпаться. Медленно разлепив глаза, Уильям огляделся. Кабинет Генри. И мирно спящий Генри за рабочим столом. Так значит, произошедшее было сном. Где-то в груди разливалось тепло: положительные эмоции после чудесного сна оставляли приятное послевкусие. Но в то же время тяжелая горечь разъедала сердце от осознания того, что произошедшее не было реальностью. Афтон чувствовал сильное давление в паху: разрядка была только во сне. Уильям приспустил брюки, вздыхая с облегчением, когда член, наконец, покинул тесную ткань. Обхватив рукой свой половой орган, мужчина водил рукой вверх-вниз. Грязные мысли с участием Генри не покидали голову, словно были продолжением сна. Но с одним отличием. Афтон представлял не того Генри из сна: уверенного и похотливого, а настоящего Генри — робкого и услужливого. Реальный Генри, хоть и не участвует в половом акте, находится рядом, возбуждая Уилла своим тихим дыханием. Афтон представлял друга в разных сценариях. В большинстве своих грез Уильям смотрел в карие глаза сверху вниз. Генри дрочит член Уилла, Генри делает минет, Генри принимает член в задницу. Да, эта роль больше подходит нервному и милому творцу. Но Уильяму хотелось верить, что Генри способен хотя бы на долю тех действий, которые совершал во сне. В таком случае Афтон мог бы почувствовать над собой власть. В некоторых образах Уилл был снизу. Мужчина представлял, как дрочит член Генри, делает другу минет, чувствует член партнера внутри себя. Афтон никогда бы не подумал, что будет представлять милого Генри в доминантных позициях. Взяв несколько салфеток с тумбочки, Уильям приготовился к разрядке. Нужно постараться кончить и ничего не запачкать. И если на черном кожаном диване оттереть сперму не составит труда, то вывести белые пятна на брюках будет сложнее. Мужчина водил рукой все быстрее. Запрокинув голову назад и зажмурив глаза, Афтон начинал видеть друга все отчетливее. Генри прекрасен в любом образе, в любой роли. Его карие глаза с любовью смотрят на партнера, тонкие губы с нежностью целуют чужие, руки оставляют приятные ощущения по всему телу. Генри поднял голову и осмотрелся по сторонам. Протяжно зевнув, мужчина откинулся на кресле и потянулся, разминая мышцы. Спина ныла от неудобного положения, но Генри, казалось, этого не замечал. Улыбнувшись своим мыслям, Генри перевел взгляд на наручные часы, пытаясь рассмотреть время на них. — Как спалось? Генри подскочил на кресле от неожиданности. Повернувшись, мужчина увидел Уильяма. Серые глаза были устремлены прямо на друга. Если бы Генри не был знаком с Афтоном, то наверняка испугался бы его — холодный взгляд словно пытается заглянуть в душу и вывернуть ее наизнанку. Но Генри давно знает друга и понимает, что Уилл не со зла, он такой всегда. — Привет. Спалось хорошо, — мужчина протер глаза и повернулся обратно к рабочему столу. Генри совсем не был удивлен нахождением друга в своем кабинете. Уильям мог прийти в любое время, сесть на диван и просто начать пялиться в окно. Точнее, Генри думал, что его партнер всегда смотрит в окно. Каждый раз, когда мужчина оборачивался к другу, взгляд Афтона был устремлен на улицу. — Ох, ты принес счета. — Да. И, кажется, ты забывал выключать свет в некоторых комнатах перед уходом. — Видимо, так и есть, — Генри улыбнулся, чувствуя неловкость. Из-за него снова вычитаются деньги с доходов ресторана. — Кстати говоря, я хотел сегодня уйти пораньше. Это будет примерно через… — мужчина вновь перевел взгляд на часы. До этого Уилл отвлек, и Генри не смог рассмотреть точное время. — Ох, я уже опаздываю, мне нужно торопиться. Документы тогда заберу с собой. Завтра заполню. Уильям напрягся. Выпрямившись, мужчина обратился к партнеру: — Погоди, мы же собирались обсудить мои новые идеи. А еще… У меня чертежи. Я хочу, чтобы ты их увидел. — Прости, Уилл. В следующий раз, — Генри вновь неловко улыбнулся. — Я обещал Чарли, что приду пораньше, и мы вместе с ней посмотрим «Приключения Мяуса». Подумать только, этот мультсериал стал таким популярным в последнее время, ха-ха. Слышал о нем? — Да. Слышал, — полушепотом ответил Афтон, глядя на друга исподлобья. Уилл знал, что Генри было плевать на ответ — задал вопрос из вежливости. Генри взял бумаги и, запихнув документы в рабочий портфель, покинул кабинет. Мужчина даже не закрыл дверь — настолько торопился домой. Уильям