Мэтч!

      Лиза ненавидит Новый год — по большей части потому, что его в который раз уже не с кем отмечать, — ненавидит приложения для знакомств — потому что ни черта в них не понимает, — ненавидит свой идиотский «два-на-два» график в местной кофейне и, конечно же, ненавидит старую общагу секционного типа, комнату в которой она вынуждена снимать вместе с Виолеттой.       Арендовать что-то получше возможности нет — денег и так едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами, — так что Лиза просто моментами захлёбывается в ненависти к самой себе и фразе: «Девушка, сделайте экспрессо, пожалуйста».       Работу свою Лиза ненавидит тоже — как неожиданно! — и до сих пор искренне не понимает, как вообще судьба занесла её в чёртов общепит. Андрющенко с детства хотела связать свою жизнь со спортом: например, работать фитнес-тренером или хотя бы, прости господи, учителем по физкультуре… Однако травма спины (спасибо папе) и вывих коленного сустава (спасибо домашним тренировкам) сделали своё дело — и о спорте пришлось забыть.       Теперь единственная нагрузка на мышцы в жизни Лизы касается только её языка — в самом приличном смысле этого слова, — потому что: «У капучино вкус более кофейный, а у латте более молочный. Какой для Вас приготовить?»       А, ну ещё Лиза ежедневно тренирует пальцы — опять же, в самом невинном смысле, — когда на десять свайпов влево в «Тиндере» приходится один лишь свайп вправо.

***

      С «Тиндером» Лизу познакомила Виолетта — или просто Вилка — несколько недель назад. Всё началось с обсуждения Нового года: Вилка опрометчиво предложила Лизе тридцать первого числа завалиться на какую-то сомнительную вписку, а Лиза в ответ на это только глаза закатила да дверью балконной хлопнула (ведь в их своеобразной квартире это единственная дверь, которой можно хлопнуть; только аккуратно, а то и так всё на соплях держится!)       Виолетта тут же вышла за Лизой следом и, прикурив сигарету, заявила: «Ты такая злая, потому что тебя никто не…». Андрющенко в ответ прошипела лишь угрожающее: «Заткнись», — и отвесила подруге неслабый такой подзатыльник.       Вилка, конечно же, не сдалась: она ещё несколько дней ходила за Лизой хвостиком, уговаривая ту установить Тиндер, а в качестве аргументов использовала целых три утверждения.       Первое: я там вообще-то с Дашей познакомилась, а она крутая!       Второе: не обязательно ведь с кем-то трахаться, можно просто… Ай, блять, да молчу я, молчу!       И третье, самое главное: блин, Лиза, ну пожалуйста! Тебе что, сложно что ли?       Лиза в итоге сдалась — ну, а кто бы выдержал, в конце-то концов? — и установила это чёртово приложение просто для того, чтобы Виолетта от неё наконец отстала. Аргумент про знакомство с Дашей Лизу всё равно не удовлетворил, просто потому что с Каплан Вилку связывали крайне странные «недоотношения», основанные на сексе исключительно, а Лизу подобный вариант не устраивал от слова совсем.       Лиза в свои двадцать пять всё ещё по-детски мечтала о чуде, хоть и давно уже не верила в него — какой уж там секс, прости господи, — и всем своим наивным сердцем хотела найти человека, с которым можно будет играть на гитаре (Земфиру, желательно), пить латте с кедровыми орешками и, чёрт возьми, хотя бы раз отметить Новый год не в одиночестве.

***

      Большую часть времени заняло оформление профиля, потому что: «Нет, Лиза, ты не можешь загрузить туда фотографии, сделанные три года назад» и «Андрющенко, блять, никаких цитат из Мастера и Маргариты, ясно тебе?».       Виолетта в итоге просто отобрала у Лизы телефон, добавила несколько удачных, по её мнению, фотографий — хотя у Лизы их и так штук десять в общей сложности — и написала максимально банальное описание аккаунта.       Лизе это не понравилось: Лиза сама залезла в настройки, под насмешливый взгляд подруги поставила галочку на «Показывать только девушек» и указала возрастной диапазон (не старше двадцати восьми, ради бога).       — Ты же не лесбиянка, Лиз, — спросила тогда Вилка насмешливо.       — Из-за моего последнего опыта у меня предвзятое отношение к мужчинам. Запишешь меня к психологу или всё-таки поможешь с этим твоим Тиндером?       На это у Виолетты даже шутки не нашлось.       В итоге, с горем пополам, Лиза более-менее разобралась в этих современных технологиях: поставила себе какое-то крайне занудное описание профиля, в графе «Должность» честно указала, что работает бариста, и даже неловко смахнула вправо аккаунты целых трёх девушек!       Спустя пятнадцать минут бессмысленного чтения информации о незнакомых людях Лиза начала думать, что это была плохая идея, а после первого совпадения и сообщения: «Малыш, не хочешь встретиться сегодня вечером?))», — Лизе захотелось с разбегу удариться головой о стену.

