Дракон без замка, Принцесса без короны

Умиротворенное сопение Томо в ночи звучало, словно убаюкивающая мелодия. Одна его рука вновь свисала со второго яруса кровати, а на лице, сквозь какой-то приятный сон, просачивалась улыбка. Накануне они легли спать поздно, сначала Томо все никак не мог наговориться с Кодзи, а потом плотно засел в U. Кажется, он что-то выяснил, но не сказал что, потому что заснул, пока Кей чистил зубы. Теперь же Томо сладко спал, явно видя приятные сновидения. И Иоши тоже мирно сопел в изножье кровати, наблюдая какие-то свои собачьи сны. Кей был рад за них, за тех, кто мог спать и просыпаться отдохнувшим. Его же кошмары прекращаться никак не хотели. И он не мог найти покоя, ни во сне, ни наяву. И ощущение порой было такое, будто он вновь тонет в реке, тело тяжелеет, а на душе мрачное удовлетворение. Так тебе и надо. Кей устало потер глаза. Он уже больше часа просто смотрел в окно, на россыпь звезд на темном небе. Немного напоминало веснушки Судзу, только с другим фильтром. Кей уже несколько раз прокручивал в голове мысль зайти к ней, а вдруг она тоже не спит, вдруг, как и он, сейчас смотрит на звезды. Но он тут же эту мысль гнал прочь, они разошлись час назад, и вид у девушки был сонным. Она зевнула несколько раз, пока обновляла черный лак на ногтях Кея. В последнее время Кей все чаще думал о Судзу, порой сам от себя морщась. И вот что он, нахлебник в ее доме, так за нее уцепился. Если бы не он, у нее бы не было сейчас стольких проблем, если бы не его вмешательство, может и в U ей бы не приходилось так тяжко. Найти способ ее отблагодарить он все никак не мог, а вместо этого тайком наносил себе увечья. Судзу бы это точно не одобрила. Но если не думать о ней, то приходилось думать о другом. Например, если Кей в самом деле уйдет из этого дома, Томо останется совсем без защиты, а скоро придет время школы, новой школы, и не известно, как мальчик там приживется. Если Кея рядом не будет, а Томо обидят? Он не мог этого допустить. Да и не хотелось оставлять Иоши. И Судзу. И даже эту странную жизнь, в которую он не вписывался, но которая уже начала становиться привыкшей. Значит, оставалось только тихо кипеть внутри, делая все возможное, лишь бы Судзу не заметила. Если не думать о ней и о побеге, то мысли постепенно сами собой приходили к воспоминаниям. И тогда Кею приходилось совсем тяжко, а мысли все роились, жужжали и больно жалили. И порой Кею хотелось схватить телефон, набрать номер, который его заставили вызубрить наизусть, нажать на вызов и крикнуть в трубку, как он его ненавидит. Как ему противна сама мысль того, то он его сын, и что он медленно превращается в его копию. Кей начинал понимать, что не о пол ему хотелось бы разбивать костяшки, не арены U хотелось разносить, а искалечить физически человека, который когда-то искалечил его. Останавливало только то, что Кей знал, что не сможет выдавить из себя и слова, как только гудки закончатся, и при первом же звуке его голоса, парень просто-напросто запустит телефон в стену. Но при этом Кей сидел вот так, глядя на звезды, и воображал, сколько яда он выплюнет в сторону отца. Как скажет ему, что виноват во всем только он, что ему место в Аду, что он отвратительный человек, да и нет в нем ничего человеческого… Кей воображал это так ярко, что начинал закипеть от гнева, который некуда было деть. Адская шарманка мыслей уже была запущена, и он не знал, как ее остановить. Поэтому еще около часа все продолжал и продолжал представлять воображаемый звонок отцу, а потом уже и личную встречу, может, через много лет, когда папаша все потеряет окончательно, а Кей лишь посмеется над ним. И до того эти мысли раскрутились, что Кей уже не мог сидеть и начал кружить по комнате, по привычке совершенно бесшумно. Он знал лишь один способ это прекратить. Знал также и то, что после облегчения, отвращение к самому себе вновь захлестнет его с головой. Поборовшись еще немного с самим собой, Кей все же выскользнул из комнаты и направился в ванную. В конце-то концов, если это помогает ему держать в руках свой гнев и хотя бы делать вид, что он справляется, то почему бы и нет. В конце концов Кей просто не нашел еще другого способа усмирять самого себя. Дом спал, лишь одна тень в нем не могла найти покоя. И эта тень закрылась в ванной, в этот раз не забыв проверить. точно ли закрыл дверь с иногда заедающим замком. Не нужно было вновь кого-то беспокоить. *** Судзу в самом деле собиралась лечь спать, но улегшись в постель, совершила ошибку. Взяла в руки телефон, дабы ответить на сообщения от Хиро-чан, а в тоге сама не поняла, в какой момент стала читать рецепт маринованных