потерянный медиатор

I’m not scared of falling into the abyss with you, because in the midst of this darkness we will be here for eachother.

      Солнце прорезается через шторы, которые шумно взлетали и шубуршали сознание двух спящих парней, а пение птиц перекрывает надоедливый будильник, который Джуен, видимо, поставил случайно, будучи нетрезвым. Солнечные зайчики бегают в догонялки на махровом ковре, игриво спотыкаясь и падая, рассыпаясь на миллиарды лучиков. Первым просыпается Джуен. Он сонно потягивается, и желание снова провалится в сладкий сон сначала пересиливает его, но теплое и размеренное дыхание около его шеи и маленькая рука, слабо обвивающая его талию под одеялом, породили в голове парня множество мыслей. Он сначала паникует, но все равно старается быть тише, чтобы не разбудить Лучи солнца бесстыдно рисуют на лице Джуена каракули, порождая невидимые веснушки, а темно-каштановые волосы нагреваются быстрее. Голову слабо печет. На стене рядом с полкой, где расположены различные фигурки, книжки и всякая всячина, которую бережно хранит Джуен, смешно отображаются их тени. Но парень все же решается заглянуть на внезапного гостя в его комнате. Видимо, вся память о вчерашнем была конкретно выбита алкоголем и пролитыми слезами. Одеяло с милыми щеночками по краям медленно спускается вниз до талии Джуена, и потерявшее тепло тело сразу же обдается прохладой раннего утра. На плече мирно сопел Джисок. Тот самый Джисок с волосами цвета бабл-гам и детской улыбкой. Тот самый Джисок с глазами, которые хранят в себе млечный путь и кометы. Тот самый Джисок, у которого смех, как музыкальная шкатулка. Тот самый Джисок, в которого так сильно и бесповоротно влюблен Джуен, что хочется самому рассыпаться на множество теплых воспоминаний, хранящихся глубоко в душе. Парень смотрит долго, разглядывая каждую деталь расслабленного тела. Хочется коснуться краешком пальца по молочной коже Джисока. Но Джуен не желает тревожить его сон, и от мысли, что он может себе позволить просто смотреть на него, любоваться и любить его, у парня выбивает клюшкой весь воздух из лёгких, грудина горит и сжигает все вокруг. Если бы Джуен мог лишь слабо примкнуть губами к губам Джисока.. Но Джуен не сделал этого, припечатывая свой взгляд на Джисоке. Казалось, нет ничего ошибочного в этом, так близко находясь с сияющей звездой рядом, и оставаться все еще холодным. Легкий ветер игриво тормошит неряшливые волосы своими пальцами, сделанные из тонких трубчатых потоков, которые любят рисовать перед окном Джисока картины, когда тот остается наедине с природой. Ритм замедляется. Казалось, что даже сонная муха, бесстыдно бегая по плакату 5SOS, застыла в коротком пространстве. Джуен все равно бы дотянулся до нее. В комнате было тихо, это утро было спокойно тихим. Вся вселенная пыталась подарить прекрасному принцу еще минуты сладкого сна. До Джуена доходит не сразу, что Джисок выглядел слишком правильно рядом с ним, вот так, лежа и обнимая его. Если бы парень мог, он бы запечатлел этот момент не на фотографию, а на картину, которую повесил бы на самое видное место. Там, где никто бы не смог засомневаться, что Джисок его. Пока еще нет, но точно.. точно в будущем. Оно уже догоняет его. Мирно сопящий Джисок неуклюже переворачивается и, кажется, просыпается. Его голова была уткнута в подушку, и все, что сонный парень пытался сказать, выходило похожим на неразборчивое мычание. Джуен думает, что готов просыпаться так каждое утро, и он сделает все возможное, чтобы их следующее утро наступило. Джисок голову поворачивает в сторону Джуена и, щурясь, одним взглядом, выдает кривую, но милую улыбку. Даже не касаясь лица парня, можно было ощутить жар, исходящий от него. — Доброе утро, моя принцесса. — Джуен