Кровавая свадьба

      — Я не буду снимать обувь сына рабыни.       Голос белокурой девушки прозвучал громко и решительно, заглушив собой буйство незваных гостей, толпящихся под воротами славного древнего города. Люди почти сразу замолчали. Кто-то поразился ее смелости – еще бы, говорить такое при всем честном народе, да еще про князя! Кто-то поразился глупости девки, не умеющей держать язык за зубами. Не зря ведь ходили слуги про дерзкий нрав единственной дочери главы города.       Но все присутствующие – свои и чужие, — замерли в ожидании реакции всего одного человека, синеволосого князя. Его лицо окаменело, улыбка медленно сползла с него. Клеймо происхождения мешала ему с самого детства, давала повод другим унижать его и насмехаться. Но еще никто, никакая девка не унижала его вот, при всех! Перед его же дружиной, перед воинами-варягами, пришедшими с ним из-за моря, перед таким большим количеством людей. Кейя медленно моргнул одним глазом. Кто-то из варяг шепнул ему, что это самое мерзкое оскорбление, которое он только слышал, и что такое прощать нельзя.       — Повтори, — стальным голосом сказал Кейя, продолжая сверлить синим взглядом наглую, кажущуюся неприступной Люмин, которая гордо стояла над воротами города. Варяги позади князя стали шептаться, как бабы на базаре. Находящийся ближе всех к князю варяг Дилюк грозно шикнул на них, и те замолчали.       — Повтори! – крикнул Кейя, не дождавшись.       — Я не собираюсь снимать твою обувь, сын рабыни! – запрыгала на месте Люмин, вцепившись руками в мощную деревянную постройку. Она повторила свои грязные слова, как того и требовал князь новгородский, несмотря на попытки матери остановить ее. Она была куда мудрее своей дочери. Рядом стоял уверенный в себе до этого момента глава города, за секунды побелевший до смерти и поседевший на пару десятков лет. Она, дура глупая, их погубит! Что она творит?       Кейя заскрипел зубами. Ну что за девка! Как она позволяет себе такое? Перед ним! Перед его воинами! Кейя обнажил свой меч, прошедший с ним довольно много сражений, и направил его на город. Глава широко открыл глаза, видимо, уже видя свою погибель, и попытался было что-то сказать, однако громкий крик синеволосого князя ему перебить не удалось.       — Это мы еще проверим! Сравнять Полоцк с землей за такую наглость!       Верная дружина и варяги дружно заревели в радостном крике, предвкушая отличную резню. Особенно этому радовались варяги, дикие воины севера. Бой, да такой, чтобы головы летели! Чтобы крови было немерено! Стоять в стороне Кейя не привык, поэтому одним из первых оказался под закрытыми воротами, чьи защитники тут же взялись за оружие, чтобы отстоять свою родину.       Однако древние боги были не на их стороне, потому что Кейя уже принес им первоклассную жертву, и теперь получал за это заслуженную награду. За годы унижений, за годы пролитых слез и позора, которым одарили его старшие братья-княжичи, не принявшие брата в силу низкого происхождения, хотя у них один отец, Великий князь киевский. Все теперь узнают его силу, мощь, жестокость и милосердие к тем, кто ему предан.       Мимо синеволосого пролетела очередная вражеская стрела, а ворота все никак не подавались натиску врагов города. Громче всех кричали варяги, раззадаривая и себя, и дружинников князя на славный бой, утопая в происходящем; чтобы знали те, кто оскорбил его – не будет тому пощады. Следующая стрела летела прямо на Кейю, однако над ним возник щит красноволосого Дилюка и прикрыл собой князя.       — Ворота бей! – взревел кто-то из вооруженной толпы, и воины усилили свой напор, тараня ворота мощными бревнами. Наконец, стоявшие много лет ворота треснули и открылись, к великой радости незваных гостей. Вместе с победными крикам варягов послышались крики горожан, полные ужаса и отчаяния. Всех порезали с нечеловеческой жестокостью. Стражи города стояли до последнего вздоха, но пали под натиском и гневом врагов своих. Воздух смешался с запахами людских ненависти, страха и крови, которая реками текла по земле. По приказу князя его воины не щадили никого, кроме некоторых людей – чтобы никого из свидетелей его позора не осталось. Никого.       Мечи стихли только ближе к вечеру. Теперь вокруг слышался только треск костров и редкие шутки уставших дружинников, сидевших вокруг них. Они и варяги уже успели обчистить практически все дома города в поисках наживы.       Кейя по-хозяйски вошел в большой дом, который остался один-единственный целый посреди опустошенного города. Его волосы почти прилипли к лицу от пота и крови, руки, ноги, меч – все было в крови жителей и защитников Полоцка. Примерно в таком же виде следом за ним зашли двое и закрыли за собой массивные двери. Все, все свидетели собрались, больше не требовалось. В самой большой комнате уже собрались люди. В большинстве своем это были воины синеволосого князя и варяги. А так же пойманные ими глава города – живой, но избитый; его жена и… Кейя шумно вдохнул через нос как разъяренный бык, который увидел ярко-красное пятно на своем пути. Люмин. Что-то сейчас от ее гордости и наглости не осталось ни следа. Она тихонько стояла в окружении воинов, в светлом длинном платье без пояса и босая, потупив глаза в пол. Кейя прекрасно видел, как ее трясло в страхе. За себя ли, за родителей, за город – уже было не важно.       Среди воинов стоял уставший донельзя Дилюк. Стоял и молча наблюдал.       Синеволосый князь остановился напротив притихшей девушки и усмехнулся. По этому сигналу кто-то из толпы расстелил между ними небольшой кусок ткани, на удивление, даже достаточно чистой. Люмин сжала руками ткань своего платья, не произнося ни слова и заметно страдая от ожидания своей участи.       — Принцесса передумала, мой князь, — сказал крупный варяг и рассмеялся, а уж его поддержали другие, подняв гул по всему помещению.       — Разумное решение, принцесса, — прокомментировал эти слова Кейя, не забывая показывать ей свое полное превосходство в этой ситуации. Он отдал ближайшему дружиннику свой меч и сел на ткань. Воины поддержали своего князя победными ухами. – Снимай же.       Синеволосый поднял одну ногу в грязном сапоге и ткнул носом сапога в платье девушки. Люмин вздрогнула от этого наглого жеста, однако все же присела на колени перед князем и медленно стянула с него сапог, а потом и второй.       Едва женские руки после этого опустились на колени, как Кейя встал и навалился на Люмин, уложив девушку на спину. Кто-то из воинов присвистнул такой прыти князя, и всем сразу стало понятно, что сейчас последует. Родители девушки попытались выбраться из плена мужских рук и помочь своему ребенку, однако их никто не отпустил, заставляя смотреть на это. Руки князя пробрались под подол платья и довольно быстро порвали все, что под ним находилось. Люмин закричала от испуга, но тут же стиснула губы, чтобы не доставлять этому гаду еще больше удовольствия. Все, что она сейчас могла – пытаться выбраться из-под него, но у нее ничего не получалось. Хватка синеволосого была сильна, даже несмотря на то, что ему пришлось ее ослабить немного, чтобы стянуть с себя штаны вместе с бельем. Мало того, что город девушки пал, мало того, что она уже сняла с него сапоги и признала его власть над собой. Нет. Этого мало. Надо было еще обесчестить ее на глазах родителей, на глазах собственных воинов. Прекрасная месть.       