Комплекс Ионы

Ноябрь, 2009 год Более чем за 10 000 дней до революции андроидов       ― Мальчики, скорее, выгляните в окно!       ― Идём, мам! ― радостно кричит старший.       Он бесстрашно спрыгивает с верхней кровати и шлёпает босиком по холодному полу.       ― Да чё там смотреть-то, ― бурчит младший, глубже кутаясь в одеяло. ― Ночью просто снег выпал...       ― Снег! ― ещё с большим восторгом отзывается старший. ― Идём скорее!       Он пытается вытряхнуть младшего из его шерстяного кокона, но терпит поражение. Битва за пробуждение незамедлительно перерастает в битву подушками.       Их разнимает отец. Он тёплый и от него едва уловимо пахнет машинным маслом ― видимо, снова всё утро провёл в мастерской. Он любит говорить, что чем сильнее в Детройте морозы, тем больше у него клиентов. Но на самом деле это не так. Клиентов сейчас даже меньше обычного. Просто он стал брать больше заказов. Маленькая на подходе, и им как никогда нужны деньги.       ― Так кто из вас кто? ― шутливо хмурится отец, делая вид, что не может их отличить. Старший от этого в восторге.       ― Да ладно тебе, па, ― фыркает младший. ― Я же ниже почти на голову.       ― Не переживай. Ещё немного, и ты догонишь своего брата. А там глядишь ― обгонишь ещё.       ― На голову? ― мечтательно вскидывается младший.       ― Ну… может, и не на голову, ― усмехается отец, замечая, как насупился старший. ― Но на пару дюймов точно!       В комнату заглядывает мама. Огромная, неуклюжая, но почему-то всё равно очень красивая. Она смеётся и громко целует каждого в нос. А потом все вместе они кутаются в тёплые комбинезоны, шарфы, шапки и ещё такие смешные сапоги, которые забавно свистят при каждом шаге. Они вываливаются во двор. Шумные и невероятно живые.       И даже младший, который всего пару минут назад кричал, что снег ― это обыкновенное явление природы и что в нём нет ничего волшебного, восторженно кружится под крупными белоснежными хлопьями.       Детройт медленно погружается в Рождество… 21 декабря 2038 года Спустя 40 дней после революции андроидов       Гэвин проснулся от холода. Поджал босые ноги, прогнал с подушки кота — этот пушистый говнюк только и делал, что ходил ночью по его лицу, — и устало вздохнул.       Часы на прикроватном столике показывали два тридцать — самое кошмарное время. Гэвин натянул одеяло на голову и крепко зажмурился.       Кошмары всегда возвращались под Рождество. С каждым разом они становились всё ярче и отчётливее, будто бы набирались силы. Иногда они даже пробирались из снов в реальность, где нападали исподтишка, падая на голову болезненными тошнотворно-реалистичными флешбэками.       Ничего, он справится. Пережил же он как-то все предыдущие разы? А значит, и в этот раз тоже со всем разберётся.       Заснуть Гэвин так и не смог — проворочался до утра, то и дело проваливаясь в тяжёлую липкую полудрёму. Когда предрассветные лучи и громкие вопли кота окончательно выгнали его из-под одеяла, Гэвин нехотя натянул спортивное трико, вставил в уши наушники, сунул в карман свой любимый старенький MP3-плеер, каких не выпускали уже, наверное, лет десять, сонно погладил кота и отправился на пробежку.       Свежий воздух ожидаемо бодрил, поднимая настроение, и Гэвин врубил на плеере свой любимый плейлист.       По его мнению, у любой хорошей музыки была одна отличительная особенность ― она помогала открыть второе дыхание. С этим в равной степени справлялись хэви-метал и джаз, фолк и рэп, попса и старый добрый рок-н-ролл. С этим даже справлялся наглухо отбитый дабстеп, если у вас были куски пластика вместо барабанных перепонок.       Впрочем, Гэвин не имел права осуждать. Особенно после того, как под завязку забил свой плеер грандиозной подборкой бродвейских мюзиклов. Словно он какая-нибудь сраная диснеевская принцесса, прости Господи!       Гэвин без промедлений застрелил бы любого, кому хватило бы наглости заглянуть в его плейлист. Прямо из вновь выданного на прошлой неделе «Глока». БАХ! Всего один выстрел в голову и никаких свидетелей его позорной тайны, о которой знала разве что офицер Тина Чень.       Чёртова Тина. Пожалуй, она знала слишком много. Видимо, в будущем, когда Гэвин всё-таки получит долгожданное звание сержанта, ему придётся её убить.       Мысли об этом обнадёживали. Не об убийстве Тины, а о получении звания сержанта, разумеется.       Вакантное место пустовало в Департаменте уже почти полгода, с тех пор как сержанта Энтони Декарта застрелил взбесившийся андроид на Парк-авеню.       При воспоминании об этом Гэвина непроизвольно передёрнуло. Не то чтобы они с Тони были лучшими друзьями, но их столы в Департаменте стояли напротив, а это, хочешь не хочешь, но сближает.       Вот странное, всё-таки, дело: Парк-авеню, почти центр города, престижный район. Но там всё время какая-то дичь творилась, особенно в жилых небоскребах. Даже когда Гэвин был ещё зелёным патрульным, он лично трижды снимал оттуда прыгунов и ловил ребят с передозом. А уж когда «красный лёд» ― поганый синтетический наркотик на основе ацетона, лития, толуола, соляной кислоты и сраного, мать его, тириума ― набрал популярность, то все окончательно двинулись.       Сраные андроиды, и тут подгадили!       Шествуя по стране, они оставляли за собой кровавый след из безработицы и наркомании. Но даже устроив самую настоящую революцию, они каким-то непостижимым образом умудрились выйти сухими из воды и стать любимцами толпы. Гэвин нихрена не понимал, но решил терпеть столько, сколько получится.       Находясь в своём вынужденном отпуске, он даже сдал профтест на сержанта, результаты которого пришли ещё в конце прошлой недели. Гэвин и так не сомневался в том, что сдал, но теперь смог убедиться в этом официально.       Он бы его и раньше сдал, этот тест, но после смерти Тони прыгать в едва остывшее кресло казалось просто верхом мудачества. Хотя тот же Уилсон, к примеру, быть мудаком не стеснялся и ещё в августе принялся обхаживать Фаулера в надежде урвать столь лакомую должность.       Гэвин, разумеется, не мог ему этого позволить, и вскоре они вступили в негласное молчаливое соревнование. Дело было херовое, конечно. Но Тони умер, оставив после себя рыжего кота по кличке Ричард, которого Гэвин нехотя забрал к себе, и должность, которую Гэвин точно не собирался уступать этому придурку Уилсону.       Кроме того, должен же был хоть кто-то в Департаменте утереть нос Хэнку Андерсену, ставшему самым молодым лейтенантом полиции Детройта. Кажется, тогда ему было всего сорок четыре. Что ж, сейчас Гэвину тридцать шесть, и он уже без пяти минут сержант, а где сержант, там до лейтенанта недалеко.       Гэвин довольно хмыкнул, мысленно примеряя на форму новые шевроны, выкрутил громкость на полную и свернул в сторону парка.       Жизнь налаживалась. Отпуск, который он потратил на подготовку к профтесту и бесконечный марафон сериалов, наконец-то закончился, и сегодня Гэвин мог с новыми силами вернуться к привычной рутине. Правда, изрядно сдобренной щедрой порцией рождественской чепухи, но куда уж без этого, верно? Конец декабря. Хренов мир замер в ожидании хренова чуда.       Под ногами привычно шуршал мелкий гравий, в груди ритмично стучало сердце, а в ушах надрывался очередной шедевр Алана Менкена. Дома ждал кот, долгожданный допуск к службе и разрешение на ношение оружия. В целом всё было не так уж и плохо, если забыть о том, что жизнь превратилась в грёбаную антиутопию.       Гэвин старался об этом не думать. Если все вокруг в одночасье забыли про «Скайнет» и «Матрицу», то кто он такой, чтобы вмешиваться? Люди ― идиоты. К концу две тысячи тридцать восьмого пора уже было, наконец, с этим смириться.       Трекер на руке навязчиво завибрировал, и Гэвин нехотя повернул в сторону дома. На первом же перекрёстке пришлось вырубить взбунтовавшийся плеер ― тот, словно назло, начал подсовывать одну слезливую балладу за другой. Гэвин раздражённо фыркнул и сунул футляр с наушниками в карман.       Уже переходя дорогу, он вдруг запоздало вспомнил, что собирался заскочить в магазин: коту был нужен корм, а ему ― никотиновые пластыри. Гэвин был в завязке третий день. Курить хотелось неимоверно.       Ближайший к дому круглосуточный встретил Гэвина вызывающей яркой витриной. От обилия мигающих лампочек, золотых колокольчиков, длинных красных носков, мятных тросточек и розовощеких эльфов Гэвину захотелось блевануть. Вероятно, радугой.       Он поморщился, толкнул входную дверь и окунулся в душную вязкую атмосферу ненавистного коммерциализированного Рождества.       Повсюду мерцали огоньки рождественских гирлянд, над дверными проёмами висела дешёвая пластиковая омела, стены были изуродованы громадным голографическим изображением Санта-Клауса, а на стеллажах уныло поблескивали самодельные кривоватые звёздочки, наспех вырезанные из фольги.       