Что значат лилии?

4 часа утра—время, когда солнце только встаёт, это тот самый час, в который выходить из домика было пусть и не так страшно, как во время отбоя, но и не полностью безопасно, ведь просчитать то, во- сколько случайно могут проснуться вожатые было практически невозможно. Практически не потому, что можно было какой-то невиданной силой нагадать, во- сколько проснётся каждый из них, скорее дело было в тех, кто жил рядом с их домиками и у кого, благо, был чуткий сон, достаточно чуткий, чтобы слышать сквозь сон каждый их вздох. Ну, или те, кто просто в домике сидел до четырёх утра и бессовестно следил. Любое из вышеописанного было не про Сяо, парень, мучимый кошмарами, напрочь отказался терпеть ужасающую от них же боль в голове, радовало то, что соседом по комнате был Итэр, что мирно-бы сопел в подушку даже при взрыве, разбудить его способен лишь голос вожатых, и то, при громкости около 200 единиц, если считать в децибелах. Доска неприятно скрипит, когда Сяо натягивает свободные шорты, шлёпанцы и пионерский галстук, он словно-бы по инерции обвился вокруг его шеи, прижимая воротник рубашки ближе. Парень ступает вперёд, в два шага одолевая путь к выходу, дверь с жалостным скрипом отворяется, немо материт вышедшего пионера, и тут же лёгким движением руки закрывается. Сяо легонько пинает камешек рядом, двигаясь в точном направлении речки, он посещал её всегда один, поздно или рано—неважно, он не купался, он просто глядел в водную гладь, сидя на деревянном мостике, вряд-ли тут были рыбаки хоть когда то, но таковой имелся, будто в комплекте с водоёмом. Рядом с рекой привычно высилась груша, что-то вроде его личного пункта назначения, по которому он мог легко определить своё направление, на коре красовались самые разные надписи и рисунки, которые чертил Сяо складным, охотничьим ножом от скуки, который парень нашёл где-то в лесу. Сама она, пусть и находилась далековато, зато идеально подходила для таких утренних посиделок в тайне ото всех. Вокруг грудились различные кусты, чуть под другим углом от места, куда обычно пионеры ходили купаться, стоял именно тот мостик, он был староват, от него будто пахло старизной, но, похвально, что он ещё был способен удержать Сяо. Парень аккуратно сгибается и удобно присаживается, опустив ноги вниз, они еле касались самой воды, он вздыхает и мгновенно затихает, кусты сирени прикрывали всё, что Сяо начертил на дереве рядом, именно поэтому он не сидел на самом краю, не по мосту же вырезать собственные мысли. От сумасшедшего солнца плавилась даже тень, пока свежее, голубое небо с интересом рассматривало сидящего пионера, несмотря на такую жарень, парень немного вздрогнул, нет, не от холода, он сам не знал, почему переживал, может, потому что кто-то может разузнать о его маленькой тайне? Бред сивой кобылы, его почерк на бумаге совершенно другой! Высохшая где-не-где, с добавлением большого количества свежего, зелёного оттенка трава будто шептала слова поддержки, раскинутая ковром она шелестела, ткани свободных шорт приятно касались его ног, совсем бледных, и ни капли не загорелых даже в таких условиях. Не то что у Скарамуччи, от вида которого сердце Сяо быстрым ритмом отбивалось, эхом разносилось от сердца к самому желудку или даже дальше. У него всё—золотая середина. Кожа не сказать, что загорелая, тоже светлая, но уже на второй неделе нахождения тут парень чуть посильнее подзагорел, ну как, немного обгорел даже. В меру эмоциональный, в меру хулиган, в меру активный, просто одним словом—идеальный. Только для него идеальный, правда, тот же Итэр кинул бы что-то в стиле: Даже тут ты выделиться приуспел. Пионер снова оглядывается, всё та-же вода и плавающие на ней где-то вдалеке лилии, река, отражавшая уже светлое небо, неспешно