flight risk

🎸

Эдди Мансон был пьян. Было нечто прекрасное в том, чтобы быть пьяным в час дня и прятаться от солнца в тёмном баре, где время не значило ничего, а счастливый час растягивался на весь день. Он много путешествовал по миру, и такие бары, в каждом городе будто сделанные под копирку, были лучшей частью его путешествий: облупленные стулья из искусственной кожи, на стене — мишень для дартса с торчащими из неё сломанными дротиками, запах пива, от которого хозяевам никогда по-настоящему не избавиться, и ворчливые жалобы завсегдатаев, полулежащих на барных стойках и сливающихся с мебелью в одно целое. У Эдди, конечно, была пара жилищ, но ни в одном из них он не провёл достаточно времени, чтобы чувствовать то, что ощущал в этом баре: домашний дух и простоту. Впервые за всё время тура он чувствовал себя спокойно и даже смог расслабить плечи, когда дал бармену сигнал повторить. Из-за двери неожиданно раздалось шипение рации. — Нашёл его, — сказал низкий, чёткий голос, и плечи Эдди вновь напряглись. Всему хорошему приходит конец. — Мистер Мансон, я настаиваю, чтобы вы пошли со мной. Команда саундчека просит вас на сцену, — это был приставленный к нему охранник — паренёк, привлекающий слишком много внимания, неумелый, со смесью гнева и унижения на лице от того, что Эдди так легко от него ускользнул. Команда, скорее всего, ждала его уже несколько часов, но Эдди знал: как бы ни были взбешены сотрудники, они не стали бы орать на Мансона так, как им того хотелось. Да и не важно. В любом случае, парнишки здесь не будет уже к вечеру — ему, возможно, уже сообщили, что он может быть свободен, как только вернёт рок-звезду на её законное место. Эдди был уверен, что они выследили его только благодаря менеджеру, Крисси, которая знала, где он мог оказаться: она была уверена, что надо обыскивать бары неподалёку, и тогда они найдут его там, распластавшимся на барной стойке. Они, наверное, проверили каждый бар в радиусе трёх миль. Если он собирался продолжать свои побеги от сторожевых пёсиков, которым приказали ходить за ним хвостом, ему придётся немного изменить свои предпочтения. Может, ресторанчики Chuck E. Cheese подойдут. — Тебя арестовывают, чувак? — бармен перевёл взгляд с Эдди на человека, возвышающегося над ним, и застыл в нерешительности, наполнять ли стакан в последний раз. — Увы, — Эдди поморщился. Он кинул на столешницу немного денег — откровенно говоря, очень много, — и глаза бармена расширились. — Боюсь, у меня пожизненное. Эдди прихватил стакан с остатками какого-то пойла с собой. Снаружи была припаркована чёрная машина с закрытыми тонированными окнами, и охранник нетерпеливо ждал, когда он проскользнёт на мягкие задние сиденья. — Ни хрена себе, — донесся голос с улицы, — это Эдди Мансон. — Эдди Мансон? — переспросил другой голос, и, прежде чем охранник закрыл дверь и прыгнул на переднее сиденье, уже начала скапливаться небольшая толпа. — Как ты улизнул в этот раз? — спросил водитель, ухмыляясь. Эдди откинулся на сиденье, одним хорошим глотком прикончил свой напиток и передал стакан охраннику, взглянувшему на стекло с отвращением. Эдди вздохнул и устроил ноги на центральном бардачке. Ему надо было бы выпить ещё и на концертной площадке, иначе к началу шоу могло начаться похмелье. — Ох, Гарет, — пропел он, его голос сочился беззаботностью, которую он сам, увы, не испытывал. — В каждой комнате есть окно.

