Диффузия

      Виктор никогда не питал любви к Пилтоверу. Всё здесь было напоказ: пестрящие яркими красками улицы, роскошь аристократично вытянутых зданий, щедрость встречающих улыбок. Город манил своими возможностями, очаровывал, зная, как себя подать с выгодной стороны. Виктор не покупался на его фальшь. Он знал, что за всей этой ширмой праздной шелухи и налётом величия Пилтовер скрывал свою гнилую натуру. Она просачивалась через несовершенный и продажный управленческий аппарат, через открытое неравенство. Многие люди здесь были с душком.       Виктора в городе приняли холодно. С того самого момента, как он пересёк мост, он знал, что так и останется чужаком. По тем взглядам, каким люди смотрели на него, по шепоткам, что летели ему в спину. Выходцев из Зауна здесь особенно не любили. В глазах пилтоверцев учёный был белой вороной — жалкой, не представляющей опасности, поэтому он не удостаивался особого внимания. Не сказать, что это как-то задевало мужчину. Он привык, что люди в силу своего скудного интеллекта видели в нём в первую очередь калеку, и лишь немногие замечали всё остальное. В некоторых случаях это даже играло на руку — Виктор был незаметен. Это давало больший простор для действий.       Минусы всё равно перевешивали. За неимением хоть какого-то мало-мальски значимого статуса и «продающей» наружности всё, что ему светило в обозримом будущем — так и остаться всего лишь преуспевающим помощником декана в академии. Никто не хотел замечать его потенциал. Мужчина скрежетал зубами. Столько проектов, в которые он вложился, могли кануть в пустоту лишь из-за отсутствия нормального финансирования и узколобости совета. Советники никогда не мыслили в перспективе и редко одобряли проекты, хоть как-то касающиеся Зауна. А профессор, казалось бы, единственный, кто проявлял искренний интерес к работам Виктора, всегда шёл на попятную. «Всему своё время, мой мальчик. Продолжай двигаться вперёд! И когда-нибудь…».       «Когда-нибудь» случилось при появлении в его жизни Джейса Талиса. Настоящий самородок. Которого, как это не смешно, чуть не погубила людская глупость. Что было бы, не окажись Виктор в ту ночь в развалинах чужих апартаментов? О, он мог сказать точно лишь то, чего не было бы уже наверняка: Талиса вместе с его мечтой о хекстеке. Идейно вероломный, пышущий энтузиазмом и невероятно одарённый… Да, мир многое бы потерял. А ещё больше потерял бы сам Виктор.       Технологии на основе искусственной магии стали их общим прорывом. Теперь дорога в лучшее будущее, манящая предстоящими открытиями, была открыта. Наконец-то Виктор сдвинулся с мёртвой точки. Он получил возможность свободно творить, возобновив работу над своими давними изобретениями. И пусть совет по-прежнему относился к нему с пренебрежением, за его спиной стоял тот, кому они не могли просто так отказать. Теперь пилтоверской верхушке было невыгодно говорить «нет» человеку, которого они возвели в культ Прогресса. Им приходилось с ним считаться. Особенно после милой выходки Мел Медарды. Она, думал Виктор, определённо осталась собой довольна. Советница сделала правильное «вложение». Был лишь один нюанс. Заноза, зудящая под кожей. У неё даже имелось своё имя. Жаль, что до боли знакомое.       Чёртов Джейс Талис.       Он выделялся среди пилтоверцев не только своим умом. Его отношение к Виктору тоже разительно отличалось. Когда-то в детстве у Виктора была собака, которую он очень любил. К несчастью, она не прожила и пары лет — умерла из-за болезни. Но он помнит, с какой преданностью в глазах это животное смотрело на него всякий раз, как кидалось на его защиту, если вдруг другие дети решали втянуть Виктора в драку. И, пожалуй, в этом Джейс мог запросто переплюнуть эту дворнягу.       Удивительно, сколько искренности и невинности было в этом человеке. И хоть Виктора порядком раздражала его чрезмерная наивность, это не могло не подкупать. Джейс считал его другом. Джейс заботился о нём. Джейса в жизни Виктора стало до неприличия много. Настолько, что угол интересов учёного неминуемо начал смещаться. Между ним, Талисом и работой появилось лишнее звено, рушащее привычный уклад вещей. Виктор немного ненавидел Джейса за это. Виктор стал испытывать к нему чувства. И он не знал, что было досаднее: осознавать, что они теперь никуда не денутся или что на них никогда не ответят взаимностью. Хотя он всё же смог определиться с победителем: отвратительнее всего было видеть, как искусно с чувствами Талиса играла советница Медарда.       