Let's fcuk

Посреди комнаты, в окружении своего мерча и и идеально сочетающихся друг с другом вещей (серьезно, даже разбросанные на полу они выглядят гармонично) стоит Попов, ломая голову, в чем сегодня выйти в свет. Казалось бы, сесть в поезд, доехать до Москвы и добраться до офиса не требует лишних заморочек. К тому же, учитывая погодные условия значение имеет только количество слоев и теплая куртка, но его величество Граф не смеет показаться людям, если от нижнего белья до верхней одежды не будет выглядеть как с обложки модного журнала. Такова уж его природа. В очередной раз комбинируя прямые серые джинсы с бесчисленной по счету майкой, его взгляд падает на часы. Осознавая, что сейчас ему предстоит выбор, опоздать, но не ударить в грязь лицом перед самим собой, или успеть на поезд и чувствовать себя весь день неуютно, пока не доберется вечером к Сереже, Арс удрученно стонет. Одев красное худи принта хаки поверх однотонной черной майки, он рассудил, что не сгорит со стыда выйдя за дверь своей квартиры и взяв лежащий на полу рюкзак отправился на съемки. В этот момент, где-то то в Москве тихо сопел в своей кровати Матвиенко. Кроме того факта, что у него есть фора в 4 часа из-за удачного места жительства, он намного менее строг к себе в плане стиля. Нет, конечно никто не будет спорить, что Арсений сильно повлиял на его вкус и привычки, тем более после того, как они начали встречаться, но до скурпулезности своего парня ему точно далеко. Потому проспав все приличные и неприличные сроки, проверив поочередно все соц сети и успев поругаться с кем-то в твиттере, довольный Сережа наконец решил встать, чтобы потратить еще пол часа, разглядывая фотки Арса, которые они сделали в праздничные выходные, когда перевозили старую кровать Попова, ибо для его любимой позы «я звезда, все пространство этого мира и этой кровати принадлежит мне» было недостаточно места. — вот паршивец. — прошипел сквозь зубы Матвиенко, закусывая губу, от нахлынувшей волны, явно очерченой натянутыми боксерами. Арсений запретил ему прикасаться к себе, пока они вдали друг от друга и Сережа не мог его ослушаться. Было что то такое в том, чтобы чувствовать каменный стояк и игнорировать его, ощущая себя в руках другого человека, даже если он за сотни километров от тебя. Но когда понимаешь, что виделись они больше месяца назад из-за перерыва в съемках, хочется выть и лезть на стену от желания. Вдохнув и выдохнув пару раз, Серый умылся холодной водой и вышел из ванной. Времени как раз хватало доехать по пробкам и может даже заехать куда то перекусить. Подойдя к шкафу мужчина начал любимую утреннюю игру «клоун/джентльмен». Засунув руку он не глядя взял с верхней полки футболку, со средней штаны, снял одну из вешалок с кофтой и достал из коробки пару носков. Сегодняшний модный приговор состоял из черной майки с воротником, тёмно синих джинс,  желтой, спортивной кофты и забавных белых носков с динозаврами. Усмехнувшись тому, как он умеет одеться не хуже Арса, но потратить в разы меньше времени, Сережа потянулся закрыть дверцу, когда сверху ему прямо в ноги упала серая хлопковая майка. Подняв, он несколько секунд посмотрел на нее и решив, что надпись «let's fcuk» будет уместнее в компании исключительно парней, быстро надел ее. Сделав проходное селфи для доброго утра подписчикам, Матвиенко спустился к машине, залил новую фотку в сториз и завел мотор. День обещал быть неплохим. Время в поезде тянется неумолимо долго. Арсений успел обговорить детали своей будущей роли с продюссером, пересмотреть все интересные серии контактов и даже помог решить кроссворд парню в соседнем ряду, а ехать оставалось еще больше часа. В сотый раз бесцельно обновляя ленту