***

      — Затягивает, скажи? — смеётся Виолетта, поправляя на голове короткую чёрную шапку. — Как успехи?       — Отвратительно, — бурчит Лиза, смахивая влево очередную анкету. — Люди либо глупые, либо думают исключительно о сексе. А чаще всего всё вместе.       Вилка смеётся в голос и подходит ближе; Андрющенко прижимается спиной к подоконнику, примыкающему к балконной двери, и устало прикрывает глаза.       — Зачем ты мне показала эту херню? Кажется, у меня теперь предновогодняя депрессия.       До Нового года остаются считанные дни, и с каждыми пролетевшими сутками надежда на какое-то невероятное чудо на глазах тает, словно приготовленный мамой оливье в детстве.       — Я тебе открою секрет, — фыркает Вилка, заглядывая в экран телефона. — Но люди и в жизни точно такие же… Я, например.       Лиза усмехается:       — Знаю, просто в таких приложениях это особенно сильно в глаза бросается.       — Ты безнадёжна, — бормочет Виолетта. — О, смотри, симпотная.       Лизу характерно передёргивает от последнего слова, и она даже глаза закатывает, а Малышенко, воспользовавшись ситуацией, нагло смахивает вправо последнюю анкету. На экране появляется дурацкое «It’s a match!» и предложение начать диалог; Лиза щурится и бросает на подругу озлобленный взгляд.       — Ну, и чё ты сделала? — шипит угрожающе, открывая ещё не знакомый профиль.       — Я? Ничё, — бормочет Виолетта напугано и головой крутит в разные стороны.       Андрющенко быстро читает описание и открывает фотографию; Вилка вновь заглядывает в чужой телефон.       — Красивая же, — сглотнув, выдаёт Виолетта. — И барменом работает. Будете вместе людей ненавидеть…       Лиза, не сдержавшись, смеётся, продолжая листать фотографии — а на последней поворачивает экран к Виолетте и улыбается широко.       Вилка даже присвистывает от неожиданности:       — У неё ещё и сплит… Слушай, а скинь мне ссылку, а?       Лиза показывает подруге кулак, и жест этот оказывается красноречивее любого ответа; Виолетта быстро-быстро кивает, делая шаг влево.       — Понял, — бормочет. — Я же так, на случай, если ничего не выйдет…       — Угомонись, — смеётся Андрющенко, открывая только что созданный диалог. — У тебя девушка есть.       — У нас свободные отношения! — выдаёт Виолетта, в который раз пытаясь рассмотреть что-то в чужом телефоне. — Ну, что там?       Лиза пытается набрать приветственное сообщение, но не успевает: девушка пишет ей первой. Андрющенко быстро пробегается глазами по тексту, расплывается в улыбке и поворачивает экран к Виолетте.       «Меня зовут Кира. Не люблю людей и общаться в интернете тоже не особо. Не хочешь встретиться?».       — Идеально! — Виолетта даже руками всплёскивает. — Соглашайся.       — Отстань, — фыркает Лиза. — Кстати, у меня есть вопрос.       — Могу видео показать…       Вилка смешно дёргает бровями и ловко уворачивается от очередного подзатыльника.       — Да блять, не такой вопрос, — Лиза смеётся. — Ты какого хрена в шапке по квартире ходишь, объясни мне?       Виолетта хмурится, поправляет на голове чёрную шапку-бини, из-за которой уши смешно торчат в разные стороны, и, с видом великого философа, поднимает вверх указательный палец.       А затем серьёзно выдаёт:       — У меня просто уши мёрзнут… Отвали.       Спустя несколько часов активной переписки с Кирой Лиза всё-таки соглашается на встречу — в основном благодаря уговорам Виолетты, конечно же. У Лизы несколько другой типаж, но Кира определённо красивая и вполне интересная, поэтому, ну, чем чёрт не шутит? Андрющенко отправляет какой-то глупый смайлик в ответ на место встречи, назначенное новой знакомой, затем для подкрепления эффекта пишет неловкое: «Ок. До встречи)» и закрывает Тиндер к чёртовой матери, пытаясь осознать произошедшее.       Завтра. В шесть. Небольшой китайский ресторанчик на центральной площади.       Твою мать.       Виолетта, глядя на растерянную подругу, только громко смеётся и заявляет, что Лиза сейчас похожа на кота, который ничего не понимает; Андрющенко в ответ бормочет неловко, что это её пожизненное состояние.