абсолютно уверенно тянется рукой к волосам Джисока и поправляет их. Второй, кажется, разучился на секунду дышать. — Как спалось? — Великолепно, мой принц. Джисок глупо смеется и, смущаясь, утыкается Джуену в грудь, чтобы тот не заметил розовые, как спелые персики, щеки. Джуен все еще играется с ласковыми волосами парня. Комнату снова заполняет домашняя тишина и лишь тихое умеренное дыхание обоих. — Прости меня.. за вчерашнее. — Джуен голову откидывает на подушку и старается рассмотреть невозможное на белом потолке. Он всегда мечтал развесить на нем звезды. Джисок отстраняется слишком резко, что Джуену хочется скулить от непривычного отсутствия парня рядом с ним. Он чувствует, как его прожигают взглядом, а спокойное лицо чуть хмурится, что, конечно же, совсем не идет Джисоку. Джуену слишком тяжело оторвать свой взгляд от простого потолка, цепляясь за него, как за последнюю возможность жить. — Тут нет твоей вины абсолютно. — Джисок прокашливается и меняет положение на сидячее. — Это я виноват в том, что молчал все это время. И виноват в том, что такой трус. Джуен находит на ощупь коленку Джисока и чуть сжимает ее в знаке протеста. Квак шумно вдыхает и накрывает руку Джуена своей. Они еще какое-то время молчат, каждый собираясь с мыслями. — Я всегда был трусом. Им и остался. — Сухо отрезает Джисок. Джуен дико даже для себя вскакивает с кровати и наконец-то смотрит на Джисока. У того чуть красные глаза, подрагивающие губы и мурашки по ногам скачут. Он того в объятия сгребает, и тогда Джисок ломается. Горячие слезы пропечатывают любимую футболку Джуена, но тому все равно. Джисок пахнет бабушкиными пирожками, мятным шампунем и солнцем. И скоро пропахнет Джуеном. Джисок оставляет прошлого себя во вчерашнем вечере, в пьяном сознании Джуена, в недосказанностях. Он оставит свое прошлое в той самой шкатулке, в зеленом медиаторе, в дальнем кабинете, где есть только он и Джуен. Джисок перерождается рядом с Джуеном. Он перерождается счастливым, с огромными крыльями на спине, которые вознесут его высоко в небо и даже если он упадет, даже если начнет сомневаться в себе, ему будет не страшно. Потому что, падая в пропасть, с ним всегда будет Джуен. Джуен. Его прекрасный принц на белом коне. Его спаситель. Его крылья. Теперь его шкатулка пуста. Нет больше смысла хранить ее. Джуен не будет ночными молитвами и снами. Джуен будет рядом, под боком, оберегать его сон от причудливых фей или хулиганов звезд. Только рядом с тобой я чувствую свою жизнь полной. — Джисок-а. — Джуен сгребает маленькое лицо в свои руки и не может не улыбнуться. Все это кажется температурным сном. — Послушай меня, пожалуйста. Джисок подступившие слезы ладонью смахивает и молчаливо кивает. Большие глаза не отрывают свой взгляд от глаз Джуена. Улыбка лишь украшает молочную кожу. — Знаешь, я всегда был раненой птицей, которая жила по принципу «всего добейся сам», я не знал, что такое любовь, даже имея чудесную бабушку в моем скрытном мире. — Джуен большим пальцем водит круги по щекам Джисока, медленно плавя его. — Я имитировал эти чувства, надеясь, что так они придут сами. Но каждую ночь я медленно трескался изнутри, а на утро склеивал осколки скотчем и скрывал изъяны. Я натягивал фальшивую улыбку и смеялся со своей ничтожности, я ненавидел себя и старался показать это всем, старался показать, что я сильный и мои слабые стороны не тянут меня вниз.. Джисок не отрывает свой взгляд от Джуена, проваливаясь в парне, как через зеркало во сне. — Но с каждым днем я тонул все глубже. Я запутался в себе, я потерял настоящего себя. — Джисока больше не трясло от холода, его трясло от чего-то другого. Голос Джуена доносился слишком отчетливо и больно. Возможно, его проткнули шипами реальности. Они никакие не