инстаграмма, в надежде хоть на какое то изменение, он увидел красный кружок вокруг аватарки Сережи. Улыбка сразу появилась на лице Попова и он открыл историю, в надежде на новую фоточку. С экрана телефона на него смотрит отражение Матвиенко в зеркале с подписью «Скинь это тому, кому давно уже намекаешь.» Арсений какое то время пристально разглядывал фотографию, пока его взгляд не зацепился за предмет одежды, подозрительно похожий на его собственный. В любой другой ситуации он бы даже не обратил внимания, учитывая, что в квартире Сережи он проводит больше времени, чем в своей собственной, но не самое удачное утро и смертная тоска убедили Арса, что такую самовольность прощать ну никак нельзя. По памяти набрав знакомый номер, Попов прождал пару холодных гудков, прежде чем на секунду дать слабину, расплываясь в теплой улыбке от родного голоса в трубке. Они раньше не виделись месяцами а тут всего 49 дней и ломит будто бы прошли года. — Привет Арсюш. Ты как, все хорошо? Еще едешь? — с неподдельной заботой спросил Матвиенко, после чего послышался звук дверного звоночка. — да, уже почти на месте. Слышу ты зашел в наше кафе, прихвати мне пончик с клубничным кремом пожалуйста. — Арс не смог удержаться от того, чтобы не облизнуть губы при упоминании лакомства. Как не странно, главной сладкоежкой в их коллективе был именно он. — уже беру, куда ж я без гостинцев любимому Графу. — голос Сережи местами приглушался из-за общего шума в помещении и оживленных разговоров в вагоне Арсения. — а ты кстати чего звонишь?  Случилось чего? — отхлебнув кофе из стаканчика, Серый расплатился за покупку и устроился за столиком в конце зала, наблюдая за бурлящей жизнью за окном. Арсений ухмыльнулся, сам вспоминая причину столь внезапного звонка и аккуратно щелкнув кончиком языка ответил: — классная футболка, Сереж, где взял? — он всегда любил играть с людьми и упустить возможность помучить любимого было бы кощунством. — да не знаю, на голову с утра свалилась с полки. Классная, правда? — не замечая расставленых вокруг сетей, Матвиенко, сам того не замечая, шел прямиком в лапы хищного зверя. Арсений, наблюдя за мелькающими мимо домами и деревьями, отметил, что Серый прав, ему майка идет действительно больше, чем самому мужчине. Но это ничего не значит, Арс слишком изголодался по любимому телу и сдавать позиции из-за абсурдности ситуации не вариант. — а знаешь, кто ее туда положил? — все тем же загадочным голосом проворковал Попов, внутренне ликуя, услышав, как на том конце собеседник нервно втянул воздух. Картина Сережи начала медленно складываться и сладкое чувство вновь появилось внизу живота, заставляя сильнее укусить свой сендвич. Картинки их последнего секса у него в квартире стали одна за одной всплывать в памяти. Вот Арсений толкает его из подъезда в коридор, прижимая к стене и грубо целуя, вот он лежит на диване без майки, пока Попов выцеловывает его ключицы, а вот Арс одним точным движением снимает с себя эту самую футболку, кидая ее куда то в угол комнаты. Наверняка на следующее утро он постирал все их вещи, а потом еще и сложил все аккуратно в шкаф, не забыв погладить. Педантичный говнюк сам положил свою одежду ему под руку, а теперь собирается воспользоваться ситуацией. — не хорошо, Сереж, носить чужие вещи без разрешения, еще и всем хвастаться и дразниться, какой ты в них красивый. — контрольный выстрел и оппонент повержен. Арсений знает все привычки Матвиенко наизусть, потому точно знает, что сейчас мужчина медленно краснеет и хотя тот утверждает, что его уши всегда такого цвета, Попов не раз видел, как они медленно розовеют, когда Питербуржец шепчет любимому что то особенно грязное. Сереже стало резко нечем