Укушенные уткой

      Прежде всего стоит сказать, что дворец это не просто дворец, это дворцовый комплекс. Представляет он из себя мини-город в макро-городе и включает дворец и главный храм, посвящённый Хору, в качестве сердцевины; резиденции младших цариц, царевичей, вельмож и прочей дворцовой администрации, окружающей эту сердцевину; сады; затем всякие хозяйственные помещения, амбары, загоны для скота, жильё слуг… Наверное именно там, в самой жопе дворцового комплекса предстояло жить и мне, но сейчас меня это не волновало. Потому что…       А-а-а-а! Настоящий дворцовый комплекс! Настоящего Сети I! Простите, это выше моих сил. Если бы я могла себе позволить, то завопила бы, как дурочка-фанатка, и ломанулась бы брать автограф у каждого мимопроходящего в этих монументальных стенах, но поскольку это было невозможно, то я просто улыбалась, пока наша с Рамсесом… Пока колесница Рамсеса въезжала по пандусу к главным воротам. Да вместо лестницы у них есть пандус. И да, какая-то часть моего мозга успела пошутить, что фараон заботится о колясочниках больше, чем глава городской администрации в родном Питере, но на самом деле пандус был сделан, потому что так намного проще втаскивать наверх всякий строительный материал. Ну и колесницы опять же.       Многие наверняка представляют себе главные ворота, как пилон, но в действительности это были две глухие каменные створки с огромными рельефами фараона на них и пилястрами по бокам. С другой стороны от каждой из пилястр находились входы поменьше, и я знаю, для чего это сделано. Главные ворота открывают лишь по праздникам для процессий или чтобы пронести в дворцовый двор большой груз. В повседневной жизни просто нет смысла двигать каждый раз тяжелющие глыбы из кирпича-сырца, так необходимые на случай опасности.       Итак, колесница с Рамсесом и мной въехала по пандусу и была благополучно пропущена в дворцовый двор привратным стражником.       И-и-и, вот оно! Ну почему я не паук и не имею четыре пары глаз вместо одной! Почему не хамелион, и мои глаза не умеют вращаться во все стороны! Почему я не Ангел из Библии и не исполнена очей! Да ёлки-палки, у меня даже обзор не самый лучший, потому что пока колесница взбиралась по пандусу, Рамсес снова спихнул меня назад, а из-за его массивной фигуры ничерта не видно! Налево сады, направо сады, прямо — широкая дорога, ведущая к дворцу. Так, к фараону это туда? Или к фараону это сюда? А, вон туда, то есть, прямо по дороге, логично… Нет, к фараону это не сюда, почему мы сюда едем? А, нам сюда…       Тоже логично. Видимо, у меня совсем мозги на жаре спеклись, если я всерьёз рассчитывала, что мне — безродной чужеземной рабыне — удастся узреть царский лик, предстать пред которым и не всякий чиновник удостаивался. Жаль… Ладно, кто знает, может ещё получится, не всё сразу. Сейчас всё-таки интереснее узнать, куда меня везут.       Колесница повернула направо, и мы двинулись через сады. Господи, до чего красиво! И как у них только получилось посадить в пустыне подобие настоящей тропической растительности. Какое буйство красок и как это всё, должно быть, опасно. Известно ведь, что чем ярче цветок, тем он ядовитее.       Сады кончились, и мы выехали к ещё одному дворцу. Этот выглядел поменьше и поскромнее, но и от его вида у любого археолога слюни потекут. Как минимум над росписями можно сидеть часами! Я и буду сидеть. Как только предоставится хоть сколько-нибудь удобная возможность.       Как только Рамсес въехал во двор, один из стражников возле дверей его дворца сорвался с места и телепортнулся куда-то, не иначе. Куда именно он телепортнулся было неважно, потому что он тут же материализовался обратно в сопровождении людей, идентифицируемых мной, как конюхи, которые, быстро поприветствовав Рамсеса преклонением одного колена, занялись транспортом.       Едрить, я даже не знаю, кого из них стесняюсь больше: Рамсеса или его прислуги. Недаром ведь существует пословица «не так страшен пан, как его подпанок». Сам Рамсес вроде настроен дружелюбно, а вот насчёт этих товарищей с лицами будто бы тоже из кирпича-сырца, я не уверена. В общем, я вслед за Рамсесом выпала из колесницы и попыталась спрятаться за его спиной, не знаю от кого.       Он заметил это, на мгновение обернувшись.       — Где управляющий? Сюда его, ко мне, — приказал Рамсес, и я поняла, от кого прячусь.       Не хочу! Не хочу идти ни с каким управляющим! Я хочу взять Рамсеса в охапку, прилипнуть к стенам этого дома и не отлипать до тех пор, пока не пойму каждый иероглиф, каждое изображение на них. А от дурацкого управляющего ничего хорошего ждать не приходится, потому что он стопудово припашет меня на какой-нибудь скучнющей работе типа мытья полов.       Но к сожалению, управляющий всё-таки притрусил. Потому что жизнь раба это череда событий, в которых никто не интересуется твоим мнением.       — Вот, Бокенхонсу, новая рабыня. Пристрой её и госпоже представь.       — Я повинуюсь, о сын Солнца.       Низенький и тучный управляющий склонился, а Рамсес собрался было отбыть, но я… Это полнейший ужас, но я чуть не схватила его за руку! Чисто инстинктивно, хотя откуда, казалось бы, у меня такие инстинкты. И тем не менее. Я подняла руку, задержала её на пол пути, но Рамсес заметил моё движение и остановился. Забавно. Будь мы наедине, я бы и то не знала, что хочу ему сказать, но при этом меня не отпускало стойкое ощущение, что мы сможем чего-то добиться друг от друга. Не знаю чего. Глупость какая-то. Я ведь не могу ему сказать, что я из будущего. Но зато я могу сказать, как страшно люблю его страну и как до́рог моей бледнолицей душе каждый иероглиф на стене его дворца…       — Эй ты! Тебя твой ба покинул или наречье Кемета тебе совсем неведомо?       Я вздрогнула и повернулась к управляющему.       — Я гэвэрэ на язэке Кемет.       Удивительно, но управляющий отнёсся к моему акценту на редкость терпимо, просто сделал знак следовать за ним. Окей.       Мы поднялись по лестнице, вошли в дом и… Столкнулись с ребёнком. Мальчиком лет 10 с игрушечным луком и стрелами. Пацан бежал во двор и не особо обратил на нас внимание, хотя управляющий и ему поклонился, согнувшись в поясе, а меня вообще схватил за плечо и дёрнул вниз.       — То сын царевича-наследника Рамсеса, твой господин Амонхерхопшеф, а потому почтение не забывай оказывать.       Здрасте-приехали, у меня в хозяевах только детей ещё не было… Блин. Блинский.       Вот у вас бывало такое чувство, когда катаешься с мужчиной на машине или там на мотоцикле, и всё так славно, так душевно идёт, и ты уже начинаешь как-то робко задумываться о вещах, которые боишься формулировать даже у себя в голове… А потом оказывается, что мужчина женат. И не только женат, но и небездетен.       И сразу оказывается, что всё то, что ты боялась формулировать даже у себя в голове, уже нет никакого смысла формулировать.       — Всего через мгновенье ты предстанешь пред госпожой твоею Нефертари Меренмут, и горе тебе, ежели осмелишься хоть взгляд поднять без дозволения её.       Ох, бляха от сандаликов…       Моя новая госпожа Нефертари Меренмут возлежала в северной лоджии на тахте с головой льва и играла в сенет с какой-то женщиной, которая явно была ниже её по статусу, но всё ещё принадлежала к знати. Нефертари Меренмут лежала, играла и была настолько красива, насколько её обычно изображает массовое сознание. Может даже красивее. Даже я почувствовала желание воспеть её в стихах или изобразить её силуэт в стиле импрессионизма, чтобы только несколькими элегантными мазками передать дух женственности, мягкости и изящества, исходящие от её тела. Дух игривого лукавства, скользящий в её улыбке. Как женщина, которая рожала, может быть такой?! Как женщина в принципе может быть такой?!       Я едва не зарыдала от обиды. Она была сверхчеловеком, а я нет. И всё, что, как мне казалось, проскользнуло между мной и Рамсесом стало казаться глупым самовнушением. Она была его женой, и это было правильно.       А ещё управляющий смотрит на меня, как на врага народа. Ну да, я же осмелилась поглядеть на будущую царицу без разрешения.       — Так, стало быть, Рамсес опять ввёл в женский дом новую нефрут, — констатировала она, смеривая меня лишь слегка заинтересованным взглядом.       — Таких приказов не было, о госпожа, мне велено тебе её представить и дело в руки дать, коль от тебя, властительница, иных распоряжений не поступит.       — Вот как, — Нефертари несколько секунд молчала, — её обличье очень необычно, ещё я не встречала ей подобных. Как ты зовёшься? Из каких краёв?       — Кося, госпожа. С сэвэра.       — Ты из народов моря? Подобное возможно? — второй вопрос Нефертари задала даме, с которой играла.       — В минувший Ахет мой супруг диковинку привёз из царства Та-Нечер. То карлик, богом Бэсом благословенный, не иначе, и чёрен он, как тело Нут после заката, а взят из племени, где все ему подобны. Быть может, здесь такое же?       Спасибо, тётя, подала годную идею.       — Да, госпожа, в моём племени все такие.       — И как оно зовётся?       — Племя… Э-э-э… Бумбо-Юмбо.       Нефертари охренела, и так ей и надо. Какого чёрта она существует и такая красивая?       — Бумбо…       — Юмбо, госпожа.       — Слышала ли ты прежде нечто подобное? — вопрос снова адресовался знатной даме.       — Нет, однако же это занятно. Отчего бы не велеть рабыне поведать о земле её утробы чуть больше?       — И в самом деле. Ну же, К… Кэса, мы знать хотим о нравах и порядках родины твоей.       Ну… Это лучше, чем драить полы. Ушки на макушке, дамочки, щас спою. Настроение вы мне, конечно, изрядно подпортили, но я вам сейчас такого наплету, что ахер на ваших лицах станет мне хотя бы частичной сатисфакцией.