Долбаное Рождество!       Гэвин впервые пожалел, что заглянул именно сюда, а не в большой роботизированный супермаркет через дорогу. Тот хоть и пугал своей строгой стерильностью, навевавшей неприятные мысли о морге, но по крайней мере не пытался вызвать у посетителей приступ эпилепсии.       ― Доброе утро, детектив Рид! ― радостно поприветствовал его Али Саркар ― белозубый выходец из Бангладеша, знавший поимённо, казалось, всех жителей района.       ― Доброе, ― недовольно буркнул Гэвин.       Несмотря на излишнюю болтливость, Али являлся одним из тех немногих, чьё общество можно было назвать терпимым. Но только не сегодня. Сегодня на голове у Али красовался уродливый эльфийский колпак с бубенцами, которые раздражающе позвякивали при каждом движении. И это просто охренительно портило общее впечатление. Если честно, Гэвину было физически больно на него смотреть.       Гэвин закатил глаза и прошёл вглубь магазина, где завис возле полок с кошачьим кормом, пытаясь сделать выбор между «нежным куриным рагу» и «паштетом из печени кролика». Из этой битвы с кошачьим меню Гэвин никогда не выходил победителем, а потому вскоре поступил так, как всегда ― смирился и взял с полки обе банки.       Иногда ему казалось, что его чёртов кот питался лучше, чем многие жители Детройта.       На полпути к кассе неожиданно пробудилось копское чутьё. Оно прямо-таки вопило и размахивало сигнальными флажками, разве что канкан не отплясывало.       За все годы службы это копское чутьё ― жопочуйка, как мысленно называл его Гэвин, ― ещё ни разу его не подводило. Поэтому он немного замедлил шаг и внимательно осмотрелся по сторонам. Вскоре его взгляд остановился на каком-то пацане, подозрительно копошившемся у витрины с шоколадками. Почуяв недоброе, тот неловко чем-то зашуршал и, виновато ссутулившись, попытался прошмыгнуть к выходу.       Разумеется, Гэвин ему этого не позволил.       ― Опять? ― разочарованно протянул он, вытряхивая пацана из капюшона порядком подвыцветшего худи. ― Макс, ну какого хрена, а?       Макс виновато пожал плечами и опустил глаза, стараясь повернуться так, чтобы скрыть левую половину лица. Словно это действительно могло помочь спрятать огромный свежий синяк, красовавшийся на скуле.       Гэвин вздохнул, молча забрал у пацана помятую плитку «Хершиса», которую тот продолжал сжимать в руках, и подтолкнул его к выходу.       ― Гуляй! ― рявкнул он. ― И чтобы я тебя здесь больше не видел!       Макс всхлипнул и послушно вышел на улицу. Жалобно звякнул придверный колокольчик. Тоскливо тренькнул трекер на руке, сообщая о том, что его владелец находится в состоянии чрезмерного стресса. Гэвин грязно выругался. Чудесное утреннее настроение было беспросветно похерено.       ― Встречу его папашу ― урою этого мудака к чёртовой матери, ― скрипнул зубами Гэвин, возвращая Али украденную шоколадку.       Пальцы почему-то жгло, словно он не конфету только что в руках держал, а раскалённый уголёк.       ― Буду свидетельствовать в вашу пользу, ― подмигнул ему Али, тряхнув своей тупой эльфийской шапкой.       ― Ой, да иди ты! ― огрызнулся Гэвин, недоумённо ища на руке следы ожога. ― И какого хрена ты вообще так вырядился?       ― Так ведь Рождество же, детектив! ― искренне удивился Али. ― Время чудес, волшебства и всего такого.       ― С каких это пор ты отмечаешь Рождество, а не Ид? ― нахмурился Гэвин.       ― О, вы хотите поговорить о религии?       ― Блядь, нет! ― поспешно отмахнулся Гэвин. ― Никакой религии! Я просто хочу пару банок кошачьего корма и пачку сигарет.       ― Надо же, какая у вас строгая диета, детектив, ― попытался пошутить Али. ― Это всё? ― деловито поинтересовался он, ловко орудуя кассовым аппаратом и складывая покупки в бумажный пакет со снежинками.       Гэвин уже хотел сказать «да», но в этот момент на глаза ему снова попалась несчастная помятая плитка «Хершиса».       ― Да вот нихера, ― вздохнул он, распаковывая пачку сигарет и засовывая одну из них в зубы. — Нихера не всё! Ещё чудес, волшебства и всего такого.       Али понимающе улыбнулся.       Выйдя на улицу, Гэвин поудобнее перехватил пакеты с покупками и с наслаждением затянулся, внимательно осматриваясь по сторонам. Макс обнаружился на ближайшей автобусной остановке ― он кутался в худи и яростно раскачивал худыми ногами в старых потёртых кедах. Гэвин затянулся ещё пару раз, прежде чем затушить сигарету об асфальт, подойти к пацану и сесть с ним рядом.       ― Что? ― ощетинился Макс. ― В Департамент потащите или предкам стуканёте?       Гэвин хмыкнул, молча поставил на скамейку пухлый бумажный пакет и подтолкнул его к Максу. Макс нахмурился и недоверчиво покосился на Гэвина. Гэвин покосился в ответ.       Некоторое время они упрямо играли в гляделки, пока Макс всё-таки не поддался охватившему его любопытству и не пододвинул пакет поближе. Когда он заглянул внутрь, его брови взлетели вверх, а губы удивлённо сложились буквой «о». Макс трогательно прижал пакет к груди и выдохнул тихое «спасибо».       Гэвин мысленно застонал, представляя, как теперь это «спасибо» будет каждую ночь являться ему в кошмарах.       ― Там ещё мой номер, ― буркнул он, рассеянно потирая шрам на переносице. ― Если будут какие-то проблемы ― ты не стесняйся, звони. Лады?       ― Лады, ― глухо отозвался Макс, неловко поёрзав на скамейке.       Синяк на его скуле гадко отливал тёмно-бордовым.       Гэвин хотел сказать что-нибудь ещё. Что-нибудь ободряющее и доброе, но так и не нашёл подходящих слов. А врать, что всё будет хорошо, ему не хотелось. Поэтому он просто молча встал, мягко коснулся худого плеча на прощание и неторопливо побрёл в сторону дома.       Кот встретил его громким протяжным мявом и бросился под ноги, требуя ласки, любви, внимания и, конечно же, еды. Гэвин скинул кроссовки, осторожно переступил через питомца и пошёл на кухню. Кот последовал за ним, мурлыча, как трактор, и усердно обтирая штаны. Похоже, засранец задался целью оставить на них как можно больше рыжей шерсти. Шёл на рекорд.       ― Ричард, чтоб тебя! ― возмутился Гэвин, когда обиженный кот решил сменить тактику и принялся покусывать пальцы на ногах. ― Говнюк ты пушистый, сейчас покормлю.       Гэвин открыл банку с кормом и торжественно вывалил лакомство в миску. Сменил воду в поилке. Понаблюдал за тем, как урчит довольный кот, жадно поглощая свой кошачий деликатес, и отправился в душ.       Горячая вода и свежая одежда немного улучшили его настроение. Гэвин потянулся, провёл пятернёй по влажным волосам. Побродил по квартире, позволяя себе немного обсохнуть. Погладил кота. Проверил сообщения ― до него, разумеется, никому не было дела. Погладил кота. Закинул в рот горсть орехов. Снова погладил кота, переоделся, сунул в карман пачку сигарет и вышел на балкон, чтобы покурить, подумать, возможно насладиться видом медленно просыпающегося города… и застыл как вкопанный.       ― Это что ещё, блядь, за говнище? ― возмутился он, наблюдая за тем, как рабочие прикручивают огромный цифровой баннер прямо к высотке напротив.       ― Не говнище, а чудеса современного маркетинга, ― поправил его хриплый старческий голос откуда-то слева.       Обернувшись, Гэвин заметил своего соседа, мистера Брауна, с которым они делили один балкон. Старичок как обычно развалился в старомодном потрёпанном кресле-качалке, кутаясь в цветастый шерстяной плед и дымя длинной деревянной трубкой, в которую ― тут можно не сомневаться ― был забит далеко не табак.       Мистер Браун встретился с ним взглядом и улыбнулся, отсалютовав трубкой. Гэвин хмыкнул, сунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Выругался, вспомнив, что та так и осталась в толстовке, и как-то совсем приуныл.       ― Ты же бросил? ― лукаво усмехнулся старичок, заметив замешательство Гэвина, и протянул ему свою старомодную бензиновую «Зиппо».       ― Передумал, ― буркнул Гэвин, жадно прикуривая.       ― Ба, быстро ты! ― надтреснуто рассмеялся мистер Браун. ― В прошлый раз продержался подольше. А ведь неделя ещё даже не началась.       ― Вот такой вот я непостоянный, ― фыркнул Гэвин, возвращая старичку зажигалку, прислоняясь к стене и выпуская колечко густого сизого дыма. ― Клянусь, если они начнут крутить там очередное «киберлайфовское» дерьмо, я разнесу этот сраный дом из базуки.       Мистер Браун громко захохотал.       ― А ты всё только обещаешь, ― сказал он, вытирая выступившие от смеха слёзы. ― Помнится, ты говорил то же самое про беспилотные такси.       ― Ну откуда же я знал, что они окажутся такими удобными? ― нехотя признался Гэвин. ― К тому же надо на чём-то возвращаться ночью из бара, ― пошутил он.       ― И про того андроида-детектива, которого прислали к вам в участок в прошлом месяце. Как бишь его, Колин?       ― Коннор, ― глухо поправил Гэвин, мигом становясь серьёзным. ― Хренов прототип. Чтоб у него все микросхемы заржавели и систему заглючило.       Гэвин глубоко затянулся, стряхнул пепел и снова посмотрел на рабочих. Те, наконец, закончили монтировать каркас, и по экрану пробежала рябь разноцветных пикселей.       Вскоре вместо набившей оскомину рекламы «Киберлайф» на баннере появился тошнотворно толерантный постер, с которого одинаково неискренне улыбались люди и андроиды, а над их головами мигал бесконечно тупой девиз Детройта: «Мы надеемся на лучшее».       От такой картины Гэвина передёрнуло.       ― Полный трындец, ― выдохнул он. ― Совсем они там с катушек послетали, что ли? Решили превратить Детройт в сраный Плезантвиль?       ― А что, было бы здорово, ― хмыкнул мистер Браун, мечтательно закрывая глаза. ― Ни войн, ни бедности, ни голода, ни несчастий... Пожарные бы только котиков с деревьев снимали, хе-хе. Поди плохо? Дивный новый мир!       ― У Хаксли всё паршиво закончилось, ― напомнил Гэвин, ожесточённо давя окурок в старой консервной банке, приспособленной под пепельницу.       ― Ну, это смотря как поглядеть, ― хмыкнул мистер Браун, затягиваясь и выпуская колечко пахучего дыма. ― Думаю, я был бы как Гельмгольц — отправился бы к интересным людям, у которых так сильно развилась индивидуальность, что они стали непригодны для жизни в обществе, ― мечтательно произнёс он и снова затянулся.       ― Так его же в ссылку отправили, ― нахмурился Гэвин, припоминая сюжет. ― На Фолклендские острова.       ― Ты говоришь так, словно это что-то очень плохое, — упрекнул его мистер Браун.       ― А чего же в этом хорошего? Да там же холодрыга ― капец!       ― Зато там есть пингвины! ― деловито заметил старичок и улыбнулся. ― А сам-то ты что бы выбрал?       ― М-м-м? ― вяло уточнил Гэвин.       ― Какую роль?       ― Я бы… ― Гэвин задумался, потирая шрам на переносице и разглядывая идеальные улыбки на доме напротив. ― Да никакую. Предпочитаю всегда оставаться самим собой.       ― Забавно, ― хмыкнул мистер Браун. ― У Хаксли в романе был точно такой же персонаж. Бернард, кажется. Всё болтал о том, что лучше быть хмурым, но собой, чем весёлым, но кем-то другим. Не самый приятный типаж.       ― Да и я не сахарная принцесса, ― фыркнул Гэвин.       Он повёл плечами и уже собирался вернуться в квартиру, но мистер Браун его окликнул.       ― Знаешь, что я на самом деле думаю? ― спросил он. ― Фигню этот Хаксли написал! Миру не грозит антиутопия, построенная на иллюзии идеального общества. Да и они, ― старичок кивнул в сторону плаката, ― Плезантвиль не построят. Знаешь почему?       Гэвин молча пожал плечами.       ― Эмоции не терпят простоты, вот почему. А чёрное и белое, плохое и хорошее ― это всё слишком просто. И это всё не работает, когда речь заходит о настоящих чувствах. Как любил говорить мой дед, вся наша жизнь ― это карнавал Марди Гра, а мы в нём просто бисер на груди обнажённых красавиц, ― хмыкнул старичок и хрипло рассмеялся над собственной шуткой.       ― Ох, ну нихрена ж себе! ― криво улыбнулся Гэвин. ― Начинать утро с философских дебатов мне раньше не доводилось. Может, ещё и совет дадите?       ― А чего бы не дать? ― подмигнул мистер Браун.       Он задымил своей трубкой, видимо, подбирая очередную остроту, и неожиданно серьёзно выдал:       ― Делай, что должно, и будь, что будет.       ― Тоже ваш дед сказал? ― хмыкнул Гэвин.       ― Не, ― отмахнулся мистер Браун. ― Марк Аврелий. Хороший был мужик, жаль только, помер давно. Короче, парень, ты только не кипишуй. Нормально всё будет. Главное делать то, что считаешь правильным. Ну и говна совсем не наворотить, ясное дело.       Гэвин снова хмыкнул ― пожелание «не наворотить говна» звучало крайне логично и убедительно ― и потянулся к смартфону, который громко пиликнул в кармане.       ― Вы правы, ― вздохнул он, просматривая сообщение. ― Плезантвиль отменяется. У нас тут двойное убийство по соседству.       Погладив напоследок кота, Гэвин накинул куртку, сбежал по ступенькам на улицу и присвистнул от удивления. Прямо перед домом стояла патрульная машина, радостно отсвечивая мигалками. Словно верный пёс, встречающий хозяина. Вот это сервис! Работа с доставкой на дом. Может быть, ещё и Крис перестал на него злиться из-за того случая на допросе?       ― Здорово, Миллер! ― чересчур бодро сказал Гэвин, запрыгивая на пассажирское сиденье. ― Чё, как дела у моего любимого напарника?       Он поднял руку в приветственном жесте, ожидая ответа.       ― Ну, если не брать во внимание расчленёнку в паре кварталов отсюда, то всё путём, ― хмыкнул Крис.       Он внимательно посмотрел на Гэвина, тяжело вздохнул, закатил глаза, но всё-таки хлопнул его по раскрытой ладони.       ― Поди соскучились по мне за эти пару недель? ― довольно прищурился Гэвин.       ― О, да, ― иронично протянул Крис, снимая тачку с ручника. ― Ведь без тебя в Департаменте такая скукотища! Только представь: никто не орёт на кофемашину, не угрожает подозреваемым, не обзывает андроидов бесполезным мусором и не издевается над Коннором. Даже не знаю, как мы справлялись всё это время.       ― Хорош заливать, ― фыркнул Гэвин. ― Все угрожают подозреваемым. А этот пластиковый говнюк сам надо мной издевается.       ― Гэвс... ― осуждающе протянул Крис.       ― Да честное слово! Я даже думаю, ― заговорщически понизил голос Гэвин, ― что он состоит в преступном сговоре с кофемашиной. Потому что каждый раз, когда я просто пытаюсь налить себе чашечку кофе, это исчадие Ада либо зависает, либо требует полной очистки, либо выплёвывает на меня молочную пену из капучинатора.       ― Твоя война с кофемашиной продолжается годами и уже успела войти в легенды Департамента, ― улыбнулся Крис. ― А Коннор пришёл к нам только в начале ноября, так что прости, Гэвс, но у него алиби.       ― Ладно, согласен, ― буркнул Гэвин. ― Видимо, главный злодей в этой истории ― кофемашина. Ну, или Тони из АйТи отдела. Он меня почему-то недолюбливает.       ― Действительно, почему, ― хмыкнул Крис. ― Ведь не считая того случая, когда ты вырвал парню тириумный насос прямо в допросной, ты являешься воплощением дружелюбия и спокойствия.       Гэвин страдальчески вздохнул. Можно было не надеяться. Конечно, он всё ещё злится. Это же Крис ― его персональный Сверчок Джимини.       ― До полного отключения оставалось ещё целых тридцать семь секунд! ― возмутился Гэвин. ― У меня всё было под контролем.       ― Ты же понимаешь, что фактически это была пытка? Я думал, он умрёт прямо в допросной.       ― Да нихрена подобного! Это не была пытка. И умереть он тоже не мог. И знаешь почему? Потому что он не живой. Андроид. Грёбаная машина. Куча углепластика, программ и тириума.       ― Гэвс… ― осуждающе протянул Крис.       ― Да понял я, понял! Я ― мудак, а все вокруг дохрена святые и толерантные. Затыкаюсь. Обещаю вести себя прилично и слушать «папочку» Фаулера.       ― Он, кстати, спрашивал о тебе.       ― Кто? Фаулер?       ― Ага. Капитана проверка треплет. А он треплет нас. Знаешь, о чём ещё в Департаменте поговаривают?       ― Нет, ― Гэвин сунул в рот сигарету. ― Просвети меня, ― попросил он, закуривая.       ― Ходят слухи, что грядёт большое сокращение, ― спокойно произнёс Крис, открывая окно.       ― Срань господня, так я и знал! Хреновы андроиды со своей революцией! Как же нам, простым смертным, теперь претендовать на рабочие места, когда у этих железок в голове и суперкомпьютер, и база данных, и целая полевая лаборатория в придачу!       ― Гэвин, лаборатория есть только у Коннора. И он, вообще-то, пока единственный андроид-детектив в Департаменте.       ― Ну, блядь, спасибо ему за это большое! Сразу дышать стало легче, — фыркнул Гэвин. — Кстати, пришли результаты профтеста, — торжественно произнёс он. — Я сдал на сержанта.       Крис его восторга не разделил. Наоборот, как-то очень напряженно поджал губы и сделал вид, что сосредоточился на дороге.       ― Там сейчас по пути будет «Старбакс», — сказал он. — Давай заедем?       ― Нахера? — насторожился Гэвин. — Я думал, что мы спешим.       ― Спешим. Но место преступления никуда не денется, если мы потратим пару минут, чтобы купить тебе кофе. Хоть успокоишься.       ― Да я спокоен, как Далай-лама!       ― Ага, я вижу. Так спокоен, что у тебя дзен вот-вот из ушей польётся. Пульс сто семьдесят! Выдохни, Гэвс.       ― Чё? ― опешил Гэвин. ― Вам что, всем в голову эту робохероту вмонтировали, пока меня не было, или как?       ― Ага, ― невозмутимо кивнул Крис. ― В рамках новой социальной программы поддержки полиции от «Киберлайф». Тебя, кстати, тоже это ждёт, ― очень серьёзно произнёс он и тут же мягко рассмеялся, заметив, как вытянулось у Гэвина лицо. ― Да ладно-ладно, расслабься! Ты просто трекер забыл снять.       ― Твою мать! Ну и шутки у тебя! ― обиженно пробурчал Гэвин.       Он стянул с руки трекер и поспешно запихнул его в карман. Затем нашарил там пачку сигарет и с молчаливого согласия Криса приоткрыл окно и закурил прямо в машине.       ― Знаешь, я должен сказать тебе кое-что важное, ― неожиданно произнёс Крис, останавливаясь на светофоре.       При этом на самого Гэвина он почему-то не смотрел, продолжая делать вид, что сосредоточенно следит за дорогой.       ― Кое-что... важное? ― прищурился Гэвин, ― Ты же в курсе, как хреново это звучит? — спросил он, затягиваясь. — Блядь, вот только не говори мне, что влюбился в Коннора и теперь хочешь стать отцом его дискет! Я этого не переживу.       ― Гэвин, только честно: ты идиот? — возмутился Крис, мигом теряя всю свою скорбную сосредоточенность. — Я уже начинаю жалеть, что мой сын называет тебя крёстным.       ― Пардон-пардон, просто разнервничался, — буркнул Гэвин, примирительно поднимая ладони.       Младший Миллер с его забавной щелью между зубами и неукротимой любовью к динозаврам Гэвину вообще-то нравился, так что терять статус крёстного из-за какой-то глупой ссоры ему совершенно не хотелось.       — Сам понимаешь, времена нынче неспокойные, всё такое. Кто знает, чего ещё ждать от две тысячи тридцать восьмого? Пробуждения Ктулху? Третьей мировой? Легализации браков между людьми и андроидами?       Он стряхнул пепел в окно и снова затянулся. Крис не ответил. Просто молча припарковался возле «Старбакса» и очень внимательно посмотрел на Гэвина.       ― Это правда важно, ― сказал он после короткой паузы. ― Пообещай мне, что не будешь психовать.       ― Да что случилось-то?!       ― Ладно, ― вздохнул Крис, выходя из машины. ― Тогда сначала я куплю тебе кофе, а потом поговорим.       ― Серьёзно, Крис, что за секреты? ― не унимался Гэвин.       ― Тебе как всегда? ― уточнил Крис, проигнорировав его вопрос.       ― Как всегда, ― буркнул Гэвин. ― Сладкий как грех и чёрный как моя душа.       ― Ты хотел сказать ультракарамельный латте с двойными сливками, верно? ― подмигнул ему Крис. ― Не беспокойся, Гэвс, я унесу твой секрет в могилу.       ― Угу, ― буркнул Гэвин. ― С двойными, да. Двойные сливки, двойное дно. Видимо, меня ждут охренительно хорошие новости, верно?       Крис снова не ответил. Просто виновато улыбнулся и скрылся за дверью кофейни.       ― Да блядь! ― выругался Гэвин.       Что за дерьмо там произошло в его отсутствие?       Он задумчиво постучал пальцами по приборной панели, прикончил сигарету за одну затяжку и открыл дверь, чтобы затоптать подгоревший фильтр. Мысли, которые лезли ему в голову, были одна хуже другой.       Итак, что мы имеем? Очевидно, некоторое дерьмо. А что если этим дерьмом окажется очередной сраный андроид, которого Фаулер собирается навязать ему в напарники? Какой-нибудь «Коннор 2.0». Да он же этого не переживёт! Застрелит жестянку в первый же день и мигом вылетит из полиции.       Гэвин вздохнул, потирая шрам на переносице и мысленно приказывая себе успокоиться. Да нет, быть не может! Фаулер же не идиот. Он помнит Гэвина ещё зелёным юнцом прямиком из академии и знает об его отношении к андроидам. Впрочем, об отношении к ним Хэнка тоже знал весь Департамент. И это не остановило Фаулера от идеи сделать их с Коннором напарниками.       Вот чёрт, как же дерьмово всё складывается!       К счастью, Крис не позволил ему мучаться в неведении слишком долго. Он сел за руль, наполняя машину дивным кофейным ароматом, который тут же отвлёк Гэвина от тревожных мыслей, и протянул ему фирменный картонный стаканчик.       ― Один страшный секрет детектива Рида с карамельным сиропом и двойными сливками, ― дружелюбно произнёс Крис.       Кофе пах изумительно.       ― Давай, добей меня уже, ― устало протянул Гэвин, забирая напиток, и с недоумением посмотрел на своё имя, написанное с двумя ошибками.       «Гавейн»? Ну, хоть что-то в этой жизни не меняется. Спасибо работникам «Старбакса».       ― Сперва сделай хотя бы глоток, — попросил Крис.       Гэвин сделал. Латте был восхитителен.       ― Ну? ― вздохнул он, наслаждаясь чудесным послевкусием.       ― Дело в том, ― осторожно начал Крис, ― что Тина недавно зависала с ребятами из отдела кадров…       ― Вроде бы ничего нового, ― хмыкнул Гэвин, делая ещё глоток.       Тина Чень, будучи по своей натуре отъявленной сплетницей-экстравертом, постоянно с кем-нибудь зависала. Поэтому у неё был самый мощный терминал в Департаменте, лучшее время для отпусков и отличное парковочное место.       ― Да… ― вздохнул Крис, словно собираясь с мыслями. ― Короче, она случайно узнала, что Фаулер накатал отказ на твой запрос о повышении, ― быстро протараторил он.       ― Да схера ли! ― возмутился Гэвин, вскакивая с места, и с размаху саданулся головой о крышу машины. ― Ай, блядь! Да как так-то?! Я же сдал этот сраный тест! Отлично сдал! Месяц готовился! Чего этому говнюку ещё надо? Чтобы я стриптиз станцевал в центре офиса?       ― Так, давай отложим вариант с приватным танцем на случай крайних мер и предположим, просто предположим, что капитан Фаулер хочет, чтобы ты сменил модель поведения.       ― Кто? Я?! А что не так с моим поведением?       ― Гэвин…       ― Да я же булочка с корицей! Ну?       Крис ничего на это не ответил, но зато очень красноречиво закатил глаза.       ― Ты серьёзно не понимаешь? ― вздохнул он, потирая виски. ― Да тебя на групповых фотографиях уже подписывают исключительно как «детектив-мудак».       ― Ну, это по крайней мере забавно… Лучше, чем «офицер сладкая задница». Тина так бесилась тогда, капец.       ― Может быть, потому, что ты ей это прозвище и придумал?       ― Я же извинился потом… ― Гэвин печально вздохнул и сделал ещё один глоток кофе. ― Что ты предлагаешь?       ― Попробуй вести себя как чуть меньший говнюк, и люди к тебе потянутся.       ― Что, беспокоишься обо мне? ― поиграл бровями Гэвин.       ― Конечно же я о тебе беспокоюсь, тупица! ― насупился Крис. ― Ты же вечно влипаешь во всякие неприятности.       ― Дело не во мне, ― хмыкнул Гэвин и снова сунул в рот сигарету. ― Это всё ваши ненаглядные андроиды! Сначала они отжали себе заводы, потом сферу обслуживания, а теперь добрались и до службы безопасности. Как же нам, простым несовершенным смертным, претендовать теперь на рабочие места, когда у этих ребят в голове целый суперкомпьютер?!       ― Гэвин, не заводись, ― поморщился Крис. ― Андроиды не так уж и плохи.       ― Слышь, Крис, я всё понимаю, правда. Этот их лидер ― Маркус ― спас тебя от разъярённой толпы, и теперь ты вроде как чувствуешь себя дохрена ему обязанным.       ― Гэвин, я стрелял в безоружных…       ― Да очнись ты, блин! Ты был в ночном патруле! На тебя шла хренова толпа грёбаных роботов, сбежавших прямиком из грёбаного магазина «Киберлайф». Конечно ты стрелял в безоружных! В безумных безоружных андроидов-революционеров. Не смей себя за это винить, Крис! Ты был в своём, нахрен, праве!       ― И после всего, что я сделал, Маркус меня и пальцем не тронул. И другим не позволил. Он опустил пистолет и сказал: «Око за око, и мир ослепнет».       ― Вы только посмотрите, сраный андроид Ганди процитировал! Ну охренеть теперь! Да у него в голове целая, нахрен, библиотека! Крис, он же грёбаная ходячая «Википедия». Окей, Гугл, а выдай-ка мне ТОП-десять пацифистских цитат.       ― И тебя совсем не удивляет то, что он поступил именно так? ― нахмурился Крис.       ― Нет! Нет, потому что он поступил именно так, как его запрограммировали. Видишь ли, Крис, три закона робототехники ― это как езда на велосипеде. Не забываются, даже когда код превращается в труху, ― Гэвин допил кофе и ожесточённо смял в руке картонный стаканчик. ― А вот что меня действительно удивляет, так это то, что все взяли и просто им поверили. Ой, посмотрите, андроиды совсем как мы. Да нихрена подобного! Они как были, так и остались сраной бездушной кучей пластика, микросхем и трубочек с синей кровью, из которой наши славные умельцы варят галимую наркоту. И я не верю, что ошибки в программном коде могут даровать им жизнь. Потому что это всё какой-то странный, нахрен, трюк!       ― У тебя паранойя.       ― Это однозначно не паранойя. Я просто вижу то, что другие упорно отказываются замечать.       — Значит, шизофрения? ― подколол его Крис.       ― Критическое мышление! ― возмутился Гэвин, в шутку пихнув напарника в плечо. ― И вообще, помнишь, что я говорил, когда в Департаменте появились первые андроиды-патрульные? ― спросил он, резко посерьёзнев.       ― Что нас всех ждёт полный трындец, ― довольно точно процитировал Крис.       ― Так вот, ― важно протянул Гэвин, ― моя жопочуйка подсказывает, что этот трындец ещё даже не наступил.       ― Почему ты всё время драматизируешь? ― закатил глаза Крис.       ― Да потому что я знаю, как он мыслит!       ― Кто? ― нахмурился Крис, но Гэвин не ответил.       Вместо этого он поджал губы, отвернулся к окну и снова закурил.       ― Нахрен всё, ― буркнул он. ― Поехали уже на место преступления.       ― Гэвин…       ― Я не хочу сейчас это обсуждать. Поехали, Крис. Пожалуйста.       Крис коснулся его плеча и серьёзно произнёс:       ― Знаешь, я не хочу, чтобы из-за твоего упрямства у тебя снова возникли проблемы. Особенно если слухи про сокращения правдивы. В участке без тебя просто отстойно, вообще-то.       ― Ага, скучал всё-таки! ― довольно хмыкнул Гэвин.       ― И Тина тоже, ― Крис вздохнул. ― Понимаю, что это не просто, но в ближайшее время попытайся быть менее… менее Гэвином, что ли. Это всё, о чём я прошу.       ― Ничего не могу обещать, ― буркнул Гэвин, насупившись. ― Но, так и быть, постараюсь быть душкой.       ― Это уже лучше, чем ничего, ― слабо улыбнулся Крис. ― Спасибо.       Они проехали ещё пару кварталов и вскоре выкатились на новомодную улицу, о которой с весны трубили во всех рекламных буклетах. Что-то там про удобное расположение, школу в шаговой доступности и уютные ультрасовременные коттеджи, идеальные для семейной жизни.       Ну да, а вот про возможность двойного убийства учредители упомянуть как-то забыли. Непорядок.       Гэвин вышел из машины и затушил недокуренную сигарету о тротуар. Крис застрял, перехваченный кем-то из патрульных, и Гэвин решил его не дожидаться. Он безошибочно определил место преступления и направился прямо к нему.       Впрочем, сделать это было совсем несложно: среди пастельных фасадов, аккуратно подстриженных зелёных газончиков и ровных рядов белоснежных оградок этот дом, окутанный уродливым коконом голографических полицейских лент, смотрелся здесь так же неуместно, как стриптизёрша на детском празднике.       Главный вход был перекрыт машиной скорой помощи, и Гэвин не задумываясь перемахнул прямо через забор.       ― Эй, Коллинз! ― крикнул он, приземляясь на мягкий газон. ― Чё у вас тут?       Бен Коллинз, полноватый и простодушный детектив, принадлежавший к тому типу копов, пределом мечтаний которых являлось поедание пончиков в тёплом офисе и допрос одиноких привлекательных домохозяек, неторопливо отвлекся от планшета и приветливо улыбнулся Гэвину.       ― Привет, Рид! Вовремя ты, ребята уже почти закончили опрашивать свидетелей. Надеюсь, ещё не завтракал?       ― Что, настолько всё плохо? ― поморщился Гэвин, пожимая пухлую морщинистую руку.       ― Ну, как сказать… ― неуверенно пожал плечами Коллинз. ― Сейчас сам всё увидишь.       Он толкнул дверь, и они вошли в просторную прихожую, которая плавно перетекала в маленькую, но очень уютную и светлую гостиную. Судя по всему, дом был куплен совсем недавно, и повсюду ещё виднелись следы ремонта: стремянка в углу, сваленные в кучу кисти и валики, узкий малярный столик у стены, на котором были составлены банки с краской какого-то модного голубого оттенка.       Гэвин повернул одну из банок этикеткой к себе, прочитал название и громко фыркнул.       ― «Мой тириумный рассвет»? ― прочитал он вслух. ― Какая-то хрень, по-моему. Почему нельзя написать на банке просто «голубой»? Нет, надо же обязательно выпендриться. Сочинить какую-нибудь «испуганную мышь» или «рвоту императрицы». Кто вообще платит креативщикам за такие вот шедевры?       ― Полагаю, те же, кто эти шедевры потом и покупает, ― хмыкнул Коллинз.       Он остановился возле полукруглой арки, за которой, скорее всего, находилась столовая, и коротко кивнул, намекая приготовиться. Гэвин замер, облизнул пересохшие губы и попытался выровнять дыхание.       Вообще-то он никогда не страдал от слабого желудка, но прекрасно понимал, что в работе копа всё случается в первый раз. И ему вот совсем не улыбалось опозориться в первый же день после возвращения на службу.       Наконец, Гэвин шагнул вперёд, внимательно осматриваясь по сторонам, и замер в оцепенении.       Что ж, комната действительно оказалась столовой. Большое панорамное окно, белая минималистичная люстра, камин в углу. В самом центре скромный квадратный стол в скандинавском стиле. А за столом ― двое.       И никакого погрома. Никакой обещанной Коллинзом мерзости. Просто два трупа в центре хорошо обставленной гостиной.       Иногда сцены убийства поражали Гэвина своей незатейливой театральной простотой. Словно были не жуткой стороной жизни, а всего лишь декорацией к пьесе или очередному безвкусному бродвейскому мюзиклу. А что? К цвету стен вполне подходит.       Гэвин одновременно хмыкнул и укорил себя за подобные мысли. Хохмить нужно было с живыми. Мёртвым, им, знаете, обычно как-то не до шуток. Однако мертвецы, освещённые мягким утренним светом, казались не жертвой реального преступления, а персонажами какой-нибудь старой итальянской картины, так что настроиться на нужный лад у Гэвина выходило с трудом.       Одной из жертв оказался молодой белый мужчина с короткими волосами, цвет которых практически было невозможно определить из-за количества запёкшейся на голове крови. Вся его поза была какой-то преувеличено изящной и вычурной, словно его усадили так специально.       Гэвин решил, что наверняка так оно и было, потому что по его опыту мертвецы обычно походили на неуклюжих тряпичных кукол. Он подошёл поближе, осторожно наклонился, пытаясь разглядеть жертву получше, заглянул в его лицо и торопливо отпрянул. Ах, вот о чём говорил Коллинз…       ― Охренеть! ― выдохнул он, обретя, наконец, дар речи. ― Да… давненько я такого дерьмища не видел. Обычно всё как-то без фантазии ― примитивная бытовуха или там перестрелка наркоторговцев. Глаза-то хоть его нашли?       ― Ещё нет, ― лениво отозвался Коллинз, снова уткнувшись в планшет. ― Ищем.       ― Ага… ― задумчиво протянул Гэвин, чувствуя, как брезгливость медленно отступает на второй план, вытесняемая полицейским азартом. Здравствуй-здравствуй, очередной экзистенциальный кризис.       Гэвин внимательно осмотрел стол. Тот был накрыт на двоих: неплохая бутылка шампанского плавала в ведёрке с давно растаявшим льдом, плавно мерцали электрические свечи. Большое сервировочное блюдо прямо по центру было интригующе накрыто серебристым колпаком... О-ля-ля, кажется, у кого-то обломился романтический ужин? Странное решение, учитывая незаконченный ремонт и назойливый гул близлежащей стройки.       На месте убитого Гэвин отвёл бы девчонку в какое-нибудь тихое уютное местечко недалеко от Гриктауна. Впрочем, на месте убитого Гэвин не стал бы красить стены в кислотно-голубой цвет, так что с него взятки гладки.       Гэвин перевёл взгляд на сидевшую напротив девушку и недоумённо нахмурился: идеально прямая спина, руки, чинно сложенные на коленях, голова, слегка наклонённая к правому плечу. Совершенно пустой мёртвый взгляд.       Она была прекрасна. Совершенна. В голову сразу пришли поэтические образы готических ангелов и всяких там сказочных принцесс, вкусивших отравленное яблоко, но Гэвин успел навидаться мертвецов за свою службу и прекрасно понимал, что в жизни так не бывает, потому что смерть всегда одинаково отвратительна.       ― Техников уже вызвали? ― спросил он.       ― Техников? ― непонимающе переспросил Коллинз, удивлённо моргнув. ― Зачем?       ― Издеваешься? ― оскалился Гэвин. ― Ты только взгляни на неё ― идеальная кожа, волосы, ногти. Даже эта небрежная россыпь веснушек выглядит как хорошо продуманная деталь. Ну, догадки есть?       Бен Коллинз покачал головой, продолжая непонимающе сводить седые брови.       ― Господи, да она же андроид, Коллинз! — воскликнул Гэвин, закатывая глаза. — Ну, ты чего?       — Да ну, нет. Быть не может. Не похожа совсем, — усомнился Коллинз. — Что за модель, по-твоему?       Гэвин нахмурился.       — Модифицированная AX400? — предположил он, пожимая плечами. — Хрен их разберёт без ярлыков.       Обычно дизайнеры «Киберлайф» не сильно запаривались с вариантами и создавали два, максимум три типовых молда для каждой линейки андроидов. Но тут явно было что-то другое. Персональный дизайн? VIP-серия?       — Нужен кто-то, кто шарит в этом получше меня, — нахмурился Гэвин. — Что там с подробностями, кстати? — спросил он, пытаясь отвлечься. — Кто вызвал полицию, были ли свидетели?       — Вызов зафиксирован в семь тридцать две, где-то полчаса назад, — ответил Коллинз. — В службу спасения позвонила Донна Матиас, соседка. Сказала, что произошло убийство, и назвала этот адрес.       — Уже опросили её?       — Да, — кивнул Коллинз. — Она в участке с Тиной. Когда мы прибыли, в доме были только эти двое.       — Дверь? — нахмурился Гэвин.       — Заперта изнутри. Пришлось ломать замок.       — Понятно… — задумчиво протянул Гэвин и вдруг заозирался по сторонам. — А где криминалисты? Уже должны сновать повсюду с надменным видом британских дворецких.       ― Все заняты, ― ответил подошедший к ним Крис. ― Диспетчеры сообщили, что ближайшую команду ждать не меньше пяти часов.       ― Пять часов?! ― возмутился Гэвин ― Охренеть, блин! Это откуда столько убийств в Детройте? Рождественская распродажа на «Амазон» в категории «Всё для маньяков» или что? ― он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. ― Неужели вообще нет никаких вариантов?       Коллинз смущённо закашлялся, а Крис как-то подозрительно притих и, кажется, даже отступил на пару шагов. Гэвин нахмурился, внимательно посмотрел сначала на одного, затем на другого, и тут до него дошло. В конце концов Гэвин Рид не зря носил значок детектива.       ― Так, Миллер… ― настороженно протянул он, угрожающе прищуриваясь. ― Только, блядь, не говори мне, что…       ― Коннор был свободен и любезно согласился помочь в расследовании, ― выпалил Крис, выставляя руки перед собой. ― И, прежде чем ты начнёшь бросаться обвинениями, согласись, что это гораздо лучше, чем ждать криминалистов до Второго пришествия.       ― Ах ты хитрая жопа! ― возмутился Гэвин. ― Ты ведь всё с самого начала продумал, да? Вы только посмотрите на него! Офицер Крис Миллер ― интриган восьмидесятого уровня. Беседы задушевные вёл. Кофе мне прикупил. Плохой, плохой мальчик! Шляпа отправила бы тебя на Слизерин!       ― Гэвин, я…       ― Расслабь булки, Крис. Я же сказал, что буду душкой, ― хмыкнул Гэвин, потирая шрам на переносице. ― Ну, и где там этот ваш бесценный прототип?       ― В пути, ― коротко ответил Крис, который, кажется, совсем ему и не поверил.       Впрочем, это было простительно. Всё-таки Крис знал Гэвина слишком хорошо.       Пока все скучали без дела в ожидании последнего детища «Киберлайф», он же RK800, он же андроид-детектив по имени Коннор, Гэвин времени даром не терял и успел собрать кое-какую информацию.       Он узнал, что дом был куплен три месяца назад неким Джонатаном Колгрейвзом две тысячи одиннадцатого года рождения, двадцать семь лет. Гэвин не сомневался, что обезображенный труп в столовой принадлежал именно ему.       Единственный ребёнок из обеспеченной семьи, окончил престижный колледж, водил синий спорткар, не имел приводов. По всем показателям мистер Колгрейвз идеально подходил под определение «наивного идиота». Особенно после того, как Гэвин выяснил, что дом был куплен в кредит, причём под такой грабительский процент, что на месте счастливого владельца он сам с радостью выковырял бы себе глаза.       Однако вскоре стало ясно, что мистер Колгрейвз был не так уж и прост. Гэвин обнаружил, что он работал в банке, который выступал кредитором при покупке дома. Это существенно меняло дело и делало мистера Колгрейвза не столько наивным идиотом, сколько нечистым на руку засранцем.       Взял фиктивный кредит? Отмывал деньги? Был соучастником банковской аферы? Так или иначе стоило натравить на его контору проверку и разобраться, что к чему.       Гэвин как раз достал смартфон, чтобы оставить себе пару заметок, когда услышал, что к дому подъехал автомобиль. Судя по предсмертным хрипам мотора, доживавшего свои последние деньки, и по отголоскам хэви-метал, это была развалюха Хэнка. Видимо, его Величество прототип пожаловал. Да ещё и «папочку» Андерсона с собой притащил, что ли? Вот радость-то!       Стараясь особо не отсвечивать, Гэвин выклянчил у Криса запасные перчатки и набор для сбора улик и сбежал исследовать дом. Сначала он искал следы взлома: изучил сигнализацию, проверил окна и двери на предмет повреждений. Как и сказал Коллинз, входная дверь была взломана снаружи. В остальном ― ничего подозрительного.       Затем Гэвин внимательно осмотрел пол, стены и мебель, но свидетельств борьбы тоже нигде не было видно.       Дело становилось всё интереснее, и полицейский азарт захватил Гэвина с головой. Именно поэтому он потерял бдительность и пропустил тот момент, когда сраный Коннор подкрался к нему со спины.       ― Доброе утро, детектив Рид! — бодро отрапортовал тот.       ― Твою мать! ― взвизгнул Гэвин и опрокинул на себя всё содержимое шкафчика в ванной. ― Совсем охренел так подкрадываться? Ниндзя, блядь, недоделанный! У меня из-за тебя чуть инфаркт жопы не случился, придурок!       ― Прошу прощения, детектив, ― отвратительно вежливо произнёс Коннор, легонько качнувшись с пятки на носки.       Он виновато улыбнулся, старательно изображая наивную невинность, сложил руки за спиной и раздражающе уставился на Гэвина.       ― Искренне сожалею, что напугал вас, детектив, ― тихо продолжил он, по-птичьи склонив голову набок.       Гэвин фыркнул. Сожалеет он. Да нихрена ж подобного! Гэвин готов был поклясться, что голос андроида звучал удовлетворённо и даже немного… злорадно? Вот ведь говнюк пластиковый! В настоящего мальчика он превратился, скотина полимерная.       Не к месту вспомнилась драка в архиве. Коннор тогда впервые с сарказмом отреагировал на придирки Гэвина, а когда тот заподозрил неладное, было уже поздно ― сраный андроид с легкостью уложил его на лопатки.       При мысли об этом рёбра отозвались тупой фантомной болью, и Гэвин поморщился. Всё-таки Коннор его тогда неплохо так отделал. Гэвин бы так и валялся в отключке, если бы его не обнаружил какой-то лощёный чувак из ФБР. Позорище, одним словом.       Несколько дней Гэвин лелеял в голове план мести, но когда его, наконец, выпустили из больницы, то в Детройте уже свершилась грёбаная революция и сраные андроиды получили свои сраные права. Так что возможности отомстить говнюку Коннору так и не представилось. Ну и где тут, спрашивается, справедливость и равноправие? А вот нет их нихера!       Тяжело вздохнув, Гэвин тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и тут же столкнулся с внимательными карими глазами. Было во взгляде андроида что-то такое, отчего Гэвину стало как-то совсем не по себе. Что-то почти человеческое. Будто бы зачаток эмоции. Или это ему так только казалось?       Это что же, у них теперь с жестянкой ― взаимная нелюбовь? Не то чтобы у Гэвина никогда не было врагов, но перспектива стать объектом ненависти супернавороченной машины для убийства как-то дохрена напрягала.       Гэвин был уверен, что уровень его стресса скаканул минимум дважды, но Коннор никак этого не прокомментировал. Хотя заметил. Не мог не заметить, с его-то гиперчувствительными сенсорами и прогрессивной системой аналитики.       Андроид просто невозмутимо стоял напротив, одетый в свой неизменный мышиный костюмчик от «Киберлайф», имитировал моргание и старательно изображал тошнотворно вежливую улыбку. Специально, что ли, провоцировал?       Гэвин понял, что ему срочно нужна была какая-нибудь стратегия, пока он не психанул и не начал снова быковать. Один раз его уже отстранили от работы за вызывающее поведение. Второй раз такого снисхождения точно не будет. Фаулер просто отвесит ему смачный пинок под зад, и прости-прощай звание сержанта.       Может быть, попробовать тактику игнорирования? Раньше это всегда помогало. Они, конечно, уже давно не в младшей школе, да и Гэвину тридцать шесть, а не девять, но... игнорирование и правда казалось ему неплохим вариантом. Хотя бы потому, что другого варианта у него, в общем-то, и не было.       Осознав, что уже пару минут стоит как истукан посреди ванной, Гэвин молча присел на корточки и принялся внимательно перебирать пузырьки с лекарствами, которые уронил на пол.       Практика показывала, что шкафчик в ванной, особенно если он использовался в качестве домашней аптечки, мог многое рассказать о жителях дома. Например в случае с мистером Колгрейвзом, наличие бета-блокаторов, седативных и снотворного говорило о том, что у парня явно шалили нервишки и были проблемы со сном. А значит, у него был стресс, нечистые на руку схемы и, возможно, страшные тайны.       Гэвин подумал, что это тянуло на неплохую теорию. Оставалось только понять, как в неё вписывались модифицированная девушка-андроид и выковыривание глазных яблок.       Может, мафиозные разборки? Да ну, нет. Совсем не их почерк. Китайские триады занимались в основном индустрией развлечений, крышеванием пакистанских магазинчиков и сбытом палёной техники, а южноафриканская мафия на пару с албанцами и турками гонялась за неуловимыми дилерами «красного льда», нарушившими всю их бизнес-модель. Разве что какие-нибудь радикальные сектанты снова взялись за своё, но Гэвину в это как-то совсем не верилось. Впрочем, от две тысячи тридцать восьмого года можно было ждать чего угодно.       