Под крыльями тени

      Поежившись, Генри быстро нырнул за ближайший поворот в длинную анфиладу комнат, ускользая от теней слуг. Хоть утро и было ясным и сквозь высокие окна внутрь пробивался солнечный свет, в некоторых коридорах сохранялся полумрак, а по стенам гуляли затейливые тени, которые, как назло, никак не желали оставить воспаленное сознание принца в покое. Они, словно отголоски страшной ночи, ложились плотной вуалью на чей-нибудь потрет, искривляя истинную красоту искусства, и Генри старался отгонять их от себя, словно стайку назойливых мух.       «Главное — не обращай внимания», — думал Генри, ускоряя шаг. Осталось совсем чуть-чуть.       Утром к его покоям примчался мальчишка-паж и сообщил принцу, что его отец, король Лоренс, ждет его у себя. Генри заинтересовался: обычно отец никогда не зовет его просто так, а особенно — к себе лично. Все необходимые сведения он получал через советников или других придворных, а сейчас, если разговор требует его присутствия, значит, это нечто чрезвычайно важное.       Остановившись у дверей в кабинет отца, Генри перевел дух. Охранники без лишних слов пропустили его — им было известно о том, что король ожидает у себя этим утром младшего сына.       Генри переступил порог и, оказавшись прямо перед взором короля, тут же поклонился ему.       — Здравствуй, отец, — сказал он. Король Лоренс улыбнулся ему и указал на одно из кресел:       — Присаживайся, Генри.       Только теперь Генри заметил, что они, оказывается, в комнате были не одни: в соседнем кресле, сложив руки на груди, сидел Эдвард. Они кивнули друг другу в знак приветствия и, более не говоря ни слова, обратили внимание на отца. Он сложил руки на столе и, пронзительно глянув на братьев, сообщил:       — Не так давно мне поступила новость о том, что на юге страны происходят беспорядки. Якобы фермы подвергаются нападкам, а многие местные принимают решение покинуть семьи и отправляются в неизвестном направлении. Как мне сообщили, прочь из Королевства, — Лоренс подхватил со стола пожелтевший листок, который явно по много складывали вчетверо. — Это прошение сэра Федоста — старейшины Кавегора. В своем письме он все подробно изложил. Можете с ним ознакомиться, — он протянул листок Эдварду. Тот не задержал на нем взгляда и на полминуты и, не глядя, передал письмо Генри. А вот Генри решил внимательно изучить прошение. В нем большим размашистым почерком в красках излагались все проблемы, испытываемые городом Кавегор и близлежащими деревнями.

«… Наши фермы подвергаются кражам, терпят постоянные убытки от неизвестных, появляющихся, как мы выяснили, из густого леса прямо за самой границей. <…> Мало того, наши люди все чаще и чаще стали отказываться от своих даров в пользу чего-то другого, покидать родные места и уходить в неизвестном направлении. <…> Люди живут в страхе, и я от лица всех жителей Кавегора прошу у Вас, государь, помощи…»

      Генри еще раз перечитал письмо и отдал его отцу, откинулся на спинку кресла.       — Что нам требуется сделать? — мрачно осведомился Эдвард. Лоренс с равнодушием отложил листок с прошением в сторону и вздохнул.       — Я, если честно, не особо верю в эту небылицу. Он пишет, мол, «жители чувствуют чужеземное волшебство!» Что за вздор! Нашими соседями никогда не были люди, одаренные чем-то большим, чем огромными кулаками и длинными языками. Я несколько раз отправлял своих посланников и воинов в те места, и все они, как один, заявляли о присутствии чего-то странного, — король еще раз вздохнул и помотал головой, словно не одобряя действия посланников. — Как бы верны они мне ни были, я не могу полностью довериться им, поэтому я велю вам лично разобраться с этим делом, — он замолк, внимательно поглядев на сыновей. — Можете взять с собой сколько угодно слуг, охраны, посланников — думаю, это задание не на один день. Говорят, у Олдуса Прайда появился подающий надежды помощник. Обратите на него внимание. Эдвард, — Лоренс посмотрел на старшего сына. — Ты будешь руководить всей миссией. Для людей, которые отправятся вместе с вами, любое твое слово — закон, а неповиновение будет караться смертью. Какие есть вопросы?       