***

      Из квартиры Лиза выходит за час до назначенного времени, старательно игнорируя глупые подколы Виолетты и её дурацкое: «Меня, если что, дома не будет, так что не стесняйся», — сказанное напоследок.       Дальше — двадцать минут пешком до метро, «Ночные Снайперы» в еле живых старых наушниках и девять бесконечных станций в забитом людьми вагоне. К центральной площади Лиза добирается за пятнадцать минут «до» и ещё какое-то время глупо озирается по сторонам, пытаясь найти нужное место.       На улице постепенно смеркается. Щедро украшенная к Новому Году площадь вся светится и переливается, а из колонок играет какая-то новогодняя музыка; вокруг снуют люди с пакетами и подарками. Атмосфера праздника застигает Лизу врасплох, и она даже на пару секунд замирает, смешно щурясь от огромного количества гирлянд, развешанных на лавочках, проводах и заведениях, расположившихся по левую и правую сторону.       На удивление приподнятое настроение заставляет улыбаться чересчур широко; Лиза оглядывается и, пройдя чуть вперёд, наконец видит нужный ей ресторанчик. Рядом с ним находится знакомая кофейня — такая же есть возле Лизиного дома, — где готовят шикарный кедровый латте…       Лиза думает, что независимо от исхода этой странной встречи, нужно будет обязательно зайти за кофе.

***

      — Привет, — грубый низкий голос вызывает, по меньшей мере, удивление.       Лиза хмурится, садится на заранее отодвинутый стул — какая прелесть, — кивает.       — Привет, — Андрющенко чуть криво улыбается, понятия не имея, что дальше делать.       Ведь за все свои двадцать пять лет Лиза каким-то невероятным чудом умудрялась избегать подобного рода событий.       — Выглядишь младше своего возраста, — бормочет девушка напротив. — В хорошем смысле.       Лиза неловко улыбается снова, и ей под землю хочется провалиться от характерно-изучающего взгляда — поэтому, не придумав ничего лучше, Андрющенко глупо утыкается в принесённое официанткой меню.       У Киры, слава богу, язык (или языки?) подвешен просто отлично, поэтому она в диалоге моментально инициативу перехватывает: рассказывает, что работает ночным барменом в гей-клубе неподалёку — Лиза в этот момент даже взгляд отводит смущённо, — делится тем, что недавно купила себе машину (и, конечно же, предлагает покататься после ужина), а ещё говорит, что Лиза ей сразу понравилась — и Андрющенко усмехается даже, прекрасно понимая, что подобные слова были сказаны ещё куче девушек до неё.       Кира вообще забавная: говорит много и быстро, называет Лизу «кисуней», постоянно матерится и на протяжении всего ужина травит бесконечные байки о друзьях/знакомых/бывших девушках/и ещё чёрт знает о ком, потому что Лиза уже давно запуталась.       Лиза почти сразу понимает, что ничего не получится; и не потому, что что-то не так с Кирой, нет — просто это всё не её абсолютно. Кира это понимает тоже — по взгляду видно, — но всё равно продолжает что-то рассказывать, стараясь не подавать виду.       Безуспешно пытаясь справиться с палочками (и абсолютно не понимая, зачем официантка принесла для супа ещё и отдельную тарелку), Лиза бросает взгляд влево. За соседним столиком так же сидят две девушки — Лиза даже хочет пошутить что-то дурацкое про то, что этот ресторан предназначен исключительно для лесбиянок, — и ситуация у них до забавного идентичная.       Девушка, сидящая по левую руку от Лизы, палочками воюет с китайской лапшой — но в итоге чертыхается и берётся за вилку, — а параллельно что-то активно рассказывает своей спутнице. Неосознанно прислушавшись к разговору, Лиза понимает, что речь идёт о какой-то машине, а спустя пару фраз в диалоге всплывает сомнительного рода вечеринка.       Лизе хочется смеяться в голос, потому что, кажется, хвалёные алгоритмы Тиндера не работают от слова совсем; она расплывается в смущённой улыбке и неловко смотрит на девушку, сидящую напротив. Та, видимо, почувствовав взгляд, с лёгким прищуром смотрит на Лизу в ответ…       А затем, пробежавшись глазами сверху-вниз, подмигивает — и тут же отворачивается.       Лиза от неожиданности давится своим чёртовым раменом.

