Вэй Усянь и Новый год в Гу Су

В одном живописном месте на горной гряде вдали от мирской суеты расположен орден Гу Су Лань, берущий начало у истоков древнего Китая. За прошедшие столетия деятельность ордена несколько поменялась, но незыблемыми оставались каноны, которым следовали его адепты. Во времена, о которых пойдет речь, на территории ордена был построен приют для юношей, оставшихся без семьи и крова, свернувших на кривую дорожку на жизненном пути. Мало кто хотел попасть на перевоспитание в это место, славившееся строгими порядками и тремя тысячами правил. Во главе клана стоял добродетельный Лань Цижень, ярый блюститель традиций, проповедующий путь самосовершенствования и духовной нравственности. Принимали в Гу Су детей с четырнадцати лет, на которых не смогли найти управы в менее уединённых и строгих заведениях, чтобы, исключив тлетворное влияние городской среды, оградить неокрепшие умы от распущенности и пагубных соблазнов, чтобы вернуть в общество обуздавших лихое начало мальчишек. Достигнув двадцатилетнего возраста, воспитанников отпускали в большой мир, обучив грамоте, нехитрому ремеслу и дав духовное наставление. Те же, кто проявил рвение и способности в самосовершенствовании, впитав знания и принимая жизненный уклад клана, становились адептами ордена, искусными воинами и просветителями. Увы, не все дети, попавшие под опеку ордена Гу Су, могли перенять учение наставников безропотно и смириться с новыми для себя порядками. Попадались среди отроков и такие, кто словно задался целью перевернуть мир с ног на голову, совершенно не поддаваясь праведному внушению.

***

Железная задвижка со скрежетом вышла из пазов, отпирая тяжелую дверь. Высокий статный юноша, щуря живые серые глаза от яркого солнечного света, переступил порог своей временной темницы. Он не выглядел изможденным или испуганным, просидев неделю в маленьком неуютном помещении на хлебе и воде. Разминая плечи и поясницу, глубоко вдыхая морозный воздух, юноша улыбался. По нему тосковали и его ждали, это ли не повод для радости. - Мы снова вместе, Цзян Чен. Бывший узник охнул, получив вместо крепких объятий подзатыльник. На его плечи опустилась теплая накидка, сопровождаемая ворчанием: - В следующий раз можешь не отделаться так легко. Учись держать язык за зубами и руки при себе. Но, вздохнув, признался: - Я тоже скучал, Вэй Усянь. Без тебя это место вообще напоминает заледеневший мавзолей. Ну всё, не липни ко мне, пошли завтракать. Вэй Ин без всякого стеснения повис на приятеле и вместе они направились в столовую, где в это время кормили приютских сирот. В аскетично оформленном помещении с длинными столами и лавками могло разместиться до тридцати человек. Сейчас оно было практически заполнено юношами в возрасте от четырнадцати до двадцати лет, разместившихся в негласных зонах, отведенных для первого, второго и третьего класса обучения соответственно. Хотя программа у всех была примерно одинаковой и группы составлялись исключительно по возрастному критерию, в последующие годы воспитанники только оттачивали полученные знания. Так, Цзян Чен сначала был в младшей группе, а теперь вместе с Вэй Усянем, прибывшим в «Облачные Глубины» только недавно, они ходили в среднюю. - А я смотрю, здесь всё по-прежнему. – Их встретила тишина с едва слышным шепотом и стуком приборов о тарелки. – Душевно, как обычно. Вслед за приятелем Вэй Усянь подошел к раздаточному столу со скудным выбором блюд и не удержался от горестного вздоха. Как же ему надоела эта пресная еда. Рис, вареные корнеплоды с постным маслом и соления. Добавив на тарелку с картофелем и фасолью пару круглых свежих лепешек, он всучил свой поднос Цзян Чену. - Займи нам места, я зайду с Сюэ Яном поздороваюсь. Не слушая возмущений собственному нахальству, он проскользнул на кухню через служебный вход. А Цзян Чен, груженый двумя подносами, пошел искать Не Хуайсана, третьего в их компании. - О, А-Чен, я уже заждался, - кивнул ему в знак приветствия