Тонкий лёд

      Коньки разрезают свежий, никем не тронутый лёд, а столь приятная от них трель уплывает в ушную раковину и облетает затем весь опустевший стадион. Последние люди удалились, а на совесть Дмитрия были отданы Яночкой Рудковской ключи от этой морозилки. Так бы хотелось рвануть сейчас куда-нибудь на Арбат или Красную площадь, да вот статус не позволяет кататься там. Не будет такого же спокойствия как здесь и абсолютно свободного льда с безмерными возможностями.       Резкий рывок. В спину ударяет инерция, а с потресканных от стресса губ спадает горячий воздух, превратившейся в пар. Было представление куда ехать и что делать да сейчас не сильно помогало. Ног Билана давно не было на льду, но это было столь приятным занятием, что попросту забросить его раз и навсегда — ну уж нет — да и тем более как это возможно, когда твои лучшие друзья по уши в фигурном катании?! Треск плотной глыбы соблазнял не хуже любимого алкоголя, пленил своим переливающимся светом да шептал на своем языке видимо: «Прокатись! Скорее, я ведь жду». В этом желании сейчас, когда нервные деньки окутывали шею шарфом, затягивая как можно туже и не давая вздохнуть, отказать было на уровне бросить петь навсегда.       «Ёлочкой» на ускорение наконец-то мужчина оказался прямо на середине катка. Дима, убедившись ещё раз, что он в полном одиночестве, достает телефон и включает на нем подходящую мелодию, дабы полностью уйти в атмосферу. Забыться и оголиться.       Медленное начало, переход и еще одним нежданным движением он отправляется вспоминать на ходу все, чему он был обучен и что видел у младшего Плющенко. Всего он, естественно, не повторит, но попробовать стоит: к примеру ласточку. На одной ноге тяжело поймать в секунды баланс, лезвие шатается, а сам Билан пытается изо всех сил найти равновесие, идет еще дальше, стараясь уже завернуться в кольцо, но как только ловит себя на том, что может упасть останавливается и продолжает свой свободный полет по катку, очерчивая незамысловатые узоры под ногами. Тяжко. Давно не занимался и дыхание немного сперло уже на таком легком движении. Продолжает. Раз уж не аксели, так тот пробует более плавные движения. Туловище как жвачка тянется в разные стороны, а скорость сие лебедя в пруду меняется, а то и вовсе останавливается подстать музыке, набирая воздуха в легкие. Этакая произвольная программа на олимпиаде, но чего-то неспокойной душе от всей этой предновогодней суматохи не хватало. Все внутри сжимало крепкой хваткой, лишая возможности вздохнуть полной грудью.       Тулуп. Повернувшись с одной пустынной стороны на другую в пространстве немного теряется, но стоит повернуться еще раз и поймать точку, так все становится на свои места и бурение на месте тонким ножом коньков продолжалось пока нарастает темп. Остановка и Дима плавно опускается вниз, скрещивая руки словно это два крыла еле держащих его на ногах, а движение уходит спиной вперед. На каждый такт ставит острие коньков на лёд, переминаясь пока вновь не находит подходящий момент для повторения ласточки. Холодный воздух колко ударяет по стенкам полсти рта и горлу, но пока кислород не доходит до своего пика ровного движения не выходит. Держится… хорошо… Переходит на новую волну музыки и новое место, подхватывая свою ногу впереди, а сам садится на корточки постаравшись сделать пистолетик, отчего сразу падает на лёд задницей. Первое падение. Такое необходимое, чтобы поджечь ещё больший огонь в душе и продолжить пытаться выйти за рамки своих возможностей, пока все тело попросту не отмерзнет, не закончится эта темная ночь, не сломается очередная кость в теле. Подъем и на подходящий бит в музыке двигается. Извивается подобно гибкой веревке, развязывая узлы сомнений, страхов, моральной усталости от жизни. Столь прекрасной и ужасной в своем истинном обличии. Раздвинув ноги по выворотной второй позиции и, сев в деми-плие, проезжает восьмеркой посерёдке переходя в ещё одно резкое шене. Раз, два, три и выезжает дальше вперёд, а руки уходят назад. Оковы были сброшены, Билан опробовал такой лакомый кусочек свободы на вкус. Песня уже явно находит свою кульминацию в тексте и музыке, поэтому нужно ускоряться и двигаться более раскрепощенно! Здесь нет никого, кто бы мог забрать этот момент себе, высосав энергию из певца, нет ничего, чтобы остановило экспериментировать. Здесь лишь он и лёд.       