Охота за солнцем. Как же его поймать?

Это была зимняя звездная ночь. Город спал, изредка слышался треск старых досок под весом выпавшего снега или жуткий скрежет маталических труб, в которых вода тормозит от холода. Вообще-то, они гремели даже летом, что не удивительно, учитывая их возраст. Но звучало всё равно довольно жутко, особенно в темноте. Однако, Паудер безумно любила эту ночную тишину, которую нарушали только естественные звуки дряхлых зданий. Ей нравилось втихоря выбираться из дома, прокрадываясь мимо сестры, (приловчилась уже делать это незаметно, путём множества попыток), и садиться где-то на крыше, аккуратно пролезая по крошащейся черепице на высоту, поближе к горящим звёздам. Рассматривать, искать созвездия, которые мельком увидела в красивой книге с вычурно детализированной обложкой на прилавке одного магазинчика в Пилтовере. К сожалению, купить что-то настолько дорогое возможности у них не было, девочка это понимала, а стащить никак не получалось, потому приходилось довольствоваться лишь маленькими обрывками, которые удалось запомнить. Ночка выдалась наредкость ясная, не было ни облачка, и любимое созвездие, название которого Паудер, к разочарованию, не запомнила, сияло подобно маяку во тьме, привлекая к себе всё внимание. Обычно оно светило более тускло, но иногда наступало время, когда его блистание затмевало собой даже прекрасную луну. И это рождает надежду внутри, ведь даже, казалось бы, маленькое блёклое созвездие способно сверкать ярче всех остальных, покорить саму царицу ночи на её же поле, и, восторжествовав, править бал. Растворившись в великолепии звёзд, девочка погрузилась в свои мысли, не заметила тихий треск позади, когда вдруг неожиданно, как чёрт из коробочки, кто-то с диким завыванием схватил её за плечи, потянув вниз и вынуждая лечь на лопатки. Широко распахнув глаза, девочка едва успевает подавить защитную реакцию, чтобы не столкнуть незванного гостя кувырком с крыши. Хотя, возможно, стоило бы, чтобы неповадно было. В последний момент взгляду открылись знакомые глаза, цвета грецких орехов, и белоснежно-лучезарная улыбка. Он садится чуть поодаль от её головы, с которой сейчас нелепо съехала на брови тоненькая шапка, и, удовлетворённый своей шуткой, заливается неудержимым смехом, хватаясь за живот. — Хп-ха…да брось, правда испугалась? — В ответ на недовольно съёжившуюся фигурку и мило надутые губки с прежней улыбкой спрашивает коротышка, попутно смахивая выступившую слезинку. Девочка садится напротив хулигана и хмурится ещё больше, шапка комично спадает на глаза, поэтому она стаскивает её, открывая Экко вид на своё недовольное личико. Пусть увидит возмущение сполна. — Очень смешно, а если бы я тебя ударила или толкнула? — Саркастично начинает, но на его физиономии видит только нелепую в данный момент усмешку, поэтому решает смириться и задать другой вопрос. — Почему ты здесь? — Натягивает шапчонку назад, аккуратно поправляя васильково-синие волосы. — Я пришел…м-на звезды посмотреть? — С нотками замешательства отвечает мальчик. Брови опять ползут наверх: Паудер никогда не замечала у Экко пристрастия к звёздам и ночным посиделкам. Рассказывать страшилки, ловить светлячков, биться подушками, даже играть в страшные прятки — да, но не смотреть в чарующую даль космоса и раскладывать по полочкам накопившиеся за день мысли, выгребая всё лишнее. Видимо, подозрения Паудер о наглом обмане оказываются правдой, потому что, неловко скосив взгляд в сторону, мальчик начинает нести всякую чушь, громко тараторя. — Ну, ещё я хотел тебя увидеть, — слабо заметный румянец выступает на его пухленьких щёчках, когда он судорожно поправляет себя, — в смысле, позвать тебя кое-что увидеть. Паудер привыкла к тому, что Экко временами ведёт себя странновато и звучит ломано, она тоже не без