Жизнь без оков

жизнь без оков. Моя рука сейчас пишет эти строки, а твоя - переворачивает страницы Забавно, может быть, ты читаешь это, когда я уже мертва.

2020-2022

?

Мягкий, но такой болезненный запах дождя, Лёгкий ветер, что врезается в скулы, И её пустые голубые глаза И мягкие губы, что шепчут этюды. Её не радовал яркий свет солнца И ей плевать на мириады из звёзд. И если она засыпала, То лишь в надежде, что завтра умрет.

Фарфоровая кукла

Фарфоровая кожа, И мёртые глаза. Она была лишь куклой, В чьих-то руках. Она не улыбнётся, И солнце в глазах не взойдёт. Она не вернётся, И больше не станет собой. Она потерялась, В далёких нитях судьбы. Не позная заката, Встречает свет тьмы. Она не любила. Она не жила. Она была лишь куклой, В чьих-то руках.

Патрикор.

Ушедшие люди омывались дождями И после, свободна была их душа. Они не скитались между землями, И покидала нас на веки она. Пространство вокруг становилось свободно, И властна над ним теперь ваша душа. Все вокруг становилось тебе непокорно. Вот почему после ливня проще дышать.

?

Зелёно-белый горный лес. Стволы не распустившихся берёз, Опавшие листья и пение птиц, Всё лишь на половину живёт. Под яркими цветами Гниёт трава прошедших лет, А в стае птиц не вспоминают Тех, кто не смог с ними долететь. И люди, словно птицы не летают, И словно яркие цветы цветут. Идут по головам друг-друга Во мраке и руки не протянут.

Свобода.

Тёмно-черный пепел на траве, Птицы, что поют в далёкой синиве, Холодные воды из гор водопадов, И ветер ласкающий трупы забытых бойцов. Всё это подвластно и дело рук человека. Могли лежать не трупы, а останки оков. Среди миллионов останков и льдов, Живёт человек, названый кем-то рабом. И сердце его, покрыто тем самым льдом Что не способно оставить его без оков. Он свободен и предоставлен себе, И формально свободный он человек. Среди миллион водопадов и рек Живут миллионы таких же свободных и предоставленных сами себе. Но если бы мы не были рабами То дни своей свободы не считали без причин.

Туман.

Ночной туман и небо словно бездна Окно, что занавешено тюлью И даже яркий свет от фонарей Не сможет никого благоразумить. Воздух, что насквозь пропитан бензином И воды рек, что в глубине пусты Все их сокровища были давно изьяты И волны, люди не спросили «Что угодно им?». Птицы, что свои песни не допели Они почувствовали вкус смерти на губах Не долетев в глубину бездны утопали И мёртвые, на вымершей земле лежали. И звёзды неба не казались им прекрасным чудом. И шум реки на пение не вдохновлял, Они покинут мир с ночным туманом И на рассвете не останется следа. Луна всё так-же ярка, небо чисто И где-то там, в дали, свет фонарей В тумане пение уже не слышно И сердце стук погас навек в кромешной тьме.

?

Асфальт, что впитал тысячу слёз. Трава что проросла на останках от грёз. Мелодия ветра в осеннем саду, И слёзы женщины, что на последнем ряду. Она мечтала увидеть волны морские, И посетить миллионы дворцов. Но все что позволили силуэты людские, Квартира-коммуналка и счёт. И даже летя в самолёте, Её не радовали облака, Ведь даже далеко в поднебесье, Не сможет жить её мечта. Она разобьётся на тысячу мелких частиц, И даже половину не будет возможно собрать. Она ещё не видела мира, Но уже из-за него еле жива.

Письмо.

Сидя на уличном карнизе, Я пишу тебе письмо. Замечательной актрисе.. Как сюда вас занесло? Ваша милая улыбка, И ваши лживые глаза. Прекрасный голос Вы словно летний лес, что без оград и полос. О, ваш портрет, душа рыдает Но не допет чудеснейший куплет. И даже если сердце тает То лишь от вашей пресной доброты И нету лирики печальней Чем страх своей же пустоты.

