softness

Юнги зарывается пальцами во взмокшие волосы Чонгука, делая его прическу ещё более беспорядочной. А тот и не против: альфа лежит на коленях своего мужа и дремлет, вымотанный насыщенным днем. Точнее, днем, насыщенным сексом. Они, кажется, занимались им раз десять не меньше, Юнги считать был не в состоянии. Гон Чонгука начался не внезапно, альфа всегда предельно ответственнен, когда дело касается подобных вещей, поэтому они с Юнги заранее отправили детей к родителям, купили пару пачек презервативов, противозачаточные, смазку (чисто ради приличия, она им не понадобилась). Омега даже растянул себя, чтобы все прошло безболезненно, ведь Чонгук не всегда способен контролировать себя даже в первый день — самый легкий день гона. Сейчас время плавно перетекает во второй, часовая стрелка показывает третий час ночи, но Мин и не думает ложиться, ведь знает, что Чонгук проснется совсем скоро с новыми силами и ещё большим желанием. А омеге на несколько дней придется забыть о ходьбе.

***

— Ну, давай же, детка, — Чонгук легонько бьет Юнги по ягодице, на которой сразу остается след от его ладони. — Чонгук, — плаксиво выстанывает Юнги и чувствует между своих бедер чужой член. Альфа жарко выдыхает ему в ухо и начинает толкаться, имитируя половой акт, пачкая бедра Юнги в своей смазкой. — Черт… — Всегда мечтал попробовать межбедренный секс, — рычит Чон, толкаясь особенно грубо. — Ты стал таким аппетитным, когда набрал вес после родов, — продолжает. — Как же я иногда хочу тебя съесть. Целиком. Кусочек за кусочком. Юнги высоко стонет, сжимая бедра, чувствуя как крупный член проходится по мягкой коже. Ему нравится видеть своего альфу настолько диким, возможно, именно поэтому Юнги так любит дни гона. Тогда Чонгук себя в своих желаниях совсем не сдерживает, делает все, что хочет, а омеге остается только наслаждаться процессом и полной задницей спермы (иногда ему требуется несколько часов, чтобы отчиститься от нее). Чон целует плечо омеги, несмотря на набранный вес костлявое, угловатое, потом целует затылок, царапая клыками шею, затем идет вдоль позвоночника, сгибаясь в три погибели. Спина — эрогенная зона Юнги, ему совсем несложно. Омега стонет и выгибается, чувствует родные ладони на своих ребрах, пока губы Чонгука находятся на его копчике, который почему-то особенно чувствительный. А после он оказывается и вовсе перевернутым на спину с закинутыми на чужие плечи ногами. — Может, сцепка? — спрашивает Чонгук, и Юнги понимает, что делает он это чисто ради приличия, ведь все равно сделает так, как захочет. Но тем не менее омега машет головой в отрицательном жесте, слышит цоканье Чона и чувствует чужие отросшие волосы на своей груди, а после — губы на своих сосках. Ну и в завершении, конечно же, чужой член с начавшим образовываться узлом в своей заднице. — Чонгууук, — Юнги почти кричит. У альфы и так член далеко не маленьких размеров, а с узлом он вообще гигантский, а для его маленькой дырочки особенно. Тот самый Чонгук отрывается от покрасневшего соска и смотрит. Толкается и смотрит, смотрит, как настоящий зверь, клыки, виднеющиеся из-под верхней губы, добавляют антуража, и Юнги кажется, что его и вправду съедят. И не подавятся. Чонгук ухмыляется при виде напуганных глазок Юнги, продолжает толкаться, но уже более грубо и размашисто. — Почему ты так против сцепки? — альфа горячо дышит прямо в губы, поочередно целуя каждую из них, пока его руки спускаются на ягодицы и мягко сжимают их. Юнги сам начинает подмахивать бедрами, довольно стонет, потому что ему до одури нравится чувствовать руки Чонгука на своей попке. — Потому что… — Юнги обрывается и стонет, когда головка чужого члена бьется о его простату. — Хороший ответ, — Чонгук хрипло смеется, а омега снова позорно стонет и почти кончает, когда Чон, подняв его над кроватью, грубо насаживает на свой член. — Только ни одного аргумента против я пока не услышал, — альфа видит, в каком состоянии сейчас омега под ним, понимает, что если он сейчас коснется члена Юнги, то тот сразу же кончит, но не делает этого. Его мальчик должен кончать только от ощущения крупного члена внутри. — Конечно, ты ж-же мне нормально ответить не д-д-даешь... — шипит Юнги и тянет руку к своему члену, за что по ней и получает. — Не я сейчас своей прелестной попкой кручу, на член насаживаясь, — продолжает издеваться Чонгук, но темп замедляет, дает передышку так и не кончившему омеге. Юнги оглаживает крупные бицепсы, возбуждается от мысли о сексе на весу, сглатывает и выдает свой единственный аргумент: — Я не пью противозачаточные. Чонгук кладет омегу обратно на кровать, мягко выходя из горячего тела и глазами полными непонимания смотрит на Юнги. — И что? — спрашивает Чон, сдерживаясь, чтобы не засадить омеге снова. Кажется, у них сейчас будет серьезный разговор. — В смысле и что? — ноет омега обвивая ногами талию Чонгука и пытаясь притянуть того к себе. Он трется попкой о твердый член. Чонгук, ожидаемо, не выдерживает и рыкнув, снова толкается, сразу до упора, оставляя следы от своих пальцев на чужих бедрах. Ох, Юнги долго будет рассматривать их в зеркале после. — Не вижу проблемы в том, что ты не пьешь противозачаточные, — Чон чувствует, как его узел начинает набухать. — Ты с дуба рухнул? — Юнги бьет его кулаком по спине. — Я залечу! — вопит тот, чувствуя, как в него начинают толкаться сформировавшимся узлом. — Ну, во-первых, не залетишь, а забеременеешь. А во-вторых, это плохо? — Чонгук снова берет Юнги под ягодицами и поднимает вверх. Сам он садится на пятки для удобства и притягивает омегу к себе на колени. Мин, опешевший от такого ответа, садится на бедра альфы, крепко держа того за шею. Он сейчас правильно расслышал? — Чонгук, тебе не кажется, что у нас и так много детей? — Юнги ощущает, как альфа силой давит на его бедра, тем самым насаживая на свой член с узлом, который уже успел набухнуть. — Неа, я хочу как минимум пятерых.