шанс

            Трусова не покидает квартиру уже третью неделю, преимущественно находясь в своей комнате. Да и выходит только ночами, чтобы не пересекаться с семьёй. Она отказывается от тренировок, она больше не видит в своей жизни места для фигурного. Всё рухнуло. Всё плохо. И Саша разбита.             Мама предпринимает все возможные попытки, чтобы помочь ей. Забота родителей, братьев, собак, друзей, Марка. Все они приходили к Саше, и все они не помогли. Трусова не выгоняла, выслушивая новые порции поддерживающих речей, но ничего не менялось. Слёз уже не было, сил уже не было. Но всё равно некоторыми ночами Саша рыдала. Почти бесслёзно, тихо, но сильно.             Время шло, а легче рыжеволосой не становилось. Поэтому у Светланы оставался, вероятно, последний вариант. Последний человек, который мог бы помочь. Алёна. Мама Саши знала про их прошлое и всегда была против. Против любого их общения. Ей не нравилась светловолосая из-за своенравного характера, из-за дерзких манер, из-за, как ей казалось, неправильной модели поведения. Светлана думала, что Алёна испортит Сашу, поведёт её по наклонной. Ещё больший шок женщина испытала, когда выяснила, что и отношения их были далеко за рамками дружеских. Однако, на радость Светланы, недолго.             Когда женщина узнала, что девушки расстались, она была довольна. И нет, не потому что её дочь страдает. А потому что теперь у неё не будут запудрены мозги непотребными вещами, появится шанс на «нормальную» жизнь.             Вот только сейчас, когда Светлана наблюдает за разбитой дочерью, которая совершенно не похожа на себя прежнюю, она и решает, что стоит попробовать всё. Мало сказать, что Алёна была удивлена, увидев звонившего, но понимала, о ком пойдёт разговор. О состоянии Трусовой знает почти каждый, особенно если этот каждый всё это время очень ненавязчиво пытается узнать об этом состоянии у всех общих друзей.             Уже на следующий день после телефонного разговора, Косторная стоит на пороге квартиры Трусовой. Светлана встречает её с вежливой улыбкой, но напряжённым лицом и провожает в комнату Саши, которая в этот момент, как в прочем и во все остальные, лежит на кровати, слушая музыку в наушниках. Всё, лишь бы заглушить собственные мысли.             Когда она видит Алёну, аккуратно открывающую дверь, то совсем не реагирует. Снаружи. Внутри же у неё возникает целый рой эмоций: от глупой радости до злейшего возмущения. Она не ожидала такого визита, хотя, кто у неё за это время только не был. Но, она никогда в этом не признается, Саша где-то глубоко хотела её увидеть. Как раньше. Рядом.             – Кажется, мы договаривались, не звонить и не писать друг другу. – Трусова заговорила первая, снимая наушники, но не меняя своего положения.             – А где ты видишь звонок или сообщение? – её голос снова такой: не обычный, как при разговорах с другими людьми, а особенный.             – Ты поняла, о чём я. Моя комната – далеко не нейтральная территория. – когда девушки расставались, Сашей было предложено или, возможно, потребовано не контактировать больше никогда друг с другом вне спорта. Уже после она сто раз пожалела об этом, но обещания были даны, а они обе привыкли их сдерживать. – Получается, ты нарушила своё слово. – она боится, что Алёна уйдёт прямо сейчас, но всё равно говорит это.             – Меня позвала твоя мама. – услышав эту информацию, Саша так удивилась, что ее брови полезли на лоб, потому что та знала отношение к Косторной в её семье. – Думаю, ей бы не понравилась моя история о принципиальности и обещаниях.             – Ладно, ты пришла меня утешать? – Трусова всё-таки принимает сидячее положение. – Если да, то я, конечно, послушаю тебя, но не поможет. Здесь было так много людей, что нового я ничего не услышу. – она знает, что Алёна могла бы сказать что-то такое, чего никто другой бы не смог, но Саша устала, поэтому хочет, чтобы это всё закончилось.             – И кто же здесь уже был? – светловолосая всё ещё стоит около двери.             – Спроси лучше, кого тут не было. – Трусова хмурит брови, вспоминая все эти несчастные попытки ей «помочь». – Тренеры, девочки, Марк, даже Женю мама притащила. Как будто наши ситуации на самом деле одинаковые. Как будто она не видит всей разницы.             – Может, и не видит. В её глазах ты такая же легендарная фигуристка, как и Женя. И только ты считаешь, что если не можешь выиграть золотую медаль, то ты хуже. – Алёна знает мысли Саши, всегда знала.             – Меня просто всегда недостаточно. – Трусова повышает голос, но осекается. – Постоянно кто-то другой на первом месте: ты, Аня, Камила. – она не хочет, ой, как не хочет, обсуждать это, но всё равно продолжает. – И все рекорды будут никому не нужны, если я так и останусь на вторых и третьих ролях.             – Я не буду тебя переубеждать, Саш. Я уже пыталась. – Косторная решает всё-таки сесть в кресло.             – Давай, говори уже то, ради чего пришла. – Трусова не злилась раньше на своих гостей, слушала, слушала, слушала и прощалась, потому что было плевать, что они скажут, но с Алёной всё всегда по-другому, младшая не хочет слышать банальных утешений от неё. – Пожалей, похвали, скажи, что у меня всё ещё будет, и уходи. – последнего она даже при их расставании не хотела.             – Одри по тебе скучает. – здесь читается «и я».             – Что? – рыжеволосая не ожидала услышать подобное. – И как же ты это, извини, поняла? – Косторная усмехается, потому что понимает, что девушку зацепило.             – Прыгает к телевизору, если видит тебя. И гавкает, если замечает твоё фото. – Саша внутри буквально расцветает от подобного, но не показывает этого. Вот только ей лишь так кажется, ведь Алёна замечает закусанную губу и отведённый взгляд.             – Подожди, а что я делаю у тебя в телевизоре и какие такие ещё фотографии? – теперь очередь старшей смущаться, хотя она сознательно выдала некоторые свои тайны.             – Всё тебе расскажи. – они обе легко улыбаются, не разрывая зрительный контакт. – Секрет.             – Ладно, всё, достаточно разговоров. – Саша возвращает своё безэмоциональное лицо, потому что ей всё ещё плохо, а перед ней всё ещё человек, которого она любила сильнее всех и с которым у них ничего не вышло. – Свою миссию ты выполнила, уходи.             Алёна не хочет, не хочет, но встаёт, потому что не знает, что может сделать. Саше всегда становилось легче рядом с ней, но для этого младшей нужно было подпустить. Потому что, если Трусова не хочет помощи, то никто её не даст. Как ты с ней не борись. Алёна знала, что этот разговор может так и закончиться, но в глубине души верила, что Саша всё-таки покажет, что ей это нужно, что Саша позволит помочь. Но увы. Значит, ещё не время. Ни для них, ни для самой Трусовой.             Косторная смотрит в глаза, пытаясь рассмотреть хоть каплю надежды, а рыжеволосая борется, чтобы та её не увидела. Ей больно, но ей никто не нужен. Она всё сможет сама, если захочет. Но в этом и проблема, она не хочет. Справляться не хочет. Мир разрушен, зачем бороться?             А Алёна, как и тогда, в день их расставания, принимает условия Саши. Не звони – не звоню. Не пиши – не пишу. Уходи – ухожу. Потому что любила её, или любит до сих пор. «Я сделаю всё, что ты захочешь». Она обещала однажды, а обещания привыкла сдерживать. Она бы сделала всё для Саши, ради Саши. Хотя Алёна не такая, она с характером, да ещё каким, всегда своё мнение, только свои решения, итоговый выбор исключительно за ней. Со всеми, кроме Саши. Потому что знает, что младшая этим никогда не воспользуется ради плохого. Никогда не скажет сделать что-то страшное. Только то, чего хочет для себя, или думает, что хочет. И если она сейчас просит Алёну уйти, значит, нужно её услышать.             Косторная выходит из комнаты, ощущая, как мир медленно распадается, сильнее, чем при расставании, сильнее, потому что тогда она видела в младшей силы справиться, а сейчас она лишь боится, что её девочка не выкарабкается. Алёна дрожащими руками кое-как накидывает куртку, а Сашина мама видит по лицу той, отражающему глубокий страх и боль, что не получилось. И этот способ не сработал.             Фигуристка начинает обуваться, но чувствует вибрацию телефона. Она бы проверила его, только когда уйдёт, или не проверила бы вообще ближайшие несколько часов, потому что в голове столько мыслей, что хочется удавиться. Но что-то подсказывает Алёне, что сделать это нужно прямо здесь и сейчас, и когда она видит пришедшее сообщение, то, забыв про уличную одежду, залетает в комнату, из которой лишь недавно вышла.             вернись, пожалуйста             Она видит стоящую на трясущихся ногах Сашу, глаза которой похожи на сплошные слёзы, и стремительно сокращает расстояние до неё, затягивая в объятия. Объятия, которых им обеим так давно не хватало. Объятия, которые могут спасти Сашу, которые могут спасти их двоих. Девушки стоят и держат друг друга до хруста в костях, утопая в слезах.             Алёна аккуратно подталкивает спустя время девушку к кровати, чтобы они смогли хотя бы сесть. И когда им удаётся найти опору не в ногах, подводящих обеих, старшая чувствует, что Саша уже не плачет, но хватка той не ослабевает ни на каплю. Она держится, потому что боится, а Алёна держит, потому что готова быть рядом. Всегда.             Время создано для кого-то другого, потому что девушки не знают, сколько его прошло, не знают, как сменили своё положение. Но теперь они лежат в обнимку, и куртка старшей выброшена непонятно куда. Алёна оставляет самый мягкий поцелуй в рыжих волосах, когда чувствует, что девушка в её объятиях заснула. Она замечает, как дверь приоткрывается, и видит там маму Саши, что впервые смотрит на неё с такой благодарностью, так по-доброму. Они лишь кивают друг другу, понимая, что сделали правильный выбор. Одна, что перешагнула через себя и позвала, а другая, что, возможно, нарушила обещание, но пришла. Светлана закрывает дверь, а Алёна возвращается в свои мысли.             Такая любовь, как у них, не проходит, что бы ни случилось. Это самое трепетное, самое важное. Только рядом друг с другом мир кажется самым правильным. Только в этих крепких и нежных руках обе девушки ощущают силу. Когда находишься в них, хочется верить, хочется быть. В этих руках появляется шанс. Шанс для Саши. Шанс для них.