Глупый, глупый мальчик. Где Джейс, а где все эти пилтоверские акулы, жадные до наживы и власти. Он слишком инфантилен для своих лет и податлив для игр в политика, чтобы выйти из них победителем без серьёзных потерь. После первых двух месяцев он уже начал забываться, терять в себе того мечтателя с нескончаемым запасом грандиозных идей. Виктор испытывал клокочущую ярость в груди. Мел не понимает, насколько отвратителен и ужасен её поступок.       Виктор не желал смотреть, как бюрократическая машина губит лучшего из лучших. Их общие мечты. Его Джейса. Но больше всего его терзало собственное бессилие перед чужим влиянием. Он не был так искусен, как советница. Он не умел красиво апеллировать словами, играть понятиями. Он не был столь напорист. В конце концов он не делил с Джейсом постель и не смог занять в его сердце то же место, что и Мел Медарда, — скорбный факт. В руках Талиса мнение Виктора, при всех его тёплых чувствах к нему и привязанности, имело меньший вес. За это Виктор ненавидел Мел чуть сильнее, чем стоило бы.       Казалось, Джейс был ослеплён новой жизнью. Тем ярким фасадом, за которым, по факту, не было ничего стоящего и значащего. По крайней мере не для Виктора. Он тратил на светские мероприятия и решение политических вопросов слишком много времени. Иногда заунец задумывался, каково было Талису в его «новом теле»? Мучить себя мыслями о том, что от тебя многое зависит. Каждый раз переступать через себя ради укрепления отношений с — Виктор кривится — полезными, правильными людьми. Размениваться собой ради мечты, исполнение которой легло на плечи Виктора.       Это было в какой-то мере даже… обидно? Они с Джейсом столько времени работали бок о бок. Часто засиживались в академии до утра в пылу идейной мысли, невероятное множество раз сходились в горячих спорах, благодаря этому находя наилучшие варианты. За более пяти лет совместной деятельности Виктор настолько привык к тому, что Джейс был рядом, что теперь тишина пустующей лаборатории стала его раздражать. Было странно не находить взглядом увлечённую работой фигуру, не слышать чужие комментарии и не чувствовать джейсовских прикосновений, на которые тот всегда был щедр. Однако это не должно было мешать. Поступиться высокими целями ради… чего? Нет, это было не в духе Виктора.       Но всё же отсутствие Джейса Талиса в его жизни, хотя бы в минимальном количестве, мешало.       Идеи не шли, работа не клеилась, и бессонные ночи становились бессонными отнюдь не из-за высокой продуктивности. И чёрт бы побрал этого пилтоверца. Чёрт бы побрал аристократию, втянувшую Джейса в свой порочный круг.       Виктору казалось, что он медленно сходит с ума без умственной стимуляции. Жаль, что в полной мере его нейроны возбуждались только от баталий с Талисом. Он чувствовал настоящую ломку. Мужчина не знал, сколько бы так продержался на одной только работе и нелюбви к верхушке привилегированного общества. Но Джейсу, видимо, нравилось внезапно появляться в его жизни. Правда, обычно не таким образом. Не так, как он предстал перед учёным в этот раз.       В своём парадном советническом одеянии, с растрёпанной макушкой и румянцем на щеках. Он стоял на пороге лаборатории на нетвёрдых ногах и был в заметной степени пьян. До этой встречи они не виделись порядка нескольких дней. И Виктор, мягко говоря, был удивлён.       — Джейс? — Он не был уверен, что это ему не чудится. Бессонные ночи могли давать осложнения в виде галлюцинаций. Хотя он сомневался, что они должны быть такими… желанными. — Что ты здесь делаешь?       