мандаринов. Затем прокрутила несколько забавных видео, наткнулась на парочку с Белль в главной роли, зачиталась комментариями, где обсуждают ее же. Кто-то ее обожал, кто-то презирал, но последнее уже не казалось чем-то настолько страшным. Хиро-чан ей как-то сказала, что не бывает популярных личностей без кружка собственных ненавистников, и это нормально. «Ты же не деньги, что бы всем нравиться», — пожала тогда подруга плечами. Смысл ее слов стал усваиваться в душе совсем недавно. И даже то, что затронули тему матери, уже не ударяло так больно. Скорее, Судзу хотела разобраться со своим главным ненавистником лишь чтобы он больше не затрагивал ее окружение. Чтобы не приплетал мальчиков. А не потому, что распространял разные гадости. Просмотрев еще какие-то видео, где кому-то выщипывают брови, а кто-то вещает о грубом кассире, глаза Судзу начали закрываться сами собой. Она и рада была бы наконец-то заснуть, но природа позвала ее, как раз тогда, когда девушка нашла удобную позу для сна. Горестно вздохнув, Судзу вылезла из постели и поплелась в уборную. Проходя мимо комнаты мальчиков, девушка немного поборолась с желанием заглянуть и посмотреть, все ли у них хорошо. Твердя себе, что личное пространство должно быть у всех, она все же прошла мимо. Судзу посетила уборную, затем сходила попить воды, подумала что-нибудь съесть, но тут же передумала. Полюбовалась ночным видом из окна, раздумывая, что надо бы спросить у отца, когда они поедут оформлять мальчиков в новую школу. Осознав, что отбирает у себя время для сладкого сна, направилась обратно в комнату. Но по пути все же решила заглянуть и в ванну, дабы освежить лицо. В ванну она, однако, не попала. Кто-то в доме помимо нее тоже не спал. Как только она дернула ручку, за дверью завозились и послышалось сдавленное «сейчас». Судзу нахмурилась. Отчего-то именно сейчас сонная голова вдруг приобрела ясность, складывая фрагменты картины пазл за пазлом. Срывы Кея, разбитые костяшки, плачь Томо, ее сбитое дыхание, когда она бежала домой, сломя голову, после того, как Дракон вновь явил свой гнев U. И странный кошмар Томо, и не менее странное поведение Кея после этого. Безграничный мир U не раз выдавал ей истории людей, которые вымещали на себе свои ярость и обиду на мир. Сердце Судзу забилось быстрее от догадки. Она так и застыла перед дверью, пораженная собственной слепотой. И между тем пыталась убедить себя, что попросту все накрутила. Дверь распахнулась, выпуская Кея. — Доброй ночи, — произнес он, улыбнувшись, совершенно неубедительно, — мне захотелось немного освежиться… Абсолютно неубедительно. Судзу положила руку ему на грудь и мягко толкнула обратно в ванну. — Эй, чего ты… — Хочу поговорить. Кей тут же нахохлился, разъяренная черная птичка, которую внезапно загнали в угол. — Что-то случилось? — настороженно спросил он. Судзу немного помолчала. Нет, если она сейчас спросит его прямо в лоб или, того хуже, задерет его излюбленную водолазку, дабы осмотреть искалеченное тело, которое Кей так старательно прячет, хрупкое доверие между ними может рухнуть. Ей нужно было придумать иную тактику. И срочно. — Как ты… как ты справляешься? — решила она попробовать зайти с другой стороны. Ей всегда недоставало хитрости, но именно сейчас она решила попытаться использовать именно этот навык. — С чем? — Кей подозрительно сощурился. — С эмоциями, — девушка слегла запиналась, пытаясь играть словами так, чтоб ненароком не спугнуть мальчика. — Знаешь, от всего происходящего у меня голова идет кругом. Спать порой не могу и не понимаю, как жить так, будто бы мы самые обычные школьники. А ты… а ты вот вроде как лучше со всем этим справляться стал… и я не понимаю… Судзу зашла в тупик. Но Кей едва слышно выдохнул и смотря куда-то в сторону ответил: — Это потому что ты рядом, Судзу. Когда ты рядом. Все кажется лучше, чем есть на самом деле. — А? Девушка настолько не ожидала подобного, что все подозрения тут же исчезли из ее головы. Шестеренки теперь завертелись в другую сторону, и она вдруг вспомнила слова всезнающей Хиро-чан: «Кей-кун в тебя влюблен». Вот только об этом Судзу как раз и не была готова разговаривать. — Я… — видимо уловив ее замешательство, Кей вдруг погрустнел и покачал головой: — я обещал тебе, что буду стараться. Вот я и стараюсь. Как умею. — Ага… понятно. Щеки Судзу стремительно заалели, и она неосознанно сделала пару шагов назад. Хотела проверить не вымещает ли Кей свой гнев на себе же, а вместо этого загнала себя в тупик. — Спасибо, — зачем-то добавила она. — Это тебе спасибо, — непривычно по доброму усмехнулся Кей, — Судзу, я правда очень рад, что тогда сорвал твой