***

      Минут через двадцать Лиза не выдерживает, ведь все её неловкие попытки поддержать диалог рассыпаются в пух и прах. Андрющенко тяжело выдыхает и, собрав в кулак всю свою смелость, бросает на Киру виноватый взгляд.       — Слушай…       — Всё нормально, кисуль, — Кира усмехается, неосознанно чуть язык высовывая. — Мне было интересно, на сколько тебя хватит.       Лиза опускает взгляд в свою полупустую тарелку:       — Извини… Дело не в тебе, если что…       Кира даже бровями дёргает от неожиданности:       — Ясен хер, что не во мне!       И фыркает оскорблённо.       Лиза смеётся:       — Самовлюблённо.       — Реалистично, — отрезает Кира. — Кстати, если передумаешь…       Лиза сглатывает и в панике быстро-быстро мотает головой; Кира в голос смеётся и кивает. Андрющенко поднимается из-за стола, с трудом сдерживая желание сбежать из этого места так быстро, насколько это вообще возможно. Чуть помедлив, Лиза забирает с рядом стоящей вешалки чёрную куртку и, небрежно накинув её на плечи, из внутреннего кармана достаёт полупустой кошелёк.       Кира закатывает глаза:       — Ещё что придумаешь? Я тебя позвала, я и плачу.       Лиза мотает головой:       — Напополам. Ладно?       Андрющенко быстро прикидывает стоимость ужина, кладёт на стол примерную сумму, а затем, кивнув и пробормотав неловкое: «Пока. И извини», — пулей вылетает из здания.       Мерзкое ощущение забирается куда-то под кожу, словно сотни маленьких паучков; Лиза морщится и накидывает на голову капюшон, вновь оглядываясь. Улица всё так же освещается тысячами разноцветных огоньков, из колонок играет банальная новогодняя музыка, а в воздухе витает предновогодняя суета — Лиза выдыхает и быстро спускается по ступенькам вниз.       От хорошего настроения не остаётся даже и следа — будто бы уставший дворник, расчищающий тротуары от снега, просто смёл его одним ловким движением. Лиза опускает взгляд вниз, разглядывая свои старые осенние кроссовки; она, конечно, предполагала, что и в этот раз ничего не получится, но горькое послевкусие всё равно оседает на языке — словно от случайно пережжённого эспрессо.       Андрющенко прячет замёрзшие руки в карманы куртки и бесцельно идёт прямо вдоль улицы; возвращаться домой и снова терпеть подколы Виолетты как-то совсем не хочется — не то настроение. Слева виднеется знакомая уже кофейня, но Лиза расстроенно поджимает губы и проходит мимо, заворачивая в какую-то сомнительную подворотню.       Неожиданная тишина обрушивается снежным комом, а в тёмной подворотне, которую, судя по всему, работники местных заведений используют в качестве курилки, спокойно и даже по-своему уютно. Лиза прижимается спиной к стене и прикрывает глаза, пытаясь собрать мысли в кучу.       Это ведь всего лишь неудачная встреча… С кем не бывает, в конце концов?       — Что-то пошло не так? — в незнакомом голосе слышится насмешка.       Андрющенко резко открывает глаза: в темноте едва-едва виднеется силуэт той самой девушки, что сидела напротив за соседним столиком.       Лиза усмехается:       — Как и всегда.       Девушка кивает понимающе и, пошарив по карманам, достаёт пачку сигарет, а после подходит чуть ближе. Свет многочисленных огней главной улицы играет Лизе на руку, и она заинтересованно рассматривает незнакомку, пока та прикуривает какую-то странную тонкую сигарету почему-то коричневого цвета.       Лиза не курит — и не курила никогда, — поэтому в сигаретах не разбирается от слова совсем, даже несмотря на то, что во времена своей бурной молодости пару недель проработала в небольшом табачном отделе на рынке.       Виолетта, живущая с ней в одной комнате, вообще курит всё что ни попадя, начиная от сомнительного вида травы и заканчивая самокрутками без фильтра, которые крутит сосед по секции, поэтому единственное название сигарет, которое Лиза помнит навскидку, это — «Пётр-синий-компакт-Лиза-купи-пожалуйста-я-верну-честно».       Девушка, заметив пристальный взгляд, поворачивает к Лизе пачку.       — Будешь?       — Не курю, — Лиза мотает головой.       — Ладно, — девушка затягивается и, убрав пачку сигарет в карман, бормочет: — Я Мишель, кстати.       И протягивает руку.       Андрющенко пару секунд в недоумении смотрит на новую знакомую, а затем, будто бы опомнившись, мягко пожимает ладонь.       — Лиза, — кивает.       Мишель позволяет невинному рукопожатию продлиться чуть дольше, чем положено, а затем аккуратно высвобождает руку и прячет её в карман, пытаясь согреться.       — Я знаю, — отвечает девушка. — Вы слишком громко разговаривали.       Лиза усмехается:       — Подслушивать нехорошо.       — Ага, — Мишель выдыхает дым и улыбается тоже, кивая. — Просто мне было та-а-к скучно…       Андрющенко втягивает носом воздух, понимая вдруг, что от Мишель — или от её сигареты? — пахнет шоколадом, и расплывается в улыбке.       — Люблю шоколад, — бормочет Лиза. — Иногда даже слишком.       Мишель бросает взгляд на сигарету, что медленно тлеет, и чуть ухмыляется:       — А я только их и курю.       Лиза кивает и неловко топчется на месте — под ногами хрустит неубранный снег.       — Так что произошло? — спрашивает Мишель неловко. — Если хочешь об этом говорить, конечно.       — Да-да, всё нормально, — Андрющенко смеётся. — Она классная, просто… Не моё. Ненавижу Тиндер.       — Жёстко, — Мишель усмехается тоже. — Но могу понять. Я вообще позорно сбежала: сказала, что пойду в туалет, ну и…       Лиза в удивлении дёргает бровями, а Мишель свободной рукой откидывает с лица светлые волосы.       — Ужасная, — бормочет Лиза. — Так нельзя.       — Почему? — Мишель пожимает плечами, затягиваясь снова. — Я имею право свалить, если мне не нравится.       Андрющенко замолкает, привычно опуская глаза. Буравит взглядом кроссовки, раздумывая, а спустя несколько долгих секунд тишины всё-таки кивает.       — Ты права, наверное. Но предупредить всё равно как-то… Честнее?       — Я всегда права, — отрезает Мишель. — А Кристина сразу всё поняла, когда я засобиралась в туалет, так что не переживай за неё.       Лиза выдыхает, мысленно соглашаясь. Всё-таки, в подобного рода делах она не разбирается, ведь свидание с Кирой было её первым свиданием за все двадцать пять лет, а в отношениях Лиза была лишь однажды — и то еле-еле из них выбралась.       Поэтому просто согласиться с Мишель и закрыть тему кажется наилучшим вариантом; видимо, у знакомящихся в Тиндере людей какие-то свои негласные правила, о которых Лизу, как обычно, никто не предупредил.       В полной тишине Мишель докуривает свою сигарету, тушит её о кирпичную стену и, сделав пару шагов назад, отправляет бычок в маленький мусорный бак, стоящий неподалёку. Затем возвращается к Лизе ближе и какое-то время заинтересованно на девушку смотрит, чуть склонив голову.       Улыбается:       — Не хочешь?..       — Я хотела… — одновременно с Мишель бормочет Лиза.       Смеются они тоже одновременно, а Лиза буквально чувствует смущение, волнами пробегающее по телу.       — Говори ты, — улыбается Мишель.       — Здесь, — Лиза показывает рукой куда-то за спину. — Делают шикарный кофе. А на улице холодно, и…       — Не удивлюсь, если это самореклама, — фыркает Мишель.       Андрющенко хмурится непонимающе:       — В плане?       — Ну, ты ведь бариста, разве нет?       — А, — Лиза выдыхает. — Нет, я работаю в другом месте, но… Откуда ты?..       Мишель пожимает плечами:       — Я просто случайно услышала, в разговоре вашем… Забей, короче. Куда там идти?