обычные. Они чудики. Они совершенно не для этого мира. — Но потом я встретил тебя, Сок-и — Джуен.. Джисока кривит от того, какой его голос жалкий, хриплый и слабый. — И я понял, что всю свою жизнь ошибался в том как на самом деле ощущается любовь. — Джуен, кажется, плачет тоже. Джисок не уверен, водяная пелена слепит парня. — Джисок, благодаря тебе я чувствую себя настоящим. Словно я наконец-то выбежал из этого бесконечного тунеля в поисках себя. Словно я наконец-то вспомнил то, что терзало меня все это время. Я осознал, что все это время мне не хватало тебя. Всю свою жизнь я искал тебя. Джисок глаза закрывает, не в силах смотреть на Джуена, и носом утыкается в теплую ладонь парня. Слезы стекают по лицу одна за другой, а всхлипы с каждым разом становятся все громче и громче. Джисоку больно. Больно от того, что чувствовал все это время Джуен, что ему пришлось пережить. Он обещает себе стать сильнее, оберегать его сердце в своих крепких руках. Джуен изменил Джисока, и он изменил Джуена. Они квиты. Они частицы друг друга. Они больше, чем само понятие любви. — Я хочу просыпаться каждое утро рядом с тобой, я хочу жить тобой, я хочу-.. — Джуен-а.. Джисоку тяжело дышать полной грудью, но он старается через дискомфорт. Мокрые дорожки приятно морозят. — Поцелуй меня, пожалуйста. – Последнее слово выходит слишком сжато, коряво, непонятно, но для Джуена повторять не надо. Парень нервно взглядом бегает по губам Джисока, оттягивая время, словно ждет, что Квак просто пошутил, решил разбавить обстановку. Но ответа не следует, лишь колкий зуд на губах обоих и ветер, запутавшийся в волосах. Джисок никогда не умел терпеть, это было его главным недостатком. Но на этот раз никто не отругает его, лишь похвалит. Губы Джуена меньше Джисока, но чуть нежнее. Они теплые, чуть отдают пивом, которое наверняка было дорогим, учитывая, что Гониль никогда не экономил на себе и на свои удовольствия, а еще они ужасно сводят с ума бедное сердце Джисока. Джуен руки с лица Джисока все же убирает, устраивая их на талии парня, грея кожу под футболкой. Джисок мычит в поцелуй, заставляя Джуена ухмыльнуться. Поцелуй выходит ленивым, чуточку неумелым и первым. Они друг для друга первые. У Джисока губы созданы для того, чтобы их целовали. Они пышные, чуточку потресаканые из-за частого кусания и пахнут клубничной содой, только они. У Джуена кружится голова от нехватки кислорода, но останавливаться никто не желает. В ушах звенят кристаллики, поют чудесные феи, которые обосновались в старом шкафу Джуена, ветер в волосах сплел прекрасные косы, а сказочные мальчики наконец-то нашли свой родной дом, свою сказку. Слезы превратились в прекрасные алмазы и покоятся в пеленах кровати. Из них Джисок сделает себе чудесный браслет. Когда Джуен отстраняется, в его груди зародилось что-то разноцветное и хрупкое. Весь мир окрасился в одно мгновение в яркую раскраску. Джисок светился, как подобало дитя солнца. Джуен светился тоже, как подобало дитя луны. И спустя тысячелетия солнце и луна наконец-то отыскали друг друга. Они никогда не были обычными. Они были волшебными, звездными, палящими и холодными, на половину пустые.       Когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы бабушка Джуена проснулась, они уже сидели за столом на кухне. Шторы здесь были молчаливы, в отличие от комнаты Джуена. Свет прорезался узорами на столешницах, бежевых стенах и дубовых ножках стульев. Волосы Джисока отдавались причудливым цветом, напоминая сладость. Джуен не был зависим от сладкого, но был зависим от парня. — Ты не голоден? — Задается вопросом в пустоту Джуен, вытягивая Джисока из череды утренних мыслей и суеты. Они выглядели сегодня слишком правильно. Словно так всегда быть и должно. Джуен в помятой футболке на один