дышать, в помещении стало душно, не смотря на холодный февраль на улице, а член сходил с ума так же, если не сильнее самого хозяина, заставляя чуть ли не вскрикнуть от острой волны удовольствия, когда он попытался положить ногу на ногу, прикрывая свое состояние. — Арс, я… — тщетная попытка оправдаться с треском провалилась, когда его перебили, уничтожая последнее, что осталось от его уверенности и самообладания. — нет Сереж, не надо, ты уже все сказал и теперь тебе придется ответить за подобное поведение. — голос Арсения упал до глубокого, с нотками хрипотцы, от чего у Матвиенко натурально закружилась голова и пересохло в горле, не смотря на выпитый буквально только что кофе. Попытавшись собрать остатки себя воедино, Сережа смог лишь сдавленно простонать, когда на другом конце бархатно подытожили: — жди меня в гримерке. Надеюсь ты был хорошим мальчиком и мне не придется пересматривать свои планы, добавляя сверх того, что запланирую. — Попов насладился многословной тишиной и отключился. Он не сомневался, что Матвиенко держался все это время, потому что слишком хорошо его знал. Сильнее чем злить Арса, чтобы потом с криками вымаливать возможность кончить, Сережа любил только подчиняться, кайфуя от смеси стыда и удовольствия, стоя на коленях полностью обнаженным, перед одетым Арсением, ощущая на себе властный взгляд сверху и не смея прикрыться или поднять глаза. Арс готов терпеть недельные разлуки, воздержание и подколы со стороны Серого, про его аккуратность и излишние манеры, чтобы поддерживать статус закоренелого натурала, ради безумно нежного и нуждающегося Матвиенко с ним наедине, когда никто не посмеет потревожить их маленький совместный мир. С ворохом мыслей и фантазий о том, что теперь можно сделать с Сережей, Арсений углубился в раздумия до самого конца поездки, вернувшись в реальность только когда по дороге к такси его почти сбил проезжающий мимо черный седан и водитель абсолютно не поскупился на добрую порцию матерных слов. В офис Сережа приехал на взводе. Вспотевшие от слишком крепкого хвата ладони, бешеное сердце, которое, казалось, отработало дневную норму ударов за последние 45 минут. Складывалось ощущение, что импровизатор заболел и как будто сговорившись, каждый, кого Матвиенко встретил по пути в спасительную гримерку, взволновано спрашивали, хорошо ли он себя чувствует. И только один человек во всей Москве знал истинную причину такого состояния, довольно улыбаясь на заднем сидении комфорт плюса и соединяя редкие снежинки на стекле в причудливые узоры, ожидая долгожданной встречи. Подкатив к воротам, Арс расплатился с водителем, быстро выбегая из машины, стараясь как можно меньше намокнуть и прячась под крышей здания. Заварив себе крепкий чай, Попов перекинулся парой слов со знакомыми ребятами, обсуждая дальнейшие планы по творчеству. Время играло ему на руку и до приезда остальных было еще около полу часа. Ему хватит. Опустошив кружку и согревшись, Арсений пишет в чат что будет разговаривать в гримерке по поводу работы, чтобы никто не попортил его встречу и дождавшись, когда аватарка Сережи появится под сообщением, довольный Попов направляется вдоль по коридору, к самой последней двери, обещая себе, что не накинется на Сергея, хотя бы в начале. Когда Сережа услышал голос Арсения, он пропустил один удар. Мужчина смеялся где то вдалеке и от этого теплого голоса становилось только хуже. После скрытого послания в сообщении, говорящем о том, что Арс направляется к нему, сердце пропустило второй удар. Это казалось невообразимо. Еще раз он просто не выдержит. Когда мертвую тишину комнаты нарушил скрип открывающейся двери, Сережа погиб. Он проскользил взглядом снизу вверх по заученой наизусть, в