Ещё одна ласточка и ещё одна попытка сделать это красивее, чем до этого. Рука уходит назад и немного повременив получается выйти на жиденький сальхов*. В меру возможностей, сильно он и не пытался прыгать, а затем вновь шене до конца музыки. Неожиданная остановка и тяжело дыша Билан оглядывает пустующий зал, пока музыка плавно сменяется. В голове невольно возникает звук аплодисментов. Жаждет их даже вне работы, уже как привычка губившая его изнутри. Сейчас он делает все сам для себя и повтор вращений на месте не помешает. One, two, three…       Стало появляться такое ощущение весеннего цветка, но это не единственное внутреннее ощущение. Опять. Опять эти взгляды направлены на него и они повсюду. Они скандируют его имя, восхваляя талант, а не годы работы. Они требуют шоу. Открыв глаза софиты стали ярче, а ранее пустые места заполнились людьми. Играет та же прошлая мелодия, а ноги сами несутся вдаль по всей огромной площадке, что также давала все, что могла для требовательных ног Дмитрия, что неугомонно двигаются и оставляя все больше порезов на белоснежном стане своим ланцетом. Собой Билану не удавалось управлять, все столь нежданно поменялось, вмиг, будто все это было сном о вечном сонном царстве одиночества. Сейчас овечка оголена не перед самим собой, а перед голодными волками. Летит без шубы копытцами в надежде, что его не съедят. Правда, участие в подобном не припомнит. Скользя он находит подходящий момент для повторения ранних элементов и проявление новых. Флип, твизл, еще один сальхов… Словно он занимается этим не то, чтобы часто, а всю жизнь, а тело все продолжает как те веселые сосисочные человечки возле магазинов извиваться выражая языком тела все, что творилось на душе. Где же все-таки реальность? Как понять и почему сейчас все, что может делать Дмитрий это восхищать публику. Вновь. Страшный день сурка.       Снежинки окружили Дмитрия, то и дело прилипая на нос. Зал преобразился не только людьми, но и сияющими всеми цветами радуги красками. Дед мороз, видно, пришел да окрасил все вокруг своим духом: лампочки, колокольчики звенящие ненавязчивую мелодию, даже елка на середине всего стадиона появилась. После каждого подъема ноги с нее слетали не просто кусочки раздробленного льда, а целый снегопад из блесток, что уже явно выходило за пределы нормальности, но было настолько красиво и красочно, словно это просто была наградой за его старания в виде визуального успокоения. Столько всего украшений и появились исключительно для него, окружили своим вниманием и заключили в теплые уютные объятия, вызывая на душе попросту невообразимые эмоции. Лицо выражало что-то невнятное и смешанное.       — Me voilà dans le bruit et dans le silence, — повторяет тихо за песней он на своем ломанном французском и тяжко вздыхает как выдалась возможность отдохнуть в свободном движении. Мягко переливаясь из одной позы в другую и опять вторая позиция с наклонами. Мечется так активно как в 25, жаль, что коньки уже не те.       И вновь слышит кульминационный момент, но если в прошлый раз, в одиночестве, он сделал что-то простое и выученное, то сейчас: через внутренний крик, слезы, бурей выдает то, что прекрасно бы подходило сюда у профессионалов. Вот он, пик, на этот пик уходит тройной аксель. На втором вращении из трех возможных Дима был уже готов упасть. Как в фильмах все стало в замедленной съемке, но тот закрывает глаза, принимая участь упасть, так как вставать после такого его уже точно никто не учил. То и легче! Полежит, успокоиться, все бредни из головы выйдут. Музыка закончится и видение выйдет из головы оставив его наедине. Но тут… Рука. Крепкая и широкая, явно мужская. Чуть приоткрыв глаза на точку в музыке он видит перед собой Лазарева. Все софиты, что так ярко освещали сознание погасли, оставив основной свет для занятий, а зал опустел. Вся зимняя сказка улетучилась вмиг, оставив их наедине.       — Чуть было не упал, — с улыбкой говорит тот и уже с помощью самого падающего ставит его на ноги. Смотреть на то, как Билан пытался выполнить сложные элементы с закрытыми глазами было интересным занятием, но стоило ему явно зайти на что-то чересчур серьезное в голове наконец-то щелкнуло, что перед Сергеем не фигурист, а певец.       — А как ты тут… — ни «спасибо», ни «привет». Сразу с доебов начал, вот уж друг называется.       — И тебе привет, фигурист. Я пришел, потому что Яна сказала, что ты тут. Надеюсь, я не слишком помешал своим спасением? — тактильность у этих двух была без спросу, давно уже и без возмущений, оттого нагло продолжать вести за руку Дмитрия по льду, касаясь спокойно как «старички».       — Извини, я ещё в небольшом… — а фразу так и не кончил — лишь промычал, попросту не зная «в чем он». Сон? Шок? — А ещё не понимаю зачем ты приехал в такое позднее время. Тем более в центр, когда живешь ты за городом, — мужчина следует за Сергеем и старается держать тот же темп, но сие ситуация немного напрягала. Его будто разбудили холодной водой, а он до сих пор ничего не понимал подобно новорожденному котенку. Как он тут оказался? И сколько он тут был? Наверное столько же сколько Дима спал последние дни, а именно минут пять от силы.       — Ох, да я только-только с выступления, не беспокойся. Сейчас поеду домой, но я обещал один подарочек своему сыну и дочке, — смешок, — захотелось им на новый год глядя послушать голубой огонёк вживую, а другой тандем собирать тяжелее… да и тебя они больше любят. — подметив, насколько же это звучит с желанием воспользоваться другом он вмиг изменился в лице и прокашливается. — Ты не подумай, что это только ради какой-то халявы, мол испортить твой праздник участием в моем. — Сергей скользит, оказываясь лицом к Дмитрию, а сам продолжал движение спиной. — Я тоже был бы рад твоему присутствию в моем семейном гнездышке. Примешь ли ты эту участь, Биланидзе?       Как же давно слух Димы не слышал это прозвище… Хотя бы, не столько же, сколько они не виделись. Съемки, желание отдохнуть в одиночестве или в семье, песни, туры — все. Все то, что попросту не давало спокойно вздохнуть и поболтать, а на премиях буквально поведение двух коллег. То подай, то это делаем вот так, «кстати, слышал последнюю песню, мне понравилось, кинул в плейлист» — живое общение ушло из живых людей, оставляя за собой лишь пепел ненависти перераставшей в дружбу, а то и больше.       — Новый год время, когда твои потаенные желания могут оказаться явью, но кто уж думал, что судьба даст именно исполнение этого, — еле слышно стал лепетать Дмитрий, немного смутившись этому предложению. Они настолько же близки, насколько далеки. Родные люди оставались в глубине, утонув в зыбучих песках души, но пока он размышлял над столь трепетным предложением его резко утянули в пляс под новую песню, воспроизведенную с его телефона.       Здесь не было никаких переворотов изподвыперта, сложных движений, которые каким-то образом он сделал почти что наяву, а лишь вальс. Ноги спокойно перебирались, оставаясь ненадолго в полете где-то там сзади, словно вовсе не их. Чужие. Им даже ноги не мешали сблизиться, оказавшись вплотную, каждый знал свою условную роль, как и всегда, и её выполнял без лишних высказываний. Дима вообще позабыл о предложении Лазарева сосредоточившись на танце. Подобное у них происходило и на сцене на голубых огоньках или общих песнях. Нет друзей, есть партнеры. Партнеры с жуткими для общества желаниями. Запрещенными. Но тем не менее, границ не нарушающих перед публикой. Здесь же публики нет, но то самое личико мешало отдаться эмоциям, а не программированному поведению.       Так дело не пойдет… Дмитрия неожиданно закружили на месте после чего они оба остановились тупо лупоглазив на друг друга. Вот и первая желтая карточка. Как в тот первый день знакомства. Нет слов, есть анализ человека перед ним и то, кем он может являться здесь и сейчас. Тогда это соперник, определенно. Тот кто хочет забрать пьедестал себе да иного затоптать в грязь, а тут глаза иные. Яркие цветом уютного какао с зефиром, уже почти полностью покрывшемся шоколадом.       — Лаз, ты ведь понимаешь, что манипулировать детьми удел самих детей. — мужчину прорывает на смех, а Сергей пока не вникал, что это за резкая смена настроений, но старался поддержать мужчину на своих двух, дабы тот не свалился на лёд. — Я бы согласился и без упоминания того, что Никитка с Аней соскучились по мне, вот только, знаешь, это было бы очень трепещущим сердце дополнением. И я не понимаю, почему ты назвал это участью, если это честь. Ты, фактически, признал меня частью своей семьи и для меня это даже слишком большая честь. Ха-ха, теперь я понял почему я не сразу ответил!       — Дурак ты, Дим-Дим. — отвечает Сергей, подобравшись поближе к Билану, видя эту кошачью моську, которую лишили молока. — Ты давно часть моей семьи и из нее я тебя не выгонял. Мы настолько давно не виделись, что кажется кому-то нужно напомнить о том, насколько сильно ты мне дорог как человек. Да, я тебя перестал немного понимать со временем, но вероятнее от того, что мы и не можем видеться подолгу, а написать обычное: «привет» в директ с каждым днем его пустования сложнее, как после того как ты забыл поздравить кого-то с днем рождения и не решаешься написать хотя бы с прошедшем… Не представляешь как я ждал дня, когда мы сможем также легко пообщаться и без телекамер.       Но взамен того, чтобы дать певцу ответить Сережка вновь закручивает в танце мужчину, чтобы доделать финальную ноту, как Бах, закончив их небольшой марафон по вальсу красивой точкой, оказавшись сзади Дмитрия тело к телу.       — А ещё, помимо общения, возможности тебя полапать, — вот тут уже Билан вздрагивает с нервным смешком.       — Идиот! Вообще, я очень польщен от твоих слов, не порть момент.       — Зато какой красивый, эх. Ну что, пойдем или тебе еще есть что сказать здесь?       Дмитрий опять думает. Слишком много мыслительных процессов за столь короткий промежуток, но все же он кивает головой, облегчая себе жизнь и берет в ладонь теплую кисть Сергея, увозя их на край стадиона к выходу, что был открыт. И ведь интересно, кто пустил Сережу и было ли это как-то подговорено за спиной Димы, но вечная магистраль и музыка в машине не давали возможности обкумекать это внутри себя. Гораздо важнее настроиться на новогодний вайб… Стоп, Билан всерьёз чуть не отметил новый год в одиночку на льду? Кошмар. А вот Сергей был уверен в том, что сегодня его ждет огромная семья, в их числе Дмитрий. Дети наверняка уже заждались папку, что на самом деле нигде не выступал, а специально поехал за Биланом, разузнав у Яны местоположение этого оболтуса. На звонки не отвечает, в директ тоже, оттого Рудковская оставалась единственным вариантом кроме семьи и он не прогадал, попав в самую точку.       До Нового года осталось всего три часа, тем не менее большое семейное гнездышко уже давно было готово к празднованию. Стол прогибался под тяжестью блюд, уставленных для праздника на пол ночи точно, а сам дом сиял изнутри игрушками, гирляндами и носками с сладким, что заботливо приготовил папа, также никуда не пойдешь без огромной елкой в зале, что украшали, к сожалению, не они, но добавляла настроения ещё как. Правда, без старшего Лазарева ничего не стояло на месте: Никитка с Аней увлечены рисунками для «Деда Мороза», под очередной ежегодный повтор Иронии судьбы, смысла которого они не особо ещё понимали; Бабушка расставляла сервиз к скорому возвращению Димы и Сергея. Пока мужчина точно не был уверен в том, что Билан приедет он просил ничего не ставить, дабы лишний раз детей не дразнить тарелками, куда бы уже можно было аккуратно слямзить со стола оливьешечку и покушать. Не то, чтобы он морил их голодом, но раз уж у них гость его тоже надо было обождать к столу. Тем более уж его любезно привезли прямо сюда. Внешне дом также был немного украшен в традиции американских домов, но не вычурно — в меру одна длинная гирлянда и пару украшенных миниатюрных елочек на улице. Это сразу бросилось в глаза Дмитрию. Сергей все равно оставался иногда скромным даже тут, в украшении.       — Ну вот мы и приехали. Не беспокойся ни о чем только, я знал на что иду с самим-то Димой Биланом, — конец звучал… язвительно, но без злобы, в стиле сережиных шуток вполне. Подкалывать друг друга святое и неприкасаемое, отчего на лице возникает улыбка, а не надутый шарик.       — Ты меня так успокаиваешь, как будто я к тебе в первый раз пришел. Я, между прочим, сегодня красиво одет для того, чтобы прийти в гости и стесняться мне нечего. Кроме того, что я слишком давно не был у тебя дома.       А тем временем они уже у двери. Вот сейчас стало немного страшно Билану оттого, что его ноги тут не было несколько лет, а в семейной обстановке он и подавно… Не суть дела! Ему же не пять, чтобы бояться заходить к кому домой по приглашению и он смело оказывается внутри и сразу же чувствует и носом, и душой то, насколько здесь все по-домашнему в отличие от его дома вульгарной жизни. Пока с плеч обоих мужчин падают курки к ним подбегают радостные дети смех, топот и крики которых были слышны издалека и первым делом они набросились на отца с обоих сторон, а затем старший из детей подметил их гостя.       — Дядя Дима! Здравствуйте! — вот он точно был хорошо знаком с Биланом и не только с телевизора и понаслышке, поэтому встретил теплее, чем застеснявшееся маленькая принцесса, оставшееся на руках у папы.       