💼

Стив Харрингтон позволил себе вздохнуть лишь раз и только потом вошёл в здание. Дверь была чёрной и блестящей, как зеркало, отражая всё, что было снаружи, и на ней выделялась лишь небольшая табличка, на которой чёрным по белому было написано: Cunningam & Co. Угроза безопасности. Он провел ладонью по ткани костюма в попытке разгладить невидимые складки на и так уже идеальном пиджаке и нажал на кнопку дверного звонка. Угроза безопасности. Никто в музыкальной индустрии не воспринимал обеспечение безопасности достаточно серьёзно, и Стив считал это личным оскорблением. Откровенно говоря, Стив в принципе воспринимал работу именно в этой индустрии как личное оскорбление, предпочитая предлагать свои услуги живого щита только тем, кто по-настоящему заслуживал. Если уж в него и собирался стрелять какой-то сумасшедший ублюдок, он бы предпочел получить пулю за кого-то действительно важного. Точно не за какую-то бледную как смерть рок-звезду, чья музыка вызывала у Стива мигрени. Но его куратор, экс-сержант и приёмный отец в одном лице отправил его на эту работу, и возражения не принимались. — Им нужен именно ты, — говорил Хоппер из-за своего стола, пока между ними стояли два стакана — в каждом налито на два пальца. — Они просили лучшего. — Есть какие-либо реальные угрозы? — Стив взял со стола Хопа фото и улыбнулся: Хоппер, его жена, Стив и его дочь — это был день рождения Макс, в тот день она светила радостной двузубой улыбкой. Макс жила со своей матерью, Нэнси, в Калифорнии, и Стив тоже проводил там немного времени между заданиями. Обычно он бегал, пока Макс рядом с ним каталась на скейте по залитым солнечным светом улицам. Хоппер хмыкнул, а это никогда не было хорошим знаком. — Понадобится немного слежки и дополнительный контроль толпы, но реальная угроза исходит от самого клиента. Я слышал, у него нет инстинкта самосохранения. Ускользает от каждого телохранителя, который к нему был приставлен. — Это даже больше, чем реальная угроза, — сказал Стив хладнокровно. Он опустил фотографию на стол, и Хоппер вернул её на место. — Он что, идиот? — Не может усидеть на месте, — ответил тогда Хоппер. Это ещё хуже. И именно поэтому они послали сюда Стива, в CUNNINGHAM & CO. Дверь офиса открыла красивая женщина, её большие глаза смотрели на Стива с нечитаемым выражением. — Мистер Харрингтон, говорят, что вы лучший в своём деле. — Я знаю своё дело, — согласился Стив, пожав ей руку, прежде чем занять место, на которое ему указали. Стены были украшены яркими медалями и именными пластинками, в рамках висели фотографии знаменитостей, на которых Стиву было, прямо говоря, насрать. Он чувствовал себя стариком. — Я бы хотел ознакомиться с прошлыми попытками побега, поведением субъекта перед ними и списком всех предстоящих мероприятий, а также узнать названия концертных залов и отелей. Каннингем улыбнулась про себя, показав ямочки на щеках, и перевела взгляд со стола на Стива. Она действительно была очаровательна, но в рабочее время у Стива были другие приоритеты. — Так вас предупредили насчёт Эдди? — Я был проинформирован о его склонности к побегам, — кивнул Стив. — Где он сейчас? Впервые за время их разговора лицо девушки больше не выражало хладнокровия. — Именно поэтому вы здесь, — призналась она, нервно стуча по столу идеальным маникюром. — Мы не знаем, где он.