прикола, так что всё в порядке. — Увидеть? — На этот раз верит, ведь звучит правдоподобно, пусть и непонятно. — Да, — наконец собирается, и придвигается поближе, будто собираясь рассказать какую-то тайну. — Я слышал от Бензо, что завтра, — поднимает руку, на которой надеты старые часы с маленькой трещинкой и, кивнув самому себе, продолжает, — сегодня должно выглянуть солнце! — Солнце? — С искренним удивлением переспрашивает малышка, хлопая своими кукольными глазками с красивыми длинными ресницами. — Угу, — замечая одну выпавшую ресничку на порозовевшей от холода левой щеке, тянется и осторожно стряхивает, продолжая рассказывать. — Давай поймаем? — Словно что-то сокровенное, воодушевленно шепчет и ждёт одобрения. — Поймаем солнце? — Неуверенно уточняет Паудер, зачем-то так же переходя на шёпот. Экко вдохновенно и энергично кивает, всматриваясь в её глаза. На его нос, медленно кружась в воздухе, падает маленькая пушистая снежинка, и он мило морщится, когда она постепенно начинает таять. — Хорошо, Экко, — подхватывает край своего оранжевого вязанного шарфика и, мягко улыбаясь, стирает холодную капельку с его лица, — давай поймаем солнце! Снегопад начался неожиданно, как и тёмно-серые облака заполонили небо. Они скрыли звёзды, но принесли с собой волшебные танцующие белые пушинки, а так же звонкий детский смех, когда парочка торопливо сбегала под крышу, чтобы спрятаться. *** Небо окрасила ярко-малиновая, словно вывески барделей и баров Зауна ночью, заря. Она игриво переливалась, ближе к горизонту преобретая золотистый оттенок, это было завораживающе. Стояло ясное морозное утро, Экко ритмично переваливался с ноги на ногу около поскрипывающего железного заборчика, где они договорились встретиться. Очередной раз шмыгая носом, он поёжился и подумал, что стоило бы солнцу навестить их в денёк потеплее. Протяжно завыл в ржавых трубах ледяной ветер, он заставляя забор издать очередной неприятный ушам скрежет. — Всё, я сдаюсь! — Раздув ноздри, Экко резко развернулся на пятках, собираясь вернутся в тёплый дом, ведь Паудер, скорее всего, как здравомыслящий человек, решила в такую холодрыгу никуда не идти, а понаблюдать за солнышком из дома. — Аррррр! — Он даже не успел развернуться до конца, когда навстречу неожиданно выпрыгнула розовощёкая девочка, рожицу которой сейчас исказила страшная гримасса. Он ни капли не испугался, это было смешно, а не страшно. Но из-за того, что она появилась слишком быстро, равновесие Экко все-таки потерял — поскользнулся и полетел набок, в пушистый сугроб, с громким лязгом роняя из рук всё, что притащил. А притащил он вообще-то много: старое железное ведро, летний сетчатый сачок для бабочек, пустой дырявый мешок из-под картошки, самодельную ловушку-сетку, которую они с Паудер напару смастерили, толстую жгутовую верёвку и металлический дуршлаг. Всё с грохотом полетело на промёрзлый асфальт под громкий хохот хулиганки, даже обидно. Чуть-чуть. — Я не испугался, — насупившись бормочет мальчик, в попытке выбраться из снежной ловушки, — так нечестно! — Протягивает замёрзшую руку в немой просьбе о помощи. — Ага, не испугался он, — продолжая посмеиваться, хватает его за руку и тянет наверх, — не испугался, конеч-чхррр! — Экко мстительный — он тянет девочку вниз, заключая в крепкие объятия, и переворачивается на живот, оказываясь сверху. — Эй! Пф.