То, что согревает

      Дождь стучал в окна хрущёвок. До ниточки промокли те, кто находились на улице и не имел при себе зонта или рядом места, где можно было укрыться от воды. Ноябрь, он такой, дождливый, пасмурный. Тучи затянули небо, словно табаком. Под шесть вечера темнело уже раньше.       Резиновые сапоги не спасали от глубоких луж. Зонтики некоторых уносило ветром. Шарфы больше не грели. Повезло тем, кто сидит дома в тепле у камина или в крайнем случае под пледом у батареи, у тепловентилятора или на кухне поджав к себе ноги и глотая гарячий чай.       А некоторых даже чай не грел. Сколько бы чайник не стоял на плате, сколько бы не пищал, этого тепла не хватало на тело сероволосого парня. Руки оставались холодными, батареи не грели, пллед тоже. Пальцы слегка подрагивали, когда прикасались к чашкам. Пальцы касались гарячего чайника в надежде согреться, но это, опять же, не помогало. Холодно, тоскливо на душе. Наконец заварив себе чаю парень сел на подоконник наблюдая за видом из окна. Пришлось протереть слегка запотевшее стекло, чтобы лучше развидеть пробку на главной дороге.       Говорить не с кем. Никого кроме него дома не было. Даже котёнка, которого можно было бы прижать к себе и может, хоть слегка согреться в меху пушустика. Однако, долго так Кнайф не просидел. В масляной скважине входной двери послышалась какая-то суета. После дверь отворилась. Кто-то зашёл в дом, но парень не обратил на это особого внимания.       Девушка же оставила свой мокрый зонт у входа, понимала с себя промокшую одежду. –Господи! Как же там холодно! Кнайфи, ты где?–Стёрка зашла в комнату неопрятно кинув на кровать кофту. Натянула на себя домашнее худи и уставилась на того, кто казалось не подавал признаков жизни.       А тот и пошевелиться не вздумал. Не приветствия, не вопросов о том, как прошёл день. Кнайф лишь отложил полупустую кружку с чаем и внимательнее уставился на капли дождя. Тут он наконец решил подать знак, что слушает собеседницу. –Привет, Стёрк,–Больше он из себя выдавить не смог. Поглубже залез в и так тёплое одеяло. Его подруга лишь в недоумении глянула на парня. –Тебе холодно? Хм, хотя, дома холодно тоже. Это мне с улицы нормально то, а ты тут сидел всё время.       Девушка подошла к подокконнику, где сидел Кнайф, и тоже залезла насильно отобрав у него часть одеяла. Тоже укуталась. Решив, что особо мелочиться не хочет, подвинулась к парню и приобнял улеглась ему на плечо.       И тут Кнайфи стало тепло. Казалось бы, девушка только с улицы, волосы ещё не высохли, щёки ледяные, но они так согревали сероволосого, заставляли неслабить лицо и тоже приобнять подругу. Так тепло становилось на душе от прикосновений беловолосой.       Так не согревал даже алкоголь. Даже вино по вечерам. Это было что-то из совершенно другого мира, что-то несуществующее для всех остальных, ведь приляг она на плечо кому-то другому, он бы оттолкнул её обосновав тем, что та ледяная. Но Кнайфу было тепло. Он ещё больше укрыл подругу и себя. Оба наблюдали за грустными тучами, которые отдавали своё настроенвсем в этом городе, казалось, кроме Кнайфа со Стёркой. Им друг с другом хорошо, это ничего не изменит. И девушке удалось согреть даже такую холодную натуру как Кнайфи.