***

      Лиза опрометчиво предлагает Мишель посидеть в кофейне — холодно ведь на улице! — но девушка отрицательно мотает головой и, ухватив Лизу за руку, нетерпеливо тянет за собой к выходу.       Андрющенко только каким-то божьим чудом не проливает кофе на себя; Мишель, заметив это, тут же забирает свой стаканчик и делает глоток.       — Осторо… Блять, уже поздно, да? — смеётся Лиза.       Эмоции на лице Мишель меняются буквально со скоростью света.       — Сука, какой же он горячий, — Мишель язык высовывает и морщится смешно, аж на месте подпрыгивая от нетерпения.       Затем проводит языком по губам:       — Но вкусный.       Лиза кивает, делая маленький глоток.       — Ага, — бормочет. И мечтательно добавляет: — С орешками…       Мишель смеётся громко:       — Поэтому он стоит как крыло самолета?       Андрющенко, насупившись, вопрос игнорирует.       С неба хлопьями валит снег, набирая обороты с каждой секундой, а Лиза вверх наивно голову поднимает, моргая быстро-быстро, лишь бы только снежинки в глаза не попали. Мишель тут же свободной рукой цепляет Лизу за ладонь и на себя тянет, и Лиза не спорит даже, легко позволяя себя вести.       Лиза думает, что Мишель явно знает путь, ведь она ловко лавирует среди плотного потока людей, несколько минут с очень пафосным видом зачем-то идёт по тротуару спиной вперёд, а периодически даже умудряется с кем-то поздороваться.       В Мишель вообще какое-то сумасшедшее количество жизненной энергии, потому что за десять минут прогулки она успевает:       а) поскользнуться и чуть было не упасть на покатой тропинке.       б) допить свой кофе и наглым образом отобрать у Лизы стаканчик.       в) утащить у зазевавшегося продавца фруктов пару мандаринок на ветке.       Мишель чертовски очаровательная в своей какой-то детской непосредственности — и Лиза от этого так широко улыбается, что даже челюсть болеть начинает. У Мишель светлые волосы с едва-едва отросшими тёмными корнями, явно нарисованные на носу веснушки и проколотый язык; она постоянно без умолку болтает, а почищенную мандаринку откусывает сразу же, даже не разделив на дольки — Лиза в ответ морщится и бормочет, что Мишель либо сумасшедшая, либо ведьма.       Мишель соглашается со вторым, снова забирает у Лизы стаканчик с уже остывшим кофе и отпивает слегка; Андрющенко смеётся и руку протягивает, аккуратно стирая остатки напитка с лица Мишель.       И замирает.       Люди вокруг торопятся, снуют и ворчат, потому что Лиза с Мишель наглым образом посреди оживлённой улицы замерли, но Мишель глубоко на всех вокруг наплевать — как и всегда, — а Лиза просто банально не обращает ни на что внимания.       Андрющенко кажется вдруг, что она в каком-то дурацком новогоднем фильме: в таком, какие обычно тридцать первого декабря пересматривают.       Мишель смотрит на неё, чуть склонив голову, и по взгляду этому характерному сразу всё без слов понятно. Лиза сглатывает даже, когда Мишель буквально на мгновение позволяет себе чуть ниже посмотреть — а в следующую секунду расплывается в неловкой улыбке, потому что Мишель, в попытке обстановку разрядить, протягивает руку и треплет тёмные волосы, стряхивая с них снег.       — Пошли-и-и, — тянет Мишель и снова цепляет Лизу за руку, наивно переплетая пальцы.       Андрющенко кивает, вновь позволяя себя утащить в неизвестном направлении, а останавливается посреди тротуара только минут десять спустя, оглядывая едва-едва знакомую улицу.       — А куда мы идём вообще? — спрашивает вдруг Лиза.       Мишель смеётся громко и язык по-ребячески высовывает, пытаясь поймать падающие с неба снежинки — Лиза от этого жеста жмурится очаровательно и снова широко улыбается.       А Мишель, пожав плечами, выдаёт вдруг:       — Понятия, блять, не имею.       Лизе в эту секунду кажется, что из разноцветных огоньков гирлянды, висящей впереди, вдруг складывается надпись: «It’s a match!».