Очевидно, советник Талис был на очередном благотворительном вечере. Подмазывал с подачи дражайшей Мел высокопоставленных деятелей. Продавал ли он себя и их с Виктором хекстек-технологии этим снобам с тем же рвением, с которым отдавался Медарде? Виктор не горел желанием спрашивать. Он сам бывал пару раз на подобных мероприятиях, в основном по просьбе Талиса и в качестве его же личной поддержки. Джейс довольно сильно нервничал поначалу. Конечно, такое внимание — и всё для него одного. Виктор был единственным человеком, которому он доверял. Виктор был тем, кто отлично компенсировал мягкость характера Джейса своими прямо противоположными качествами. Он умел говорить с теми, кто любил ставить себя выше него, а такой была практически вся местная знать, которая зачастую и выступала в качестве главных инвесторов. Но острота его языка не играла им на руку. Потому Виктор редко становился участником разговоров, предоставляя всё коллеге. Просто был рядом и подключался лишь при крайней необходимости. И Виктор знал, как быстро Джейс мог пьянеть. Достаточно было пары бокалов, чтобы алкоголь оказал влияние на мужчину. Незавидная слабость для его положения и статуса.       Ненадолго застыв на входе, Талис двинулся к нему.       — Я… Виктор, я пришёл, чтобы… Просто хотел проведать тебя.       Виктору пришлось подняться с места и придержать Джейса за плечо, как только тот оказался рядом — уж слишком шатко мужчина держался. От его слов он вскинул брови. О как. Интересные порывы, рождённые помутнённым рассудком. Джейс явился сюда просто потому что. Ему захотелось компании себе подстать? Так он определённо ошибся. Теперь его компанией были напыщенные индюки и советница Мел. И Виктор среди них не числился никоим образом. Или это банальное беспокойство? В таком случае прискорбно, что проснулось оно лишь под действием алкоголя. Стоило бы сказать об этом Талису, чтобы отбить желание на столь опрометчивые поступки в будущем. Взаимодействие с ним никак не входило в планы Виктора. У него не было времени на бессмысленные разговоры, а осмысленные при нынешнем состоянии советника вряд ли возможны. Компания хекс-ядра в данный момент была куда предпочтительней.       Мужчина пригладил пальцем позолоченную вставку на плече Джейса, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.       — Ты был в таком виде на людях?       Конечно, речь шла о степени трезвости Талиса. Мысль о том, что мужчина мог предстать уязвимым перед высшим сбродом, заставляла Виктора внутренне скалится. Этим стервятникам дай только повод, и они воспользуются любой возможностью, чтобы получить в свои руки шанс крутить человеком Прогресса, как им вздумается. И куда только смотрела Мел?..       К счастью, Джейс мотнул головой.       — Нет. Конечно нет, — его ладонь легла поверх викторовского запястья, так там и оставшись. Не отстранил и не сдвинул. Нелогичное действие. Виктор на мгновение отвлёкся. — Это… было уже после. Когда я оттуда ушёл. Я… беспокоился. Хотел увидеть тебя.       — Как только ты умудрился сюда дойти, — пробормотал учёный, озадаченный ситуацией. Внятного ответа он, впрочем, не получил.       И что было делать? По-хорошему Джейсу нужно было проспаться. Однако Виктор не был уверен, что тот сможет повторить свой успех и без происшествий добраться до своих апартаментов. Он вздохнул. Этот невыносимый пилтоверец снова прибавил ему лишней головной боли.       — Оставайся здесь. Сейчас освобожу диван.       Виктор только теперь обратил внимание на свою руку, всё это время покоящуюся на теле Джейса. И когда он хотел её убрать, ладонь Талиса вокруг его запястья мягко сжалась. Учёный сдержал порыв сделать что-то необдуманное. Например, резко выдернуть её. Джейс же, повернув голову в сторону стола, где располагалось ядро, состроил хмурое выражение.       — Ты снова засиживаешься допоздна.       В этот раз Виктор дал просочиться ядовитым ноткам в свою речь:       — А разве возможно иначе? Кто-то из нас должен этим заниматься, Джейс. И эта доля выпала мне.       Талис едва заметно вздрогнул, и хватка его ослабла настолько, чтобы Виктор мог без труда выскользнуть из неё. Спасибо и на этом. Кажется, его слова не оставили мужчину равнодушным. Совесть проснулась? Или задета гордость? Что ж, пусть помучается, пока учёный разгребает для него диван.       Он старался не думать о том, чем было вызвано подобное поведение Талиса. Почему тот напился. А ведь он именно напился. В этот раз всё не обошлось лишь парой глотков. Мужчина сам подтвердил, что сделал это уже после их праздного собрания. Намеренно. В одиночестве? Или с кем-то? Зачем? И на кой хрен он заявился к нему в лабораторию? Было бы проще, если бы у Виктора получалось злиться на Джейса за подобный визит. Но в нём скреблось одно любопытство.       