потерянный медиатор

Your smile heals. Your laughter blooms with flower’s buds. Your eyes calm the storm in me. Your voice lulls.

      Джуен ложку в почти остывшей каше мешает и тяжело вздыхает. С Джисоком они не так часто списывались, как подразумевал парень изначально. Новый друг изъяснялся тем, что помимо школы у него было много других дел, включая помощь родителям. Именно поэтому Джуен впервые в жизни остался с ночевкой у Хёнджуна. Во-первых это отличная возможность сблизиться с давним другом и поболтать, как раньше. А во-вторых дом Джисока был напротив дома Хёнджуна, и Джуен мог в любое время увидеться с ним или хотя бы подглядеть глазком. Парню все еще было тяжело понять, что он испытывал по отношению к Джисоку, но необъяснимая привязанность к новому знакомому пугала Джуена. Он никогда в жизни не ощущал такого прежде. – Каша уже вся остыла, чего не ешь? – Хёнджун, одетый в спортивную форму, присел рядом с Джуеном за один стол. – Не люблю кашу. – Джуен ложкой поднимает тягучую массу в воздух и бессердечно отпускает ее в полете обратно в миску. Хёнджун отнимает её и шикает, мол, нечего едой играться. Джуен видит в нем немного Сынмина и Чонсу. Наверное, потому, что тот чаще всего ошивался именно с ними. Гониль из-за того, что был старше, не мог так часто бывать с ними, но все равно являлся важным звеном в их дружбе. Джуен сильно скучал по тем временам.       Когда велосипед проезжал мимо дома, смешно бибикая, а соседние коты сбежались на крыши греться под пламенными лучами, Джисок впервые за целое утро вышел из своего дома, чтобы полить красивые розовые тюльпаны. Джуен слишком долго зацикливается на губах парня и подчёркивает, что они похожи на распустившийся бутон. Интересно, а они на ощупь такие же нежные? Пальцы непроизвольно касаются своих, и Джуен вздрагивает. Шершавая поверхность неприятно корябала подушечки. Тихий смех на заднем фоне на носочках пробегает по спине, и Джуен разворачивается в смятении. Хёнджун стоял, облокотившись об столешницу, и лисьими глазами прожигал друга. В горле больно запершило, и Джуену хотелось испариться на месте, но все, что он мог сделать - выбежать с кухни. Щеки горели пламенем, и возможно, он наконец-то получил суперспособность, о которой так мечтал в детстве. Но это лишь был жар. Сердце то ускоряло свой темп, то усмирялось. Джуен руки в прохладной воде держит больше нужного и впервые хочет окунуться в нее, полностью уместиться в этой маленькой раковине и почувствовать себя таким беспомощным. Вот, смотрите, я жалкий! Пожалейте меня! И, возможно, он просто хотел привлечь внимание Джисока.       Когда в колеса велосипеда попадает камушек, а ребенок на нем падает и расшибает колено, Джисок тоже там. Такой хороший, правильный и чудесный. Выбежал с аптечкой и своими пальцами нежно промывал ранку, нанося после мазь. И Джуен, смотря из окна второго этажа, подумал, что в последний раз падал с велосипеда в начальной школе. И готов был упасть даже сейчас. И все для того, чтобы привлечь внимание Джисока. – Мы пойдем скоро на речку купаться. – Хёнджун заходит без стука, и Джуен даже не дергается. Лишь пылинки при жарком солнце, которые застыли в комнате, выдавали парня. – Джисок присоединится потом к нам.. – Ну, можно. – Хёнджун смеется тихо. – Там еще Гониль-хён будет. – Венки на шее, как гитарные струны, напряглись. – Он на удивление сегодня свободен. Не видел его с прошлого лета. Солёные кристаллики друг за другом образовывались в уголках кошачьих глаз Джуена. Еще миллисекунда и он разрыдается в колкую подушку. Хёнджун, если бы мог, точно бы запечатлел этот момент, скрывая свои в сетчатой рубашке, которую позаимствовал у отца еще в средней школе. Второй этаж был по типу чердака, и становилось жарко. Поэтому уже больше чем через миллисекунду на старые половицы надавливались небесного цвета шлёпанцы, которые Джуен выкупил у какого-то старика на рынке в три раза дешевле. Возможно, это был его талант скупать ненужный, но волшебный и вечно дурацкий хлам. Джуен глазами провожает красивые тюльпаны, котов, которые спали под кустами в теньке, каменную дорожку и солнечные зайчики, которые нарисовал своей улыбкой Джисок на стенах своего домика. Тут