Дима опустился на колени и обнял мальчишку, растрепав уложенную к празднику прическу, поздоровавшись. Какова радость отца видеть то, как эти двое увидели друг друга… Никитка был даже своеобразным фанатом Димы и просил время от времени включить песни «дяди Димы», подпевая в очередной раз какую-нибудь «Полуночное такси» или «Молнию». А по радио услышит так вообще всему миру расскажет! Лазарев покачивал неугомонную хохотушку на своих руках, но все внимание привлекали его парни, на лицах которых сверкали улыбки. Так тепло и уютно взаправду… Дима полноценный член их семьи что не говори, по крайней мере для Сережи точно и пока ни тени сомнений в том, что пригласить его именно сейчас было неверным решением. Все довольны.       Из коридора они пришли в главный зал, где разговор между ребенком и взрослыми стал назревать. На столе не было лишь горячего, которое доделывала Валентина, оттого и праздник пока не начинался.       — Сергунь, я только сейчас же понял… Я ж без подарка совсем. Ты ж забрал меня за ноги с голыми руками. Может я тебе просто сейчас хотя б денег скину под куранты, ха-ха, а?       — Даже не думай. Все хорошо.       — Для папы главный подарок это ты сам, дядь Дим, — вдруг выпалил ребенок после чего все глаза направлены были на довольного Никиту. Вот же палит отца, что тот час увел голову в сторону, дабы пока не встречаться с удивленным взглядом Димы.       Отчасти же устами младенца истина и открывается. Неважно, что Никита уже ребенок, но он все ещё видит и чувствует, а значит и может сказать то, что на самом деле ощущает отец в дни тоски. Те же случаи в машине не всегда сопровождаются улыбкой на лице у Лазарева из-за отсутствия самого Дмитрия рядом. По крайней мере именно так размышлял ребенок видя то, как тот нехотя грустно подпевает тексту песни, выученной не то, чтобы просто наизусть, а так, что если его разбудить и сказать пятая строчка припева он обязательно её пропоет еще и в манере Билана.       Дима же — увидев то как отреагировал Сергей — для себя подтвердил слова Никиты. И хочется и колется, как говорится, и так всю их карьеру… Сразу же вспомнился случайный момент близости в 2017… Говорили же — забудем и все тут, а чувства никуда не денутся сколько прекрасных дам не перетрахай и сейчас, в этом прекрасно украшенном под Новый год доме, с наилучшей домашней обстановкой эти внутренние конфликты вновь пришли в свой апогей. «Не хочу, не буду, так недолжно быть, это н е п р а в и л ь н о», но также «Как же хочется не просто его обнять и быть почаще рядом».       — Ладно, потом об этом поговорим, но я возмещу отсутствие подарка сегодня, некультурно как-то.       Дима кладет руку на плечо Сергея и тот повернулся с легким облегчением. Слишком хороший человек, отчего Лазарев постоянно не мог поверить в то, насколько тот бывает одиноким на самом деле и не смог найти никого себе в постоянную пару. Хотелось бы верить, что это знаки свыше, но нет это недопустимо. Хотя он сам же заманил Билана именно для того, чтобы исполнилось та самая заветная фраза «с кем Новый год встретишь — с тем его и проведешь.» Надежда умирает последней, так?       — Все, я закончила, — с радостью сообщает Валентина, заходя в место празднования, где все уже были в сборе.       — Здравствуйте, Валентина Викторовна. С наступающим и рад вас видеть, — Дима встает вслед за Сергеем, что хотел помочь матери донести горячее на стол и те сталкиваются лбами между своим, как оказалось, общим желанием. Руки обоих оказались под подносом с курицей и уложились друг на друга. Взгляд друг на друга, типичный такой для подобных «неловких» моментов парочек, но казалось, что оба вовсе не прочь этих прикосновений. Так и отнесли на стол вдвоем, словно не курицу несли, а диван какой-то отчего одному нелегко таким заниматься.       Дима подходит обратно к женщина и здоровается уже по-кавалерски, целуя руку и провожая её за стол на сторону к внукам на мягкую софу, пока оба мужчины расположились вместе на стульях.       — Я так давно тебя вживую не видела, Господи, Димочка. Даже видя тебя по телевизору сразу вижу как ты повзрослел.       — Да ладно вам, мне сорок лет уже, куда ещё взрослеть, — Билан аж рассмеялся, прекрасно понимая что имеет в виду женщина, но звучало все равно странно.       — Есть куда, вы ещё оба молодые у меня ребята и видеть вас рядом одно удовольствие. Каждый раз радуюсь, как ваши совместные фотографии в инстаграме (* Признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ) вижу.       — Это правда. Мне столько восторженных отзывов потом от мамы выслушивать приходится, — добавляет Сергей и пихает локтем Билана. Ещё рано им костями хрустеть, а то так и будут кряхтеть.       Вот, на столе было все готово, телевизор тихо работал больше для фона, а диалог переходил из одного русло, в том числе рабочих моментов, в другое, разбавляя и без того потрясающую атмосферу этого домика наполненного людьми, связанными нитями духовного родства. Красивые пиалки под салаты передаются из рук в руки и опустевали, так как весь салат переходил на прозрачные праздничные тарелки, вместе с бутербродиками, закусочкой, пюрешкой. Уж на праздник можно позволить себе немного запрещенную для идеальной фигуры пищу и расслабиться, позабыв обо всём и оставшись на всей планете лишь со своей родней. Анька уже успела испачкать свой прекрасный наряд, а Никита помог ей немного вытереть это, сам попав в эту ловушку грязи, что вызвало общий смех над неловкой ситуацией. Пришлось детям отойти переодеться, оставив Диму и Валентину за главных за столом, но длиться это недолго и уже через несколько минут вся семья вновь в сборе смотрит Карнавальную ночь, спокойно уплетая за обе щеки все, что готовила Валентина Викторовна.       — Лаз, а ты хотя бы маме в готовке помогал? — неожиданно назревает вопрос у того, кто прекрасно знал кулинарные способности Сергея да и в целом его любовь к сие увлечению.       — Да. — но продолжение его ответа прерывает Билан, с уточнением, что покупка продуктов это другое, после чего закатив глаза и фыркнув Лазарев меняет свой ответ, — Нет. Я некоторые готовые продукты все-таки купил, но оливье мама готовила от и до сама, даже майонез. Издеваться нехорошо, Дим-дим, а то так и ответочка может прилететь. — без капли обиды отвечает Серёжа. Помимо маминой еды, он любил Димину. Его руки тоже могли сотворить нечно невообразимое по вкусу из-за чего он его мог аккуратно обгладывать пока они находились за кулисами на концерте. Немного, но так вкусно… И приходить к тому в гости было приятным занятием когда-то давно, ибо стол всегда был украшен не только скатертью, но и полезным домашним обедом или ужином.       Знал бы ещё Сережа, как тщательно тогда Билан его рацион изучал в райдерах и просто аккуратными вопросами, чтобы поразить своими блюдами в сердце на поражение. И привередливость во вкусах запомнил, что отражается и тут в блюдах, но не во всех. Не только ж для него готовили. Дима с улыбкой смотрел на Серого, пока тот ему отвечал с умиротворением выслушивая. Интересно, что может прилететь? Кулак? Вещи? Или может быть грубое словцо? Но испытывать при детях судьбу было бы негалантно и тот просто спокойно молча отпил свой бокал шампанского. Красота… Этот вечер был явно что-то вне фантазий обоих. Такого, казалось, в приницпе не должно существовать, ибо они за все время знакомство себе такого не позволили, но тут… тут похлеще интимной близости — тут семья. Довериться и показать свое тело легче, чем раскрыть кожуру от души и дать себя увидеть изнутри, в повседневной обстановке. И та поездка в Португалию на съемки клипа была иным делом, они не были дома. Там отель, а тут жилище, домашняя мягкая одежда и благоприятная обстановка для абсолютно чего угодно. От глупых анекдотов до просто молчаливого времяпрепровождения под песенку о пяти минутах.       Ещё немного и на часах уже и правда без пяти. На плазме появляется Кремль, а затем и до жути знакомый человек. Этот год был непростым… Да уж, тут не год, а целая жизнь такая. Туда-сюда, а часики-то тикают.       По бокалам разливается шампанское, а по стаканам сок, все встали, ожидая бой курантов. Один. Традиция есть такая, брать бумажки и сжигать их. Два. Сережа в нее верил и с надеждой оставил на столе для себя заранее листок для заметок и ручку. Три. Подметив, что Серый и дети начали этим маяться Дима решил присоединиться. Четыре. Ручка раскрывается и каждый в меру возможностей стал писать свои пожелания. Пять. Быстро писать тяжело, но шарик скользит по бумаге, вычерчивая каждую новую букву. Шесть. Предложение подходит к концу и остается иная проблема. Семь. Дима достает зажигалку и как только поджег свое отдал Сергею. Восемь. Чиркнул по боку зубчатого колесика. Девять. Огонь овладел бумагой и по максимуму Лазарев сжег ее, опуская пепел в бокал. Десять. Детям же сказал просто оставить бумажки при себе и выкинуть на 12 бой курантов. Одиннадцать. Глоток за глотком бокалы у обоих опустели.