х — Паудер несильно пинает его и пытается выбраться, но в итоге только наедается снега, который ловиной осыпался на неё. —Пфха-ха, — прыскает со смеха Экко, но помогает ей отряхнуть голову, аккуратно смахивая снежинки со лба, глаз, щёк и губ. — Паудер, а ты знаешь, что становишься похожа на клубнику от снега? — Её чувствительная кожа покраснела, придавая лицу особенно смешное выражение в сочетание с недовольной моськой. — Да, ты говорил, — недовольно закатывает глаза и продолжает, — потому что холодно, может слезешь? — Не, — улыбается во все зубы, энергично мотая головой, — не хочу, мне и так удобно. — Обманывает, перебирая онемевшими от холода пальцами так, чтобы она не заметила. — Ну, тогда потом не плачь, коротышка, сам виноват! — Пылая боевым энтузиазмом, она полна решимости окунуть его в снег по самые пятки. Похоронить. Ловко сползая вниз и сбивая его с толку, толкает Экко куда-то в рёбра и переворачивает, садясь к нему на живот. Куртка задралась, и холод в пояснице отвлёк, он не успевает ответить, когда с безумным азартом в глазах она «обнимает» снег над его головой и резко сдвигается вниз, пересаживаясь к нему на бёдра. Так, а вот это уже серьезный вызов. Экко идёт на опережение, он стойко выносит снежный завал, терпит мороз за шиворотом, который быстро тает, превращаясь в неприятную воду, и решает, что это можно считать за красную карточку. Снег за шиворот— запрещенный приём, и он собирается заставить её почувствовать это. — Терфпфение лофпфнуло, Пфаудер! — Плюётся снежинками, и угрожающе садится, встречаясь с ней лицом к лицу, пытаясь выглядеть грозно сквозь белую маску. Видимо, не очень хорошо выходит, она лишь давится смехом, удачно для Экко откидываясь назад. Ладонями он хватает весь снег, который только может, не чувствуя рук, и хлопает по её тонкой шее, предательски выглядывающей из-под шарфа. Визг. Триумф. Блаженно валится назад с улыбкой победителя, будто потратил на это всё оставшиеся силы. И под шуршание её куртки вперемешку с криками смотрит в лазурно-голубое небо, думая о том, как же быстро рассвело. Шлёп. В лоб прилетает оранжевый шарф, идеально дополняющий его вязанную шапку. (Случайность?) — Помоги уже, дурак! Холодно! *** Прошло несколько часов с того момента, как они устроили гладиаторские бои в сугробах, солнце вошло в зенит, принося с собой ласковое тепло. Лучики то и дело поблёскивали, проходя сквозь побитые окна, почти насквозь мокрые, Паудер и Экко шли вперед, чтобы найти хорошее место, где серые здания не будут мешать наслаждаться гостем. Детям пришлось признать, что ловить свет сачком, словно бабочку, было глупо. Мешок и веревка тоже оказались бесполезны, а самодельная ловушка вообще не сработала. Грустно, но ожидаемо. Медленно топая по обледяневшей дороге, Экко задумчиво поднял ржавое ведро, в которое недавно закинул кухонную утварь. — М-да. — Остановился и разочарованно подытожил мальчик, бросая его в кучу снега. — Ну, можно ещё так попробовать… — Девочка плавно обогнула Экко и вытащила железку обратно. Под скучающий вопросительный взгляд она подняла его над головой, поворачиваясь и направляя под золотистые лучи. Свет игриво проходил сквозь маленькие дырочки, из-за чего пришлось сщурить глаза. Она встала на носочки и повертела утварь в руке, пытаясь зачерпнуть сияние внутрь. — Брось, это бесполезно, — не без интереса наблюдая за подругой Экко присел на корточки, подперев голову руками, — Паааууудееер… — Устало зовет по имени растягивая гласные. — Нет, я почти. — Неустойчивая подошва вдруг скользит вперёд, и девочке едва удается удержаться на ногах. — Видишь, всё, хватит. — Осторожно ступая, чтобы не упасть, походит ближе и берёт за предплечье. — Пошли? — Пффф! — Раздражённо выдыхает малышка и плюхается на спину, продавливая снежную корочку. — Паудер? — Зовёт, но не ждёт ответа, потому что прекрасно понимает: никто никуда не уйдет, пока они не поймают солнце. В этом они похожи. Два упёртых барана. Медленно втягивает морозный воздух, обжигая и наполняя лёгкие до предела, и ложится рядом, поворачивая голову к подруге. Слабый ветерок медленно колышет синее волосы, выглядывающие из-под шапки, хочется аккуратно заправить их назад. Не успевает, момент упущен. — Ну, ладно, — Паудер на пару секунд прикрывает глаза и