окрашивалась в похожие цвета, принимая в себя всё больше ярко-лимонных лучей света. Может, стоило бы просто взять, и отдёрнуть пышные ветви сирени, и вновь взглянуть, может, что-нибудь дописать, а потом вновь всё скинуть в своей голове на одурманивающий запах растения? Рука резко убирает прикрывающую взор сирень, и кусает губу, глядя на свои надписи. Обычные крестики-нолики с самим собой переростали в поток своих раздумий с каждым новым днём, почему ему не нравятся, пусть даже самые красивые девушки смены? Почему какой-то парень, с неровно постриженными, непривычно синими локонами волос запал в душу гораздо глубже и быстрее? Сяо легко выудил из ножик карман шорт, с некоторым усилием тот врезается в кору, и пионер ведёт остриём дальше. Он чертит самую красивую букву в своей жизни, свою самую ровную "С", каждое движение заставляет сердце забиться быстрее, рука немного подрагивает, но не сбивается с своего пути, в конце-концов выводя действительно нечто достойное, ну, как ему казалось. Пионер словно испуганный заец оглядывается, в надежде, что никому не придёт в голову именно это место, если вдруг вообще кто-то проснётся. Парень легонько проводит сердце с одной стороны, уже собирается вести другую половину, как тут до его ушей доносится еле слышный шорох, где-то сдалека. Он испуганно, дрожащими руками возвращает нож на место, сам тоже садится на мостик, прикрывая кустами сие творение его чувств. Кому пришло в голову прямо сейчас идти на речку? Вдох-выдох, и пионер резко поворачивается. —Кто?—С некой враждебностью относится с данному визиту парень. —Почему так грубо?—Наигрывая разочарование произносит Скарамуш, даже немного выдыхая и поднимаясь из за кустов,—Я думал, приду незаметно.—Сяо немного удивляется, но старается держать себя, в особенности своё сердце в руках. —Но для чего?—Успокаивает себя сидящий пионер, пока рядом с ним плюхается его причина сбитого дыхания. —Просто так, хочется мне, понимаешь?—Сяо не понимает рядом сидящего, поворачивая голову к тому и поднимая одну бровь, тот максимально выражает своё искреннее недоумение, а Скарамучча хихикает себе в руку, больно-уж рассмешило его это выражение лица. Этот смех пробивает сердце насквозь, врывается без стука, и Сяо спешит прикрыться чёлкой своих непривычно покрашенных волос, парень рядом это замечает и недоумевает: —Ты чего это чёлкой прикрываешься? Словно влюблённая девчёнка.—Смеётся Скарамуш, это явно была шутка, которая берёт заживо и Сяо старается успокоится. Он резко опускается, касаясь руками водной глади, нарушая её покой, быстро умывается и поднимает голову, немного намокшие, передние пряди свисали одной массой. —Да так, умыться хотелось.—Заметно хмуриться пионер. —Да ладно тебе!—Пихает Скарамучча плечо рядом сидящего,—впрочем, я пришёл сюда по одной причине, но раз-уж ты тут, то я-бы хотел пригласить тебя присоединиться.—Сяо заинтересованно поворачивается и сверлит Скарамуччу взглядом, пока тот резво пододвигает что-то ногой, что-то не самого маленького размера скользило по воде, точно известным фигуристам, которых пионер не раз видел по телевидению. Парня это, очевидно, заинтересовало и тот подвинулся ближе, наблюдая..лодку? Откуда? Он этот вопрос задать не успел, ибо Скарамучча сразу же перебил его. —Полезай-ка, отказы не принимаю.—Заявляет парень и резко спускается с мостика, лодка немного качнулась, сразу же в ней оказался Сяо, немного нервно втягивая воздух сквозь зубы, тот оглядывался вокруг. —Видишь во-о-он те лилии?—Скарамуш тянет указательный палец в сторону,—Я хочу доплыть именно туда!