мельчайших деталях, фигуре и погиб. Слишком долго он не видел эти морщинки, слишком долго жил без улыбки, способной излечивать раны, слишком долго не делил один мир на двоих с Арсением. С грацией кошки мужчина проплыл внутрь, закрывая за собой на ключ, отсекая последнюю надежду на спасение. Но Матвиенко не нужно спасение. Он сам выбирает каждый раз тонуть в синих омутах, захлебываясь, чувствуя, как вытесняется необходимый воздух из легких, как частица за частицей он рассыпается, чтобы наконец утонуть, становясь одним целым с Поповым, навсегда. Подняв глаза выше, Сергей встречает взгляд, который выражает все. Всю любовь, жаркие объятия, часы разговоров о том, что у них произошло, пока они были не вместе. И все это будет. Дома у Сережи, в теплой постели, под тихий гул телевизора, когда Матвиенко будет лежать на чужой груди, слушая спокойное сердцебиение, а Арс будет нежно расчесывать чужие длинные волосы, восхищаясь тем, какой подарок ему преподнесла судьба. Он не знает, за какие заслуги он получил Сережу в свою жизнь, но этот человек изменил все, спас Попова из той огромной пропасти, в которую он падал много лет. Силой схватил за шиворот и тянул. Особенно крепко держал, когда Арсений кричал, чтобы тот убирался из его жизни, потому что знал, в эти моменты Арс в шаге от черноты пропасти и только он, Матвиенко, не дает ему окончательно потерять себя во тьме. Все это будет, но не сейчас. Сейчас хочется вгрызться в чужую кожу, до болезненно красных отметин, обозначая своего человека, впиться в чужие губы до металического привкуса на языке, отомстить за столь долгую разлуку, и наконец прижаться тело к телу, хватать, сжимать, главное чтобы не чувствовать разъедающее одиночество внутри. Никогда не отпускать. Попов почти отказывается от своей затеи, желая просто вжать Сережу в стену и войти в него, наплевав на все правила приличия и технику безопасности. Какая к черту безопасность, когда его яйца готовы лопнуть уже какую неделю от тотального игнора со стороны их непосредственного владельца. Тут хотя бы не умереть, уже хорошо будет. Но Арс не может. Вернее не хочет. Не хочет после такого долгого расставания сделать все за пару минут, не успев даже толком понять. Нет. Попова можно звать кем угодно, но отрицать его выдержку и терпение не в праве никто. Арсений сделает все четко по плану и подарит им обоим один из лучших оргазмов в жизни. Не разрывая зрительного контакта, Арс медленно подходит к Сереже, кладя руку на смуглую щеку, ловя табун мурашек от ощущения любимой кожи под пальцами, и наклонившись, аккуратно целует. Это не то, чего хочется, но это то, что даст начальный толчок, ведь уже давно свело между ног и сладко ноет в животе. Поцелуй тягучий, медленный. Они никуда не торопятся. Сейчас не существует ни графика съемок, ни фанатов, ни ответственности. Только они, только влюбленные сердца и разумы. Когда воздух заканчивается, Сережа чувствует за спиной твердость стены, к которой они подошли вплотную. Арсений смотрит жадно, опасно. От этого взгляда хочется спрятаться, убежать, но Сергей не отводит глаза, разделяя чужую похоть, страсть и огонь, и делясь своими страхами и предвкушением. Пальцы Попова очерчивают пухлые, слегка покрасневшие губы, спускаясь ниже и обхватывая шею. Не сдавливая, просто обозначая, что он здесь полноправный хозяин и Сережа покорно принимает правила игры, сглатывая, ощущая, как кадык прокатывается под рукой Арсения и медленно выдыхает, будто безмолвно давая Арсу зеленый свет на все дальнейшие действия. Он дал ему свое согласие еще давно, в самом начале их отношений, выказывая полное доверие, но Арсений каждый раз, в любом состоянии, всегда давал понять, что готов остановиться