продолжает, смотря в бескрайнее небо, — мы пытались. — Произнеся это, расцветает в легкой улыбке, заражая этим и Экко. Их попытки были настолько нелепыми, что даже смешно. Какой адекватный человек вообще будет пытаться поймать что-то, что не имеет физической формы? Девочка обращает взгляд лазурно-голубых глаз на друга, задумчиво замирает, а затем, как ни в чём не бывало, кладёт на его лицо дуршлаг, который до этого так и держала в руках. — Тебе так больше идёт, — хихикая замечает девочка, — айй! — Ёжится от щипка за талию, продолжая посмеиваться. Дуршлаг Экко так и оставляет, смотря на неё сквозь отверстия. — Раз ангелочек, два ангелочек, три… — Дальним от мальчика конечностями Паудер неуклюже вырисовывает на снежной глади крылышки и подол платья ангела. Холодно, Вай будет ругаться за то, что пришли снова все мокрые, но это будет потом, поэтому неважно. Недолго думая, Экко подхватывает идею: берёт подружку за руку, придвигается ближе, чтобы между ними не осталось промежутка, и напевает, передвигая дальние ногу и руку… — Четыре ангелочек, пять ангелочек… — Смущённо тормозит, когда понимает, что делает это один. — Чего? — Насупившись, пытается разглядеть выражение её лица сквозь щели в металле. — Пха-ха-х, — Даже не пытаясь удержаться, смеётся над ним, отворачиваясь лицом в противоположную сторону. — Эй… — Слегка оскорбившись, привстаёт и смотрит на дёргающуюся спину. — Ну, чего? — Понизя тон спрашивает, теперь обзор больше ничего не закрывает, но понятнее не стало. — Изв.Пха-ха-ха, — Не выдержав позора, мальчик резким движением переворачивает Паудер назад на лопатки, но она лишь сильнее заходится в приступе смеха. — Ты просто, — с трудом сдерживаясь, пытается объяснить, — с таким-пххх… — Не выдерживает и жмурится, прижимая к себе колени. — Что не так? — Выдавливает из себя через улыбку, которая сама собой появляется каждый раз, когда девочка так звонко и беззаботно смеётся. Паудер дёргается ещё несколько раз, кажется, успокаивается и устало вздыхает, разбрасывая руки и ноги звездочкой. — Ты так серьёзно начал петь про ангелочков, — наконец поясняет девочка и видит, как он смущенно отводит взгляд, — милашка. — Я не милашка. — С самым серьёзный видом на который только способен утверждает Экко. — Милааашка! — Повторяет и специально растягивает гласные, чтобы смутить сильнее. — Ой, хватит? — Бурчит коротышка, заваливаясь к ней спиной, чтобы не показать случайно свою тупую улыбку такому странному комплименту. Мгновения тишины длятся долго, но прерывать их совсем не хочется. Глубоко внутри так тепло и приятно, даже холодный снег под щекой вовсе не чувствуется. Где-то вдалеке слышны голоса ребятишек, они громко хохочут, играя, наверное, в салочки. За соседним домиком медленно потрескивает костёр, на котором какие-то люди поджаривают что-то вкусное и оживлённо болтают, если честно, Экко от еды бы сейчас тоже не отказался. Желудок немного сводит, а во рту образовываются голодные слюнки. — Поймала, — нежный голосок вытаскивает из мыслей о съестном, — Экко, смотри! Парнишка заинтересованно переворачивается на другой бок, с любопытством уставившись на подругу. Она смотрит на свою поднятую ввысь ладонь, в которую сейчас угодил крохотный золотистый лучик. Другая рука покоится у неё над головой, Паудер держит в ней небольшое карманное зеркальце, от него отражается солнце, попадая в ловушку из пальчиков. Экко с наслаждением разглядывает озорную улыбку и счастливые васильково-синие глаза, съехавшую на лоб шапку с выглядывающими из-под неё пушистыми волосами, ярко-оранжевый вязаный шарф на изящной шее и её красивые ручки. И Экко думает, что, пожалуй, им действительно удалось поймать солнце. *** Солнце уже скрылось далеко за горизонтом, вечер стал холодным и тёмным, снова загорелись вырвиглазно-яркие гелевые вывески, да и в