Конфедерация

В последние годы Вашингтон обрёл столь желанный покой, о котором молил годами. Он писал в дневник о политических переменах в Конфедерации и безмятежных днях, полных рутины и покоя. Где-то, совсем недалеко, горели котлы борьбы повстанцев и конфедератов, но он не был осведомлён о ходе дел. Новости были разные, а газеты доходили из прибрежных районов с сильным опозданием. Раньше у них были свои издания, но после политических репрессий и ужесточения цензуры их разорили и упразднили, отчего социальный вакуум бывшей столицы стал ещё более ощутимым. Южные СМИ были скупы на подробности, связанные с устранением повстанцев, и наслышанными от южан, беспорядками в Джорджии, что продолжались уже который месяц, отчего там уже сорвались выборы и была введена армия. Вашингтон предчувствовал, что что-то меняется и власть Конфедерации становится все более шаткой. Радоваться было рано, но, отчего-то, ему стало спокойно на душе даже от того, что верхи власти окончательно убедились в безобидности и покинули его. А Ричмонд, после перемен в канцелярии и вооруженных восстаний, кажется вовсе позабыл о нем. Глядя на лишённый всякого новогоднего убранства коридор, Вашингтон тихо вздохнул и перевёл взгляд на снегопад за окном, лелея в душе надежду вскоре вновь встретиться с Нью-Йорком. Канун Рождества был особым временем для столицы. Время когда все покидали Белый дом, а он в одиночестве подолгу лежал на кровати, с теплотой разглядывая старые подарки, и вспоминая тот согревающий семейный уют от которого он оказался оторван на долгие годы. «Вся жизнь стала лишь воспоминаниями о прошлом… Как скучно. Надеюсь хотя бы ты проводишь этот праздник рядом с Филадельфией и Бостоном… Революционное трио, как хочется быть сейчас с вами!» Неожиданно тишину нарушили знакомые шаги, и в секунды вломившийся в кабинет, словно вихрь, Ричмонд. От него повеяло холодом, отчего Вашингтон вздрогнул и приподнялся с заправленной постели не веря своим глазам. «Что ты тут забыл в этот светлый праздник?!» — Не ожидал, да?! С Рождеством, Ди-Си! — смеясь, громко начал он, глядя на побледневшего от ужаса юношу, что боязливо сжался.— Думал, я оставлю тебя скучать в одиночестве? Тебе крупно повезло, что у меня появились важные дела в архиве старого Конгресса. А сейчас хватит сидеть на месте, идём на улицу! Уловив в непринуждённом тоне ощутимые, и такие знакомые приказные ноты, Вашингтон оторопело кивнул, и, желая избежать конфронтации, в спешке натянул на себя пальто, в панике совершенно забыв про шарф, а после поспешил пойти вслед за столицей, озадачившись происходящим. Всё было странно в его поведении: непривычно приподнятое настроение, несмотря на то, что в эту глушь его сослали работать на все праздники, не присущая ему болтливость, а также уже позабытое, и до чертиков пугающе Ди-Си, повышенное внимание к своей персоне. И вот, они уже брели по улице, под ногами слышался приятный слуху хруст, а с неба валили крупные хлопья снега. — Куда мы идём? — за эти годы Ди-Си научился понимать южанина и ощущал во всём этом какой-то умысел. —На центральную площадь, куда же ещё?! Сегодня там полно людей и немало мероприятий, можно немного развеяться. — с непривычной для себя лёгкостью заметил Ричмонд, нетерпеливо ускоряя шаг. Вашингтон озадачено взглянул на него, до конца не понимая к чему эти перемены и смена тона. «Куда ты так бежишь?! А что если…» Он на секунды замер, осознавая, что, возможно, это был его отчаянный побег от политики, подобный метаниям загнанного в ловушку зверя. — Как дела в правительстве? За такой вопрос можно было поплатиться, но, почему-то, Вашингтон желал знать на него ответ. — Неплохо. Ответ был жестким и отстранённым. Впрочем, этого было достаточно, чтобы понять, что на самом деле представляет из себя положение Конфедерации.