концерт. — Эй! Вообще-то это было некрасиво! — тут же возмутилась девушка. — А я все равно рад. Но в качестве извинения готов охранять все остальные концерты. Чтобы никто не посмел чего-нибудь выкинуть, — заверил Кей. Судзу присела на бортик ванной и спросила: — Ты правда думаешь, что мне стоит продолжать все это? Я ведь просто хотела петь хоть где-то, но теперь этой проблемы больше нет. Вот я и думаю, стоит ли все это вообще своей цены… Кей присел рядом и ненавязчиво провел кончиками пальцев по руке Судзу: — Чего именно ты боишься? — Если честно, то всего. — А если конкретнее? — Ну, — Судзу набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила: — боюсь, что совсем не похожа на маму и тем самым ее разочаровала. Боюсь, что могу разочаровать вообще всех своих друзей, папу, тетушек, фанатов и, конечно же, тебя с Томо. Боюсь пауков и жуков с длинными усами, жалящие растения и птиц, которые летят очень низко к земле. Боюсь воды… больших водоемов, я даже не умею плавать, потому что в воде все тело замирает. Боюсь стихийных бедствий. Боюсь, что эти хейтеры в сети как-то обидят кого-то из моих родных. Боюсь старых зданий и призраков. И боюсь, что… что ты можешь как-то вредить самому себе. Что недостаточно мне доверяешь и что я могу потерять тебя. Она замолчала. Затем закрыла лицо руками и медленно сползла на пол ванной. Сердце билось так часто, что в груди сделалось больно. А ведь хотела хитростью… все-таки, Судзу было ближе действовать напрямик. Она не решилась посмотреть на Кея и просто сидела, пылая от стыда и неловкости. И больше всего в эту минуту она боялась, что как-то задела его или же обидела. Молчание было таким долгим и таким неловким, что она уже была готова подскочить и выдать что-то вроде: «Забудь! Это шутка! На самом деле я боюсь только жуков! Спокойной ночи!» Но Кей подал голос быстрее, чем она совершила какую-нибудь глупость. — Меня с самого начала пугал твой взгляд, — серьезно и едва слышно произнес он. — Ты будто смотришь в самую суть человека, игнорируя все его маски. Ты и сама, наверное, не понимаешь, какой это дар. Именно из-за него люди плачут, когда слышат твои песни. Атмосфера в небольшой ванной сделалась уж совсем удушающей. Девушка разворошила осиное гнездо, а осами были их признания друг другу, которые они все никак не могли собрать в один цельный рой. Судзу все еще не отрывала лица от рук, но внутри у нее что-то яростно противостояло словам Кея. Ей хотел крикнуть, что он не прав, но он вновь опередил ее порыв своими словами. — Я научусь плавать, а затем научу и тебя. Мы никогда не утонем, Судзу, это я могу обещать. И он тихо вышел за дверь, оставив девушку осмыслять сказанное. И говорил он не только о плавании. Судзу посидела в тишине еще какое-то время. После вороха всколыхнувшихся чувств, она все больше и больше понимала, что сказал ей Кей. И за его обещанием она наконец разглядела и признание. Он даже не попытался отрицать ее страх, касаемо собственного гнева. Девушка умыла лицо, понимая, что до рассвета она теперь не уснет точно. И с мрачной решимостью стала выдвигать ящики и осматривать полки на наличие любых острых предметов. Не особо отдавая отчета своим действиям и чувствуя, как слезы уже щипали глаза, она складывала все найденное в кучу. Бритва Кодзи, ее маникюрные ножнички, металлическая пилочка для ногтей с острым краем, Судзу даже нашла старый станок, завалившийся за тумбочку. Она собрала все вместе и унесла в свою спальню, убрала в свой шкаф. Судзу потом придумает, как объяснить отцу, почему ему лучше не оставлять свою бритву без присмотра. Она понятия не имела, каким способ Кей мог себе вредить, но чувствовала необходимость перестраховаться. Одно было ясно: он напрямую не признается и ничего не расскажет. Но в том, что он все же что-то с собой делал, Судзу была уверена. Она все прокручивала и прокручивала в голове его слова, перекатывала их во рту, пытаясь распробовать вкус. Видела все больше новых подтекстов и в какой-то момент ей по-настоящему стало страшно. Судзу знала, что Кей — это целое озеро мрачных мыслей, обиды и гнева. Но не представляла даже, что у этого озера, похоже, нет дна. А плавать-то она все равно не умела. Девушка знала, что должна придумать способ, как помочь Кею. Даже если сам он не понимал, что его нужно спасать. Все их взаимодействия строились на этом: они постоянно друг друга вытаскивали из трясины печали и гнева. Ведь пока они вместе, они никогда не утонут. Даже если так и не научаться плавать, сильное течение все равно не сможет их унести. Они не позволят этому случиться. И впервые Судзу осознала, как же сильно они друг в друга вцепились.