животах не на шутку урчало, поэтому дети резво топали домой. Они вместе пришли к Вандеру, потому что именно там сегодня планировался плотный вкусный ужин, а Экко уже давно стал привычным компаньоном Паудер, так что его появлению никто не удивится. С порога чувствуя запах праздничной индейки, от которого буквально слюнки по подбородку текли, они наперегонки вбежали внутрь, попутно скидывая мокрые куртки на пол. Спотыкаясь в ботинках, которые всё никак не хотели сниматься, ребята миновали хмурую Вай, так и не успевшую начать лекцию о простуде. Тотальный игнор. — Вот хулиганы! — Шутливо выкрикнула девушка вслед оголодавшим детям. Да, ходить мокрыми на морозе плохо, но с этими дурачками уже ничего не поделаешь, она смирилась. К тому же, сегодня особенный день, так что можно. А особенным он был не потому, что сегодня какое-то там Рождество. Вовсе нет. Потому что в этот день они могли все вместе насладиться хорошей едой, не заботясь о том, что кому-то не хватит, познать атмосферу семейного спокойствия с людьми, которые уже стали родными. Можно было забыть о проблемах и жестокости мира вокруг. Просто расслабиться и провести время с теми, кого любишь. Экко добежал до кухни первым и застыл, рукой оперевшись о дверной проём. Пламя белых восковых свечей, которые украшали праздничный стол, горело ярко, слегка подрагивая от движения в комнате. Вандер, словно хозяйственная мамочка, доставал из старой духовки противень, используя умилительные розовые прихватки. На его большие ладони они не налезли, поэтому он просто держал их, как если бы это было полотенце. (Откуда у него взялись такие вещи?) Клаггор и Майло оживлённо беседовали о чём-то, сидя рядом на привычных местах за большим деревянным столом. С их голосами смешался тихий скрежет радио, в котором то и дело слышались помехи из-за наступившей снаружи метели. Юрко нырнув под рукой у мальчика, Паудер проникла на кухню раньше него. — Проиграл! — Беззлобно ухмыльнулась девочка и весело поскакала к своему стулу. — А вот и нет, — возмутился Экко, — я первым пришёл! — Пришёл, — на удивление быстро согласилась Паудер, — но не вошёл! — Дразнясь, высовывает язык. — Не честно! Майло, Клаггор, скажите ей! — С надеждой на мужскую солидарность взывает к ребятам. — Она вроде первая пришла? — Неуверенно спрашивает Клаггор, и Экко мысленно шлёт его подальше. — Правила у вас какие были? — Вмешивается Вандер, ставя в центр стола большую аппетитную птицу. — Ну, — Экко запинается, ведь правил у них нет, просто бегут всегда сломя голову, — первый выигрывает. — Первый, кто пришёл. — Добавляет девочка, с блеском в глазах смотря на то, как Вай кладёт к ней на тарелку сочный кусок мяса. — Кто дошёл! — Уже не веря в свою победу, разочарованно поправляет парнишка. Вандер с нечитаемым выражением лица издаёт усмешку. — Ладно-ладно, вас ничья устроит? — Пытается примирить детей Вай, забирая тарелочку теперь у Экко. — Да… — Вздыхает мальчик. — Не-а! — Отрицает девочка, нетерпеливо ёрзая на месте. Вай возвращает тарелку и садится на своё место подле Вандера, хихикая над ними. Он, как глава семьи, расположился во главе стола напротив Экко. Место мальчика обычно пустует, но он часто захаживает сюда, поэтому стул рядом с Паудер общепризнанно принадлежит именно ему. — Приятной трапезы, хулиганы! — Садится и восклицает «Отец», и все мгновенно накидываются на еду. Обычно кухня полна разговоров: никто не заботься о том, что косточка может не в то горло попасть, а на приличия просто плевать. Однако, сегодня всё иначе. Дети с упоением обгрызают сладкие косточки, запивая какой-то газировкой, украденной ранее на рынке. Настолько вкусная еда — редкость, поэтому на беседы времени нет. Только Экко и Паудер украдкой поглядывают друг на друга, перемигиваясь и корча нелепые мордочки. Кто первый подавится — проиграет, как же без этого? *** Тихонько отбивали ритм потёртые настенные часы с чудоковатой кукушкой, которая вот-вот должна была просвистеть одиннадцать раз, сообщая, что очередной день подходит к концу. С набитыми до отвала животиками дети рассыпались по своим уголкам, делясь на привычные компании. Ранее путём недолгих рассуждений было решено, что Экко сегодня останется на ночь, потому что идти одному в такую темень не слишком безопасно. Это здорово, ведь провести не только ужин, но и Рождественскую ночь друг с другом, разделяя приятную атмосферу, было пределом мечтаний для нашей парочки. Паудер быстрым движением щёлкнула по кнопочке светильника и обессиленно плюхнулась на кровать, коротким жестом призывая мальчика присоединиться. Комната наполнилась нежно-голубым оттенком, приобретая волшебный сказочный антураж, неоновые следы краски на самодельных бомбочках загорелись, сквозь старые окна едва слышно скрипел холодный ветер, нарушая приятную тишину. Вай до сих пор сидела с Вандером на кухне, а мальчишки, скорее всего, избегали детской компании и тусовались где-то подальше. Экко и Паудер всегда были для них лишними, но, пожалуй, в этот момент мальчик был этому несказанно рад. — Я быстро. — Указал на дверь и резво метнулся на выход, оставляя подругу в недоумении хлопать глазами. Сил поднять набитый живот и пойти за ним не было, поэтому она просто осталась ждать, когда мальчик вернётся, поражаясь его энергичности. В очередной раз издал рёв ветер снаружи, в комнату ворвался холодный сквозняк, и Паудер вздрогнула, покрываясь мурашками. Это всё-таки заставило вяло скатиться с мягкой кровати, чтобы укутаться в тёплое покрывало. Девочка собиралась пойти и нагло стащить у кого-нибудь второе для Экко, когда вдруг он выскочил из темноты в коридоре, вытягивая перед лицом что-то большое и прямоугольное. Ей не сразу удалось понять, что именно он держит, но когда взгляд сфокусировался на элегантной красной бархатной обложке, которая сейчас, казалось, приобрела фиолетовый оттенок, ажурной золотой вышивке и изящной надписи «Secrets of the starry sky», она ошарашенно уставилась на друга, от удивления приоткрыв потрескавшиеся губы. — С Рождеством, Паудер! — Экко опустил книгу, открывая своё довольное личико, покрытое лёгким румянцем. Волна мурашек снова окатила с ног до головы, на сей раз обжигая кипятком. Девочка до сих пор не могла поверить в то, что она видит: перед ней была та самая книга, о которой она мечтала, но никогда не позволяла себе думать, что правда получит. Синий свет ночника завораживающе отражался в блестящих металлических звёздах на обложке, Экко смотрел на неё с радостной улыбкой, будто сам получает подарок, и его ореховые глаза искрились, как бенгальские огоньки, ярко-ярко. От сильного восторга или прилива неописуемых эмоций в миг онемели руки, и мягкое одеяло свалилось с хрупких плеч, падая на пыльный пол. Смуглое лицо расплылось и весь мир вокруг пошёл волнами, она не могла поверить своему счастью. Этого не может быть. — Паудер? — Взволнованным полушёпотом позвал Экко, когда увидел, как по бледным щекам стекают жемчужные слёзы, оставляя влажные следы, сверкающие синевой. Девочка бросилась на него так резко, что книга с громким стуком упала, раскрываясь на одном из пёстрых разворотов. Экко неустойчиво пошатнулся, но устоял на ногах, бережно обнимая в ответ. — Спасибо… — Одно лишь слово в самое ушко тихо прошептала девочка, крепко сжимая друга в своих объятиях. *** Экко и Паудер лежали, накрывшись с головой, спрятавшись от всего мира, она заинтересованно листала красочные странички, вдохновенно рассказывая что-то о созвездиях, иногда читая вслух, а он терпеливо держал фонарик, игнорируя затёкшую руку, ведь было действительно интересно. Не то, чтобы он любил все эти легенды и научные термины, но