приятель. Хуайсан сосредоточено разделял овощи на мелкие кусочки палочками, формируя из них ассорти, прежде чем вместе с рисом отправить себе в рот. – Почему ты один? А-Сянь потерялся по дороге? Цзян Чен только махнул за спину. В ответе не было нужды. Вэй Усянь словно вихрь пронесся через столовую и плюхнувшись к ним на лавку, потеснил соседа за столом. Он пододвинул к себе свой скудный завтрак, выкладывая на поднос небольшой мешочек и пару маленьких сосудов. - Ты же только из заточения и уже нарушаешь правила, - не смог промолчать Цзян Чен, наблюдая за его манипуляциями. Вэй Усянь в это время забрал одну из плошек с подноса Хуайсана, ссыпал овощи одной горкой в его тарелку. – Эй! – и вылил в освободившуюся тару масло-чили из пузырька. Следом добавил черный густой соус из другого и сверху посыпал красным порошком. - Приятного аппетита, - сложив руки в молитвенном жесте Вэй Усянь схватил палочки и макнул фасоль в сотворенный соус. – Ну хоть подобие съедобной еды. Друзья без приглашения последовали его примеру, сдабривая овощи из собственных тарелок. - Неплохо, но слишком остро, - прокомментировал Цзян Чен. Не Хуайсан полил соусом свой рис и покивал, соглашаясь сразу с обоими. Утолив голод Вэй Усянь решил узнать новости, но стоило открыть рот и поинтересоваться как с соседнего ряда его отчитал один из старших учеников за праздные разговоры. Пришлось дожидаться, когда они выйдут на улицу, чтобы без лишних ушей пообщаться. До первого урока оставалось немного времени. Стоило им оказаться снаружи, как Вэй Усянь развернулся к приятелям. Заложил руки за голову он зашагал спиной вперед, буравя их пытливым взглядом. - Вэй Усянь, у тебя глаза на затылке? Иди нормально. О том, что скоро Новый Год заговорил Не Хуайсан, считавший этот праздник таким же значимым как собственный день рождения. Вэй Усянь даже остановился, осознав. Ведь и правда, в это время года, когда холодно и снег под ногами, когда вокруг взгляду не на чем зацепиться, люди отмечают один из самых важных и ярких событий. Он робко улыбнулся, неужели получится почувствовать ту атмосферу, когда рядом пусть не семья, но близкие друзья, когда веселье и вкусная еда, шум и смех? И ему не придется наблюдать со стороны, завидовать и кусать губы, чтобы не расплакаться от обиды, что не досталось ни внимания, ни подарков? Хотя ему ничего и не нужно, просто не быть одному вполне достаточно. За свои семнадцать лет Вэй Усяню не довелось отмечать Новый год. Ну, возможно в глубоком детстве, когда живы были родители, но их он лишился в пятилетнем возрасте. Сам, без родственников он выживал в городских трущобах пока его не изловили словно маленького дикого зверька и сдали в детский дом. Там Вэй Усянь пробыл меньше года, когда его перед Новым годом вроде как взяла к себе приемная семья. Но оказалось, что кто-то допустил ошибку и ребенка развернули обратно, не пожелав видеть за новогодним столом. И пока он возвращался, переезжая с места на место, все самое интересное пропустил. А потом его переправили в другой приют, оказавшийся настолько бедным, что сиротам праздник был не положен. Когда приют расформировали, Вэй Усянь попал в новый город, в новый сиротский дом, откуда одна семья взяла мальчишку «на испытательный срок». Их родному сыну идея не пришлась по душе и Усяня вернули обратно после драки детей. Забрали в аккурат в канун Нового года, но в качестве наказания за плохое поведение в доме уважаемой семьи Вэй Усяня продержали взаперти две недели, изолировав от остальных детей. И неудачливые стечения обстоятельств продолжали его преследовать из года в год, лишая возможности повеселиться в лучший день в году. И вот три месяца назад он сменил приют на заведение воспитательного типа для трудных подростков. И пусть здесь тоже не все гладко, но у него появились друзья. Этот Новый год станет особенным. - Вы, похоже, забыли где находитесь, - поспешил спустить их с небес на землю Цзян Чен. – Праздное веселье в Гу Су? Неужели