пахло радостью, детством и сказками, которые соседи придумывают под искрящим костром. В шлёпках забивается песок и приятно царапает ступни. Джуен скучал по песочным склонам, палящему солнцу и далёкой водной прохладе, которая ползла от ног до легких, осваиваясь там и разлагаясь в чудеса. Волосы, заплетенные в хвостик, приятно щекотали оголенную спину. Хёнджун говорил о каше с яблоками, которые они сажали прошлой осенью, и жаловался на небольшую кислоту в них. Джуен разглядывал гладкие от воды камни и вздрагивал от приливов. Гониль расстилал махровое полотенце с желтыми крабиками на нём. Если тут был Сынмин, он бы возразил о точности этого рисунка, а Чонсу бы принес свое с русалкой, и дебаты бы закончились криком Хёнджуна из нагретой от солнца воды. Сам Джуен бы рисовал дубовой палочкой замок фей, а Джисок наблюдал бы за ним и смеялся с ребячества. Джуен просто хочет внимания Джисока. И возможно, больше, чем только внимание. Джуен чешет затылок и задумывается о номере психбольницы. Слишком.. чуждо и романтично. Джуен никогда не был романтиком и даже не знал, как им стать, поэтому себя оценить и не может. Сказать кому-то? Лучше уж заживо закопаться. Может, он болен? А может, просто соскучился по всем ребятам. Да, Джуен будет успокаивать себя именно так.. Вода приятно раскачивала парней то влево, то вправо. Хёнджун рассматривал чудные водоросли, Гониль унесся в свои взрослые мысли, плавая на спине. Джуен устал щуриться в попытке разглядеть недостающего человека на песочном склоне. Линзы он сегодня не надевал, очки сломал, когда случайно сел на них. Но бабл-гам макушки все не было, и парень уже начинал задумываться о том, что Хёнджун просто обманул его, чтобы вывести проветрить свои дряхлые кости. Но, видимо, Джуен слишком хорошо желал, что вскоре на самой верхушке, как воображаемый маяк, засветилась знакомая макушка. Волосы метались в разные стороны, а худые ноги скользили в розовых шлепках. Так по-Джисоковски. И Джуен неуклюже выплывает из воды. Гониль по-отцовски улыбается и, возможно, засыпает. Он еще не решил. Джисок сиял весь. Возможно, от натуры, а возможно, он был магическим светильником, который вместо солнца заряжался от лунного света и мерцал жаркими днями. Джуен улыбается солнечным пылинкам на ресничках парня. Те секретно машут в ответ. Джисок разглядывает намокшие волосы парня и снимает с руки две резиночки: желтую и розовую. – Я честно обменял их на два синих мелка. – Джисок не умеет врать, даже если попытается. – Ради тебя. И Джуен больше не хочет падать с велосипеда, не желает утонуть в раковине. Джуен молится тем застывшим пылинкам на чердаке, шепчет колкой подушке в звездопад, что хочет вечность чувствовать нежные пальцы Джисока в своих волосах, делающие ему два неуклюжих хвостика. И Джуен будет готов кричать об этом целому океану, что это лучшая прическа, которая у него когда либо была. Хёнджун где-то вдалеке шипит, что не может запечатлеть этот момент. Гониль аккуратно придерживает того за руку и шепчет что-то очень глупое для парня, что тот звонко смеется. Старший улыбается и больше не тревожит. – Прости если они получились неуклюжими. – Джисок выглядит виновато. Джуен хочет сорвать с неба звезды и осыпать ими волосы парня. – Мне все нравится. – Правда? – Джисок.. ужасно честный. От этого больно в груди. – Клянусь на мизинчике. Джисок смеется, и Джуен улыбается. Становится тепло, как в августовскую субботу. Они сидели на берегу и зарывали свои пальцы в мокром песке, каждый раз дергаясь, когда прохладная вода смывала его. – Я думал, что такие люди как ты в такие вещи не верят. – Обижаешь. Это самый честный способ на свете. – Джисок очень теплый, а еще его мизинец в два раза меньше чем у Джуена. – У меня в комнате на забытой полке есть два синих мелка. Не забудь забрать. И, возможно, Джисок слишком смутился, чтобы задать и так очевидный вопрос вслух. Да, Джуен пригласил его в гости. И да, Джисок, конечно же, согласился.       