Он перетащил с мебели всё, чего на ней изначально не должно было быть. Когда он повернулся, Талис стоял неприлично близко. Виктор чуть не упёрся носом в его грудь. А когда задрал его вверх, чтобы сказать пару ласковых, мысленно запнулся.       — Джейс?       Джейс чуть склонился над ним, окидывая взглядом. Взглядом, от которого Виктору стало душно. Пришлось до побеления пальцев вцепиться в ручку костыля, чтобы не потерять самообладание, когда внимание мужчины застыло на его губах. Вот же ж блять.       — Джейс… Джейс Талис, — советник далеко не сразу поднял глаза. Виктор вовремя подавил желание облизнуть пересохшие губы, иначе бы тот не поднял их вовсе. — Тебе нужно отдохнуть.       Он хотел отойти, дав полный доступ к дивану, а скорее просто тактично ретироваться, понимая, что ситуация начинает выходить из-под контроля, однако руки, опустившиеся на его талию, помешали сделать этот манёвр. Учёный не успел даже возмутиться.       — Джейс! Что ты…       Потому что после случилось то, чего мужчина желал совсем при иных обстоятельствах. Например, в иной жизни.       Талис его поцеловал. Стиснул пальцы на боках на грани болезненного, вжимая в себя, целуя отчаянно и жадно. От такого напора Виктор издал почти испуганный звук. Мыслительные процессы на мгновение замкнуло, мешая ему в полной мере воспринимать действительность. Джейс же, не почувствовав никакого сопротивления и, видимо, приняв это за согласие, зашёл ещё дальше. Он скользнул языком между приоткрытых губ Виктора, а его руки заползли под слои одежды учёного. От тёплых шершавых ладоней на своей коже Виктор задрожал. Пришлось вцепиться в джейсовы плечи, чтобы не оказаться на диване, когда тот сделал шаг вперёд.       Виктор впервые не мог дать нормального определения происходящему. В принципе, в момент, когда Талис ласкал его и засовывал свой язык глубже в его рот, он не мог думать вовсе. Чёртово тело, вопреки воле разума, предательски реагировало на близость с этим человеком. Всё внутри него откликалось на прикосновения мужчины. Долгожданные, желанные. Однако вместе с тем из груди поднималось царапающее чувство. Джейс, скорее всего, даже не будет помнить о том, что сделал. Эти поцелуи не отпечатаются в его памяти так же, как на губах и в памяти самого Виктора. Нет. Так не пойдёт. Джейс грёбаный Талис не может так по-скотски с ним поступить. Виктор не позволит. Не даст произойти чему-то большему. Не тогда, когда мужчина был пьян. Виктор допустил лишь минутную слабость, отвечая взаимностью на действия Джейса, сплетая языки. Прежде чем резко дёрнул его от себя.       Удивление смешалось с разочарованием на чужом лице. Джейс выглядел как утопающий, лишённый возможности сделать вдох. Виктор не мог оторвать от него взгляда. Он любовался.       — Виктор… Вик, я…       — Успокойся, Джейс, — голос звучал приглушённо, хрипло. Будто учёный и сам только что пробовал дышать под водой. — Пока ты не наделал ещё больше глупостей, ложись. Тебе нужно проспаться.       Виктор мысленно обрадовался, когда сопротивления со стороны Талиса на его слова не последовало и тот послушно осел на диван. Он, немного придя в себя, помог мужчине снять ботинки и всю верхнюю одежду, исключая рубашку. Когда Джейс лёг, то снова не дал учёному уйти.       — Побудь рядом… Пожалуйста.       В голове Виктора новой волной всплыли воспоминания о той дворняге. Удивительное сходство. Он кивнул и, отставив костыль, присел рядом со свернувшимся на диване мужчиной, позволив поймать свою ладонь в плен чужих пальцев. Наблюдал, как тот стремительно проваливается в глубокий сон. И думал.       Так ли Джейс любит Мел Медарду?       Неужели мальчик мечется меж двух огней?       Виктор судорожно выдохнул. Опустив руку между ног, он дотронулся до себя. Сжал, ощутив дрожь во всём теле. Не от прикосновения — от мысли. Этот мальчишка не переставал его удивлять. Виктор улыбнулся. Он склонился над теперь уже спящим Джейсом, таким уязвимым в состоянии покоя. Коснулся губами его губ благоговейно.       — Мой Джейс.       Он чувствовал тихое ликование.