думаете, что нам светит хоть какое-то послабление правил в связи с Новым годом? Не Хуайсан заранее расстроился. А Вэй Усянь задумался, нахмурившись. - А как в прошлом году было? - Я попал сюда только полгода назад, когда мне пятнадцать исполнилось. – Грустно ответил Хуайсан. - Кстати, а чего тебя к трудновоспитуемым определили? – Заинтересовался Вэй Усянь. Так уж получилось, что до этого момента Цзян Чену хватало деликатности не спрашивать за что его сюда, а Вэй Усяню хватало новых впечатлений. А теперь к слову пришлось. – Ну, если конечно, твои неуспехи в учебе не считать преступлением. Ты хоть сдал эссе, которое должен был наставнику Сяо? Не Хуайсан хмыкнул, перебирая пальцами самодельное украшение на запястье. Он вообще любил все блестящее и изящное, а сам слыл тихим трусоватым парнем, не доставляющим проблем. - Я сам попросил о переводе. Мой старший брат Минцзуэ здесь. Уже пять лет. Он отличается буйным нравом и «Облачные Глубины» его единственная альтернатива ссылке в какое-нибудь совсем уж нехорошее место. Меня к нему не пускают. Но я найду способ с ним встретиться, даже если мне придется овладеть боевым искусством и вступить в адепты ордена, - с отвращением добавил он. Вэй Усянь похлопал его по плечу. - Лучше давай разузнаем где его держат и сами организуем вашу встречу. Чтобы не ждать годы напролет. Цзян Чен скептически хмыкнул, но не сказал ничего против. Сам он жил в этом приюте с четырнадцати лет, когда в пожаре лишился обоих родителей. Его старшая сестра осталась в Юньмене работать, живя на попечении у родни матери. А его за скверный характер тетка упекла сюда на перевоспитание. Вот уже третий год перевоспитывают, но должного уровня смирения в молодом господине Цзян пока не наблюдалось. И хотя на головы отказавшихся от него родственников Цзян Чен призывал все возможные кары, сестрицу Яньли он обожал, признавая своей единственной семьей. Ну и этих двух балбесов подпустил к себе, сам не понимая, как так получилось. А вот, оказывается, даже не знал, что у его друга есть брат. А он им о Яньли почти сразу разболтал. После чего навязчивый Усянь объявил, что всегда мечтал о любящей сестрице, и значит они теперь братья, и сестра у них одна на двоих. А-Ли внезапному брату почему-то обрадовалась и теперь в письмах обязательно передавала привет А-Сяню, неизменно просила их заботиться друг о друге и беречь от неприятностей, пока все они не воссоединятся под одной крышей. - Кхм, ладно, давайте вернемся к Новому году. Раз уж я единственный, кто в курсе традиций Гу Су Лань, то я вам расскажу. Вэй Усянь и Не Хуайсан уставились на него выжидающе. Цзян Чен молчал. - И? – не выдержал Усянь. - Все просто, в ордене не празднуют Новый год. – Развел руками Цзян Чен. – Избранные ходят в храм, где поют молитвы и принимают пожертвования от верующих. А приютским положен скромный ужин с парочкой мандарин в честь праздника. Вот и все отличия. - Почему-то мне кажется, А-Чен, что ты упускаешь несколько деталей, - высказался Не Хуайсан. - Да, братец, любовь к подробностям это не твое. Нам нужен источник понадежнее. Тот, кто все эти их обычаи по пунктам распишет. Ведь нужно понимать, что менять, чтобы получилось весело. Нам нужен Лань Чжань. *** Поговорить с самым прилежным воспитанником Облачных Глубин оказалось задачкой не простой. Помимо того, что Лань Ванцзи парень не из разговорчивых, так и просто заставить его себя выслушать было трудно. И упрекнуть Вэй Ина в малом старании никто бы не смог. На уроках Лань Ванцзи игнорировал все его записки, на тренировке по боевым искусствам трудно было не то что завести разговор, но и подойти ближе чем на расстояние острия меча. В спарринге они даже несколько увлеклись и сломали учебное оружие. Наставник грозился всыпать Усяню бамбуковой тростью, но внезапно заговорил Ванцзи, подтвердив его слова, что это произошло во время поединка и без злого умысла. Учитель еще сомневался, но когда лучший ученик предложил наказать себя вместе с