Moments

      Чэ стоит напротив, неловко мнётся, говорит о том, что хочет побеспокоить Кима в последний раз, а Ким... Ким знает, что мальчишка собирается сказать, видит в мимике, жестах, взгляде и языке тела. Ему хочется зажать уши руками, прокричать о делах, выбежать, вылететь из этой студии только чтобы не слышать то, что не должно быть адресовано ему. Сыну огромного мафиозного клана, человеку с масками и несколькими лицами, монстру с внешностью ангела и душой, цвета вантаблэк. Порчэ достоин чего-то и кого-то лучшего, более искреннего, честного и не ищущего выгоду в отношениях. Кимхан понимает, что у него есть последний шанс, он может нагрубить, оборвать Чэ на полуслове, сорвать личину милого парня и одним рывком, одним действием отвадить раз и навсегда от себя этого светлого, слишком чистого и прекрасного человека.       И Ким смотрит, сжимает в руке коробочку с кривоватым, не пригодным для игры на гитаре медиатором, видит в карих по-оленьи распахнутых глазах вопрос, делает вдох и... кивает.       Порчэ сцепляет руки перед собой, переводит дух, переминается и выпаливает:       – Ты мне нравишься, Пи’! – дальше он говорит и о храбрости, и о обещании себе, а у Кима в голове белый шум. Он же прекрасно знал, что именно ему скажут, знал, что дурацкое сердце пропустит удар и застучит быстрее, но всё равно допустил этот момент, как и допускает следующий.       Кимхан делает рваный шаг, заключает нежное, милое лицо в плен ладоней и порывисто касается губами мягкой кожи щеки. И только когда действие совершенно, на Кима находит осознание. Вместо того, чтобы уйти, отвергнуть или хотя бы вежливо отказать, он целует Чэ, давая ответ на его признание.       Ким смотрит мальчишке в глаза, видит там радость, шок, неверие и огромную, искрящуюся нежность, от которой хочется прикрыть глаза рукой как от яркого, полуденного солнца. Сын мафии не понимает, как может так много чувств жить в одном человеке, даже представить не может, как Порчэ не разрывает от них, как он может остаться целостным, без единой трещинки и изьяна.       Они встречаются взглядами всего на долю секунды, за которую между ними, кажется, взрывается вселенная, а в следующее мгновение Чэ просто крепко обхватывает руками шею, тянет в своим тёплые, по-мальчишески порывистые объятия. Его ладошки скользят по кожаной ткани куртки, прижимая Кима сильнее к угловатому телу, того Кима, который умирает изнутри. Умирает, горит, пылает в агонии противоречий, застывает с растопыренными руками, убеждает себя, что нужно оттолкнуть, нужно обрубить на корню, нужно сделать так, чтобы возненавидели, чтобы разочаровались и разлюбили, нужно сделать как лучше.       Вот только это как лучше значит окончательно пойти против себя, закрыть, запереть под замок чувства, которые зарождались, формировались и произрастали в его каменном, неживом сердце, заставляя его биться.       Ким теряет ощущение пространства и времени, выпадает из реальности, задерживает дыхание, ведя внутренний диалог с собой, убеждая, что Порчэ слишком прекрасный, чтобы быть частью этого мира, частью его мира. Вот только слегка сладковатый запах, тепло чужого тела и края коробочки, впившиеся в кожу ладони, не позволяют ему выиграть эту борьбу, толкают его с обрыва убеждений навстречу чувствам.       Кимхан делает глубокий вдох, возвращаясь в реальный мир, а потом... потом неловко, медленно, будто эфемерное облако, руки обнимают мальчишку вокруг талии, опускаются мёртвой хваткой на пояснице, вжимая в тело Кима. Мафиози ощущает каждой клеточкой своего тела борьбу, которая происходит внутри, и заканчивает её, прикрывая глаза и расслабляясь в тонких, но таких ласковых руках. Впервые за всю свою жизнь Ким отпускает себя, даёт всему идти свои чередом, разрешает себе просто обнимать дорогого человека, впитывать его запах, тепло тела, наслаждаться его смехом и жить, просто жить. Не думать о том, сколько крови на его руках, как выжить в противостоянии семей или как уберечь Порчэ от всего мира. И уже очень скоро эти мысли вернутся, прихватив за собой рациональные, очень веские доводы, которые будут громче и ярче любых чувств, и которые будут подкреплены этими самыми чувствами. Но это будет потом, завтра, не сейчас.       Сейчас Ким позволяет себе обнимать и прижимать к груди милого парня, отпустить все тревоги, страхи, боль и раствориться в этом моменте нежных, робких, но по-настоящему искренних чувств. Ким позволяет себе быть собой в это мгновение, запечатлев его навсегда в своей памяти.