то, как она об этом говорила заставляло сердце биться чаще. Возможно она заразила его своим интересом к далёким светлечкам вселенной, потому что, кажется, он действительно с упоением вслушивается в каждое слово, слетающее с торопливого языка. Ну, или, может быть, он подхватил простуду после сегодняшнего. Девочку прерывает тяжёлый скрип двери и монотонные шаги, по ним легко узнать Вай. Она пролазит мимо них, забираясь на свой второй ярус, грузно валится и через пару мгновений спрашивает. — Ты собрался спать с моей сестрой, коротышка? В ответ девушка не получает ничего, кроме неловкого молчания. Вообще-то Экко и правда собирался, но из её уст это звучит как-то смущающе. Кажется, нужно уйти, но так не хочется… — Пхах, ладно, развлекайтесь, — насмехается и судя по звуку переворачивается, устраиваюсь удобнее, — только не шумите, я хочу спать. — Хорошо, доброй ночи! — Оживляется Паудер, возвращая внимание к книге. — Созвездие Ориона… — Шёпотом продолжает читать, но прерывается, разворачиваясь к Экко. — Ты чего затихла? — Молчание длится недолго, но мальчик видит в её глазах немой вопрос, поэтому подталкивает. — А как, — делает паузу, обдумывая слова, — тебе удалось достать её? — Проводит подушечками пальцев по гладкой странице, указывая на книгу. — Нет, сначала… Откуда ты узнал, что я хочу её? — Поправляет себя, изменив вопрос на более волнующий. — Я видел с каким выражением ты смотрела на витрину того магазина, причем не один раз, — мальчик уводит взгляд в сторону, почему-то избегая её глаз, — было несложно понять, что именно тебя зацепило. — А как достал? — С нотками восторга в голосе спрашивает Паудер. — Я, — замялся, но не без гордости продолжил, — хотел тебя порадовать. Щёлк. Он выключил фонарик, потому что, если честно, испугался того, что сказал. Это было как-то слишком пафосно и откровенно, сам от себя не ожидал. Теперь его сердце, кажется, перестало стучать, а сам мальчик задержал дыхание. Да, точно простуда. Неужели надеется, что она забудет о его существовании, если он будет тише воды и ниже травы? Смешной. — Мхх, спасибо! — Видимо почувствовав жар от его краснющего лица и поняв, что он смутился, она выждала чуть-чуть, чтобы дать ему время прийти в себя, и только затем, хихикнув, снова поблагодарила. — Если честно, я чувствую себя странно, — продолжила девочка, глядя в темноту на уровне его лица, — я же ничего тебе не подарила… — Не волнуйся об этом, ты не должна была. — Мальчик вновь щелкнул по выключателю, наполняя их «убежище» светом. Он до сих пор ощущал, как горячая кровь медленно пробегает в венах и чувствовал неестественный ритм своего сердца, но спокойствие Паудер и смена темы помогли создать видимость уверенности. — Да, но, — девочка задумчиво закусила нижнюю губу, отдирая маленький кусочек кожи, — может есть что-то, что я могу для тебя сделать? — Искренне поинтересовалась малышка, глядя прямо в глаза. Мимолётная идея, приедшая в его голову, заставила разорвать зрительный контакт и сжать челюсть. Возможно, он не только простыл, но и отморозил себе мозг, пока они гуляли, потому что с ним явно происходит что-то странное. — Ты придумал? — Чуть повышая голос спросила девочка, подползая ближе, чтобы все-таки заглянуть в глаза. — Я-м, нет, — попытался увильнуть коротышка, но поддавшись её напору сдался, — то есть… да. Сверху послышалось копашение ткани, видимо, Вай ворочается во сне, подумал Экко и теперь взглянул на подругу с ненапускной решимостью. Кажется, она удивилась столь резкой смене настроения, но терпеливо склонила голову набок, вопросительно смотря на мальчика. — Ты можешь, ну… Ты не обязана, но, в смысле, я бы, то есть… — Решительность, оказывается, не его главная черта, остановился, когда услышал приглушённое хихикание, и понял, что несет какой-то несуразный бред. — Экко, просто