Йо-хо-хо и бутылка рому!

«Испаньола» встала на мель. Джим с кровоточащей раной выбрался с корабля и быстрыми шагами направился на сушу. Парень был уверен в свей памяти поэтому пошел к двуглавому холму, надеясь увидеть восточную речушку впадающую в бухту капитана Кидда. Тем временем наступали сумерки. Последние лучи солнца меркли, становилось холоднее. Ускорив шаг Джим обогнул край холма и перешел речку вброд. Пройдя почти 15 ярдов вслепую, через ветви стал виднеться тусклый свет. Не то гудение, не то мычание разрезало темноту. Парень чуть оробел и тише прежнего отправился к свету раздвигая густые ветви.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо и бутылка рому!

Пей, дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо и бутылка рому!

…

Знакомая песня слышалась все отчетливей. Но голос что пел был не громкий и грубый, который обычно бывает у пиратов, а звонкий и нежный, что возможно принадлежит девушке. Джим удивился и замер прислушиваясь. Пение дурманило его и он подкрался ближе и наклонился на слабые ветви, чуть ли не всем лицо заглядывая на опушку. И верно. На длинном бревне видела девушка. Тусклый свет озарял ее спокойное лицо. Губы все еще шептали «Йо-хо-хо и бутылка рому». Волосы были черные как смоль, блестели и лились водопадом по оголенной спине. Лазурные глаза казались темнее самой ночи, но сверкали светом от костра. Белые, фарфоровые руки вырезали что то из дерева ножом. Весь вид показывал ее хрупкость и невинность. Она была похожа на принцессу, что хранилась всю жизнь за стеклом. Джим очарованный красотой которую она излучала, наклонился чуть вперед отчего ветки треснули, а парень оказался прямо перед изумленной девушкой. Она инстинктивно отпрыгнула назад держа блестящий нож перед собой. Джим медленно поднял руки сдаваясь. Девушка опустила нож но дистанцию не сократила. — Кто ты такой? — почти пропела красавица и от этого юный Джим смутился. — Я Джим Хокинс…-- ответил он. Незнакомка шевелила губами повторяя имя. — Ты пират? — она присела на бревно вновь. — Ты пришел мстить? — голос ее дрогнул. — Нет, я не пират, мы... Мы просто ищем сокровища здесь, — он сказал это ниже чем хотелось. — А как твое имя? — Джим спросил это осторожно, будто совершает роковую ошибку. — Николь, э-эм, Николь Тёрнер, — она чуть задумалась над своей фамилией, и порозовела вспомнив что доверять нельзя никому. — Откуда ты такой Джим? Из-за моря? — Николь наклонилась ближе и заметила порванную одежду на плече и свежую кровь. — Да я из Англии… — Николь внимательно слушала его, и хмыкнув достала из стоящей рядом корзины длинный лоскут белой ткани. — Садись, и раздевайся, — девушка двинулась. Джим удивленно и смущенно посмотрел на нее, но все же догадался о намерениях. — Не стоит, она мне совсем не мешает, — он дернулся и кивнул в сторону плеча. Хмурясь она все же усадила его. — Надеюсь мне не придется раздевать тебя, Джим Хокинс? — Джим в который раз смутился, а девушка шлепнула себя по губам за такие слова, и чуть прикрыла лицо тканью в руках. Уши ее были розовые. Их смущенные лица освещал тлеющий костер. Ночь стала светлее, ведь наконец вышла серебренная луна. Джим все же снял свою рубашку, тут же съежившись от стыда и холода. По телу прошла неприятная дрожь. Девушка потеплее укуталась в шкуру, чувствуя себя виноватой что заставила парня раздеться. Да и Джим не промах. За последние дни он не только духовно возмужал. Плечи стали толще, появились первые намеки на пресс, да и в целом стал выше. — Нужно перевязать тебя поскорее, — тихо сказала она смущенная всей ситуацией. Парень незадачливо кивнул. Теплые руки Николь дотронулись до холодного плеча и дрожь вновь прошлась по его телу. Только теперь она вызвана прикосновениями. Николь оборвала большой кусок ткани, затем кусок поменьше, и намочила его водой из глиняного сосуда. Аккуратно, боясь причинить боль, она нежными движениями промакивала рану. Пара слушала громкий и быстрый стук своих сердец, на одном коротком дыхании. Ох, как бабочки порхали в животе у подростков в тот сладкий момент. Никогда они не ощущали такого. От каждого потрескивания тлеющего костра Николь вздрагивала и оборачивалась. Аккуратно она обматывала вокруг его плеча тонкую ткань, наслаждаясь каждым случайным прикосновением. Вот наконец девушка завязала заветный узелок, и сразу убрала уже ледяные пальцы. Джим быстро накинул на себя рубашку. Руки были словно деревянные. Николь потерла ладонь о ладонь, и схватив тонкую деревяшку начала махать на костер, дабы разжечь его. Хокинс присоединился к занятию не смотря на свое смущение. Все попытки остались тщетны. — Николь, — Джим произнес ее имя с таким неподдельным наслаждением, что тепло в животе снова вернулось к девушке. — Пойдем со мной, у нас лагерь, недалеко, — он указал рукой вперед. — Там тепло… и еда… — Николь ущипнула себя под шкурой. — У меня тоже есть куда вернуться, — тихо молвила она. — Возьми, Джим, — девушка стянула с себя шкуру и протянула юноше. — Тебе идти еще далеко, а мне немного. Я не замерзну и у меня есть еще шкура… — она тепло улыбнулась, кинула ему в руки вещицу и не дожидаясь ответа, схватила корзины и шмыгнула в куст. — Прощай, Джим Хокинс… — послышались быстро удаляющиеся шаги, и ели слышное всхлипывание. Джим дал себе пощечину за то что оставил девушку без шкуры. Но как было ей возразить? Она так быстро убежала. Юноша поглядел на уже затухшие угли, накинул отданную шкуру и почему то почувствовал сладкий запах роз. Снова покраснев он быстрым шагом сошел с опушки и направился к частоколу. Все в его голове не унимался образ Николь. То ее белоснежная спина с чуть выпирающими лопатками и волосами льющимися водопадом. То ее мимолетная улыбка, и даже на плечах он стал ощущать ее нежные руки. Хотя на самом деле подушечки ее пальцев были немного огрубевшими, что означало ручной труд. И костяшки сильно видно, что еще раз доказывает ежедневную работу, но опровергает костлявость. «Они изящны» — так думает юный Хокинс. Но ему сейчас стоит думать не о прелестях чудесной Николь, а о том что ждет его по прибытию в частокол…