размер больше, в черных шортах и неуклюжим хвостиком на голове, а Джисок с розовыми щеками от сладких поцелуев, в футболке Джуена, которая отлично оголяла его шею и со смешным месиве на голове. — Немного. — Джуен кусает губы в попытке придумать, что можно было бы приготовить. Он никогда не был уверен в своих кулинарах способностях. — Но я сейчас хочу просто чего-то выпить, желательно теплое, чтобы не расстраивать желудок. Джуен думает еще сильнее. Теплая вода это типично, сок – невкусно. — Как насчет молока? — Доносится из коридора голос бабушки Джуена. Еще через некоторое время она заходит на кухню со своей успокаивающей все штормы улыбкой и, открыв холодильник, достает оттуда упаковку молока. Джуен садится рядом с Джисоком и сразу сплетает их руки, устраивая голову на плече Квака. Старушка улыбается еще шире и подмигивает внуку. Джуен не хочет признаваться в том, что осознание того, что его бабушка поддерживает их, трепещет его сердце, чуть ли не заставляя расплакаться. Душа Джуна наконец-то обрела покой. — Когда Джуен-а был маленький, я всегда делала ему топленное молоко зимой на ночь или когда у него болел живот. Оно очень помогало. — Старушка равномерно заливает молоко в кастрюлю и ставит на горячую плиту. — Так же оно очень полезно для сна. — Я знаю. Моя мама часто делала мне его, когда меня охватывала бессонница. — Джисок улыбается, вспоминая, как ему беззаботно жилось в детстве, немного скучая. Но он быстро отгоняет эти чувства. Сейчас рядом с ним есть Джуен, который так же приготовит это молоко для него. Они теперь есть друг для друга. Когда в руках оказывается теплая кружка, а от молока в ней исходит горячий пар, живот Джисока голодно урчит. Это его первая пища после пробуждения. Все же от еды он бы не отказался. Но вкус молока из детства всегда будет для Квака дороже еды. Чуть сладкая жидкость приятно согревает горло Джисока, а потом успокаивает и желудок парня. Джуен целует слишком внезапно и все еще при своей бабушке, но та лишь смущается вместе с Джисоком. — Так и знал. — Обрывает Джуен, оставляя Джисока растерянным. — Что.. знал? — Джуен еще раз оставляет быстрый чмок на губах Джисок, вызывая его недовольство. — Что твои губы будут на вкус как топленное молоко. — Джисок рукой губы прикрывает и краснеет ярче, чем спелый помидор. Джуен улыбается, как дурак, и взгляд от парня отвести не может. Старушка скрывается в коридоре, не желая прерывать счастье двоих. — Жаль, что клубничная сода практически не чувствуется. — Джуен! Прекрати! — Джисок несильно бьет парня в плечо и пытается скрыть свое смущение еще глубже в ладонях. Он никогда не думал, что простой флирт Джуена сможет так сильно подкосить его. Но в том то и дело, что это был Джуен, и все, что он делал, было особенным и новым. Джисок чувствовал себя с ним Джисоком. Не боялся раздеть свои страхи. С утра погода была прохладной, но парни решили, что такая прогулка только пойдет им на пользу, а пыль, осевшая в легких и на прочных костях, выветрится в прозрачное небо. Джуен улыбается глупо, немного смущается, но с каждой минутой сжимает руку Джисока увереннее. На них смотрят странно, отрешено, с упреком, но никто так и не подходит. Джисок знает, что они оба готовы защитить свою честь и постоять за свою любовь. От этого сердце приятно сжимается до боли в теле, и парень чуть останавливается, чтобы отдышаться. Они идут, не зная куда, уже целый час. Ноги забавно ноют, подрагивая. — Сок-и, осталось чуть-чуть. — Джуен моментами собирает перышки, опавшие с крыльев Джисока, одновременно поглаживая его спину в поддержке. Теплая рука приятно ощущается под легкой сатиновой рубашкой. — Это ты должен поговорить с Чонсу-хёном. — Почти скулит Джисок, тяжело дыша. — Что я там вообще забыл? Джуен руку