скажи, что мне сделать, чтобы тебя обрадовать. — Спокойно сказала Паудер, без нотки сомнений в голосе. — Тогда… Закрой глаза. — Прочистив горло, наконец выдал мальчишка, обливаясь холодным потом. И едва не потерял сознание от волнения, когда она послушно сделала это. Ну, будь что будет. Рука с фонариком дрожала, поэтому позади девочки тень ходила ходуном, создавая рябь на складах пушистого одеяла. Мешает. Щёлк. Одновременно с тем, как опять выключить свет, он двинулся вперёд, оставляя трепетный невесомый поцелуй на беленькой щеке, и тут же отстранился, так крепко зажмурившись, что появились цветные пятна, похожие на бензин. Ожидает чего угодно: что вот-вот прилетит удар по наглой роже, что она закричит и с отвращением убежит прочь, что испугается и разбудит старшую сестру, потому что, говоря образно, он только что уронил зажжённую спичку во взрывоопасную жидкость. Секунды бежали, а девочка до сих пор не двинулась. Оба сидели тихо-тихо, наверное, даже не дыша, затаившись и выжидая чего-то. Тысяча мыслей роились у Экко в голове, даже сожаления. Что, если ей правда неприятно? Настолько, что дар речи потеряла? Все-таки первой нарушила тишину Падуер, простыня засуршала и тонкие пальчики дотронулась до его руки, осторожно обводя запястье. Она наощупь нашла выключатель и ткнула по нему, сохраняя гробовое молчание. Несколько прядей небрежно обрамляли её порозовевшие щёки, а взгляд синих глаз бегал, криво обходя лицо мальчика стороной. Молчание приобрело какую-то удушающую тяжесть, с давлением сжимая легкие. Девочка подняла голову и нервно почесала нос, в тот же момент, когда, казалось, слова должны были сорваться с её губ, Экко заметил маленького паучка, заползшего к ним в укрытие, и судорожно выкрикнул… — Паук! — Он указал на насекомое, мысленно проклиная себя за то, что не хватает смелости принять уже хоть какую-то реакцию от Паудер, вместо этого он, стыдно признать, благодарен восьминогому. Девочка зависла и хлопнула глазами, прежде чем проследить за его рукой. А затем с громким визгом подскочила, ударилась о второй ярус кровати и упала на пол, запутавшись в одеяле. Она тут же начала скидывать его прочь, но попала в ловушку собственного страха, впутываясь ещё сильнее. — Подожди, успокойся! — Подскочил следом мальчик, и она замерла, поджав губы. Экко добродушно пришёл на помощь, убирая покрывало обратно. Они огляделись, мини-монстра нигде не было видно, и Паудер издала протяжный вздох. Наконец, они столкнулись взглядами, теперь уже не отворачиваясь, продолжая глядеть прямо в упор, и когда Экко собирался начать этот разговор, в него с силой прилетела перьевая подушка. — Ай. — Коротышка вздрогнул и обернулся наверх, встречая суровый взгляд голубых глаз. — Я кого просила не шуметь?! — Возмутилась Вай, превращая свой плед в огромный комок, который так же скинула на мальчика. — Пхх. — Прыснула Паудер, когда ткань плавно расположилась у него на голове, превращая парнишку в подобие призрака, вокруг комично пархали пёрышки. — К тебе это тоже относится, Пау! — Уже менее грубо пригрозила девушка. Экко скинул плед себе на плечи, открывая голову, и, сведя брови к переносице, многозначительно посмотрел на подругу. Видимо, разговору суждено не быть. Они глядели друг на друга, пока неудержимый смех закипал в жилах, сначала, как двое малахольных, начали криво улыбаться, а потом, видя выражение лиц, захохотали так громко, что у Вай возникло сомнение, что алкоголь пил только Вандер. — Вы… — Чувство безысходности подкосило твёрдый тон голоса, и девушка сдалась, — Хрен с вами. Она агрессивно перевернулась лицом к стене, обхватывая себя руками. Спать. Нужно бы вернуть одеялко бедняге, которой, видимо, сегодня уснуть не удастся, но сил нет, потому что накопившийся смех вырывается нескончаемой рекой. Да, эти двое явно заболели.