***

      Мишель в итоге тащит Лизу в какой-то странный двор, окружённый кольцом пятиэтажек, а Андрющенко параллельно пытается понять, где они вообще находятся. Вроде бы двадцать минут от центра города, а ощущение такое, что здесь не обошлось без машины времени, которая самым наглым образом отправила их обратно в двухтысячные.       — Здесь можно было срезать чтобы быстрее дойти до метро… — бормочет Мишель, оглядываясь. — Ну, я так думала…       Лиза смеётся и капюшон куртки на голову накидывает: на улице холодает всё больше с каждой минутой. Затем оглядывается: вокруг — кромешная тьма, а дешёвые гирлянды на стеклянных окнах ни капли не помогают. Возле подъездов — покатый нечищеный асфальт, напоминающий американские горки, а лампочки в невысоких фонарях явно были использованы местными жителями на благо общества.       Андрющенко делает шаг вперёд и, широко улыбнувшись, выдаёт:       — Ты — дурацкая!       Мишель хмурится непонимающе:       — Это, типа… оскорбление?       — Нет, в твоём случае это комплимент, — фыркает Лиза. — Запишу тебя так в телефоне.       — А ты думаешь, я дам тебе свой номер?       Мишель пожимает плечами и из кармана достаёт пачку сигарет, а Лиза за движениями девушки следит внимательно, пытаясь понять, было ли это сказано всерьёз или всё-таки не очень.       Спустя пару секунд тишины Лиза, сделав какие-то понятные только ей одной выводы, бормочет уверенно:       — Дашь, конечно.       Мишель смеётся и дым тут же выпускает, не успев даже затянуться.       Затем привычным движением откидывает с лица волосы и бормочет:       — А номер?       Лиза на несколько секунд замолкает снова, пытаясь понять смысл сказанного — а после смеётся громко, запрокидывая голову. Шутка — абсолютно идиотская, но при этом всё равно смущающая — отдаётся в груди чем-то тёплым и светлым.       Андрющенко щурится и кивает:       — И номер.       Мишель усмехается и, чуть бровями дёрнув, бормочет:       — Пошли.       Лиза уже не спорит — толку-то? — и послушно идёт следом за девушкой. Мишель подходит к одному из подъездов, останавливается возле таблички и читает адрес.       Затем спрашивает:       — Далеко живёшь? Ну, от центра.       — Девять станций… — Лиза пробегается взглядом по адресу дома.              — Пиздец, — лаконично отвечает Мишель, затягиваясь. — Мне две.       Андрющенко выдыхает и чуть назад отступает.       Мишель смеётся и тут же тему переводит:       — Неожиданно, да?       — Да уж, — Лиза усмехается тоже.       У Лизы на самом деле в голове всё происходящее не укладывается, и она хмурится, пытаясь понять, как такое вообще возможно. С Мишель слишком легко: так, как у Лизы ни разу ещё не было; c Мишель не нужно продумывать каждую фразу и тратить время, чтобы найти тему для разговора; Мишель слишком настоящая даже несмотря на то, что веснушки у неё нарисованные.       — О чём думаешь? — Мишель тушит докуренную уже сигарету и ближе подходит.       Лиза вздрагивает, и какое-то подростковое смущение заставляет её руку в кулак сжать, потому что кончики пальцев будто бы даже покалывает от нетерпения.       — О том, как отсюда выбраться, — отшучивается Андрющенко и взгляд отводит.       — Неправда, — улыбается Мишель.       Лиза кивает, выдыхая:       — Неправда.       Затем делает шаг вперёд и слегка склоняет голову — а Мишель за её действиями наблюдает внимательно, чуть прищурившись. Лиза неловко протягивает руку и помещает ладонь на щёку, затем пальцами аккуратно ведёт по линии челюсти, а после большим медленно по нижней губе проводит. Мишель, не сдержавшись, расплывается в улыбке — Лиза от этого улыбается тоже.       И шёпотом спрашивает:       — Можно?       Мишель выдыхает удивлённо, сглатывая:       — У меня впервые такое спрашивают…       Лиза усмехается, пожимая плечами:       — Вежливость.       — Быть вежливым — скучно, — фыркает Мишель. Затем, подумав, добавляет наглое: — Но в твоём случае даже горячо…       Лиза смеётся снова, пытаясь скрыть абсолютно неуместное сейчас смущение, а Мишель двигается ближе и буквально за секунду от поцелуя замирает.       Кивает:       — Можно.       Лиза выдыхает и вперёд медленно подаётся, параллельно думая о том, что это, кажется, самое волшебное, что с ней за все двадцать пять лет происходило; не сравнится даже с долгожданным подарком на Новый год или отцом, который лет двадцать назад по пьяни решил нарядиться в Деда Мороза.       