в любой момент, если Сереже что то не понравится, и хотя до сих пор такой ситуации ни разу не было, эти едва уловимые сигналы давали чувство безопасности, за что Матвиенко был безмерно благодарен. — ты же знаешь, как я ревную, когда ты выставляешь свои фотки? Когда я знаю, что тысячи людей в этот момент смотрят на тебя и считают, что имеют на это право. — Арс наклонился к самому уху, прихватывая зубами мочку, когда ему в ответ прилетает тихий стон, от чего все тело готово вспыхнуть, подобно салюту на фоне ночного неба, ярко, феерично. Но снаружи ни один мускул не выдает его состояние, хоть твердый член и рвет новую пару боксеров. Левая рука проникает под футболку, проходясь по прессу, пересчитывая чужие ребра и наконец едва уловимо касаясь соска, что несмотря на всю простоту действия вызывает колоссальную обратную реакцию. Сережа резко вдыхает, сначала сильно зажмуривая глаза от острых ощущений, после чего так же резко их распахивая, замечая заинтересованный взгляд напротив. Попов в восторге. Матвиенко и в правду, как и он, совсем к себе не прикасался, от чего каждое движение, словно разряд тока и это неописуемое ощущение, знать, что человек так реагирует только на тебя. Слегка покрутив в пальцах маленькую бусинку, Арс аккуратно сжимает пальцы, одновременно усиливая хватку на чужом горле, от чего стон, который издал Сережа, был больше похож на хриплый крик, а тело вытянулось в тугую струну, напрягая каждую мышцу в теле. Подождав, когда волна ощущений спадет, Арсений оттянул край майки, открывая доступ к чистым аккуратным ключицам, оставляя первый след на чужой коже, но далеко не единственный. — ты же знаешь, как я реагирую, когда ты в моей одежде. Когда я знаю, что эта ткань когда то была на мне, а теперь ты демонстрируешь всем, что мы носим одни и те же вещи. Ты знаешь, как меня это возбуждает. — Арс говорит предложениями, прерываясь на очередной синяк на разгоряченной коже. Кровь кипит, в голове пусто, а свободная рука уже без стеснения шарит везде, где может дотянуться. Слишком хорошо. Сережа стонет и Попов снова сжимает пальцы, отрываясь от чужого тела, снова заглядывая в глаза. Никакого раскаяния, только чистый кайф. Подойдя вплотную, Арсений грубо врывается в чужой рот, распуская хвостик и зарываясь в чужие волосы. Левой рукой он грубо хватает Матвиенко за промежность, отстраняясь и наблюдая агонию на чужом лице от невозможности даже закричать из-за избытка ощущений. — я обещаю, что ты расплатишься со мной за то, какой ты красивый. — неприлично серьезно объявляет Арс, отрывая его от стены, к которой Сергей уже успел немного прикипеть и ставит перед собой на колени. От открывшейся картины хочется выть на луну и молить богов прекратить так шутить над простыми смертными. Раскрасневшееся лицо Сережи очень контрастировало на фоне серого ковра на полу, от чего покусаные губы были похожи на спелую вишню, которую только откусили, насладаясь ее сочностью. Раскиданные по плечам волосы, это картина, доступная исключительно ему одному во всем мире и какой бы умопомрачительный секс они не устраивали, пожалуй таких эмоций, как Сережа с распущенными волосами, Арсений не испытывал никогда больше. Ну и глаза. Все так же как и раньше, смотрящие точно на него, излучающие желание и жажду. Жажду продолжения. Когда нибудь, Попов напишет стихи, посвященные этим глазам и будет читать каждый раз перед сном, смущая их обладателя, находя в них что то новое, чего раньше не замечал и влюбляясь снова и снова, как сопливый подросток. Большим пальцем он проводит по нижней губе, слегка оттягивая и проникая внутрь. Подушечка ложится на влажный язык, а зубы слегка, больше дразня, прикусывают, пока во взгляде четко читается