?

Сожги меня ярким пламенем Что бы весь мир мог руки согреть Сожги меня, но не надписи В ручную написанных книг Поруби моё тело на части И выстрели в спину ружьем Но не трогай те важные части Что заставляют кануть в летопись времён. Холодный для тела, яркий, солнечный свет И крыши домов облезшие летом, словно старухи портрет

***

Мне кажется, люди начинают писать от боли, От доверия чернилам и листку бумаги. Они часто пишут о прекрасном, но словно пишет человек в неволе, Чтоб направить взор других на мир, что был в их ненасытном сне. Люди пишут для других людей все в красках, Чтобы другие видели как чудесен этот мир. Чтоб поделится о переживаниях своих, Что бы заверить остальных, что жизнь прекрасна. Отдавая остатки себя в этот миг. Возможно, писатели находят спасенье в своих строках, И осчастливив других, улыбаются сами. Но если бы насыщенней были мгновенья, Тогда бы люди вовсе не писали. ибо время бежало, а они всегда улыбались

Надгробье.

Пускай в огне сожжется тело, И вместе с ним, мои глаза. Меня не радует то небо, И те снежинки на руках. Я хочу себе надгробье Среди ликориса цветов И чтобы о моём покое Не знал никто, кроме цветов.

Поэту.

Лирика поэта способна пронзить пустоту, Закрывая крики прошлого в каждую строку. Вскрывая суть и сущность каждого из нас, Они способны рассмотреть всю ложь в наших искренних глазах. Поэты лирикой способны нас заставить встать с колен, И видеть, в мире чёрном, ярких красок цвет. Разбитая во имя творчества душа поэта, Закроет смысл в строках на века. Но слова где спрятаны солнца лучи, Помогут прожить дни, когда за окном лежат кровавые мечи И души поэтов, словно растаявший снег Останутся в виде тумана, словно для сердце ночлег Лирика, где спрятано столько осколков души, Станет для кем-то светлым лучем доброты. Что в темный день заставит открыться глаза, Не смотря на то, что за окном сверкает гроза. Окутанные тайнами кровавые строчки из книг, Что не будет способен прочесть архистратиг, И даже ученным не подвластна вся суть, Что автор вложил в свой долгий лирический путь. И птицы что пророчили спасенье, Остались лишь в ваших строках доброты. И если есть душе спасенье, То лишь для тех, кто может видеть настоящих красок мир. Все ваши строки мы храним в душе и сердце, И в миллионах экземплярах книг, Они для нас, как в темном небе солнце, Они для наших душ словно блицкриг. И даже если памятник нерукотворный позабудут, К тебе тропинку новые поэты проведут. Что смогут осознать всю сущность строчек, Что смогут разглядеть всю красоту.

?

Не оставляйте книги открытыми, Из них вылезают монстры, что кажутся сказками, Что сквозь поколения таились в страницах, И строки не передали, насколько реален страх и опасность. Их всех не придумывали и вовсе не изобретали Они не таятся в лесу, они на свободе, Словно в не замкнутом поле. Мы просто порой слишком жалки, Что не способны разглядеть собственной маски.

Моя рука листает книгу.

Моя рука листает книгу, Где строки выцарапаны чьей-то кровью. А может, это вовсе утренние молитвы, Что шизофреником придуманы ночью. Парестезия после каждой страницы И каждое слово – поглощающая кома. Не выбраться из этой поэмы, Не читателю, ни творцу слова. Моя рука листает книгу Сплетения из сотней букв И если знать дано значение, то ты поймешь Что заслужили мы, лишь буквы на гробу. Здесь, в темноте, ты видишь счастье. И звуки музыки, пронзают больше чем насквозь. А отблеск звёзд любимого заменит Здесь, после строк, познаешь свою мощь. Семантическое насыщение после сказанного слова. Фриссон от написанной строки творца. Ты уже не полюбишь после книги, снова. Но, пожалуй, сойдешь сума.

Колесо времён.