убирает, и обойдя парня, присаживается перед ним, смотря прямо в глаза. Лисий ход. Джисок шипит от ощущения неожиданного прилива крови к нижней части ноги. — За компанию.. — Джуен взгляд не отрывает. — Плюс, тебе тоже надо многое обсудить с Чонсу-хёном. Джисок в конце концов встает, поправляя слипшиеся на лбу от пота волосы Джуена, и молча соглашается. Чем быстрее, тем лучше. Но когда они звонят в дверной звонок, Чонсу все еще видел прекрасные сны. — Вы сумасшедшие? Он ведет двоих через, слава богу, спящий дом в свою комнату и закрывает дверь на замок следом. — Какого хера? — Чонсу зачесывает свои спутавшиеся за ночь волосы назад и кидает ожидающий объяснений взгляд на пришедших гостей. — Не хотите мне ничего обьяснить? — Может быть, ты хочешь что-нибудь мне объяснить? — Взгляд Джуена резко холоднеет, из-за чего Чонсу немного отдергивается. — Джуен. — Джисок за руку берет, осторожно поглаживая большим пальцем в попытке предотвратить новую ссору. — Мы же договорились. Чонсу все это время сидит тихо, пытаясь прочить действия и мысли Джуена, но все, что до него доходит: что-что изменилось за эту ночь, потому что эти двое ведут себя слишком очевидно, но в этот раз, они прекрасно знают, что очевидны и-.. О боже. — Вы наконец-то вместе? — Все, что успевает сказать Чонсу перед тем, как закрыть самому себе рот руками в ужасном стыде. Он боится смотреть вперед себя, но ощущает всем телом, что на него смотрят. Чонсу правда, стоит иногда думать перед тем, как говорить. — Об этом я и хотел с тобой поговорить, хён. Все, что говорит Джуен и Чонсу знает, что их ждет долгий, даже несмотря на присутствие Джисока, возможно, на повышенных тонах разговор.       Дом Чонсу был большим, да. Поэтому, к радости, каждые комнаты жильцов были расположены довольно на большом расстоянии друг от друга. Если бы кто-то и смог услышать разговор Джуена и Чонсу, то это либо полу-глухая старушка, либо ребенок двух лет, который еще и говорить не умеет. Поэтому, когда Джуен случайно отбрасывает стул в сторону, а Джисок в попытках унять его пыл, хватает Джуена за запястье и притягивает на себя. Да, их точно никто не услышит. — Почему ты строил из себя какого-то черт подери купидона, а не мог сказать мне? — Джуен медленно остывает в крепких объятиях Джисока. У Чонсу падает первая слеза, но тот запрокидывает голову, пытаясь скрыть это. — Почему ты все это время молчал? — Потому что я хотел, чтобы ты сам осознал свои чувства! — Чонсу тяжело садится на кровать и нервно перебирает кольца на фалангах. Он с жалостью смотрит на сцепленные пальцы Джисока на талии Джуена, и где-то на подкорках сознания всплывает Сынмин. Его не хватает. Но прошлое уже не вернуть, как бы Чонсу не желал. — Я хотел.. — Начинает Чонсу. — А ты не думал, что я хотел? — Руки Джуена сжимаются в кулак. — Ты не думал, что я хотел себе друга, а не «угадай свои чувства, пока я все знаю и сижу молчу». Я хотел, чтобы я мог тебе высказаться, и ты бы мне подсказал как быть. Я тебе открывался. Я сука, — Джисок что-то шепчет на ухо Джуена, и его грудине становится чуть легче. — стучался в запертое окно и все, что я получил, это: ты все сам поймешь, ты сам все увидишь. У Джуена горят глаза, казалось, все тело его полыхало, но с каждым пророненным словом становилось все легче. Но было ли от этих слов легче Чонсу? Тот молчал, продолжая смотреть в пол, перебирая свои кольца. Никто не считал время, поэтому, сколько продолжалось угнетающее молчание, никто сказать не может. Возможно, лишь Джисок осознавал по впитывающимся слезам Чонсу на ковре, насколько плоха была ситуация. Пока их было пять. Падает шестая. Затем седьмая. Потом сразу две. Волна волнения в глубоких глазах Джисока выплескивалась из краев. Но Джуен так и не замечал. — Прости.. прости