возбуждение и жажда чего то большего, чем тонкие пальцы Графа. — я никогда не говорил тебе, как ты прекрасен с этого ракурса, смотря снизу вверх. Незабываемая картина. — Арсений убрал руку, расправляясь с ремнем и откидывая его куда то в сторону, пока Сережа, уже справившийся с пуговицей и молнией, стягивал чужие джинсы, высвобождая налитый кровью, тяжелый член. Крупная головка уже вовсю выделяла предэкулят, от чего сильно блестела под светом потолочных ламп и это было поистине завораживающее зрелище. Матвиенко несколько секунд лишь жадно смотрел на представшую перед ним картину, после чего машинально облизнул губы, чем вызвал улыбку у наблюдающего за ним Арса. Обхватив член рукой, Сережа несколько раз провел кистью вперед и назад, радуясь обратной связи, когда Попов зажмурился, казалось, до искр из глаз, сжал кулаки и тихо простонал от этих незамысловатых действий. Воздержание не щадит никого и снова планы Арсения были под угрозой срыва, потому как желание кончить все больше затуманивало разум, игнорируя все крики разума одуматься. Слегка наклонившись вперед, Сережа облизал головку, кажется вконец обрывая все контакты Попова с мозгом, поднимая глаза и понимая, что вот вот случится буря. И уже даже не до смеха, потому что с Арсом никогда ничего не ясно и сейчас не исключение. Кто знает, о чем думает этот человек, смотря стеклянным взглядом и ничего не говоря. И Матвиенко не ошибся. Взяв в рот примерно на половину, он почувствовал чужую ладонь на голове, что крайне не свойственно Арсению. Обычно он позволял Сереже самому руководить процессом, выбирая темп, скорость и глубину, ничего не контролируя и просто получая удовольствие, которое с радостью дарил ему партнер. Но сейчас было ясно, что долгих прилюдий и свободы действий не предвидится. Глубоко вдохнув через нос, Матвиенко под давлением на затылок заглатывает почти целиком, стараясь расслабиться и поскорее привыкнуть к забытым ощущениям. Отстранив голову, он прокашливается, со второго раза уже легче принимая внушительные размеры актера. Пока есть возможность и позволяет размеренность толчков, он активно помогает себе языком, проводя по головке, после чего обрабатывая до самого основания, получая в награду несдержанные вздохи. В какой то момент Арсений чувствует, что сила воли медленно покидает его разум. Пальцы непроизвольно сжимаются, а член куда резче выбивается в чужое горло, наполняя комнату неприличными хлюпаниями и все более и более громкими стонами самого мужчины. Мысленно он просит прощения у Сережи, думая о том, как позже доведет его до конца сам, а потом найдет способ извиниться за такую несдержанность. Узел в животе завязывается в тугой комок, член болезненно пульсирует и когда Арс уже собирается толкнуться финальный раз, внезапно взявшиеся пальцы крепко обхватывают самое основание, заставляя Попова резко открыть глаза и в недоумении уставиться на обнаглевшего виновника несостоявшегося оргазма, решительно не отводящего взгляд, осознавая всю тяжесть своего поступка, покорно ждущего неминуемой расплаты. Арсению нужно время, чтобы осознать произошедшее, но когда все еще не получивший разрядки член достигает едва уловимое вибрирование воздуха, выдыхаемого Сережей, кажется что тот объем эмоций и негодования, что буквально чувствуется рядом с Поповым, в разы превышает любые допустимые нормы и прежде чем Матвиенко успевает пожалеть о своем не до конца обдуманом решении, его резко поднимают за воротник на ноги, хватая за горло и ощутимо пережимая, ограничив доступ кислорода. Взгляд Попова настолько завораживающий, что Сережа не способен был бы ни за какие деньги описать то, что чувствовал в тот момент. Никогда еще за почти 5 лет отношений