***

Центральные улицы заполонили шумные толпы людей. Всюду слышался детский смех, громкие разговоры, а где-то неподалёку раздавались хлопки петард. Морозный воздух был наполнен запахом пороха, хвои и чего-то очень сладкого. Вашингтон зачарованно оглядывался по сторонам и наблюдал за людским весельем, ощутив в груди согревающее чувство радости и прилив воодушевления. Огромная, увешенная игрушками и припорошенная снегом ёлка, гордо возвышалась посреди улицы на радость горожан. — Ты не замёрз? — Ричмонд удивленно взглянул на его порозовевшие щеки и наполнившиеся утраченным блеском глаза.— Может чаю? — Да, было бы неплохо…— опасливо пробормотал Ди-Си, закрывая шею воротом и пряча в карманах озябшие пальцы. Пока они пили чай, наблюдая как шумная детвора играет в снежки и валяется в снегу, столица повеселел и взглянув на какую-то брошюру заявил. — Знаешь, я бы хотел в честь праздника показать кое-что особенное… — Что именно? — Вашингтон поперхнулся и нервно сжал кружку, опасаясь южных авантюр. — Очень важную для меня вещь…— на секунды в его взгляде мелькнуло что-то тоскливое, но он помотал головой и с энтузиазмом добавил.— Знаешь, я бы назвал это «местной забавой» в своих краях! Одно из самых ярких и запоминающихся развлечений… — столица горделиво улыбнулся вспоминая прошлое.— Такое свидание могло покорить сердце любой девушки! Настолько это приводило их в восторг! Думаю, тебе тоже стоит взглянуть на это. Если бы Ди-Си знал о чем он говорит, то он бы ушёл. Он бы отказался смотреть на это. Если бы он знал, что будет дальше, то никогда не провёл с Ричмондом остаток дня, шатаясь по ярмарке и разглядывая рождественские безделушки. Как только на небольшом пятаке начали собираться люди, то политик незамедлительного растолкал всех и потащил юнца в первые ряды, с нетерпением ожидая начала шоу. — Это уличный спектакль? Музыканты? — Вашингтон недоуменно взглянул на южанина, что нетерпеливо поглядывал на время, оборачиваясь на толпу собравшихся зевак. Он странно улыбнулся и загадочно произнёс: — Лучше, Ди-Си, намного лучше… Он слишком поздно осознал, что происходит из обрывков разговоров и того момента, когда какой-то человек начал оглашать приговор, а после, под громкое улюлюканье толпы, призывающей к самосуду, вывели чернокожего мужчину. Вашингтон растерянно оглянулся, лихорадочно глядя людей, и остановив свой полный осознания взгляд на конфедерате, что расплывался в счастливой улыбке, с жаром выкрикивая какие-то лозунги. «Суд… Линча… Боже мой…» Юноша замер и его перетряхнуло, когда на глазах человек вспыхнул как живой факел. Его громкие, душераздирающие крики в агонии, смешались с радостными возгласами обезумевшей толпы и болезненно ударили по вискам, заставив Ди-Си заткнуть уши. Он был достаточно близко, чтобы разглядеть как языки пламени полностью охватили тело, обугливая кожу до самого мяса. Достаточно близко, чтобы увидеть те непередаваемые эмоции ужаса и отчаяния, в глазах сгорающего заживо приговорённого. Эта картина намертво врезалась в его память, заставив отвести взгляд и зажмуриться от увиденного. «Боже, живьём!» В нос сначала ударил запах гари, вскоре сменившийся на въедливый смрад горелой человечины, от которого в горле встал ком. Ноги подкосились, а тело пробило удушливое чувство отвращения. Сердце бешено колотилось от страха, заглушая собственные мысли, крики толпы, отвратительные запахи, и предсмертные вопли осуждённого, что давили на него, выбивая землю из-под ног. Он и сам не понял, в какой момент не выдержал, и пробившись сквозь толпу выбежал из этого места, без сил повалившись на ближайшую насыпь снега, где обычно играли дети. Крупные хлопья мягко падали с неба и оседали на лице и одежде юнца, что некоторое время бессмысленно смотрел в небо, пытался выкинуть из головы увиденное. «Боже, это отвратительно! Это ужасно! Бесчеловечно! Боже, зачем я это увидел…» — Куда ты опять ушёл? Я не смог тебя найти! Ты пропустил самое главное- фотосессию.— Ричмонд неожиданно появился рядом, и ухмыльнулся, добродушно протянув столице руку, помогая подняться. — Ну, и как тебе? Неужели настолько скучно стало? — Я такого никогда не видел…— медленно поднимаясь, сдавленно пробормотал Вашингтон, схватившись за голову.— Я не думал, что это ещё существует, Господи! Это неправомерно, это ведь… Да это.! — он в ужасе помотал головой, пытаясь подобрать слова, глотая холодный воздух.— Я не думал, что это выглядит так! Ричмонд, глядя на шокированного, лишь улыбнулся и похлопал его по плечу: — А ты раньше такого не видел?! — он в голос рассмеялся и шумно вздохнул.— Сразу видно, что на своё горе взрастили тебя на просвещении. Какой ты нежный… Ну что же, Ди-Си, поздравляю! Ты лицезрел реальную жизнь нации за рамками твоего выдуманного в правительственных стенах идеализма верховенства права. Да, люди не гуманны, они хотят сурового наказания, кровавой мести, зрелищ! Но в Конгрессе тебе об этом не расскажут. Ричмонд чуть приобнял замерзшего Ди-Си за плечи, и мягко улыбнувшись, протянул ему небольшую открытку, на которой был изображён тлеющий и обуглившийся труп линчеванного в окружении радостных людей. — Это тебе на память. С Рождеством!

***

Зимние дни быстро мелькали один за другим, а Ричмонд все больше уходил в себя и становился всё более нелюдимым в, и без того опустевшем на праздниках, здании Белого дома. Мимолетная радость сменилась тяжёлым затишьем. Пару раз Вашингтон видел, как он мучился от головных болей, рвал бумаги и подолгу сидел у камина вечерами, постоянно напряжено думая о чем-то. «Ты ведь приехал не работать. Ты просто хочешь взять передышку. Убежать от неизбежного…» В один из морозных солнечных дней конфедерату пришло письмо. Прочитав его, он шумно вздохнул, и ещё некоторое время нечитаемым взглядом смотрел на мельтешащее пламя в камине, а после раздраженно смял бумажку и выбросил её в огонь. А на следующее утро уехал. Без привычной суматохи, шума и беспокойства других, напоследок бросив бывшей столице лишь сухое: — Прощай. До победы повстанцев было ещё далеко, но в эту секунду Вашингтон имел стойкое убеждение, что больше южанин в это здание не вернётся.