—Воодушевлённо парень хватает вёсла и с усилием толкает лодку, позже немного подумав, похоже, тот пришёл к выводу вкладывать меньше усилий, пусть не так быстро, зато гораздо легче. Путь продвигался в напрягающей тишине, Сяо взглатывает и поднимает свой взор выше, глядя в глаза рядом сидящему, который уже засмотрелся на цветы, кажется, они совсем близко. Безмолвная, немного зеленоватая, но тем-не-менее, всё ещё прозрачная речка, от единой капли тревоги может начаться цунами, будто прямо сейчас всё выйдет из под контроля и его чувства накроют обеих с головой. Но так и ничего не происходило, они совершенно размеренно плыли по течению, Скарамучча иногда с усилием заводил вёсла чуть в другую сторону, создавал полукруг, и тут-же инструмент врезался в водоём, заставляя капли немного подлетать вверх и падать где-не-попадя, от последней тот даже зажмурился, ибо полетела она прямо в лицо. —Странный ты какой то в последнее время, прикрываешься постоянно, особенно от меня.—Задумчиво произносит Скарамуш, откладывая вёсла и расслабляясь, они подплыли достаточно близко, а потому можно было позволить течению понести их самостоятельно. —Тебе показалось.—Складывает руки на груди Сяо и отводит взгляд, он вылавливает лилию теми-же, немного растерянными, янтарными глазами, старается сосредоточиться на белоснежных лепестках, на немного розоватую изящность растения, увы, или даже к счастью, вместо красоты лилии в голове всплывал лишь образ рядом сидящего пионера, он синей волной заставляет уйти из реальности, за руку отводит назад, шаг вперёд постепенно превращается шагом глубже в мысли. —Мм..да? А мне кажется, что ты вечно о ком-то думаешь, кто же эта счастливица?—Спрашивает Скарамуш и вылавливает одну из них,—Она точно будет рада такому подарку.—Заключает пионер, передавая цветок в руки Сяо. Парень даже немного расстраивается, рядом сидящий вряд-ли будет в восторге, если тот раскроет всю правду, в конце-концов, Скара парень, их не примут. Пионер ни словом не обмолвился, лишь закинул ногу на ногу и принял лилию, будет считать—что это подарок от Скарамуччи лично. —Или я прогадал? Будет довольно грустно узнать, что такому красавцу никто не нравится.—С наигранной грустью берёт вёсла в руки Скарамуш, от комплимента щёки Сяо немного краснеют, и с этим нужно срочно что-то делать. —Давай теперь я.—Предлагает парень, уже протягивая руки вперёд, и с лёгкостью получая "заветный" инструмент. Тот с некоторым усилием ведёт лодку, старается быстрее, пока Скарамучча всё продолжает свой монолог. —Мм..даже не знаю, может, я смогу угадать?—"ни за что не угадаешь" пронеслось в голове у Сяо, пока сам он упрямо молчал, двигая вёслами что есть сил. И таким образом время утекает сквозь пальцы, пока парень, сидящий рядом, без умолку тарахтит, перебирая имена почти всех девчонок в отряде. —Может быть Юнь Цзинь?..Или..—Они всё ближе к берегу, а Сяо становится всё сложнее слышать, как на протяжении 20 минут пионер, что нравится ему, перебирает имена других людей, в попытке хоть чьим-то именем пробить его сердце, в то время как парень всё с новым словом больше удостоверяется в том, что он бесповоротно влюблён, причём так глупо, как впринципе и эта вся ситуация. —Мм..—Чуть досадно мычит Скарамуш,—Слишком скучно..вот прямо никого, может быть..—Сяо ожидает любую, до смешного неправильную догадку, но следующее заставляет ноги немного подкоситься и занервничать. —Может быть, тебе парни нравятся, а, Сяо?—подшучивает Скарамучча, но тут-же становится более серьёзным, замечая реакцию друга.—Ты случаем не педик?—Уже более серьёзным тоном произнёс парень. Сяо взглатывает комок нервов и смотрит на мигом повеселевшого юношу. —Чего ты это так напрягся? Я же шучу! — Посмеивается Скарамуш. —Ну..на деле..