он не видел такого Арсения. Возбуждение полностью заволокло чужой разум, оставляя лишь голое желание и животные инстинкты. Сейчас Матвиенко чувствовал, как медленно кончается кислород и на долю секунды допустил мысль, что Арсений, уставший с дороги, заваленый проектами в Питере и не имевший ничего общего с сексом последние полтора месяца, может просто не рассчитать, не сможет удержать ситуацию под контролем. Он думал о том, чтобы выбить руку, освободить себя, ведь никто его не ограничивает в движениях, но какая то часть мозга, отвечающая за безусловную любовь к этому человеку верила, что Арс не способен потерять контроль, когда в его руках находится жизнь и здоровье Матвиенко. Кислородное голодание начинало медленно отключать разум, картинка перед глазами понемногу плыла, а вот член в штанах в противовес всей безумности ситуации болел как никогда, выдерживая сильнейшее возбуждение, которое испытывал Сережа за последние пару лет. Арс может не знать, какой фильм мужчина любит больше, предпочитает ли он коробку автомат или механику, но все то, что касается их интимной жизни, знает наизусть. Потому сейчас, смотря в чуть прикрытые глаза, Попов ощущал, как бешено стучит кровь под его пальцами. И это была не паника, а чистейший кайф от удовольствия. Секунду спустя резкий глоток воздуха врывается в полубессознательный организм и яркость жизни затмевает абсолютно все. Абсолютно все ощущения становятся острее в сотни раз и если бы не Арсений, поймавший его тело, мужчина точно бы сломал себе что нибудь, падая абсолютно не в силах хоть как то обезапасить себя. Но Попов рядом. Он ловит Сережу, находящегося где то между нашим миром и космосом и кладет грудью на стол, легко спуская штаны и трусы, наваливаясь на чужую спину. Тяжелое дыхание в ухо это все, что он способен дать в качестве обратной связи сейчас, выливая на пальцы предусмотрительно оставленный в кармане лубрикант, входя в чужое тело указательным пальцем. Узость и теплота никак не помогают сфокусироваться, что Арс и не пытается проделать, закрыв глаза и бессвязно бормоча имя партнера. Второй палец присоединяется через минуту и хотя этого недостаточно, ни у того ни у другого просто нет сил, что подтверждает стон Сережи, похожий больше на скулеж с мольбой о большем, потому вскоре в Матвиенко входит третий палец. Отсутствие качественной растяжки Попов пытается затмить невообразимым количеством смазки, из-за чего кожа обоих мужчин становится сколькой и влажной. Но как же похуй сейчас на все. Когда Арсений еле как натягивает презерватив, одним медленным движением входя, слезы непроизвольно прыскают из глаз. Невозможно ощущать столько всего одновременно и не сойти с ума, невозможно. Крик Сережи абсолютно ни чем не заглушается, когда в него врывается член Арса и этот крик лучшее, что слышал Арсений в жизни. Он быстро начинает двигаться, упираясь лбом в плечи Сережи, закусывая губу, тщетно пытаясь не шуметь еще больше, хотя кажется весь этаж уже осведомлен о том, что за рабочие вопросы решает Попов. Они оба на грани. Оба ждали этого момента дольше, чем следовало и Арсений не будет заставлять их ждать ещё. Обхватив чужой член он ловит один ритм и двигается в такт толчкам, массирую головку большим пальцем. Сережа не знает, как он до сих пор жив. Как его мозг и тело до сих пор остаются в сознании, принимая такой поток ощущений и эмоций. Все это кажется слишком и одновременно хочется еще. Он любит Арсения больше жизни и умереть от крышесносного секса, в руках Попова, это одна из неплохих перспектив в его жизни. Будто бы читая мысли Матвиенко, Арс ускоряется как может, борясь с самим собой в безумной гонке за оргазмом, опуская руку все резче с каждым