Без тебя жизни нет

      Тянь оторопел. Он-то приготовился увидеть, как Мо стартанет с этого места, привычно заалев ушами. Неверяще, но счастливо улыбаясь, шагнул навстречу, и… его губы, потянувшиеся к Мо, уперлись в жесткую ладонь. Шань в его объятьях дернулся, шипя на ухо:       — Ты ёбнулся? Я думал мы обнимемся просто, люди кругом, идиот!       Тянь кивнул, показывая, что понимает, и можно уже отпустить его, но Шань, оглядевшись и убедившись, что никто не смотрит, всё же быстро чмокнул тыльную сторону собственной ладони прежде, чем отстраниться.       — Тогда мы можем поехать туда, где никто не помешает? Если можно, я бы хотел к тебе… — Хэ понимал, что вот сейчас перешел границы, но ничего не мог с собой поделать. — Ты всё ещё можешь меня выслать нахуй с такими предложениями.       — Могу. Но не буду. Поехали уже…       По дороге молчали, только время от времени бросая друг на друга короткие взгляды, чтобы убедиться: это происходит на самом деле, и оба понимают, что будут делать, когда приедут. Шань вспыхивал, отворачиваясь, Тянь ловил себя на счастливой улыбке и потихоньку гладил его пальцы.       Подходя к старому дому, где жил Мо, Тянь испытывал светлую ностальгию. Их квартира на втором этаже, вон те самые окна, в которые он столько раз смотрел… Каждая деталь сейчас вызывала в нём чувство, как будто он вернулся домой. И всё же, сам хозяин волновал его гораздо больше, и не то чтобы в ностальгическом смысле. Поэтому целоваться начали ещё в подъезде, зарываясь пальцами в волосы, оглаживая скулы, крепко обнимая за плечи, дыша, дыша, дыша друг другом.       Кое-как добравшись до квартиры и справившись с ключами, Шань приложил палец к губам: вдруг мама вернулась раньше, чем планировала. Свет не горел, но мало ли.       — Мам?       Тишина. Они прошли в коридор, скинули куртки и обувь. Тянь втянул носом этот особенный уютный запах, который всегда ему так нравился. Как же хорошо…       Обнял стоящего спиной Шаня, прижимаясь всем телом, и не мог понять, чего хочется больше: переместиться уже в постель или стоять вот так, впитывая его тепло и ощущая бесконечную нежность.       — Малыш, я люблю тебя. Не знаю, как жил без тебя. Наверное, и не жил вовсе. Только рядом с тобой я чувствую, что по-настоящему живу. Я так скучал, — звучало предельно сопливо, но это было именно то, что Тянь сейчас чувствовал.       — Заканчивай сопли разводить, — проворчал Шань и мягко оттолкнул его, но перед этим на мгновение прижался спиной плотнее. — Сейчас радужные единороги вокруг поскачут… и да, я тоже очень скучал.       Развернувшись, Мо посмотрел прямо в глаза.       — А сейчас сложный выбор: в душ или ну его нахуй, потому что я сейчас не выдержу, и мы будем трахаться прямо здесь, на коврике.       Когда они оставались вдвоём, Шань неуловимо менялся, и мог быть совершенно бесстыдным, хотя и продолжал краснеть.       — Нахуй душ. Иди сюда, — Тянь подхватил Мо под бедра, так он носил его на руках всегда, с самого начала — лицом к лицу, максимально интимно, и Шань давно научился принимать это без возражений. — В твою комнату? Или ты за коврик?       Шань сильнее обхватил его ногами.       — Пофиг. Главное быстрее.       Усадив Мо на кровать, Тянь помог ему раздеться, облизывая взглядом плечи в веснушках, сильные руки, шею, которую он никогда не уставал целовать без конца, упиваясь запахом разгоряченной кожи. Свет не выключали – хотелось смотреть друг на друга без флера темноты.       Под внимательным жарким взглядом, Хэ разделся сам. Шань протянул руку, проводя пальцем по ребрам и поджарому животу, игнорируя вставший член.       — Ты что-нибудь жрешь вообще? В чём душа держится…       — Потом меня откармливать будешь, а сейчас я очень хочу тебя, — Тянь опустился на колени, раздвигая ноги Шаня и проходясь языком по члену, делая его мокрым и скользким от слюны. Руки поглаживали бедра, губы плотно обхватывали ствол, он двигался нарочно медленно, дразняще, обводя языком вокруг головки, прослеживая вены, пока Мо не потянул его наверх, на себя, устраиваясь на узкой кровати и утягивая в глубокий поцелуй.       С трудом оторвавшись, Мо выбрался из-под Тяня и потянулся, скрипнув ящиком стола, выудил оттуда смазку и отрытую пачку презервативов.       — Как думаешь, ещё годится? Почти два года лежат…       — Погоди, — Тянь пошарил по своим вещам, сложенным на стуле и достал ультратонкие и ещё одну небольшую коробочку. — Не зря же ты мне их подарил…       — Пфф, охуенный, конечно, подарок.       — Самый лучший. И у меня тоже есть кое-что для тебя.       — А оно точно не ждёт?       — Нет, — Тянь открыл коробочку и Шань увидел два серебристых поблескивающих кольца. Парные. — Если вдруг ты согласишься принять его когда-нибудь…       Мо посмотрел ему в глаза и просто протянул руку, чтобы Тянь надел кольцо ему на палец, и взял другое, чтобы надеть его Тяню. Он понимал, что даёт сейчас обещание, но это ощущалось настолько однозначно правильным, что не требовало никаких раздумий.       Хэ взял его руку, по очереди целуя пальцы, и кольцо скользнуло по среднему, заняв своё место, будто было там всегда.       Когда Шань надел кольцо Тяню, который до этого момента, казалось, не дышал, тот подался вперед, порывисто прижимая к себе обнаженное, горячее тело Рыжего, и чувствуя, как по щекам начинают ползти соленые дорожки.       — Тянь… ты плачешь… — Мо большими пальцами пытался стереть слезы. — Что такое? Тшшш…       — Ничего, просто я счастлив, — он поднял глаза, и Шань, обеспокоенно хмурясь, принялся сцеловывать его слезы, пока их не осталось.       Они лежали обнявшись, и Шань лениво пропускал пряди волос Хэ сквозь пальцы.       — Ну и стоило оно того, чтобы секс обламывать?       Тянь улыбнулся:       — Абсолютно. И потом, не вижу ни одной причины не продолжить с того места, на котором мы остановились.

