Moments

      – Пи’Дже... – Тин обрывает себя на полуслове, когда видит, что музыкант увлечённо говорит с Майком, размахивая руками и широко улыбаясь. И Баркод знает, что у Джеффа сейчас прекрасные отношения с другими людьми, счастлив тому, что его парню удаётся поработать с разными артистами, но его совершенно не радует то, что он чувствует сам, видя тёплые улыбки, объятия или слыша звонкий смех с лёгкой хрипотцой. В такие моменты Код ощущает раздражение, напряжение и зависть, что этот человек сейчас рядом с Сатуром, в отличие от него, что он может говорить с ним или даже приобнять, в то время как Тину нужно сдерживаться. Но ещё Баркод чувствует жгучую неконтролируемую ревность, знает наверняка, что это она, и поэтому старается заглушить эмоции внутри себя, чтобы не доставлять своему парню хлопот, не расстраивать его из-за пустяка. Вот только иногда ревность, как и любая другая эмоция, вырывается из-под контроля, прокатывается по венам и оседает тяжёлым комом в желудке, заставляя продемонстрировать свои эмоции, выпустить их наружу, раздражённо развернуться и громко, несдержанно хлопнуть дверью, невольно показывая скрытую агрессию.       Сатур дёргается из-за резкого звука и поворачивается, смотря в том направлении, где секунду назад слышал голос Тина.       – У-у, ясно, всё ещё более запущено, чем я думал, – смеётся Майк, наблюдая за недоумением на лице друга.       А Джефф старается не обращать внимания на его слова, бросает:       – Сейчас вернусь, – и спешит найти Кода, надеясь, что ничего не произошло, а реакция Анжело вообще не имеет никакого реального смысла. Но в итоге выловить мальчишку у него не получается, их зовут на съёмки, а через некоторое время этот эпизод и вовсе забывается. Как и сложившаяся ситуация.       Баркод тоже вроде как успокаивается, убеждает себя, что всё равно Джефф встречается именно с ним, что любит именно его, а остальные люди – это просто друзья/товарищи/коллеги, с которыми у Сатура тёплые отношения.       И это правда помогает отпустить раздражение, вернуться в рабочее русло, готовиться к премьере пилота, и засунуть свою ревность куда-то подальше. Помогает до тех пор, пока журналисты не решают, что им можно вести себя с Джеффом, как девчонкам-фанаткам, на каждом интервью засыпая его вопросами о шиппах с разными людьми, и ждать от него действительно вразумительных ответов. И Тин видит, что его парню эти вопросы не нравятся, понимает, что музыкант зол и раздражён, но невольно раздражается сам, накручивает себя, ревнует к Нонту, Тойсу и ненамеренно накручивает себя, злясь на Майка, который вообще ни в чём не виноват.       И Баркод снова борется со своей ревностью, вступает с взыгравшими собственническими чувствами в неравный бой и, вроде, даже выигрывает. Вот только оказывается, что побеждает он именно в этой битве, но не в войне с самим собой. Он смотрит реакцию каста сериала «Vamp» на их пилот, наблюдает за улыбками и взаимными подтруниваниями между Сатуром и Анджело, видит то, как им комфортно друг с другом, и позволяет ревности поглотить себя окончательно, засосать в омут противоречий и раздражения, не оставляя места рациональности. И как только Джефф переступает порог дома и заходит в гостиную, заведённый до предела Баркод чуть ли не налетает на него с претензиями в лоб:       – Почему тебя шипперят со всеми этими людьми? – он смотрит внимательно, сжимает руки в кулаки от злости и пытается разглядеть на лице музыканта что-то, что даст ему хоть какие-то ответы на его по-детски глупые вопросы.       – Я... Что? – Сатур замирает на пороге, потирая виски, теряется, не ожидая наезда от Кода, и устало выдыхает, скрещивая руки на груди, словно защищается. «Защищается от меня», – с досадой думает Тин, но не собирается отступать. Потому что ему плохо от этого чувства внутри, неприятно и больно, он не хочет это ощущать, не хочет пребывать в сомнениях и подозревать Джеффа в чём-то. Да он, по сути, и не подозревает, но ему очень нужно словами через рот и по полочкам, чтобы наверняка.       – У тебя несколько интервью подряд спрашивают о химии с разными людьми, и я не понимаю, почему так происходит...       – Потому что им нужно на чём-то создавать хайп и шумиху, поэтому... – Джефф отвечает, не дослушав, но Код продолжает говорить:       – …а ещё Пи’Майк, ты ему так улыбаешься, что я...       – Пи’Майк? Код, это не смешно, – Сатур смирился с дурацкими вопросами фанатов и журналистов, привык видеть в интернете шиппы с собой и кучей артистов, с которыми просто рядом подышал, но слова Баркода неприятно проезжаются по телу, падая камнем в желудке, – я не собираюсь перед тобой оправдываться, – начинает заводиться он, взмахивает руками в пространстве между ними, – я не даю поводов для недоверия, не совершаю опрометчивых поступков и просто общаюсь с людьми, с которыми мне комфортно. А потом прихожу домой, чтобы отдохнуть и хотя бы здесь не слушать всего этого бреда, а не оправдываться перед тоб...       – Ты даже не отрицаешь ничего! Не говоришь, что всем так улыбаешься, вместо этого начинаешь злиться, словно пытаешься побыстрее закрыть эту тему! – Код подходит ближе, а когда Сатур разворачивается и собирается выйти из комнаты, хватает за руку и прижимает к стене, опираясь на локти по обе стороны от плеч музыканта и смотря прямо в его наполненные гневом и негодованием глаза. Когда-то они уже ссорились из-за ревности Баркода, тоже обтирали друг другом стены, но сейчас это всё ощущается серьёзнее и острее, словно взмахни рукой и колебания воздуха разрушат этот дом к чертям, не оставив ни кирпичика.       – Что я должен отрицать? Что ты себе сочинил, а я должен тебя переубеждать? «Ой, Тин, нет, я тебя люблю, Пи’Майк мне совсем не нужен!», так что ли? – Джефф сжимает подбородок Кода, придвигается ближе к его губам и целит зло. – Если ты мне не доверяешь, это твои проблемы. Я не сделал ничего, что может...       – Я ревную тебя! Я не хочу тебя ни с кем делить! Не хочу, чтобы ты улыбался других, обнимался с другими и с ними смеялся! – Баркод срывается на крик, на злой, разгневанный тон, бьёт ребром кулака по стене, раз, другой, с каждым ударом теряя запал, сдуваясь и приближаясь к Сатуру, чтобы в конечном итоге обнять его за пояс, не разжимая кулаков, и уронить голову на плечо, обтянутое пушистым свитером с чёрными и белыми полосами. Код понимает, что его ревность пробудилась на пустом месте, не имела повода и причины, но его внутренний жадный собственник хочет привязать Сатура к кровати и никогда не отпускать, потому что Джефф только его. Но так сделаться невозможно по миллиону различных причин, главная из которых: если он хотя бы на секунду попытается ограничить в чём-то музыканта, Сатур расстанется именно с ним, с Баркодом, потому что после стольких лет жизни в карьерных ограничениях, он не будет терпеть их в реальной жизни даже от человека, которого любит.       – Код... – Джефф слушает парня, ощущает, как мелко дрожит его тело, неуверенно, немного боязно гладит по плечу, но сразу же вспоминает, что они не чужие друг другу, обнимает за плечи, скользит ладонями по лопаткам, стараясь говорить спокойно, хотя злость, обида и негодование всё ещё плещутся внутри, готовые вырваться в любую секунду, – я не даю поводов для ревности, я работаю с этими людьми, вот и всё, я...       – Я всё это понимаю! – Баркод вскидывается, зыркает тёмным взглядом. – Но ты мой, я не хочу делиться! – Тин сокращает остатки расстояния между ними, сжимая талию Джеффа сильнее и впиваясь в губы злым, раздражённым поцелуем. А Сатура бесит ситуация и чувство досады, осевшее под рёбрами, но эти слова произнесённые жёстко, безапелляционно пускают по телу крупные мурашки. И он мычит в поцелуй, сжимает губы в тонкую полоску на несколько секунд, и зарывается пальцами в тёмные волосы Баркода, сдаваясь и открывая рот, чтобы тут же столкнуться с горячим, юрким языком Тина своим. Их поцелуй больше похож на продолжение ссоры и борьбу, потому что они мажут вдоль языков друг друга, прикусывают губы, стонут, издают громкие звуки и чуть ли не трахают глотки друг друга, доказывая что-то себе.       И Баркод жмурит глаза сильнее, толкаясь в жаркий рот, и сжимает пальцы на маленькой упругой заднице, спускаясь чуть ниже и подхватывая Сатура под бёдрами, чтобы поднять его и ощутить, как он сцепляет лодыжки у него на пояснице и больнее тянет за волосы.       Джефф теряет ощущение пространства, питается, словно голодный зверь, собственными эмоциями, разрывает поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, и стонет в голос, когда Тиннасит приходится влажными губами по подбородку и линии челюсти и спускается кусачими поцелуями на шею, оставляя метку за меткой, будто присваивает Сатура себе.       А Код и правда присваивает, вылизывает, прикусывает тонкую кожу, сжимает сильнее бёдра и вжимается пахом в пах, ощущая твёрдость. Эмоциональное, неконтролируемое, практически животное возбуждение шарашит по ним, прокатывается горячей волной по мышцам груди, течёт по напряженному прессу и собирается в паху, закручиваясь пружиной.       – Код, блять... – ругается Джефф, дёргая Баркода за волосы и снова накрывая его губы своими. Они не целуются, они испивают друг друга, ссорятся губами и языками, заводясь сильнее с каждой секундой, с каждым неловким движением члена по члену. И Тин жарко выдыхает в поцелуй, стонет и мычит, прижимая Сатура к себе так сильно, словно его правда кто-то пытается отнять, и идёт с ним к дивану, плюхаясь на подушки и утробно выстанывая, когда Джефф проезжается промежностью по эрекции.       И атмосфера вокруг них становится вязкой и тягучей, наполняется звуками влажных поцелуев, низких стонов и еле различимым скрипом мебели, когда музыкант начинает раскачиваться, сидя на коленях у своего парня и занимаясь сексом через одежду. И ему в данную секунду абсолютно плевать, из-за чего они ссорились, его не волнует необходимость выяснить, кто прав, а кто нет, потому под ним сейчас его любимый мальчик, сладко стонущий ему в рот и до боли впивающийся пальцами в бёдра.       А Баркод замедляет движения языка, пытаясь глотнуть воздуха между стимуляциями, вбирает в рот нижнюю губу Джеффа, припухшую от поцелуев, и нежно посасывает, поднимая глаза вверх и встречаясь с почерневшим, тяжёлым и таким богатым на эмоции взглядом. Сатур раскачивает бёдра, трётся, стонет и громко, протяжно, облегчённо выдыхает, когда Тин расстёгивает его джинсы и облизывает руку, пробираясь ею под бельё и обхватывая возбуждённый член, увитый вздувшимися венками.       Джефф царапает короткими ногтями плечи Кода, не скрытые под майкой, и продолжает раскачиваться, стимулируя член Баркода и толкаясь в кольцо пальцев.       И они стонут, дышат в унисон, приближают друг друга к краю настолько резко и сильно, что даже не сразу могут осознать, от чего тело пробирает таким ознобом, а сознание на секунды тонет в море яркого, жгучего и вкусного наслаждения. Ноги немеют из-за пережитого удовольствия, а голова слегка кружится и становится такой тяжёлой, что Джефф наклоняется, поверхностно дыша, и упирается лбом в лоб Тина, не открывая глаз. И только сейчас его бросает к началу их перепалки, обвинениям, шиппам и Майку. Но у него нет сил начинать всё заново, как и нет для этого совершенно никакого желания, вот только оставлять недомолвки ему хочется ещё меньше. И он уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но Баркод опережает его, целует в уголок рта и обнимает крепко-крепко, прижимая к груди.       – Прости меня, пожалуйста, – Код только сейчас понимает в полной мере, что он устроил: наехал на Джеффа, разозлился сам, разозлил его и всё из-за чего? Из-за какой-то глупой ревности, которую в очередной раз не смог контролировать, – Пи’, я люблю тебя и доверяю тебе. И я не знаю, что на меня нашло, мне просто, правда, иногда сложно тобой делиться, хоть я и понимаю, что мы живём не в вакууме, и тебе нужно взаимодействовать с другими.       – Код, я тоже тебя ревную, тоже не хочу ни с кем делить, никому показывать тебя, оставлять только себе. Но как ты и сказал, мы не можем прятать друг друга от мира, не можем ограничивать и что-то запрещать, поэтому мы просто...       – Просто учимся с этим жить, да, – Баркод открывает глаза, поднимает чистую руку, скользит кончиками пальцев по меткам, оставленным на шее Сатура, и ощущает себя виноватым. И неуверенным в себе подростком.       – Мои взаимоотношения с Пи’Майком... – музыкант не договаривает, потому что на его губы ложатся тонкие пальцы, а Тин нежно улыбается.       – Нет, не говори ничего. Ты прав, ты не должен оправдываться за общение и дружбу с другими людьми. Прости меня, я слишком утонул в своей ревности, – и снова обнимает Джеффа, вжимаясь лицом в шею и оставляя ласковый, невесомый поцелуй над разлётом ключиц. И если бы не подсыхающая сперма в штанах и на футболке, на которую кончил Сатур и об которую сам Тин вытер руку, Баркод так бы и просидел весь вечер, но он чувствовал себя слишком грязным, и ему просто хотелось в душ, а ещё хотелось в их постель и долго-долго обниматься.       Джефф пытается подняться с коленей парня, но Баркод встаёт вместе с ним, словно Сатур ничего не весит, и идёт в ванную, чтобы они оба могли привести себя в порядок.       И хоть музыканту правда было неприятно и обидно слышать эти недообвинения, но где-то там, глубоко внутри урчит довольное эго, которому иногда нужно напоминать, насколько его любит Баркод и как сильно боится потерять. И этого зверя сегодня здорово так погладили по голове действиями и абсолютно потерянным контролем.