Закат медленно холодел. Земля остывала. Коты прятали свои носы в лапки. Джуен перебирал струны на гитаре отца Хёнджуна, Джисок помогал на кухне с уткой. Сам Хёнджун разжигал камин и мычал под импровизированную мелодию. – Такое ощущение, что я это где-то уже слышал. – Хёнджун садится в кресло рядом с камином и греет глаза в язычках пламени. – Это мелодия Джисока. – Джуен останавливается, прокручивая ноты в голове с самого начала. Он постепенно забывал их. – Я увидел ноты на его тетрадке когда мы познакомились впервые. Хёнджун что-то говорит, но Джуен совершено не слушал его. Все, о чем он думал – это незаконченная мелодия и то, что он очень хочет увидеть игру Джисока. Возможно, при первом впечатлении он бы сказал, что парню идет пианино или даже флейта, но узнавая парня все ближе и ближе, он осознавал, что Джисок был создан для гитары. И он не мог жить без неё. – О чем трепещем? – В комнату вбегает Джисок. Хёнджун ухмыляется, но молчит. – Да так, играю для атмосферы. – Джуен улыбается Джисоку и тот буквально уменьшается на глазах. – Сыграй и мне! – Джисок подлетает к широкому креслу и усаживается рядом. Джуен точно видел такое в одной из сказок. – Умоляю! И пыльная машинка заново запускается. В голове, словно вихрь, взлетают все давно забытые музыкальные сочинения, которые Джуен любил калякать на досуге дня. Когда болел простудой, попадая сладким чаем на листы исписанной бумаги, или когда на зимних каникулах пытался поймать чужака, рисующего фантастические узоры на окнах. Возвращаясь в настоящее, Джуен правую руку ставит на аккорды, а левой пробуждает умиротворение, сменяя его на вкус малиновых леденцов, запах дождя и опаляющих снежинок на языке. Джисок своими волосами красит коленку Джуена в яркие цвета, а Хёнджун звонит Сынмину. Джуену еще никогда в жизни не было настолько тепло и сытно. Возможно, в душе он был самым настоящим котом. – Не боишься простудится? Тело приятно ломило. Луна была холодной и в тоже время самой ласковой на свете. Джисок больше не светился, он переливался отражением жемчужин в бирюзовой лагуне. Волосы меняли цвета каждые пять минут. Джуен не мог отлепить свой взгляд от них. – Хммм. Нет. Дворовый кот за кустом лениво мяукнул. – Я думал, ты хотя бы для приличия задумаешься. – Джисок хихикает. – Я привык, что люди всегда уклоняются или даже лгут о том, что ты никогда бы не подумал даже лгать! – А я такой вот другой? – Джуен смотрит устало, но слушает внимательно. – Нет. – Джисок придвигается ближе. Коленки трутся друг об дружку. – Ты обычный. Но в этом нет ничего плохого, потому что иногда обычным быть сложнее всего. Звезды, а возможно кометы, мерцают, как гирлянда. – И обычным быть очень классно. Потому что с тобой легко, с тобой просто. С тобой не надо думать или разгадывать тебя. Ты такой, какой ты есть.. и это прекрасно. – Джисок устраивает свою голову на плече Джуена и считает светлячков вокруг. Все равно не сможет, сбивается после десятого. – И поэтому я тоже хочу быть обычным с тобой. – И мы будем самыми странными для остальных? – Джисок слишком устал смеяться, поэтому у него выходит лишь тяжелый выдох. – Самыми-самыми странными. Про нас напишут в газете, что мы инопланетяне, прилетевшие с другой галактики. – Получается, мы даже в другой галактике встретимся? – Джуен ловит последнюю звёздочку и скрывает в дубовом ларце. – Конечно. – Джисок протягивает мизинец. – Клянусь. Во всех Вселенных, Галактиках и версий наших прошлых и будущих жизней. И два мизинца скрепляются под тёмным небом. Потому что все звезды усыпаны в волосах Джисока. Луна еще долго будет искать потеряшек детей. Под утро тучи-веки прольют не мало слез, радуя сухую землю. С утра дети прыгали в коричневые лужи, родители любовались, а старики вспоминали молодость. Калитка со скрипом закрывается, и Джуен не будет оглядываться, даже когда дом станет маленьким пятном на фоне остальных, даже когда общий пейзаж станет красивой картиной, а глаза лишь будут вспоминать резкие приливы воды широкой реки, песчаные обрывы и обычную макушку вдалеке, напоминающую маяк. Джисок еще крепко спал, когда Джуен доедал горячую кашу с абрикосами. Хёнджун выглядел забавно в мятой футболке и черных шортах, которые были на размер больше. Прическа напоминала птичье гнездо. Но Джуен промолчал. На часах показывало девять часов тридцать восемь минут и двадцать одну секунду. В двадцать пять секунд на телефон пришло уведомление.