Андрющенко слабо предполагает, где она находится, а ещё абсолютно ничего не знает о девушке, которую сейчас целует мягко и аккуратно, будто бы боясь разрушить и без того чересчур хрупкий момент. На улице путём ни черта не видно, а с неба снег дурацкий хлопьями валит; Лиза руку кладёт Мишель на шею, легко ведёт выше, пальцами путается в светлых волосах и к себе ближе девушку прижимает.       Мишель прямо в поцелуй улыбается и мягко отстраняется — Лиза чувствует отчётливый привкус шоколада.       Андрющенко усмехается:       — Я бы позвала тебя домой, но…       — После третьего свидания, ага. Я знаю, — смеётся Мишель.       Лиза пожимает плечами:       — Я имела в виду, что я живу далеко и не одна, но… Как скажешь.       Мишель выдыхает и снова вперёд двигается; в этот раз поцелуй выходит чуть более нетерпеливым и настойчивым. Лиза чуть вздрагивает даже, когда чувствует, как Мишель нарочито-медленно проводит языком по губе нижней, специально слегка цепляясь серёжкой — и тут же отстраняется.       — Не честно, — бормочет Андрющенко растерянно.       Мишель довольно ухмыляется:       — Чуть-чуть.       В следующую секунду подъездная дверь с характерным звуком распахивается, а Мишель, испугавшись, от Лизы буквально отпрыгивает. Вышедший из подъезда мужчина окидывает девушек подозрительным взглядом, но в итоге, так ничего и не сказав, уходит в неизвестном направлении.       Мишель начинает смеяться первой, Лиза тут же подхватывает.       — Нужно идти, — отсмеявшись, бормочет Андрющенко.       В голосе сквозит плохо скрываемое сожаление.       Мишель кивает, подходит ближе и лбом в плечо Лизы утыкается, пытаясь перестать смеяться.       — Мне как будто снова пятнадцать, — бормочет Мишель.       — А тебе?..       — Двадцать два.       — Пойдёт, — усмехается Лиза.       Тут же получает несильный тычок куда-то под ребро — и хмурится недовольно, цепляя Мишель за руку.       Затем, наивно склонив голову вправо, спрашивает:       — Ты же мне напишешь, да?       Мишель задумчиво чешет переносицу:       — Ну-у… Дай подумать…       Лиза закатывает глаза и цокает, не отвечая.       — Целуешься ты классно, так что, так уж и быть, напишу, — Мишель расплывается в наглой улыбке.       Андрющенко достаёт из кармана телефон и быстро снимает блокировку, собираясь продиктовать Мишель номер — а та вдруг смеётся громко, убирая с лица чёлку.       — И что ты хочешь сделать?       — Номер тебе дать… Ну, или как там ещё нынче люди общаются… — Лиза хмурится непонимающе.       — Ага. Открой Тиндер, Лиз, — просит вдруг Мишель.       — Чего?       — Ну откро-о-ой…       Лиза кивает и послушно запускает приложение, которое после встречи с Кирой хочется удалить к чёртовой матери, и ещё какое-то время растерянно вглядывается в экран смартфона. В списке диалогов на первом месте висит одно непрочитанное сообщение от «Michelle»; Лиза моргает медленно и открывает профиль девушки, уже прекрасно понимая, что она сейчас там увидит.       — Так вот откуда ты узнала, кем я работаю… — Андрющенко хмурится. — Я же помню, что не говорила об этом…       Мишель смеётся в голос и, руку протянув, быстро щёлкает Лизу по носу.       — Я сразу тебя узнала.       — А я даже не видела… — продолжает растерянно бормотать Лиза, листая профиль. — Я как с Кирой договорилась, так и не заходила даже… Как я вообще тебя не узнала?       — Там старые фотки с отдыха, — Мишель пожимает плечами. — Наверное поэтому...       Лиза открывает диалог и смеётся вдруг, поворачивая экран телефона к Мишель:       — Ты реально первым сообщением спросила у меня, люблю ли я ананасы?       — Это важно! — Мишель смешно трясет головой. — Так любишь?       — Не-а, — Лиза смеётся и телефон убирает.       Мишель выдыхает разочаровано:       — Ну во-от...       Затем подходит чуть ближе и, улыбнувшись довольно, снова Лизу целует — аккуратно и мягко, едва-едва губами касаясь.       Отстранившись, бормочет:       — Так что, если бы мы не встретились сегодня, я бы до тебя всё равно докопалась.       Совпадение — абсолютно дурацкое и по банальности своей напоминающее одну небезызвестную советскую комедию — заставляет Лизу улыбнуться чересчур широко.       Андрющенко стряхивает с волос надоедливый снег и, выдохнув, бормочет:       — Ладно, можешь докапываться. Сколько угодно.