У Генри вопросов не возникло — задание было предельно понятно, и ему уже не терпелось начать! А вот у брата, похоже, были не просто вопросы — претензии.       — Почему именно сейчас? Ты же знаешь ситуацию, — обиженно, словно десятилетний ребенок, пробурчал он. Король сложил руки на столе и беззлобно посмотрел на старшего сына.       — Я прекрасно понимаю твои чувства, — сказал он. — Но, к сожалению, неприятности не ждут благоприятного периода для того, чтобы объявиться. Генри без тебя не справится, да и ты без него — тоже. К тому же, — он ухмыльнулся, — будет дополнительный стимул сделать все быстро.       Эдвард сжал губы в тонкую полоску и отвернулся, делая вид, что увлечен рассматриванием гобеленов на стене. Генри украдкой взглянул на брата и не сдержал доброй улыбки: год назад Эдвард и Роза поженились, и сейчас с недели на неделю ждали рождения ребенка.       — Ну, спасибо, отец, — едва слышно процедил Эдвард и, не говоря более ни слова, вышел за дверь. Генри беспомощно взглянул на отца, но тот лишь пожал плечами. Генри тут же подскочил, раскланялся и вышел вслед за братом.       В коридоре его ждал Эдвард. Он сквозь окно смотрел на внутренний двор и молчал, а на его скулах ходили желваки. Наконец, он вздохнул и выпалил:       — Как я могу бросить Розу в такой важный момент! Он вообще думал об этом? Она родит с недели на неделю!       Генри знал, как переживал Эдвард: за все время беременности Розы он не отлучался из дворца более чем на неделю. Но сейчас Генри не нашелся с ответом. Ему, честно говоря, было не до этого: голова гудела и была забита совершенно другими проблемами, появившимся тоже так некстати. Генри и не заметил, что брат с неприкрытым беспокойством смотрел на него.       — Генри, как ты? — тихо спросил он. — Выглядишь уставшим. Снова кошмары?       Генри стиснул зубы и кивнул. Вспоминать прошедшую ночь не хотелось — от этих воспоминаний у него мурашки бежали по коже.       — Ты не молчи — говори, — продолжил Эдвард. — Будем думать, как избавить тебя от этого.       Генри цокнул языком и скривился, сложив руки на груди.       — А толку то? — раздраженно бросил он. — Больше года борюсь с этим, и никаких изменений. Уже легче привыкнуть.       Но брат ободряюще сжал его плечо.       — Не волнуйся, мы обязательно придумаем что-нибудь, — пообещал он, но от этих слов легче почему-то не становилось.

***

      Прошло еще четыре дня, и все было готово к отправлению. Генри тоже собрался: забрал у мастера новенький лук и стрелы, наточил меч, прикупил хорошие сапоги — и в назначенный день с восходом солнца вышел во двор.       Стоит отдать должное, Эдвард умел руководить людьми и подошел к делу со всей серьезностью. На рассвете возле дворца собрался целый кортеж из карет, крытых повозок и телег с грузом, а вокруг уже стояли в полном вооружении охранники со своими лошадьми. При большом желании и острой необходимости, Генри был уверен, Эдвард мог бы возглавить целую армию.       Между тем, брат верхом на своем коне Болдере величаво прогуливался вдоль всего экипажа, проверяя готовность и отдавая последние распоряжения. Он был невероятно горд собой, потому что ему доверили командование всей миссией; наверняка, брат чувствовал себя настоящим королем.       Генри отыскал взглядом одного из слуг, который дожидался его, держа за узду готового к путешествию Снежка. Он подошёл к коню и дружелюбно похлопал его по шее: за время, проведенное во дворце и в приключениях, Снежок стал Генри настоящим другом, товарищем, напарником. Генри закрепил седельные сумки и уже поставил ногу в стремя, чтобы забраться в седло, как его кто-то позвал.       — Генри, — тихонько окликнул его женский голос. Принц обернулся и замер на месте: перед ним стояла Роза. Из-под ее темно-зеленого дорожного плаща, скрепленного серебряной застежкой, выпячивал облаченный темным платьем беременный живот. — Привет, — улыбнулась она и оглядела собравшихся людей:       — У вас не найдётся свободного местечка для нас?       Генри опешил. Свободного местечка?       — Не понял, — удивился Генри. Роза, держась за круглый живот, с трудом наклонилась, чтобы подхватить небольшую расшитую разноцветными нитками сумочку, но не дотянулась, и Генри тут же подал ей вещь.       — Спасибо, — поблагодарила она и непринужденно добавила:       — Я еду с вами.       Роза кивнула на стоящих позади нее двух девушек, гружёных увесистыми сумками. Генри узнал их: одна из них — Фрайя — была камеристкой Розы, а другая — Тина — медсестрой, которая всю беременность Розы должна была находиться с ней.       Генри беспомощно оглянулся назад, разыскивая взглядом брата, но тот был слишком занят и, похоже, все еще не заметил подошедшую Розу.       — А Эдвард знает? — спросил Генри. Роза мотнула головой.       — В том-то и дело, — затараторила она. — Он не должен меня здесь увидеть: он же меня просто не пустит! Поэтому я и прошу тебя: найди мне местечко. Не важно с кем!       Генри едва не рассмеялся и, вздохнув, осмотрел растянувшийся на несколько метров экипаж.       — Если честно, — медленно начал принц, — я и сам не знаю, как тут все устроено…       — Роза! — раздался позади голос и, обернувшись, Генри встретился взглядом с братом. Эдвард приблизился к ним верхом на Болдере и тут же спрыгнул на землю.       — Роза, что ты тут делаешь?       Роза улыбнулась и взяла мужа за руку.       — Пойдем, поговорим, — ласково сказала она и увлекла его в сторону. Генри, оставшись наедине с лошадьми и служанками, только удивленно вскинул брови.       Неожиданно Фрайя вздохнула.       — Госпожа тоже захотела ехать! — всплеснула руками она. Генри быстро мазнул по ней взглядом: у Фрайи были короткие темные волосы, аккуратно собранные заколкой на затылке, маленькие серые глаза и прямой нос; она немногим была старше Розы и, кажется, была ей почти подругой.       — Что же вы ее не отговорили? — насмешливо спросил Генри. — Ей тяжело будет в дороге.       — Не сомневаюсь, — проворчала Тина. Она, в отличие от Розы и Фрайи, была уже немолода. Генри вспомнил, как Роза иногда жаловалась на строгость и скептицизм медсестры, но Эдвард настаивал на том, чтобы именно Тина была с Розой всю беременность и даже после родов. Сама Тина была матерью четырёх детей, поэтому, думал Эдвард, она сможет многому научить Розу.       Дверца ближайшей из повозок открылась, и из нее бодро шагнул на мостовую Олдус. Увидев Генри, он поздоровался, и они пожали друг другу руки, словно старые друзья.       — Ну что же, скоро отправляемся? — осведомился Олдус. Генри пожал плечами и кивнул на Розу и Эдварда. Принц что-то активно разъяснял жене.       — Что-то случилось? — нахмурился посланник.       — Госпожа хочет принять участие в поездке, — ответила Фрайя. Олдус еще раз взглянул на Эдварда и Розу и вдруг понимающе помычал.       — А наше Высочество, конечно, против?       — Естественно, — буркнул Генри.       — Признаться, госпожа теперь стала более упрямой, — высказалась вдруг Тина. Олдус лишь кинул на нее быстрый взгляд, а потом обратился к Генри:       — А как думаешь, чья возьмет? Поедет Роза с нами или нет?       — Думаю, нет, — тут же отозвался Генри и помотал головой:       — Это же небезопасно.       Олдус усмехнулся.       — А я думаю, поедет, — поделился он. — Спорить с беременной практически бесполезно. Если ей что-то пришло в голову, она, кровь из носу, добьется этого. Эдвард сейчас просто время теряет… А знаешь что? Давай на сто медяков поспорим? Кто проиграет, тот и платит.       — А давай, — сразу же согласился Генри, принимая эту веселую игру. Олдус улыбнулся и протянул руку.       — Отлично, — кивнул он, скрепив спор рукопожатием. — Скоро выясним.       Внезапно Генри вспомнил, что с Олдусом должен был прибыть его новый «подающий надежды» помощник.       — И где твой хваленый помощник? — с любопытством поинтересовался Генри.       — А, с минуты на минуту должен подойти, — ответил Олдус и, взглянув в сторону, махнул кому-то рукой, подзывая к себе:       — Да вот же он. Клим, иди сюда!       Генри обернулся: к ним приближался молодой парень со светлыми и кудрявыми, как у барашка, волосами. Из-за его сильно загорелой кожи кудри казались почти что белыми, а в карих глазах плясали смешинки. Зеленый костюм посланников ему был к лицу. Увидев принца, Клим почтительно поклонился, а после Олдус представил их друг другу.       — Генри, познакомься, — сказал посланник. — Мой помощник, Клим Линде.       — Рад знакомству, — улыбнулся Генри.       — А я как рад, Ваше Высочество! — закивал в ответ Клим и расплылся в добродушной улыбке:       — Большая честь знать вас лично.       — Пожалуйста, называй меня Генри, — попросил он.       — Всенепременно, Генри, — покивал Клим. Между тем, пока они болтали, Эдвард и Роза все еще продолжали что-то бурно обсуждать. Порой до них долетали обрывки их фраз, но целой картины разговора сложить так и не удалось. Олдус в нетерпении цокнул, когда на горизонте появилась знакомая рыжая шевелюра, и из одной из повозок выбрался недовольный Джетт. Он оглянулся, заметил Генри и поспешил к компании.       — Вы не знаете, почему так долго? — возмутился он. Видимо, не он один устал от ожидания: многие вышли из своих повозок и теперь собрались в кучки и развлекали себя разговорами о разном.       — Думаю, это надолго, — предположил посланник, поскрёб подбородок, и неожиданно предложил:       — А, может, по пивку?       Его предложение получило бурное согласие, и все четверо мужчин бодрой походкой направились в ближайшую таверну. Генри подозвал к себе скучающего слугу и оставил на его попечение лошадей, а другому приказал позвать их, как только Эдвард даст добро на отправление.       В таверне «Золотой гном» все было простым, но уютным. Крепкий вкусный эль, хорошенькие подавальщицы и азартные игры — вот за что любили это заведение посетители. Ребята расположились за столиком в углу и заказали себе напитки. Обслужили их сиюминутно и абсолютно бесплатно — к ним все-таки сам принц заглянул. Генри вытянул ноги и откинулся на спинку стула, с удовольствием отхлебнув крепкого пива и слушая приятный утренний шум голосов работников заведения.       — То есть, ты тот самый алхимик, что придумал эликсир для принца Эдварда? — спросил Клим у Джетта. Парень довольно кивнул.       — Он самый, — он приосанился и расплылся в широкой улыбке:       — Они теперь без меня никуда.       Генри улыбнулся: Джетт уже довольно давно открыл в себе дар к созданию эликсиров. Первое время он экспериментировал прямо у себя дома, пока однажды это не привело к сильному взрыву. Дом захватил пожар, многое пропало, но, главное, никто из людей не пострадал. Вскоре Джетту предложили работу во дворце, и несколько месяцев спустя у него получилось создать эликсир, который избавил Эдварда — хотя бы на время — от неприятной особенности его дара чувствовать чужую боль.       Сказать, что Эдварда обрадовал тот факт, что именно Джетт теперь будет ответственным за контроль его дара, ничего не сказать. Отношения брата и Джетта очень огорчали Генри: порой они напоминали даже враждебные.       «Если бы Джетт не был языкастым прохиндеем, он бы даже сошел за приличного придворного, — высказался как-то Эдвард. — Но до тех пор признания от меня он не получит, и никакой дар его не спасет».       Генри тогда лишь вздохнул и не стал перечить. Тем не менее, Эдварду пришлось смириться с уникальностью дара Джетта — более ни одного алхимика в Королевстве ему найти не удалось — и назначить его ведущим специалистом при дворе. С тех пор Джетт ни в чем не нуждался, имел свои покои во дворце, просторную светлую лабораторию, получал солидное жалование и уже строил собственный дом.       — Пока действия эликсира хватает лишь на четыре часа, но я работаю над улучшением, — прокомментировал парень, явно довольный собой. Клим поднял руку с кружкой пива и торжественно произнес:       — Ну, что, мужики, за знакомство!       Они громко стукнулись кружками, выпили пиво, еще немного побеседовали, а потом Клим с самым деловым видом достал из заплечной сумки небольшой свиток.       — У меня есть кое-что ценное, — заговорщицки прошептал он и развернул свиток на столе. Это оказалась карта Южных угодий Федоста: довольно детальная, так что можно было в подробностях рассмотреть дорожки, озера и деревни, расположенные там. Генри, Джетт и Олдус склонились так низко над картой, что все трое стукнулись друг о друга головами.       — На самом деле, Южные угодья действительно полны чудес, — тем временем продолжал Клим. Он также достал из сумки небольшой бумажный свёрток, но разворачивать его не спешил. — Вы не знаете, но я, на самом деле, родом из южной части нашего Королевства, и я просто не мог пропустить эту поездку. Все детство я бок о бок жил с этими чудесами, и до поры до времени сам не догадывался о них. А, будучи еще подростком, я и несколько моих товарищей совершали небольшие вылазки за границу в лес. Мы находили там множество интересных артефактов. Вот, например, самые интересные из них.       И он, наконец, развернул сверток и выложил на стол, поверх карты, три предмета: два небольших камушка, на каждом из которых были выдолблены замысловатые узоры, напоминавшие буквы неизвестного алфавита, и тонкую палочку — конец ее был заостренным и черным, видимо, ее часто макали в краску или чернила.       — И что это такое? — спросил Джетт, вертя в руке один из камушков в попытках разгадать значение узоров.       — Понятия не имею, — пожал плечами Клим. — Нам, признаться, быстро это дело надоело, да и родители прознали и перестали меня отпускать гулять, мда… — он почесал затылок. — Но я за этим и вызвался поехать с вами: меня, как и всех собравшихся за этим столом, манят приключения. Надеюсь, вы поддержите меня и, может быть, примите в свою команду… — неуверенно закончил парень и вдруг стушевался. Джетт тут же широко улыбнулся и от души хлопнул Клима по спине, разом выбивая из него всю неуверенность.       — Да без проблем, парень! — радостно заявил он. Клим улыбнулся, но все еще напряженно поглядывал на Генри, будто бы ожидая его одобрения или неодобрения. И принц вдруг понял, что Клим побаивается его. Из-за чего именно: отталкивающего дара или же высокого статуса — непонятно. Поэтому Генри, вобрав в легкие побольше воздуха, дружелюбно сказал:       — Я всегда рад новым знакомствам. Думаю, мы станем отличными друзьями.       Клим тут же расслабился. Кажется, даже вздохнул с облегчением, и в этот момент Генри понял, что и сам волновался не меньше. К счастью, неловкий момент прервал вовремя появившийся королевский слуга. Он, найдя взглядом Генри, приблизился к нему, поклонился до самого пола и объявил, что принц Эдвард отдал приказ выдвигаться. И ребята, не теряя более ни минуты, собрались и поспешили к экипажу.       Едва они подошли к повозкам, как вперед, толкая Клима и Олдуса локтями, выбрался Джетт. Приглянувшись, Генри заметил на земле одиноко лежащие сумки без присмотра.       — Мои вещи! — воскликнул Джетт. — Кто их выкинул? Эй!       Генри посмотрел вперед и понял, что в повозку, где изначально расположился его друг, теперь, опираясь на руку Эдварда, забирается Роза.       — А где же мне теперь ехать? — возмущенно-обиженным тоном спросил Джетт у принца. Эдвард сердито глянул на него и молча указал на одну из повозок.       — Хм, болтун Джетт поедет с нами в одной повозке, — тихо и, как показалось Генри, немного недовольно заметил Олдус.       — Ничего, веселее будет! — махнул рукой Клим и поспешил помочь Джетту расположиться.       — Ну, что, Высочество, ты должен мне сто медяков! — услышал Генри насмешливый голос Олдуса. Принц с досадой покачал головой, сунул руку в мешочек на поясе, достал оттуда пять медных монет и вложил в раскрытую ладонь посланника.       — А я говорил, — ухмыльнулся Олдус, звеня полученными деньгами.       Генри недоумевал: как же Роза выдержит этот путь? Ей действительно оставалось буквально четыре недели до родов, и неизвестно, успеют ли они решить все свои дела на границе. А еще постоянные набеги неизвестных на деревни… Неужели Эдварду не тревожно за жену? Обо всем этом Генри предпочел пока не думать.       — Мда, — протянул Олдус, рассматривая растянувшийся на несколько метров экипаж. — С таким караваном мы доберемся до места, в лучшем случае, дней через пять.       Наконец, все приготовления были завершены, Генри забрался в седло и пристроился рядом с братом во главе длинного кортежа. Из-за заминки с Розой они опоздали с отправлением на целый час, но теперь у него будет много времени, чтобы расспросить брата как следует обо всех вопросах, что его интересовали. По крайней мере, пять дней точно.