спарринг-партнером, побледнел и о наказании больше не упоминал. Хорошо быть Ланем, когда за тобой целый орден. На ужине в столовой Вэй Усянь лежал уткнувшись лбом в стол, в то время как Не Хуайсан вымакивал остатки намешанного соуса мякишем хлеба, а Цзян Чен с убийственным лицом цедил заваренный травяной чай, мечтая о баоцзы с пастой из красной фасоли, приготовленных сестрицей. - Если окажется, что вместо уроков мы должны будем весь день читать молитвы, медитировать и разучивать новые правила, я лучше босым по снегу сбегу с горы. Я хочу попробовать вино, посмотреть фейерверки. Что еще делают на Новый год? Цзян Чен пожал плечами. Его праздники закончились со смертью родителей и скудность местных обычаев, казалось, вполне устраивала. - У меня есть немного денег. Сестра шлет вместе с письмами, хотя и говорил, что мне покупать нечего и лучше бы на себя тратила. Можем сбежать и попробовать добраться в город у подножия. Вздохнув, Цзян Чен отставил почти полную чашку. Горьковатый напиток без сладостей ему в горло не лез. - Нет, - возразил Не Хуайсан, когда увидел блеск в глазах Вэй Усяня. – Нет, мы никуда не пойдем. Нас поймают, изобьют дисциплинарным кнутом, а потом разведут по одиночным холодным кельям и запрут на месяц думать о своем поведении. И я помру от тоски. - Ладно, мы не будем действовать так грубо. Нужно разработать план. Здесь хорошее место, всего-то нужно оживить атмосферу. Доверьтесь мне, – резко воспрял духом Вэй Усянь. Не Хуайсан закусил губу, решаясь. - Ты думаешь, что, поговорив с Лань Ванцзи, сможешь придумать как обойти правила Гу Су? – Получив уверенный кивок, Хуайсан признался, кроша нервным движением остатки хлеба: - Ты найдешь его на источниках в северной части ордена. Он каждый вечер медитирует в час собаки и потом заканчивает там. Вэй Усянь пробрался по едва обозначенной тропе к источнику, о котором рассказал Не Хуайсан. Замерев под укрытием деревьев, он устремил взгляд к воде, туда, где застыла человеческая фигура. Тусклый свет фонарика на камне отбрасывал блики на тело белокожего юноши, выхватывая из тьмы отстраненное лицо, закрытые веки, плотно сомкнутые губы. Подобравшись вплотную Вэй Ин опустил пальцы в воду и отдернул руку, ощутив насколько же она холодная. Он присел возле аккуратно сложенной одежды, терпеливо дожидаясь пока Лань Ванцзи закончит. Вэй Усянь завороженно пронаблюдал как дрогнули ресницы на фарфоровом лице, а бледные губы испустили тихий вздох. И вот золотисто-ореховые глаза смотрят на него в упор, черные дуги бровей чуть сходятся на переносице. Никакого удивления либо замешательства, легкое недовольство чужим присутствием и все. Не даром говорят, что лучший ученик Гу Су лишен эмоций. - Снова ты. Уходи. - Эй, не прогоняй меня, Лань Чжань. Я преодолел этот путь в темноте и холоде только для того, чтобы ты поделился со мной мудростью. На его слова Лань Ванцзи не отреагировал, так и продолжая стоять по пояс в воде. Глядя на него Вэй Усяня дрожь пробирала. Он спешно подхватил нижние одежды, протягивая владельцу. - Прошу тебя оденься поскорее, иначе простудишься. – И добавил, когда это не возымело действия. - Болеть в канун Нового года плохая примета. А согласно писаниям ты даже лекарства не примешь, иначе накличешь болезнь на весь следующий год. Подействовали ли его доводы, или же Лань Чжаню просто не хотелось стоять голым перед наглым нарушителем его покоя, но он медленно подошел и замер перед Вэй Усянем. Сообразив, чего от него ждут, Вэй Ин положил вещи обратно на камень и отступил. Оперевшись на руки, Лань Ванцзи подтянулся и одним слитным движением выбрался из источника на крутой каменистый берег. Наскоро вытеревшись, он за считанные минуты оделся. Вэй Ин не нашел в себе сил отвернуться, так и смотрел не моргая как тот сначала промакивал полотенцем тело и прилипшее к бедрам белье и надевал штаны, рубашку, зашнуровал сапоги и, наконец, набросил на плечи пальто. Молча, скупыми движениями, ни один мускул на лице не