🎸

Эдди был на крыше отеля, в котором остановился: сидел на краю, как горгулья, и курил. Ещё одно шоу в этом городе, а потом он и команда отправятся дальше. Эдди всегда скучал по перерывам, которые у него бывали между турами, ведь тогда он мог оставаться в одном месте долгое время. Хотя, когда записывал новые альбомы, он всегда становился нервным и жаждал отправиться в путь. Ему нигде не было места, какой уголок Земли ты ни возьми, и, как результат, он нигде не чувствовал себя своим. Но сейчас холодный воздух на лице и шум города под ногами давали ощущение, что он почти дома. Он услышал шаги, затем тяжёлая металлическая дверь распахнулась, но в этот раз он даже не потрудился повернуться и посмотреть. — Они говорили, у вас нет суицидальных наклонностей, — донёсся голос, который он никогда раньше не слышал. Эдди оглянулся и замер. Если бы не его самоконтроль, от блядского зрелища, возникшего перед ним, он уронил бы челюсть. Это был высокий широкоплечий мужчина, сложенный, будто мечта, ещё и в дорогом костюме, который сидел так, будто портной был немного влюблён в своего клиента, — и Эдди не собирался его винить. Ему нужен был телохранитель, а они прислали божество. Лицо мужчины было прекрасным, хотя выражение его — строгим. Красивый нос и мягкие губы контрастировали с напряжённой линией челюсти. — Просто любуюсь видом, — Эдди помолчал, всё ещё разглядывая незнакомца, а затем предложил: — Садись. Мужчина подошёл ближе, но всё же не сел. Эдди чувствовал, как глаза телохранителя сканируют его, но не заинтересованным, а расчётливым взглядом. — Вы должны вернуться через час. — До места ехать всего двадцать минут, — отметил Эдди, и мужчина кивнул. — Тогда у вас есть ещё сорок минут. Не советую прыгать, — он повернулся, чтобы уйти, а Эдди, ошеломлённому и раздражённому без всякой на то причины, оставалось только моргать. — Подожди-ка, как твоё имя? — окликнул он мужчину, и тот остановился, но не повернулся к нему лицом. Сзади он был так же хорош: длинная линия ног, великолепные плечи и крепкая задница. — Харрингтон, — сухо бросил он и вышел, закрыв за собой дверь, но Эдди не услышал удаляющихся вниз по лестнице шагов, что означало лишь одно: Харрингтон планировал охранять дверь на крышу в течение сорока минут. Эдди вздохнул и вытащил сигарету. Звать по фамилии, да? Ну правда, где они только находят таких ребят?

💼

Единственная хорошая черта Эдди Мансона — любовь к своим фанатам, да такая сильная, что он и правда запаривался насчёт шоу. Он уже казался слишком избалованным, чтобы внять слову «нет», однако пока его желания совпадали со всеми требованиями Стива. Он безропотно пошёл за Стивом, когда тот позвал его, и провёл большую часть поездки, общаясь с водителем. На протяжение всего разговора существование Стива игнорировалось, но он был не против, наоборот, воспринимал чью-либо излишнюю болтливость как источник бесплатной информации. Таким образом он узнал, что, кажется, Эдди Мансона волновала только музыка и его поклонники, а ничего другого на этой земле всерьёз он не воспринимал. Стив также отметил, что Гарет, кажется, был знаком с Эдди уже некоторое время, прямо как Крисси. По мнению Стива, это было и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо потому, что Эдди вдохновлялся преданностью и поощрял её. Ну а плохо из-за того, что люди, которые тебя любят, часто закрывают глаза на твои выходки, и мегазвезде хватало этого, чтобы разгуливать по улицам без охраны. Эдди игнорировал Стива, вероятно рассчитывая избавиться от него так же быстро, как и от предыдущих телохранителей. Но даже если Стив и не хотел браться за эту работу, он не собирался становиться непригодным для неё так скоро. Стадион, на который они приехали, в плане безопасности был просто кошмаром, и этого следовало ожидать. Стиву пришлось связаться с персоналом мероприятия, как только он проводил Эдди в гримёрку. Система безопасности мероприятия, как оказалось, больше была сосредоточена на контроле толпы, а не на сдерживании безрассудной рок-звезды. Ну, если уж речь зашла о толпе, то стоило отметить, что Стив не ожидал такого бешеного полчища, и то, что он не подумал об этом раньше, стало его ошибкой. Разгоряченная, одержимая толпа фанатов почти гарантировала, что в ней найдется несколько человек, готовых на всё ради прохода за кулисы. Во время выступления Стив стоял в стороне от сцены, внимательно следя как за входом для персонала, так и за первыми рядами толпы. Эдди подобрался к толпе слишком близко — и Стиву, скорее всего, придется прочесть ему пару лекций насчет этого, — и, пока пел, опустил руку к зрителям, проводя ей в паре дюймов от голов охранников. Люди кричали, голос Эдди гремел из колонок, пока он пел и скакал по сцене. Это даже можно было бы назвать привлекательным, если вам нравились такие вещи. Но Стиву они не нравились: наряд Эдди был чересчур экстравагантным, волосы находились в полнейшем беспорядке. Его музыка была громкой, сексуальной, будоражащей, он подстёгивал тысячи смотрящих на него людей и доводил их до безумия. А потом он прыгнул в толпу, и Стив на автомате сделал два шага к сцене и прищурился. Эдди упал на руки фанатов, раскинув руки, на его лице было написано веселье, когда люди поднимали его и тянулись, чтобы дотронуться до него, некоторые пытались его облапать или взять на память кусочек его изорванной футболки. Стив стиснул зубы и напряжённо ждал, когда рок-звезда соизволит вернуться на сцену. Эдди вскочил на неё, подброшенный десятком рук, и вернулся к стойке микрофона, чтобы закончить последнюю песню. Стив взял свои слова обратно. Любовь к своим фанатам — самая хуёвая черта Эдди Мансона.