***

      Утром заспанный Мо выполз на кухню и порадовался, что догадался хотя бы натянуть штаны и футболку, потому что мама уже была дома, и варила кофе в большой турке, тихонько мурлыкая себе под нос какую-то песенку.       — Мам… привет.       — О, милый, ты уже встал. А я думала раньше обеда не поднимешься… и… у нас гость?       — Да. Тянь приехал на каникулы, и мы… отмечали с Чжанем и Цзянем.       Джия замерла, глядя на него, прижав руку ко рту.       — Милый… вы с Тянем… снова вместе?       Как Шаню удалось не выронить стакан, в который он наливал в этот момент воду, было непонятно. Повернуться и встретить мамин взгляд казалось сейчас чем-то невероятным.       — Мам… что?       — Ну Шань, если вы не хотели, чтобы кто-то знал, не стоило целоваться у подъезда. Я случайно посмотрела в окно, и... Ещё тогда хотела сказать, сама не знаю, почему промолчала.       "Блядь", — подумал Шань. Один раз. Это было один ебучий раз… и теперь похоже, полдома в курсе. Кому ещё, интересно, не спалось той ночью.       — И… что ты думаешь?       — Хэ Тянь хороший мальчик. Когда у вас не ладилось, на тебя было страшно смотреть. Не знаю, что уж у вас случилось, но я рада, что вы наконец разобрались.       — То есть, ты не расстроена?       — Первое время переживала ужасно, — она вздохнула. — Но мечты родителей обычно сильно отличаются от того, как дети видят свою жизнь. С этим ничего не поделаешь...       — И... он может приходить сюда?       — В любое время. Пока я ещё могу видеть вас обоих часто. Взрослые дети норовят выпорхнуть из гнезда, — она приобняла сына, ероша волосы на голове. — Так что, когда вы решите переехать, обещай хотя бы иногда мне звонить.       — Доброе утро, тётушка. Кто куда собрался? — Тянь уже успел дойти умыться и сиял, как свеженачищенный таз, несмотря на тени под глазами от недосыпа. — О, кофе! Пахнет волшебно.       — Никто и никуда, — свернул тему Рыжий. — Садись, я сейчас блинчики сделаю. Отощал в своём Пекине. Мам, сколько у нас молока осталось?