дрогнул, только мочки ушей пылали, наверное, от холода. Взяв фонарь, Ванцзи пошел по тропе обратно и Вэй Усянь отмер, наконец, поняв, что время уходит, а он еще ничего не спросил. - Послушай, может ты не разговариваешь с малознакомыми людьми, в конце концов, я только третий месяц в приюте. Но я хороший парень, можешь мне верить. - Я знаю кто ты, Вэй Усянь. За время твоего пребывания в Облачных Глубинах четыре раза был наказан. Дважды за неподобающий внешний вид, еще за дерзость преподавателю. – Он остановился, и Вэй Усянь, шедший за ним след в след, налетел ему в спину. – А в последний раз при попытке покинуть без разрешения территорию ордена, ты оказал сопротивление и ударил дежурного. За что был заперт на неделю под замок. Вэй Ин присвистнул. - А ты обо мне наслышан. – Лань Ванцзи отвернулся и размеренным шагом пошел дальше. Вэй Ин его нагнал и пристроился рядом, стараясь идти в одном темпе. – На самом деле глупо получилось. Я просто хотел полюбоваться луной. - После отбоя. - Луна глубокой ночью много ярче. - Ты забрался на крышу. - Оттуда такой замечательный вид. И я уже спускался, когда меня заметили. Я спрыгнул во двор, хотел объясниться, а меня схватили, грубо дернули, чуть куртка не треснула. Я поскользнулся и замахал руками в попытке вернуть равновесие. А он подставился, получив по уху. Это был несчастный случай. - Глупо. Вэй Усянь не понял о чем Лань Чжань – о его рассказе или о ситуации в целом, и только пожал плечами. Что делал на крыше, тому знать не обязательно, а как поймали его он не солгал. - Лань Чжань, у меня к тебе очень важный вопрос. Тот скосил на него взгляд недоверчиво. Вэй Ин закивал, давая понять насколько серьезен. Не понятно что смягчило сердце правильного Ланя, но шаг свой он замедлил. Вэй Ин принял это за разрешение продолжить. - Так вот, я здесь недавно. А до Нового года остались считанные дни. Расскажи чего ждать. - В библиотеке есть трактат о традициях нашего ордена. - Хм, здорово, конечно, но может ты мог бы вкратце, своими словами поделиться? К тому же ты очевидец. Сколько лет уже здесь? Четыре? Пять? Что подают на праздничный ужин? А в город нас отпустят? На фейерверки посмотреть, потанцевать. Или все пойдем в храм и там уже оттянемся? Почему-то взгляд Лань Ванцзи стал почти испуганным. - В ордене отмечают Новый год. Но скромно. - Ага, все же вы здесь не совсем оторваны от мира. А как? - Устраиваем большую уборку. А после по территории устанавливают флаги. Ученики помогают лепить пельмени с тушёными овощами и сладкой пастой. В храм пойдут наставники и адепты ордена, и только несколько сирот, кто усердно учился и добился успехов. Днем в канун Нового года туда приезжают миряне, старшие ученики показывают представление, играя на традиционных музыкальных инструментах. Это красиво. Вечером званый ужин для воспитанников, которым директор дает напутствие на следующий год. Преподаватели провожают год отдельно. Спать разрешается пойти на час позже. Но из комнат можно увидеть как в полночь запускают в небо огни в долине. Так говорят. Я не видел. - Вряд ли на самом деле с такого расстояния что-то можно рассмотреть. Подожди, это что – всё? - Всё. - А как же танцы, песни, фейерверки? Для сироток, что же, музыка не предусмотрена? - Шуметь в Облачных глубинах запрещено. - Но ведь это же неотъемлемая часть праздника! Смех, шествие с драконом, много вкусной еды. И, ты когда-нибудь пробовал вино? Я слышал Цайи славится своей «Улыбкой Императора» и в новогоднюю ночь на рыночной площади разливают этот божественный напиток. - Такого не будет. - Большое упущение. - Мы пришли. Доброй ночи. – Обозначив кивок, Лань Ванцзи ушел к себе, во внутренние покои, где, как знал Вэй Усянь, ночевали члены клана Лань и уважаемые наставники. Сам он задумчиво направился в общежитие, где делил комнату с Цзян Ченом. После разговора с Лань Чжанем он только еще больше уверился в своем желании устроить незабываемый праздник. Такой, чтоб даже эту ледышку проняло.