Нежные прикосновения ветра. Звуки флейт, что поют в зеркалах. Потемневшие мутные веки, где вера -Не видна, но слышна в голосах. Отогрелась трава на поляне, Не зелена, но ещё не желта Словно погрузилась уже в вовсе не молодые ветра, Что сожгли города, но не с точенным остриём ножа. Вы знаете, о чем волнует ветер? И говор птиц, что смыслом наделён? Не надо понимать значения. Всего лишь звуки, что канут в колесе времён.

Ваши лица истерзаны памятью.

Ваши лица истерзаны памятью. Руки растирают кровь былых времён. Словно не в силах остановить маятник, Который в невесомости способен не поникнуть в сон. Снег падает, люди стареют. В надежде, что дарованное будущее радует нас. Остатки жизни прикрываются прошлым. Что не достигло ничего, кроме собственных искренних глаз.

На что способен ты?

Мы море способны переплыть, И по земле бежать бегом, Мы так красиво порой способны говорить, И объяснять, хоть в горле стоит ком. Однажды девушка стояла на крыше, К ней, ей известный парень подошёл. Словно англел поднявшись к ней выше, Он все трамплины к её сердцу обошёл. А может нет, но он любил так думать. А может, сам себе чудесно лгал. Но верил он с улыбкою счастливой, Что он ей, словно куколкой играл. Когда-то растворилась та принцесса, И им обоим было наплевать. Пришло известие : она мертва! Удивленно, он захотел что-то спросить, Ему ответили: Уже как года два. Гулял он как-то раз на крыше. И к девушке неизвестной подошёл. Словно раб еле подполз к ней выше. Но все трамплины к её сердцу обошёл. Она удивленно смотрела, Наклонив голову вбок, Ее волосы рассыпались в небе, Словно голубым серебром. Она присела, долго что-то говорила, О том, как жалок и прекрасен этот мир. Потом та встала, что-то вдруг напела, И фальшиво улыбнулась вслед. Так кто же ты такой? «Я человек», так твёрдо сказал он. Она улыбку настоящую одела, И прыгнула с многоэтажки вниз. Он ухмыльнулся, повторил свой слоган. И разбежавшись, полетел за ней.

***

Ну где ты был, когда нуждалась я в спасенье? Когда валилась с ног, и называла твоё имя. Когда бушевало сердце и разум был в смятенье. А ты, когда-то говорил, что разделишь мое бремя. Прошли года, я научилась слышать, Научилась видеть и по другому дышать. И по немногу, так же верить людям. Однако, побывала я уже в сетях. Порой мы слышим «плохо-обращайся!» Но это не изменено, все вокруг сердечно лгут. Теперь я знаю, что пока ты в ожидании спасенья Спаситель твой, ждёт тоже, что спасут.

Она не любила ярких звёзд,

Она не любила ярких звёзд, Любила только те, что гаснут, Что меркнут под большой луной, Словно их существование напрасно. Но если отключить все фонари, И если пригляделся к ним поближе, То их сияние не затмит сам мир. Подобно яркому метеориту. Такие звёзды сложно разглядеть. Они безумно уязвимы. Но если выпал шанс увидеть их, То вы подобны оглавлению, что вырвано из книги. Такие звёзды сложно разглядеть. Но они до чудес красивы. Не каждый может видеть их, Лишь тот, кто был звездою осчастливлен.

Мое сердце не забьётся как раньше.