—Впервые что-то говорит парень, из за чего плечи Скарамуччи немного вздрагивают, скорее всего, от неожиданности. Парень сам отрицал, что Сяо достаточно привлекателен, особенно привлекателен ему. Скарамушу сложно признать, чего он хотел-бы получить от пионера, и он спешит сразу перебить Сяо, вспоминая о своей догадке. Скар резко встаёт и тянет за собой парня, также не забывая про лилию, конечно-же. —Знаешь, я заметил тут кое что, и мне кажется...—Парень двигается в точном направлении дерева груши и тянет руку в сторону куста пахучей сирени, резким движением отодвигая её. Перед ними привстаёт известная нами ранее картина, и Сяо закусывает губу, его руки немного дрожат, стало максимально стыдно. Скарамучча же берёт себя в руки, и тянется к карманам шорт друга, легко выудив оттуда ножик, открывает его. —У тебя ведь имя тоже на "С"?—Риторический вопрос, ясное дело, никто-бы не ответил, особенно кто-то такой, как Сяо. Парень и на обычные вопросы толком не отвечал. Скарамучча заставляет пионера сесть и убрать свои руки с коленей, чтобы тот не раздирал себе кожу ног, не замечая даже боли. Он крупно и заметно дрожит, не может найти воздух за эти считанные секунды, но продолжает завороженно наблюдать за действиями юноши. Нож под действием инерции врезается и "обвивает" вокруг буквы вторую половину сердца, она выходит даже не ровнее или кривее, можно сказать, очень похоже. —Наверное нас-бы осудили все, кому не лень, но ведь кто они, к чертям собачьим, такие нам?—Сяо недоумённо смотрит в спину Скарамучче, и тот будто чувствуя это, поворачивается и пододвигается ближе. —А я говорю о том, что-ты мне тоже нравишься, и я бы с удовольствием принял эту лилию от тебя.—Пионер пристально наблюдает за Сяо и видит ответ в его глазах, он будто слышит бешенное биение его сердца и довольно улыбается. —Ну-же, Сяо, поцелуй меня. По-взрослому.—И Скарамучча ждёт, близиться лицом, даже немного касаясь носом. Губы Сяо неуверенно накрывают чужие, пока руки немного придерживают второго за шею. Они оба совсем не умеют целоваться, но почему-то именно это поистине делает данный момент уникальным, незабываемым, то, чего они так долго хотели и ждали происходит, прямо сейчас, ни шагом вперёд или назад. Дышать становилось даже..легче, они будто понимают друг-друга с полуслова, а то и вовсе без слов, Сяо немного стесняется, но не спешит отстранятся и просить отойти в любое другое, укромное место, чтобы никто не увидел этого случайным делом. Он будто где-то набирается смелости, упрямо продолжает, что, признать, Скарамучче даже понравилось. Ради этих чувств оба готовы пойти на нечто запретное, такое вот внегласное правило столь "бессовестно" было нарушено ими. И не зря. Они дорожат этими прикосновениями, они живут этим исключением, в таком случае, не послать-ли куда подальше всех остальных? Об этом и задумывался Скарамучча, сминая губы Сяо и прижимая парня ближе к себе, он доволен, доволен как никто, ему любые лилии под ноги ложи, он будет глядеть лишь в самую дальнюю сторону, там, где шагнёт парень, там, где поселится знакомый голос и любимые локоны волос, непривычно окрашенных в зелёный, мелькнут на голубом экране неба. Водяные лилии всегда значили красноречие, непорочность, даритель просит довериться ему и обещает быть нежным и заботливым. Именно поэтому они делят этот цветок на двоих, с улыбкой разглядывают красивые лепестки, растение будто говорит: «В моей душе бушуют чувства.» И этим можно было сказать всё. Сяо обнимает парня и проходится руками по его волосам, а позже кладёт его голову к себе на колени, плетя венок из найденных совсем рядом ромашек. —Я тебя люблю.—Тихо, еле слышно, произнесённые только для Сяо три слова отбиваются в голове приятной мыслью, и он отвечает. —Я тоже, и очень-очень сильно.—Парень устраивается поудобнее и целует Скарамуччу в лоб, спокойно выдыхая. Воздух будто сам кричит: Наконец-то! И оба парня прикрывают глаза. Это утро точно будет лучшим в их жизни.