***

      На дворе тридцать первое декабря: по старому телевизору крутят надоевшие за много лет новогодние фильмы, а за стеной друг на друга орут соседи, что, кажется, решили начать отмечать праздник чуточку раньше положенного. Андрющенко, как обычно, дома одна: Виолетты нет ещё со вчерашнего дня и, скорее всего, не будет до окончания новогодних праздников — ничего нового.       У Лизы в голове зреет сумасшедшая идея о том, чтобы позвать Мишель отмечать Новый Год вместе, даже несмотря на то, что общаются они в сумме дня три от силы, а после феерического знакомства успели увидеться всего лишь однажды.       Лиза думает, что Мишель вряд ли согласится отмечать праздник с ней, так ещё и в еле живой шумной общаге… Но при этом всё равно открывает диалог, быстро набирая сообщение.

Mishelkiro

в сети

31 декабря

У меня есть очень странное предложение.

интригуешь что там у тебя? признавайся

Какие планы на сегодня?

ничего конкретного мб с друзьями увижусь после двенадцати а что?

Хотела предложить отметить вместе.

Извини, что так спонтанно.

люблю спонтанность я за только у меня, ок? я не поклонник общаг, мне во время учебы хватило

Хорошо-хорошо.

Как скажешь.

это кстати наша третья встреча будет помнишь о правиле трёх свиданий?

…

      Лиза убирает телефон и прячет лицо в ладонях, чувствуя, что по-дурацки краснеет. А следующее сообщение заставляет её громко рассмеяться, потому что Мишель пишет: «с тебя если что ананас. без него не пущу».