Мое сердце не забьётся как раньше. В глазах не разовьётся голубая лоза, Они останутся прежними, карими, Словно чёрная дней череда. В душе замолкнут скрипки И больше флейта этюды не поёт. На столе лежавшие спички, Слова, что были писаны тебе сожжет. Освободилось каждое слово, Каждое чувство что вложено в них. Прелюдии горели, я стояла молча, Хотя в душе был ненавистный крик. Цвет мира для меня погас, теперь он чёрен, Не то чтобы сгорел дотла, Но в нем теперь так много пятен, Что вьются как дымок, дотлевшего костра. Говорят, что свет в конце дороги, Обязательно предстанет пред тобой. Но, если это солнце, что светило для ожогов, То лучше обрести бойцу покой. Мне солнце перестало быть любимо. Мне кажется, оно лишь играло со мной, Наверно, освещая путь, меня корило, За то, что не честна с собой. Я вас, наверное, любила. А может, даже не ждала. А может я собою быть хотела? Лишь вера ваша мне была нужна. Я в детстве, каждый день шептала звёздам, Что я хочу писать, творить, любить. Я верила собственноручным миражам, Но я сидела сложа руки, предпочитая молить. И так же было с каждым что случалось. Я просто верила, смотря при этом в пустоту. Но все надежды в пепел обращались, Когда происходило все о чем молила наяву. Ты эти строки понимай как хочешь. Они как исповедь, только не пред тобой. Они для звёзд на небе, что сияли ночью, И освещали сотни писем предо мной. Возможно, я поверну когда-нибудь направо. Увижу там твой дом, тебя, скажу «привет» Но если я решу сказать ещё хоть слово.. Меня увядшая душа безжалостно заткнет.

Привычный желтый свет, черная роза

Привычный желтый свет, черная роза За окном голубая лоза Обычные телефонные буквы, дней череда Но внутри, стала иной пустота Шагая по дороге обычной Смотря на улыбки людей Я не могу разглядеть тех полей Что омывались пороками мечты свободной Почему-то каждый сантиметр асфальта Стал ненавиден для моих глаз Я больше не смотрю на небо, что излучает много света Ведь даже оно, казалось..- мираж В каждой мысли частичка меня Что миражи небес скрывает внутри И даже если солнце ждёт вдали Для меня чернота дней, теперь, как заманчивая петля

Алая роза.

Увядшая алая роза И эта никчемная проза. Чьи-то громкие оры И милые сердцу горы. Благоухает аллея посёлка А у людей-дела, работёнка И кошки что месяц не ели Так и погибнут в апреле. Звёзды, что ночью сияют Для ярких улыбок людей. Птицы, что с ветки на ветку порхают Остались лишь в мире грёз и детей. Птицы окончили прозу. Сорвали даже увядшую розу. Забыли сердцу милые сказки И одели на лица маски. Свет звёзд закрыт фонарями И яркими вспышками фар. И где-то далеко за морями Покажут детям сине-зелёный шар.

?

Натянув улыбку и солнце засветит Но почему-то, будет жечь твои глаза. И даже если бог ответит, То это лишь частичка миража. Цветы усохнут, словно, трупы в поле боя, Средь них не будет особого бойца. И даже далеко, в глубинах моря, Не будет нудного всем людям мудреца.

Убит.

Убит кровавою войною В полях неравнодушных, не взмахнёт никто рукою Приказ был отдан, кровь пролита. Сегодняшняя дата неминуемо забыта. Никто не записал чудесную картину И через день, ребёнок соберёт в крови малину Он не увидит трупы в тех колосьях. Не скажется ни слова в новостях.. Под небом синим звёзды плещут, Мой труп покоится в лесу. Огни, мерцающие свечи, И легкомысленные речи Теперь со мной Горят в аду.

Сам.

Он счастлив, что не будет слушать монологи Пустых, и никому не нужных чьих-то строк. Что может слушать города шумные звуки, При этом спать под пледом как сурок. Он может в комнате сидеть беззвучной, И на рояле что-то грустное играть, И за аккорд неправильный, суждённым он не будет, Никто не будет обсуждать и хохотать. Он сам решит, где истина и что-же ему делать, И сам дорогу он свою найдет. Однако, через сколько боли он пройдет? Ведь мнение других он никогда не спросит И даже если многого добьется, истину найдет. Ту боль внутри он все же сохранит. Та боль, что по началу была счастьем . Казалось, лишняя суета была тут ни к чему. Умиротворение, спокойствие дарили ему жизни краски. Но все что выше сказано-не правда наяву. Кто всех друзей своих, даже внутри, однажды потеряет. Вновь счастье никогда не обретет. и в час свой смертный, любовь он так и не познает. за то не нужно было слушать никого…. за то к аккордам не придирался некто …. и не обязан был ничем и никому.

Закрытые глаза.