Двенадцать.

      Дети бросают бумажки вверх и повторяют за взрослыми распитие своих напитков. Везде пусто. А на бумажках было желание одно на двоих.       «Быть чаще рядом с ним». И ведь даже не заметили как они при письме на друг друга смотрели. Выполнить столь странную, но дающую расслабление традицию поважнее, чем подмечать то, насколько они уже близки. Как смотрят, как наблюдают. Чувствуют друг друга и так, без всех этих желаний. По телевизору гимн, но украдкой они глядели друг на друга. Триколор был сейчас менее важным, нежели тот кто находился совсем рядышком. А дети с гордостью напевали те слова, что запомнили, не замечая того, как папа смотрит на своего коллегу. Как на них, не иначе. С такой же теплотой, желание быть рядом и оберегать.       — Подарки! — выкрикнул Никита, напомнив об окончании гимна обоим мужчинам и побежал к Ёлке усевшись на колени, выискивая свой подарок. Следом подбежала Анна и просто стала дурачиться ещё не совсем понимая, что тут происходит. Ей весело это главное, слово подарки услышала.       Оба выходят из забвения и следуют к главной зёленой красавице этого вечера. Валентина помогает вытащить подарки внукам от себя и от Сережи, а вот Лазарев выискивает свой для Билана. Немного стойки на четвереньках и задвинутый куда подальше подарок оказывается в руках мужчины. Открыв его он видит перед собой комплект легкой домашней пижамы с инициалами «DB» вышивкой и выполнено при этом в приятном стиле и одним единственным рисунком дельфинчика. Вот это отсылочки, конечно. Зато есть о чем вспомнить.       — Вау, Сереж… Это очень мило с твоей стороны. ещё и с дельфинчиком, хе. Так уж нравится тебе наш клип? — Билан улыбнулся и отложив подарок в сторону крепко обнял друга за талию. — Мне правда очень жаль, что я сейчас не могу отплатить таким же подарком, но обещаю, что исправлюсь.       — Всегда пожалуйста, Дим-Дим. Важно было услышать, что подарок тебе по нраву и, надеюсь, по размеру. Примеришь, когда дети спать пойдут? А так — не беспокойся, честно. Ты ж не знал, что поедешь прямо сегодня меня поздравлять.       — Если ты настаиваешь я примерю. Мало ли что-то не подойдет, сразу выясним. — Билан хлопает по плечу Сережку и как ребенок улыбается радуясь обновке в одежде. Тем более, от самого-то Сергея Лазарева, кошмар, ужас. Немного жаль, что на общее обозрение не пойдет, но может фотку сделает в соц. сети.        Детям взаправду скоро пришлось удалиться. Укладывать их повела бабушка, а парни остались наедине немного ещё посидеть, пригубить пару бокалов, перекусить… Сережа ещё салют предложил запустить, но немного позже, как дитятки уснут окончально и мама, скорее всего, тоже. Для этого необходим был где-то часик.       Билан, переодевшись, выходит в гостинную в пижамке от Лазарева и как топ-модель красуется перед ним, вертясь на месте как юла примеряя на себе позу за позой для фотосессии. Его никто не фоткал, правда, но у Сергея было такое дикое желание. Дима подходит ближе и с наигранным вздохом дает свой телефон Лазареву:       — Раз сам не можешь догадаться, то хотя бы на мой сфоткай. Для кого я тут кручусь как уж, — в ответ лишь заливной смех. Лаз аж за живот схватился, глядя на эту модель перед ним недовольную, но отмучавшись все-таки делает пару фотографий.       — На, держи, только не дуйся. Я думал ты все для меня красуешься, а тебе лишь бы пофоткаться. Не удивлюсь, что у тебя есть селфи во время секса, — хохот нарастает из-за чего в певца летит подушка. Ишь, распоясался. Ведет себя неподобающе, но так спокойно на душе. Больше, чем на катке в одиночку.       «Наверное, именно этого мне и не хватало. Родного человека рядом, » — возникает мысль в голове, пока Дима плюхнулся на диван к Сергею. Немного помедлив в руках оказывается ложка, куда попадает оливьешка и, взамен того, чтобы отправить её к себе в рот, Билан подносит ко рту Сережи выжидая пока он скушает то, что ему дали, а тому вообще по боку, словно это обычное дело. Разве что, так выглядело со стороны, а в душе творился ураган. Такая забота о нем, хоть и наивно детская была очень близкой к сердцу. Сейчас, именно здесь, они такие, какие есть. Без коллег-приятелей. Никаких отношений за сценой, где прикосновение это тяжелый труд. Весенний лед в середине зимы где вы еще такое увидите?       — Пошли фейерверк пускать. У меня совсем немного, конечно, но нам много и не надо, думаю.       — Солидарен! Главное, изящность.       Дима берет под руку Лазарева и тянет с мягкого места на пол, а там и в коридор одеваться. Точнее, накинуть куртки, ботинки, взять салют и оказаться на заснеженной улице. Сугробы в нерасчищенной части заднего двора у Сергея достигали по половине икры. Прохладно, конечно, но терпимо. Сейчас адреналином и согреются от взрывов. Зажигалку вновь они заимствуют у Димы и как только кончик веревки подожгли они отошли назад на метров десять. Немного обождав первый пошел, за ним и несколько других. Красота… После ярких взрывов на небе появлялись неимоверно роскошные блестящие огоньки, что взрывались по разному и разными цветами. Новогодний настрой нашел свой собственный пик. Сережа оглядывает с головы до ног дрожащего Билана рядом, что с наслаждением наблюдал за тем, как один за другим летят фейерверки и улыбается во все тридцать два. Свет от салюта дает свое собственное освещение лица коллеги отчего невольно улыбка сама вылезает на лице. Столько лет, столько дней. А они все ещё несмотря на все могут быть настолько близки как сейчас, сколько бы не виделись до этого. О чем-то же это говорит, не так ли?       — Лаз, — Дима повернулся к мужчине, заметив, что тот уже на него смотрел, но в речи не обратил никакого внимания этому. — я тебе честно безмерно благодарен за приглашение, подарок и твои теплые слова, но к сожалению… я не знаю, как тебя благодарить пока иначе. — Под тяжелой ногой ломается снег и, сделав шаг, Дима вновь утопает под снегом, оказавшись поближе к Сергею.        В такой темноте, где освещения маловато, можно было увидеть самое важное — очертания. Таким образом Билан находит подбородок Сергея и оказывается ещё ближе, но теперь уже лицом, пока и вовсе не прикасается до чужих губ. И нет, не просто чмокает, а целует. По настоящему чувственно, как бы это это делали парочки. Одного недолгого прикосновения не хватает, он хватается губами ещё раз, подмечая то, что Сережа не просто не против, так ещё и инициативу стал проявлять, также оказавшись ближе, обвивая в крепкую лозу объятий Билана и медленно, но верно отвечал на поцелуй. Нежный, сочный и до грани безумия желанный. Предупреждение: «нельзя» перестало работать и включились чувства, которые лишь толкали делать дальше. Такая сладость в виде губ Дмитрия на новый год ему и не снилась. Точнее, нет, ему снилось, но начиналось оно не здесь. И как они прошли путь от «хулигана до мечтателей» тоже не особо понятно, но это было черт возьми великолепно до дрожи в ногах. Правда, не ясно, от холода ли это. Дима как первый начал, так и закончил, кашлянув в сторону. Неплохая же благодарность? Вспоминая в каком экстазе Лазарев хвалил его поцелуй, уж сейчас он явно не должен быть плохим, но взамен какого-то дополнительного комментария Сережа валит Димку в снег и нависает сверху.       — А кто это у нас плохо вел в прошлом году, м?       — Блять, ну надо же было такой момент тебе испортить, — фырчит Дима, чувствуя как он подмерзает в этом обилие снега, что окружил его спину полностью, но спереди ещё одно горячее прикосновение губ на уровне глинтвейна.       Где-то слышался уже приглушенный звук салюта, здесь же то, как ломается сугроб под Биланом. Непошлые причмокивания и затем раззадоренный хохот.

Лёд проломился.