раздраженно вздохнул и потер переносицу. Влюбляться в Генри — значит, обречь себя на эмоциональные страдания. И как только жена его терпит? Афтон усмехнулся. Нет. Генри наверняка теплее относится к своей семье: всегда поддержит, обещание сдержит, поможет. Если выбирать между родными и хорошими друзьями, то большинство людей выберут первый вариант, и в этом нет ничего странного. Полная противоположность Уильяма. Но Афтон не любит свою семью, а значит, не имеет права судить своего партнера в его выборе. Но Уильям будет судить. И будет негодовать: почему Генри выбрал не своего друга, а кого-то другого? Даже если этот кто-то другой родная дочь. Такая ситуация происходит не впервые. Чарли забирает все свободное время отца. Всегда перебивает, не слушается, бесится. Генри слишком мягкосердечен и не знает, в каких условиях нужно воспитывать мелких засранцев. Уилл перевел взгляд на крючок рядом с дверью. Генри забыл ветровку. Подойдя ближе к одежде, Афтон наклонился и вдохнул полной грудью, почувствовав одеколон Генри. — Сойдет. Уильям снял ветровку с крюка и подошел к дивану. Мужчина вновь стянул с себя брюки и обхватил член рукой. Другой рукой Афтон держал одежду у своего носа, вдыхая запах Генри. Аромат помогал отчетливее создавать образ, и потому Уиллу не составило труда быстро возбудиться. — Да, ты отлично растянул себя, — шептал Уильям. — Но внутри тебя все еще так узко. Ненастоящий Генри пошло стонал, двигаясь на члене своего друга. Мужчина был полностью голым: небритое тело, в частности небритый пах, подчеркивали мужественность, но волосы создавали впечатление о неухоженности их обладателя. Уиллу было плевать, как выглядит Генри: его личность перекрывает все возможные внешние недостатки. Мужчина представлял голого партнера лишь в общих чертах: конечно, Уильям никогда не видел друга без одежды. Но отчего-то Афтон представлял Генри именно таким, каким видел в своих фантазиях. На самом деле, мужчине действительно было все равно на то, как смотрится его партнер без одежды. Но Афтон считал, что чем больше недостатков имеет друг, тем больше Генри будет приятно, если Уильям скажет о них, как о красивой отличительной особенности. Уильям желал бы приятеля в любом обличии: главное знать, что трахает Генри, которого полюбил. Творец, хранящий внутри себя не один десяток вселенных. Уильям хочет всего этого человека: его пристальный взгляд, наполненный любовью; время, которое он выкраивает на свою семью; тело, которым он делится со своей женой. Афтон раздраженно прорычал. В своем подсознании он схватил Генри за волосы и грубо воткнул лицом в диван. Партнер должен принадлежать лишь ему. Генри стонал от боли, пытаясь выбраться из-под крепкой хватки друга. Уильяму хотелось, чтобы партнер страдал. И сквозь эту боль получал наслаждение, которое он не получит ни от своей жены, ни от кого-либо еще. Лишь Афтон сможет сделать друга счастливым. И лишь Афтон готов посвятить всего себе партнеру. И Афтон ждет взаимности. — Я скоро кончу, Генри. Ты тоже? — шептал Уильям на ухо приятелю. В своей фантазии Афтон спустил сперму в анал партнера. Но в реальности мужчина запачкал семенем свои брюки, диван и ветровку Генри. На пике возбуждения Уильям вдыхал запах друга полной грудью, шепча что-то вроде:"Теперь ты мой". — Уилл? Что ты делаешь с моей ветровкой? — Генри стоял в дверном проеме. Он смотрел на друга с широко раскрытыми глазами. Рот Уильяма был приоткрыт от частого дыхание, а на лбу выступали капли пота. Сперма, запачкавшая окружающие предметы, и член в правой руке давали представление хозяину пиццерию о том, что здесь происходит. — Хотя нет. Не хочу знать, что ты делал, но оставь эту вещь себе. Она теперь твоя, — мужчина подошел к близ стоящему шкафу. Открыв дверцы, Генри взял вешалку с одеждой и снял кожаную куртку, которая, очевидно, должна стать заменой ветровки в прохладную погоду. — Я сделаю вид, что не видел этого. Э… До встречи. Генри быстро вышел, и на этот раз даже закрыл за собой дверь. Уильям запоздало перевел взгляд на дверь, все еще прибывавший в своих грезах. Застегнув брюки, мужчина подошел к тумбочке. Взяв салфетки, Афтон попытался оттереть попавшую на одежду сперму, но белые пятна впитались слишком глубоко. Уильям вновь уселся на диван и взял в руки ветровку. — Спасибо, Генри. Я найду этой вещи куда более практичное применение.