Джисоки. уже упорхал? :(

Джуен почему-то перечитывает сообщение несколько раз, и мозг непроизвольно представил, как бы Джисок изобразил последний смайлик. Наверное, очень по обычному. И мило. Автобусная остановка стояла одиноко и безлюдно. Джуен пот с лба смахивает и усаживается на теплую скамью. До транспорта еще 10 минут. Так ему сказал сонный Хёнджун, но парень был неуверен в достоверности этой информации. Можно было бы спросить Джисока, но Джуен не хотел тревожить и его. Он подумал, что эти два дня были очень… слишком. И им обоим нужно время. Но что-то под ребрами скулило и скребло.

Джисоки Ты же в курсе, что автобус приедет только через полтора часа? И как ты собрался уезжать?

И возможно под ребрами то самое успокоилось. Радостно рявкнуло и улеглось сопеть. Джуен встретил Хёнджуна ударом по затылку, и впервые в жизни его лицо изобразило что-то экспрессивнее ухмылки и безразличия. Джисок сидел на порожке и рисовал домик с красной крышей. В углу красовалось солнце, но не хватало неба. Точно. Джисок обменял те мелки на резинки для Джуена. Парень шуршит, специально привлекая его внимание. Кошачьи глаза утопают в двух больших. И Джисок, кажется, запрыгивает на Джуена. Хёнджун закрывает дверь за собой, соседский кот все продолжал вылизывать свои лапки. – Я уже успел соскучиться. – шёпотом. Джуен улыбается как самый настоящий дурак. – Я подумал, что мне все это приснилось. – Джисок утыкается куда-то Джуену в шею. – Сердце заболело от того, что я все это мог просто придумать. И речку, и твои песни, и наши клятвы, и все-все наши воспоминания. – Нет.. нет, нет, нет. – Джуен пытается скопить в уголках глаз как можно больше соленых кристалликов. – Такое нельзя придумать. Мы же обычные, забыл? Мы никакие не волшебные и не сказочные, мы не для мечтателей. – И про нас напишут в газетах.. – Джисок обмякает в объятиях Джуена. – ..что мы инопланетяне прилетевшие с другой Галактики. – Кристаллические дорожки высыхают под нагревающимся солнцем. Джуен обещает луне страдалице, что вернет ее звезды к ночи. Но пока что пусть они тускло мерцают в запутанных волосах Джисока.       Автобус приезжает на минуту позже. Джисок кажется, еще меньше, чем вчера и у Джуена щемит в сердце. Они долго обнимаются. Слишком долго для тех людей, которые встретятся через пару дней в школьном заведении. Но там они будут совершено другими. Они будут Квак Джисок из параллели и Ли Джуен, неудачная жертва обстоятельств. Под конец учебного дня они будут встречаться на третьем этаже левого крыла в кабинете корейского. Джисок будет жаловаться на тяжелую жизнь музыканта, потом долго обсуждать созвездия и засыпать на плече Джуена, считая его звезды, которые тот отдал луне страдалице. Возможно, где-то в одной из галактик живут такие же Джисок и Джуен, которые даже не подозревают о других версиях себя. Они тоже самые обычные, они тоже любят красть у своей луны звезды и развешивать у себя на сетчатых гардинах, потому что гирлянды перегорели. И, возможно, в одной из таких галактик Джисок признается первым, что любит Джуена чуть больше, чем бесконечность.

И Джуен честно завидует.