меня, пожалуйста. — Что-то на подобии скрипящей скрипки, скуления голодного животного, удушающий жары раздалось в голосе Чонсу и Джисока воротило от того, что плечи парня посажены по другому, глаза бегают слишком быстро, слезы накапливаются на ресницах как росинки, а пальцы жестко скреплены а замок. — Прости.. Чонсу сглатывает тяжелый ком переживаний и продолжает. — Я знаю, что я ужасный друг. — Джуен незаметно дергается. — Но я.. я просто не хотел той же судьбы для тебя, как у меня. Я говорю честно, я не мог знать все, да, я видел, что чувства Джисока взаимны, но я не мог влезть к нему.. или- или к тебе в голову и прочитать ваши мысли. Я не знал, а готов ли Джисок к отношениям, а готов ли ты к отношениям, поэт- поэтому я сначала хотел, чтобы ты смог разобраться в своих чувствах. — Хён.. — Стой. — Перебивает Джуена Чонсу. — Это еще не все. Я-.. я должен в кое чем тебе признаться. Джуен смотрит с громким вопросом на Чонсу, но тот снова замолкает, словно не решаясь признаться. Джисок не понимает тоже. — Джуен, ты же знаешь, что Сынмин сейчас в городе? — Джуен растерянно кивает, не понимая, к чему тут их еще один близкий друг. — А что.. что, если я скажу, что причиной его отъезда был.. был я? В комнате снова повисает молчание. Непонятный страх на сердце медленно овладевал Джуеном. — На что ты намекаешь, хён? — Ладони становились все потнее с каждой минутой виноватого взгляда парня. — Чонсу-хён? — Мне нравится Сынмин. — Как отрезает, говорит Чонсу. — И Сынмину так же нравился я. Про сейчас.. не могу сказать. — Ты же шутишь? — Джуену внезапно хотелось высвободиться из теплых объятий Джисока и вытрясти из Чонсу все, что тот еще может скрывать от него. — Чонсу-хён? — Хотелось бы, но нет. — Чонсу просто устал нести эту склизкую печаль в себе. — Я так же как и ты, не знал, что Сынмин так же был влюблен в меня. Мне рассказал об этом Гониль-хён на одной из встреч.. Джисок больно прикусывает губу, жмурясь. Он догадывался, куда это вело. — Конечно же, дурак, как я, счастливый побежал к Мину и признался. — Чонсу подступающие слезы сдерживает. В голове, как на кассете, прокручиваются те воспоминания, словно это было вчера. — И.. он. — Он сказал, что ему тяжело со своими чувствами сейчас, что они мешаются и.. он не готов. — Чонсу глаза закрывает и лицо прикрывает руками, позволяя себе немного распустить уздечку около горла. — Потом я узнал, что он с семьей переезжает. Конечно же, я догадался почему, но все равно пошел спрашивать, потому что не хотел верить в реальность. Джисок в конечном итоге отпускает Джуена, и тот сразу же подсаживается к Чонсу, позволяя тому наконец-то выпустить все, что так долго копилось у него на душе и в мыслях. — Хён.. это не твоя вина. — Теплые круги на спине от Джуена напоминали Чонсу о тех вечерах, когда Сынмин делал тоже самое, чтобы успокоить своего друга. — Он.. — Через всхлип. — Он сказал, что ему будет тяжело.. тяжело находиться со мной и чувствовать все это. — Чонсу погружается глубже, от этого и больнее. — Он сказал.. что ему будет н-некомфортно и ч-что все будет не так, как раньше. — Чонсу-хён.. — Джуен действительно не знал, что ему говорить. Он мог лишь попытаться забрать хоть капельку той боли, которую испытывал и испытывает до сих пор его друг. — Ты понимаешь? Он сказал, что ему со мной некомфортно.. — Первый громкий всхлип поглощает спокойную комнату в хаос. — Я.. я делал ему некомфортно! — Это не так! — Присоединяется Джисок. — Я уверен, что это не то, что Сынмин имел ввиду! Ты всегда был и будешь самым надежным, комфортным и внимательным человеком! — Сок обнимает Чонсу, в попытках унять дрожь парня точно не вызванную холодом. — Все равно это не вернет Сынмина.. — Чонсу слезы в спешке вытирает, чувствуя, как