Прожжённые листья солнечным пламенем, Сердца стук что с тяжестью бремени, Закрытые глаза под чтим-то именем, И петля эмоций что не подвластна времени. Искра разгорится пожаром, И все воды мира не потушат тот свет. Ослеплённые люди обманом, Не откроют глаза тем, кто тушит огня завет. Материально ли было то пламя? А может, мы все ветром поливали… Торжественно провозглашая своё имя, Топчась при этом на собственной могиле. Вы способны чувствовать, слышать, И стоять твёрдо когда надо упасть. В ваших душах разгорается пламя, Но вы врете, ставя печать. Нам ветер шепчет свободу. Но зачеркивая день, Все так-же ждём субботу, Или хотя бы тень минутного спасения издалека. Все обещания, словно огни – горят и гаснут. Слова- то доказания, то миражи. А мы в них тонем, словно в омут, Или как-будто слепы и глухи. Вы пытаетесь написать пожары, И огни не даёте зажечь. Вы врете что топоры зарыты, Хотя нуждаетесь в остриях что точены.

И силуэт, даже вдали его не видно.

Пропитанные кровью поля и леса И вовсе не чудна утренняя роса Мать сына домой ждет уже год В то время как тих и безмолвен его сон Не стало тех карих и дивных глаз Не слышно тех метких и забавных фраз Не сможешь дотронуться до светлых волос И в утреннем звонке не услышишь тот голос Не коснется тебя он не нарочно Не скажет тебе, на сколько его любовь непорочна Никогда больше он не улыбнется ехидно И силуэт, даже вдали его не видно

***

Странный свет, все тот же вечер, Я помню всё как наяву. Мобилизация никто не вечен. И братская могила уже свободна к утру . Сколько людей, сколько чудеснейших жизней. У каждого могла быть семья, до саморучных казней. И благодаря указам властей, Теперь забыть пора этих людей. Ушел на войну увлеченный творец. Остался лишь испуганный богом боец.

Пламя

А теперь вспомни, что этого ничего нет. Сейчас, у тебя в руках лишь книга. Книга, где вновь описана чья-та необыкновенная жизнь. ————— Наколдовать ты можешь лишь чаёк и кофе. И пусть жизнь реальная достаточно скромна, Ты постарайся не прожить её в пустую.. И пусть не сможешь ты на крыльях полетать, Ты сможешь и на самолёте вверх взлетать. Ты прям сейчас же, напиши подруге! Или одна сходи сегодня-же в кино И может быть, тебя судьба сведёт С чудесным чудом серых будней, Что в дождь тебе свой зонтик принесёт. Нет в этом мире волшебства? И нет людей безгрешных, всему верных. И даже если в сказки у остальных не будет веры, То чудеса- упавшею кометой будет с неба. Когда мир станет серым и безмерным, И люди перестанут в чудо верить, И не останется ни сожаленья ни добра, Запомни, ты сама причина волшебства. Или лишь чьё-то чудное мгновенье. Подобно яростной комете, Пронзая небо голубое, В момент паденья твоего, Желание услышь его. И многие, не веря в звезды, Надеясь, как на чудо в прозе, Все-же загадывают что-то. Хотя кричат уж очень громко, Что полностью пусты они, И веры нет совсем нисколько. Пускай не будет ветра перемен, И за невзгодами идут несчастья. Само не станет лучше, уж поверь, Ведь лишь за тьмой наступит свет. Подобно звездам, что сияют, И свет их, облаками закрывает, Они сиять не прекращая, Ждут час, когда откроет небо вид, На их сияющее пламя. Что тьму небесную осветит. Само не станет лучше, даже на мгновенье, Ведь даже свет сам не включается в квартире, И мысли человека, исходя чего-то возникают, Подобно звездам, так-же исчезают. Но каждая звезда важна по своему, И если имя тебе в жизни дали, То в небе ярче всех ты загорись, И покажи всем свое пламя, Что в сердце у тебя горит.

?

Привычный желтый свет, открытая книга Всё те-же голубые глаза. Кошка под рукой, что так-же мурлычит Но за окном, уже не те небеса.