🎸

Эдди послал в толпу воздушный поцелуй и ушёл за кулисы. Он вылил остатки воды из бутылки себе на голову и встряхнул волосами, забрызгав Крисси, пока она неслышно ступала рядом с ним, держа в руках какие-то бумажки. — Эдди, детка, ты перепутал Touch Yourself и Run From You местами. В следующий раз дай ребятам знать, если ты собираешься сделать что-то подобное, и тогда они смогут вовремя вступить. — Они всё сделали правильно, это я забыл, — он отодвинул занавес в углу сцены, чтобы вновь посмотреть на зрителей: некоторые, увидев его, начали аплодировать. Эдди ухмыльнулся и опустил ткань. Его футболка скорее напоминала лохмотья, поэтому он окончательно дорвал ее и, отбросив ткань в сторону, прошёл до гримёрки топлес. Эдди казался выше, чем был на самом деле, и его волосы, цепи, татуировки, сумасшедший взгляд и острый блеск зубов играли в этом не последнюю роль. Капли пота блестели на его стройном теле, мускулы торса и плеч были выражены слабо — настоящими его инструментами были голос и первоклассное владение руками. Вообще, он играл на соло-гитаре, в крайнем случае, мог взять и бас, а дома садился за фортепиано. Он был человеком, которому всегда было что сказать, а когда случалось, что слов было недостаточно, он пел и играл на музыкальных инструментах. Позади него мелькнула чья-то тень, и Эдди оглянулся: новый телохранитель буквально наступал ему на пятки. Харрингтон будто возвышался над ним, однако это впечатление в основном складывалось из-за его гордой, прямой осанки, рельефных мышц, которые подчёркивал отличный костюм, и объема действительно впечатляющих волос. — Насладился шоу, Харрингтон? — спросил Эдди, не оборачиваясь. Харрингтон подошёл ближе — настолько близко, что Эдди мог почувствовать волны раздражения, исходящие от него. — Вы не можете просто прыгать в толпу вот так. Это угроза вашей безопасности, — отчеканил Харрингтон низким голосом. — Ну, это твоя забота, не моя, — весело ответил Эдди. Он проскользнул в гримёрку и попытался закрыть дверь прямо перед носом Харрингтона. Сила телохранителя была непоколебимой: он схватил дверь и с лёгкостью открыл её. Эдди сердито прищурился. Ебучий варвар. Не помогало и то, как он выглядел: пара родинок на его шее указывали на идеальные места для поцелуев, да и пах он просто охуенно. — Каждый, кто способен наскрести денег на билет, может причинить вам серьёзный вред, — продолжал Харрингтон, кажется, даже не обращая внимания на выходку Эдди. Он закрыл за собой дверь. Мужчина на самом деле собирался охранять его, вдруг осознал Эдди. Вместе с отчаянием в груди появилась и искорка вызова. — Вы не должны позволять им трогать себя. — Не ревнуй, — проворковал Эдди. Он подошёл к столу; кто-то, вероятнее всего это была Крисси, поставил ещё несколько бутылок воды и свежую черную футболку, положил его любимую косуху, а рядом с ней оставил бутылку бурбона. Он натянул футболку через голову и, откупорив зубами бутылку, сделал хороший глоток, прежде чем отставил его в сторону. Харринтон скрестил руки на груди и облокотился на дверь, вроде как охраняя, но, по сути, запирая Эдди в этой комнате. Крисси также оставила груду подарков от фанатов — вещи, брошенные на сцену, были собраны и оставлены здесь для того, чтобы