чувство стыда тошнило в горле. — Я сделал, как всегда, только хуже. — Я клянусь. — Джуен говорит сквозь подступающее раздражение в перемешку со злостью. — Я поеду за Сынмином и выбью из него всю дурь. — Джуен, не надо. — Чонсу аккуратно касается руки друга в попытке успокоить его. — Это мои чувства, мои проблемы, которые создал я сам и.. я хочу, чтобы Сынмин на этот раз смог сам подумать о своих чувствах, разобраться в себе. А данное нам время будет мучать мою любовь к тебе, постоянно проверяя ее на верность. Но я пообещал сладкой колыбели, что я дождусь тебя. Я пообещал тебе, своей вселенной. Чонсу грустно прощается с двумя свободными птицами, отпуская их из бережливого надзора. Теперь у них целая жизнь впереди. Солнце бережливо заходило за горизонт, унося за собой слабое тепло, за которое хватались почва, растения и два парня, идущие по пустой трассе. Рука Джисока, спрятанная в кармане куртки Джуена и сцепленная с рукой парня, приятно пульсировала спокойствием в сердце. И Джисок думает, что время точно замедлилось. Солнце словно не хочет прерывать идиллию двух влюбленных и пытается удержать себя подольше. Красный закат ровными полосами разукрашивает планету, поле рядом с трассой и окрашивает молочную кожу в более теплый, домашний цвет. Джуен смотрит на парня неотрывно, словно загипнотизированный его чарами. Джисок поет незамысловатую мелодию, не очень чисто, но для Джуена перед ним сейчас весь его мир. Он сжимает руку чуть сильнее, привлекая внимание Сока, и тянется к прекрасным губам, совершенно не дыша, и оставляет горящий поцелуй. Щеки Джисока приобретают темно-розовый цвет из-за лучей солнца, что делало его еще более милым, чем он сам по себе был. Зачем им огонь и теплая одежда, если они есть друг у друга. Зачем им чье-то тепло, если они самые яркие звезды друг для друга. — Я люблю тебя. — Джуен играется носом в волосах Джисока. Раздается глупый смех. — Внезапно так? — Джисок смотрит на Джуена, и у него в глазах вся любовь, которая только может быть внутри такого хрупкого тела. — Я хочу постоянно говорить это тебе. — Джуен вытаскивает их скрепленные руки из кармана, но тепло ни на секунду не покидает тело Джисока. — Я люблю тебя, люблю бескрайне, Джисок. Я, черт возьми, люблю тебя, Квак Джисок! — Парень тянет его за собой, они сменяются на уставший бег, молчаливая дорога наполняется смехом, юностью и жизнью. Когда Джуен провожает Джисока до нужной остановки, они целуются долго, лениво, но с нотками преждевременной тоски по друг другу. Джисок рисует гибискусы на ребрах Джуена, тот пересказывает наизусть прекрасную сонату прямо в ухо своему парню. Автобус давным давно уехал, а для Джуена все еще мерцает яркими вспышками молочная улыбка Джисока, на чьих губах остался тонкое послевкусие топленного молока. Возможно, Джисок всегда так и ощущался. Джуен думает, что он должен проверить это еще раз. Он не распробовал как следует. Через неделю они снова встретятся в коридорах школы. У Джисока в кармане будет белый медиатор с незнакомым ему принтом на нем, перекрашенные в черный цвет волосы и радужные шары, лопающиеся при каждом взгляде на своего парня Ли Джуёна. Они больше не видятся в том пустом кабинете после школы. Они целуются на задних сидениях в автобусе, быстро, практически не попадая, а ловкие пальцы Джисока перебирают тонкие струны в комнате Джуена, пропитанной ими двумя, рваные листы с перечеркнутым текстом к новой песне валяются на махровом ковре, который стал любимым для двух сказочников, а смех, наполненный фантиками от конфет, ароматными цветами и вкусом топленного молока вперемежку с клубничной содой, которую так хотел испробовать Джуен, резонирует по всему дому.

Они рисовали свою сказку. Где они двое точно были самыми обычными на свете.