***

Не Хуайсан сидел в комнате друзей на полу, слушая безумные идеи Вэй Усяня и кивал время от времени. А-Чен, напротив, отметал все предложения, которыми фонтанировал А-Сянь. Чем того так воодушевил ледяной идол? - Ладно, давайте подытожим, - вздохнул Вэй Усянь, оседлав стул, он вертел один из десятка исписанных за вечер листов. Не Хуайсан изобразил крайнее внимание, борясь со сном, обняв подушку. Цзян Чен лежал на своей кровати, перебрасывая из руки в руку мячик, набитый зерном тканный мешочек, что ему смастерил Вэй Ин. - Дракона мы изготавливать не будем: мало времени, нет материалов, какое, вообще, шествие внутри ордена? Ладно, забыли. Переодеваться в танцовщиц – просто плохая идея. Эх, жаль, что у нас здесь совсем нет девушек. Еда, нормальная, не кроличья. Можно из кролика, я о мясе, кто не понял. – Хуайсан кивнул, давая понять, что жаркое из крольчатины предел мечтаний. – Я могу поохотиться, даже в приделах Облачных Глубин есть дичь. - Тебя поймают и Новый год проведешь в одиночке, - лениво прокомментировал Цзян Чен. - Эй, побольше веры в меня. Я незаметно. Но нужны будут лук и стрелы. Я меткий, по мишеням все в десятку бью. - А-Сянь лучший. - Спасибо, Хуайсан. Твоя поддержка греет сердце. - Даже если подстрелишь, то как готовить будем? Ты же не думаешь, что тебе разрешат подать на стол вегетарианцев мертвечину? Вэй Усянь вздохнул, в ворчании А-Чена был резон. Но поразмыслив, нашел решение. – Лань Чжань сказал, что в Облачных Глубинах принято всем приютом лепить цзяоцзы - Да, в прошлом году я тоже лепил. Часть пельмешек забирали в храм для подношения, но их столько, что ели еще неделю после наступления года. – Цзян Чен скривился. – Терпеть не могу эту возню с тестом. Оно липнет к рукам, мука пачкает одежду. Один умник бросил в меня тестом, попав в волосы. - Он хоть жив после этого остался? – сложив подбородок на спинку стула уточнил Вэй Усянь. - Я бы с радостью переломал шутнику ноги, но нас растащили раньше. Кажется, я того парня больше в приюте не видел, - меланхолично поделился Цзян Чен. - Постарайся в нынешнем году придержать свой темперамент. Мы должны быть максимально незаметными, и не привлекать внимание сколько возможно. – Сделав пометку в листе, Вэй Усянь объявил следующую задачу. – Как нам протащить вино в орден? - Ты серьезно думаешь, что это возможно? Прямой запрет, словесным наказанием не отделаться. Никто не захочет подставляться. Да и денег у нас нет. - Деньги есть у меня. – Напомнил Цзян Чен. – Найдешь способ – я оплачу. - Как бы нас плохо не кормили, но провизию пополнить им придется, тем более перед праздниками. Нужно узнать кто и когда пойдет. Так что накидаем список, что нам понадобится. Я найду способ это пронести. Не Хуайсан, ты пишешь новогодние пожелания. Цзян Чен, - названый брат скосил на него глаза, - ты рабочая сила. Не влезай в драки, сам тоже не покалечься, ты на подхвате. Вэй Усянь успел увернуться, когда ему в голову запустили мячиком. Через час хохочущую троицу пришел разгонять по постелям дежурящий в общежитии адепт. Было глубоко за полночь.