разом, чувствуя что они оба больше не выдержат. Сережа сдается первым, когда Попов одновременно попадает по нужной точке, нажимает на головку и прикусывает кожу на шее в попытках не кричать, и это уносит Матвиенко куда то очень далеко. Все описывают оргазм как салют, как взрыв и рождение новой звезды, но в этот момент мужчина ощутил такую легкость, какую не испытывал никогда. Все части жизни, словно пазл, для которого нашли недостающий кусочек, соединились, возвращая и позволяя увидеть всю картинку целиком. Арсений выпал из его жизни и Сережа не заметил, как потерял за это время нечто важное, но снова обрел, только что. И пребывать в это состоянии можно назвать одним из лучших моментов жизни Матвиенко. Они снова одно целое. Спустя какие то секунды кончает и сам Арс. Его картина в этот момент была схожа именно со взрывом, рождением иной вселенной, не иначе. На время потеряв какую либо способность контролировать себя, он в безсознательном состоянии упал на спину Сережи, переживая распад сознания и полное удовлетворение своей души. Казалось, прошла вечность прежде чем Попов смог открыть глаза и вернуть себе способность осознавать пространство вокруг него. Не без труда оперевшись на стол и поднявшись на ноги, Арсений еще добрых пол минуты обдумывал произошедшее, смотря на все еще не вернувшегося Матвиенко. Мысли в голове понемногу преобретали очертания, но до конца еще мужчина не пришел в себя, оглядываясь вокруг. Пару минут спустя, уже одевшись и немного убрав за собой, Арс аккуратно перенес Сережу в кресло, предварительно очистив и накрыв своим худи. Тот ненадолго открыл глаза, но оргазм до конца не хотел его отпускать, потому вновь отключился. Убедившись, что Матвиенко точно в порядке и поставив недалеко бутылку с водой, Арсений тихо вышел, закрыв за собой помещение, чтобы никто не мог потревожить сон Сережи. Мужчина проснулся минут через пятнадцать, собирая воспоминания воедино. Он всегда был чувствительнее и дольше приходил в себя, но кажется в этот раз побил все свои рекорды. Увидев рядом бутылку воды он резко ощутил, насколько сухо во рту и горле, опустошая пол литра почти разом. Запах кофты на нем приятно горел душу и немного посидев, Матвиенко встал, направляясь в туалет, сталкиваясь с запертым замком. Еще не совсем включившейся мозг потратил добрых 2 минуты на поиски второго ключа, лежащего все это время на том же столике, что и вода. — о, Серега, наконец то, ты как? — Антон был первым, кого мужчина встретил на пути в главный офис. Парень казался слегка взволнованным. Значит Арс уже придумал им отговорку, знать бы еще какую. — здорово, уже получше, спасибо. — стандартная фраза, подходящая под большинство ситуаций. Сережа надеялся, что на экстраординарное мозг Арсения не был способен после их встречи. — эй, Серый, ты в порядке? Сендвич не слишком сильно скрутил живот? — Попов появился как всегда из ниоткуда, кладя руку на плечо и между делом втягивая мужчину в курс дела. Сережа благодарно улыбнулся, протягивая предмет одежды хозяину. — сильно, до потери сознания я бы сказал. — взгляд в глаза напротив. Собеседник прекрасно знает, о чем он говорит, но никто не подает виду. — но я даже рад, в конце концов у меня проблемы с животом были с начала года, может в праздники не то съел. Можно с новыми силами вливаться в работу. — Матвиенко отхлебнул протянутый ему кофе, улыбаясь в кружку. Ему и в правду впервые за долгое время снова хорошо и спокойно. И пусть по дороге ему пришлось стащить у костюмеров водолозку, чтобы скрыть следы пальцев и засосы на шее, он уверен, что теперь долгое время не будет ничем травиться, ведь его личный шеф повар всегда будет готов утолить его голод, стоит только одеть его вещи.