Эдди их просмотрел. Эдди провёл рукой по кучке, раскидывая вещи по столу для лучшего обзора: плюшевый мишка, свежие гитарные струны, сухая роза. Письма: некоторые из них очень трогательные, некоторые — немного резкие. Фотографии с обнажёнкой, сделанные на полароид и брошенные на сцену, ещё и с номерами телефонов на обратной стороне. Эдди хмыкнул и подхватил одну — это был миленький паренёк, изображение мускулистого тела которого не оставляло простора для воображения. Он показал её Харрингтону: — Горячо, скажи? — Не в моём вкусе, — вежливо произнёс Харрингтон, оправдав ожидания Эдди. Да у него на лице было написано, что он гетеро-мужчина с большой дружной семьёй. — Мне нужно, чтобы вы согласились с тем, что я говорил ранее. — Этому не бывать, — отмахнулся Эдди и внимательно осмотрел руки Харрингтона. — Ты не женат? — Разведён, — коротко ответил Харрингтон. Ах вот оно что. — Дети есть? — он покопался в кармане куртки в порыве отыскать сигареты. Харрингтон нахмурился и промолчал. — Да брось, ты будешь сопровождать меня повсюду, а я даже не могу ничего о тебе узнать? — Есть ребёнок, — наконец Харрингтон разрешил себе слабость. Эдди кивнул. — Неужели это было так сложно? — его голос всё оставался хриплым, он лишь повел плечами. Потом засунул конец сигареты в рот и продолжил: — Понимаешь ли, ты теперь работаешь на меня. — Я работаю на компанию Hopper Security по контракту с Cunningam & Co. — поправил его Харрингтон. Эдди пожал плечами и открыл дверь туалета. Стив оттолкнулся от стены и последовал за ним. Эдди ухмыльнулся. — Я обещаю, что скажу им, как хорошо ты справляешься со своей работой, поэтому тебе не обязательно следить за тем, как я писаю. Харрингтон махнул рукой в нетерпении, будто дал Эдди разрешение продолжать. Эдди закрыл за собой дверь в туалет, запер её и открыл кран. Окно в этой комнате выходило на уже знакомую ему пожарную лестницу. В двух кварталах отсюда был бильярдный бар, и, вылезая в окно, Эдди уже раздумывал над тем, какие бы шары выбрать — одноцветные или полосатые. Сзади что-то зашумело, однако, ограниченный в действиях из-за того, что он высунулся в окно уже по плечи, Эдди не смог повернуться и проверить. Он проскользнул дальше, встал руками на пол пожарной лестницы, а затем оттолкнулся от раковины носками массивных ботинок. Он уже был на финишной прямой, когда почувствовал, как чья-то рука схватила свисающую с шлёвок цепь, и его с силой затащили обратно внутрь. Харрингтон крепко держал лодыжку Эдди, чтобы убедиться — музыкант не сможет вырваться из захвата, пока его будут затягивать назад. Сигарета выпала из рта и упала прямо на грязный асфальт далеко внизу. Харрингтон поднял Эдди ловко, даже унизительно, затем перехватил его так, чтобы держать за талию и за шкирку. Он удерживал его в воздухе некоторое время, а потом поставил на пол — более мягко, чем Эдди того ожидал. — Ты как непослушный котёнок, — размышлял Харрингтон вслух снисходительным тоном, отпуская Эдди. — Ты думал, тебе это сойдёт с рук, но, кажется, забыл, сколько шума ты производишь. Может, я так и стану тебя называть. Котёнок. Эдди нахмурился и сделал вид, что поправляет одежду, потом пригладил волосы. — Может, тогда, блядь, тоже скажешь мне своё имя? Его звали Стив.