Люмин принялась бить князя по груди, все еще пытаясь выбраться из-под мужского тела, однако снова оказалась прижатой к холодному полу собственного дома. От страха она закрыла свои глаза, которые уже были полны слез отчаяния. Кейя был куда сильнее, куда яростнее и беспощаднее. Он убрал мешающийся ему подол платья, но вдруг замер, а после громко рассмеялся. Рассмеялся так, что стены могли рухнуть. Дилюк насторожился первым, стиснув зубы. Больно ему не нравилось все это действо.       — Принцесса… — отсмеявшись, усмехнулся Кейя и прищурился одним глазом, смотря прямо в испуганные, только что открывшиеся глаза девушки. Она уставилась на него в ответ. Неужели так быстро? – Ты так рада меня видеть…       Он решил поддержать ее игру. Князь пристроился и рывком вошел на всю длину в молодое тело, лежащее под ним. Конечно, без подготовки это было сложнее, но это сейчас никого не волновало. Люмин закричала уже от боли проникновения и даже отползла, но Кейя не отпустил ее, настиг и начал двигаться, постепенно ускоряясь.       А его воины вторили ему победными криками и хлопками, тем самым заглушая уже громкий плач девушки. Кейя полноценно навалился на ту, которую назвал «принцессой» и в какой-то момент задал просто бешеный темп, наплевав на девушку. Ту забила агония, она скребла пол под собой, а он, неожиданно для себя, начал упиваться ее видом, ее беспомощностью, своей яростью и тем, как восхваляли его воины и варяги, смотрящие на это. Они сильнее уверовали в него, в его силу, его мощь, его неиссякаемую ярость.       Дилюк стал первым, кто покинул это место, не дождавшись конца.       Кейя же с глухим рычанием кончил в юное тело уже притихшей девушки, тут же вернул подол на место, чтобы никто ничего не видел, и оделся, поднявшись на ноги. В комнате наступила тишина.       — Она идет со мной. Женой мне будет. Остальных… Убить.       — Что?       Синеволосый князь, уже пришедший в себя, обмывшись и с бокалом прекрасного красного вина в руке, поднял ясный взгляд одного глаза на ошарашенного Дилюка. В походном шатре они были одни; остальные воины отдыхали после славной победы над Полоцком.       — Что?       — Что ты сделал, князь? – осторожно переспросил Дилюк, сначала не поверив в то, что только что услышал.       — Это была не Люмин, — чуть детальнее начал объяснять Кейя и отпил вино. Напиток приятно прогрел горло. – Это был ее миловидный братец. Кажется, его зовут Итер.       — И ты… Ничего не сделал?       — Решил подыграть, — пояснил дальше князь, встал со стула и подошел к красноволосому варягу. – Красиво же получилось, согласись.       — Ты изнасиловал парня на глазах у всех.       — Ты будешь презирать меня за это? – чуть шипя, спросил Кейя, еще и опасно прищурился, крутя в руке золотой кубок. Однако эти трюки на всякого повидавшего Дилюка не подействовали.       — Я не понимаю, зачем был этот балаган с переодеванием, — Дилюк стойко выдержал нападки в его сторону.       — Я тоже, — Кейя пожал плечами, заметно успокоившись, и выпил вино. – Может, они рассчитывали на какое-нибудь… Помилование?       — Но где же тогда сама Люмин?       — Оу, ты не поверишь. Ее нашли спустя пару часов за оградой города. Пыталась сбежать. Так что сейчас она рядом со своим братцем. А еще она теперь такая кроткая и покорная теперь.       Дилюк не стал больше ничего комментировать. В поведении князя он много чего не понимал. Однако прекрасно осознавал один закон. Или ты, или тебя.       — Тогда… — красноволосый забрал у синеволосого пустой кубок, налил в него вино и взял со стола еще один, так же полный красного вина, чтобы с двумя вернуться к Кейе и отдать ему один. – Поздравляю со славной победой, князь.       — Покорим Киев – тогда напьемся сполна, мой друг, — засмеялся Кейя и чекнулся бокалом с Дилюком.       Великая цель была впереди. Впереди была большая власть, которую князь новгородский когда-нибудь заберет себе.