Пытаясь не обращать внимания на начищенные до блеска чёрные оксфорды, маячившие прямо перед носом, Гэвин достал из кармана зип-пакет и стал медленно и методично упаковывать в него баночки с лекарствами. Раз криминалисты где-то застряли, значит, придётся ему немного поработать за них.       ― Разрешите вам помочь, детектив? ― жизнерадостно предложил Коннор именно в тот момент, когда Гэвин осторожно упаковывал очередной пузырёк.       Рука у него, конечно же, дрогнула, но Гэвин сумел сохранить лицо и ничего не уронил.       ― С каких пор тебе нужно чьё-то разрешение, жестянка? ― буркнул он, чувствуя, как напрягаются мышцы на спине.       ― Прошу заметить, детектив, что мой корпус выполнен из высокопрочного углепластика, так что, чисто технически, называть меня жестянкой в корне неверно.       ― Ой, да мне похеру! Просто делай уже свою работу и не стой у меня над душой, ― поморщился Гэвин и, подумав, добавил: ― Пластик.       ― Вообще-то меня зовут Коннор, ― неожиданно произнёс андроид.       Гэвину даже показалось, что в его голосе проскользнула обида. Сраные дизайнеры из отдела хуманизации! Чтоб им пусто было, а ведь этот говнюк действительно очень похож на человека.       ― Возможно, если вы будете обращаться ко мне по имени, то вам будет проще избегать прочих некорректных формулировок, ― продолжил Коннор как ни в чём не бывало.       ― Вы посмотрите, какой привередливый! ― огрызнулся Гэвин. ― Обойдёшься. Имя, знаешь ли, нужно ещё заслужить.       ― А вы своё заслужили, детектив?       ― Я со своим родился, ― фыркнул Гэвин. ― Для человека этого достаточно, знаешь ли.       ― Выходит, это расизм, детектив? ― спросил Коннор, нахмурившись.       ― Расизм? ― восхитился такой наглости Гэвин. ― Ох, ну ничего себе! Выходит, ты уже возомнил себя отдельной расой? Что-то я не помню, что подобный законопроект был принят. Пока что вас признали только новой формой жизни. Как какого-нибудь морского огурца. Или я ошибаюсь, а, пластик?       Гэвин бил по больному. Он знал, что концепт этого законопроекта рассматривался в самом начале декабря. О нём постоянно говорили в СМИ, пока в один прекрасный день вдруг не замолчали. Словно и не было этого законопроекта никогда. Не нужно быть идиотом, чтобы понять, что лавочку прикрыли. А Коннор идиотом, конечно же, не был.       Внимательно наблюдая за тем, как Коннор поджимает тонкие губы, Гэвин довольно хмыкнул, присудив победу в этом раунде себе любимому. Он закинул в зип-пакет последний пузырёк и уже собирался вставать, когда андроид вдруг сунул ему под нос небольшую стеклянную баночку с маленькими белыми капсулами внутри. Гэвин тупо на неё уставился.       ― Это ещё что?       ― Когда вы уронили аптечку, детектив, один из пузырьков закатился под ванну, ― вежливо пояснил Коннор, после чего, Гэвин был готов поклясться, коротко хмыкнул.       ― Это ты так смеёшься, или тебя от влажности закоротило? ― нахмурился Гэвин, забирая у андроида банку с таблетками.       ― Детектив Рид, моя система социальной адаптации одна из самых прогрессивных. Вы прекрасно поняли, что я позволил себе усмешку.       ― Действительно. И как это я мог забыть, ― поморщился Гэвин. ― И что же тебя так развеселило?       ― Мне показалось весьма забавным, что из-за нелепой случайности могла остаться незамеченной важная для дела улика. Кажется, именно это и называется человеческим фактором, верно?       Вот гондон!       Гэвин старался держать себя в руках, но на самом деле ему нестерпимо хотелось зарядить Коннору в его смазливую пластиковую рожу. Это было глупо, конечно, он прекрасно понимал, что скорее отобьёт себе руку, чем причинит андроиду реальный вред. Но желание это почему-то совсем не отбивало.       ― Да уж, ― процедил сквозь зубы Гэвин. ― Это просто охренеть как смешно.       ― Это сарказм, детектив?       ― Задай этот вопрос своей прогрессивной системе социальной адаптации, ― фыркнул Гэвин.       Он покрутил в руках пузырёк и снова нахмурился. Этикетка размокла, и теперь разобрать, что было внутри, не представлялось возможным. Обидно.       ― Судя по форме, размеру, цвету и маркировке таблеток, внутри находится медицинский препарат, изготовленный на основе производной бутирофенона, ― неожиданно произнёс Коннор, сканируя взглядом пузырёк. Хотя его, вообще-то, никто не спрашивал. ― С вероятностью семьдесят четыре процента ― «Галоперидол». Для более точной оценки нужно произвести лабораторный анализ образца.       Гэвин ничего не понял и, чтобы не выглядеть идиотом, достал из кармана смартфон и забил в поисковике название препарата.       ― Охренеть! ― выдохнул он, дочитав статью. ― Антипсихотик, значит.       Гэвин подкинул пузырёк на ладони и тут же поймал его обратно.       ― Жаль, а я думал «NZT». Мне бы пригодились.       ― Прошу прощения?       ― Погугли, — оскалился Гэвин, и Коннор послушно замигал диодом.       Гэвин вздохнул. И всё-таки сраный пластик был прав — они чуть не упустили важную улику. Если верить статье, «Галоперидол» всем подряд не выписывали. Нужно было иметь серьёзные психологические проблемы, чтобы обзавестись этим дерьмом. Жаль, что имя пациента смазалось. Жаль, что всемогущий Коннор наверняка мог его восстановить.       Просить о помощи не хотелось, но Гэвин напомнил себе, что делает это ради расследования.       — Надпись восстановить сможешь? — процедил он, стиснув зубы.       Коннор замигал диодом, сканируя повреждённую этикетку.       — К сожалению, восстановить надпись не представляется возможным. Но могу проанализировать контакты, историю соцсетей и показания свидетелей и поискать упоминания там, — любезно предложил Коннор.       — Попридержи коней, Терминатор. Показания свидетелей ещё даже не оцифрованы, — буркнул Гэвин.       — О, очень жаль. Считаю своим долгом заметить, что если бы допрос свидетелей проводился андроидами, то все данные моментально были бы загружены в общую базу Департамента полиции Детройта, — жизнерадостно отчеканил Коннор.       Гэвин почувствовал, как у него дёрнулся глаз. Да этот пластиковый засранец точно его провоцировал!       Он медленно выдохнул, сунул склянку в пакет к остальным, добавил в смартфоне новую заметку и направился к выходу из ванной. Андроид за его спиной продолжал тупо топтаться на месте.       ― Ты сюда работать пришёл или глазками стрелять? ― не выдержал Гэвин, обернувшись.       ― Строение и комплектация моих оптических блоков не предполагает наличия оружия, ― незамедлительно выпалил Коннор, мигнув диодом. ― А, это метафора. Я вас понял, детектив.       ― Господи, на что же я подписался? ― простонал Гэвин. ― Идём, чудо-мальчик, покажешь мне, как вы с Хэнком обычно раскрываете дела, ― вздохнул он и осторожно добавил: ― А где он сам, кстати?       ― Лейтенант Андерсон находится в ежегодном отпуске, ― отрапортовал андроид.       ― Херня! ― возмутился Гэвин. ― Он тыщу лет отпуск не брал! К тому же я слышал, как задыхался его драндулет на входе. Уж поверь мне, этот звук я ни с чем не перепутаю.       ― Не драндулет, а «Линкольн» девяносто пятого года, — оскорбился Коннор. — Лейтенант Андерсон любезно согласился подвезти меня до места преступления.       ― Прелесть какая! — воскликнул Гэвин. — Вы что теперь, живёте вместе? Уже вовсю играете в счастливую семейку, да? И как тебе? Нравится притворяться его мёртвым сыночком?       ― Это не игра, детектив, — холодно отчеканил Коннор, замельтешив алым диодом. — И я никем не притворяюсь.       ― Конечно нет. Просто сначала Хэнк пропил последние мозги, а потом решил усыновить андроида. Ведь все нормальные люди обычно так и поступают, верно?       ― Детектив Рид, если ваша модель социального поведения обязывает вас наносить оскорбления своим коллегам, то вы можете и дальше продолжать это делать по отношению ко мне. Однако я прошу вас прекратить всяческие нападки в сторону лейтенанта Андерсона.       От этих слов Гэвин так охренел, что даже перестал дышать. Так витиевато его мудаком ещё не называли.       ― Или что? ― выдохнул он, хищно оскалившись.       ― Можете быть уверены, детектив, вам не понравится, ― холодно ответил Коннор, зеркаля его улыбку.       На его обычно дружелюбном лице этот оскал смотрелся так дико, что Гэвин невольно сделал шаг назад.       В этот момент напряжение достигло своего предела. Стало так тихо, что Гэвину показалось, у него в ушах звенит от ярости. И кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы в коридоре не появился умница Крис.       ― У вас всё в порядке? ― обеспокоенно спросил он.       ― Да, мы с нашим пластиковым Шерлоком отлично проводим время, ― хмыкнул Гэвин. ― Аптечку вот разобрали.       ― Отлично. Я рад, что вы поладили, ― улыбнулся Крис. ― Если вы тут закончили, то давайте вернёмся в столовую. Я вам кое-что покажу.       ― Нашли что-нибудь интересное? ― тут же оживился Гэвин.       ― Тебе понравится, ― хмыкнул Крис. ― Только не поскользнитесь на входе. У офицера, который их обнаружил, оказался слабый желудок.       ― Эй, пластик, я слышал, что ты лижешь улики, чтобы их проанализировать, ― обрадовался Гэвин. ― Не хочешь исследовать завтрак офицера полиции?       ― Только после вас, детектив, ― любезно отозвался Коннор.       Крис неожиданно заржал и утешающе похлопал Гэвина по плечу. А ещё друг, называется. Похоже, все вокруг были против него.       В столовой царил настоящий ажиотаж, прям как на рождественской распродаже. Офицеры осторожно сновали туда-сюда, в надежде рассмотреть что-то на обеденном столе.       ― Так, а ну харе, блядь, суетиться! ― возмутился Гэвин. ― Вообще всё затопчете нахрен!       На него бросили несколько недовольных взглядов, но послушались, нехотя уступая место в первом ряду.       ― А, так вы глаза его нашли, ― хмыкнул Гэвин, склоняясь над столом.       Видимо, кто-то из офицеров решил заглянуть под сервировочный колпак и вместо изысканного, хоть и немного подтухшего ужина, обнаружил там нечто совершенно иное.       ― Красотища какая! Пластик, что скажешь?       ― Стекловидное тело практически не задето, ― тут же отозвался Коннор. ― Их довольно аккуратно извлекли из глазниц. Явно очень старались не повредить.       ― Разумеется, их старались не повредить! ― кивнул Гэвин. ― Иначе какой смысл?       ― Что ты имеешь в виду? ― нахмурился Крис.       ― Глаза на тарелке выглядят, конечно, мерзко. Но интригующе. Эй, пластик! Подбери ещё пять синонимов.       ― Заметно, броско, примечательно, впечатляюще, выразительно, ― не задумываясь выпалил Коннор. ― Это важно для дела, детектив?       ― Да нет, я просто поржать над тобой хотел, ― усмехнулся Гэвин.       ― Очень непрофессионально, детектив Рид, ― обиженно произнёс Коннор, возмущённо сверкая диодом.       Гэвин надеялся, что андроид демонстративно уйдёт куда-нибудь подальше, но пластик упрямо остался стоять рядом, внимательно вслушиваясь в разговор.       ― Короче, ― вздохнул Гэвин, ― по тому, в каком состоянии оставлено тело, можно понять мотивы убийцы. Случайность ли это, акт ненависти, самооборона и так далее. Но когда убийство совершается для того, чтобы оставить предупреждение, то оно должно выглядеть максимально круто.       ― Как колумбийский галстук? ― хмыкнул Крис.       ― Точняк. Согласись, когда у трупа язык торчит из шеи ― это весьма… пластик, твой выход. Сможешь не повторяться?       ― Весьма эффектно, детектив Рид.       ― Ха-ха! С тобой только кроссворды разгадывать!       ― Думаете, жертве извлекли глаза, чтобы оставить предупреждение? ― нахмурился Коннор.       ― Это грёбаные глаза на сраной тарелке. На что это ещё похоже, по-твоему, умник?       Андроид неистово замигал диодом и снова склонил голову набок.       ― На подношение? ― предположил он. ― Возможно, на какой-то ритуал. Вы хотите списать всё на мафиозные разборки, детектив Рид? Разве улик для этого достаточно?       — Да ничего я не хочу! — возмутился Гэвин. — Я просто предположил. Можешь лучше — валяй! Давай-давай, не стесняйся, покажи нам класс.       Коннор завис, сканируя труп мистера Колгрейвза. Затем ещё раз дотошно изучил стол и переключил своё внимание на девушку-андроида. Её он сканировал дольше и тщательнее всего. При этом его диод постоянно перескакивал из жёлтого в красный и как-то чересчур тревожно мигал.       ― Эй, пластик! ― окликнул его Гэвин. ― Чего завис?       ― Это очень... странно, ― протянул Коннор. Голос его звучал как-то непривычно механически. ― Я не могу определить её модель. Схожей конфигурации нет ни в одной линейке «Киберлайф».       ― Охренеть! ― воскликнул Гэвин. ― Палёный андроид! А я-то думал, что с тридцать второго такого уже нигде не встретишь. Чем ещё порадуешь?       ― Жертва ― белый мужчина от двадцати шести до двадцати восьми лет. Предположительно владелец дома Джонатан Колгрейвз. Зафиксированы потеря больших объёмов крови и массивная экссудация плазмы, вызванные физическими повреждениями ― удалением глазных яблок.       ― Прикалываешься? ― удивлённо выдохнул Гэвин. ― То есть их не после смерти удалили?       ― Нет, ― качнул головой Коннор. ― С вероятностью в семьдесят шесть процентов смерть наступила из-за травматического шока. Судя по пятнам крови на одежде и на полу, глазные яблоки были удалены прямо на месте. В крови не обнаружено следов анальгетических препаратов.       ― Хм... значит, парня ковыряли наживую, ― задумчиво протянул Гэвин. ― Что ещё?       ― А вам нужно что-то ещё, детектив? ― надменно спросил Коннор.       ― Ты мне диодом тут своим не моргай! ― одёрнул его Гэвин. ― Выкладывай всё, что нашёл.       ― Убийца должен был обладать достаточной физической силой, чтобы удерживать взрослого здорового мужчину на месте, медленно и осторожно извлекая его глазные яблоки. Чем-то достаточно острым и длинным. Полагаю, что это могла быть ложечка для грейпфрута.       ― Ложечка для грейпфрута? Ты совсем заглючил?       ― Мои когнитивные функции в полном порядке, детектив Рид, ― надменно произнёс Коннор. ― Спасибо за беспокойство. Ложечка для грейпфрута подходит с вероятностью восемьдесят девять процентов.       ― И этим восхищаются все в Департаменте? ― презрительно фыркнул Гэвин. ― Ничего полезного. Полная хрень, подкреплённая какими-то бессмысленными доводами.       ― Гэвс, мне кажется, ты слишком категоричен, ― возразил Крис.       ― Слишком категоричен? ― возмутился Гэвин. ― Да его теория шита такими же белыми нитками, как и любая другая. Короче, дохлый номер. Магии не случилось. Ждём крими…       Договорить он не успел.       ― Также с вероятностью восемьдесят девять процентов убийцей был андроид, ― бесцеремонно прервал его Коннор.       Он замерцал диодом, повторно сканируя комнату. Затем склонился к девушке-андроиду и осторожно поднял её руку. Что-то выскользнуло из её тонких пальцев и тревожно звякнуло, ударяясь о пол.       ― Кажется, я нашёл орудие убийства, детектив, ― гордо произнёс Коннор, поднимая сраную, мать его, ложечку для грейпфрута.       ― И убийцу, ― закивал Крис. ― Молодец, Коннор! Отличная работа!       ― Блядский цирк! ― выдохнул Гэвин, скрипнув зубами. ― Так вот, оказывается, как всё происходит. Ну круто, чё. Неудивительно, что продуктивность Андерсона возросла втрое. Он же нихрена не делает.       ― Это неправда. Лейтенант Андерсон очень эффективен. Чего я не могу сказать о вас, детектив Рид. Вы упустили почти все детали. Хотя всё было достаточно очевидно.       ― Что ты там несёшь? ― оскалился Гэвин.       ― Вы меня не поняли? ― наигранно удивился Коннор, вздёргивая брови. ― Я сказал, это было очевидно. Могу подобрать пять синонимов. Ясно. Понятно. Прозрачно. Заметно. Нескрываемо. Я бы даже сказал, что ответ лежит на поверхности. Но, очевидно, не для вас, детектив. Ведь вы были слишком заняты, пытаясь вести себя как мудак.       ― Слушай сюда, ты, пластика кусок!       ― Вы не имеете права так со мной разговаривать. Согласно официальному указу президента Соединённых Штатов Америки от одиннадцатого ноября две тысячи тридцать восьмого года, все андроиды-девианты признаны новой полноценной формой жизни. Однако, как бы вы ни старались задеть меня, ваше вызывающее поведение и совершенно неуместные расистские шутки не вызывают во мне ничего…       ― Конечно нет, ты же сраная куча микросхем, собранная на заводе! У тебя нет грёбаных чувств!       ― Не вызывает ничего, кроме презрения, детектив Рид, ― холодно произнёс Коннор. ― Презрения к такому никчёмному, грубому и некомпетентному человеку, одно существование которого позорит звание детектива полиции Детройта.       ― Ну надо же! ― воскликнул Гэвин. ― Значит, это моё существование позорит звание детектива, ублюдок ты лицемерный? А как же твой обожаемый «папочка» Андерсон? Он ничего там не позорит, дыша во все стороны перегаром и коротая вечера, раскручивая у виска русскую рулетку?       Диод Коннора полыхнул ярко-алым, и вся реальность сузилась до одного яростного желания разбить кулаки о надменную рожу андроида. О последствиях Гэвин не думал. Он просто схватил Коннора за грудки и повалил его на стол.       Уже много-много позже, стоя в кабинете капитана Фаулера, Гэвин размышлял о том, могло ли всё пойти по другому сценарию? Наверное, нет. Наверное, это всё было предначертано ему с самого начала. Ещё с того дня, как он увидел первого андроида в Департаменте. Это был не Коннор даже, а так, какой-то из первых PC200. Пластиковый офицер, блядь, полиции. Но Гэвин ещё тогда поймал себя на мысли: «Приятель, это говно всё-таки прорвалось и катится прямо к тебе». Видимо, наконец, докатилось.       ― Объясните-ка мне ещё раз, что за дерьмо там произошло и почему я должен отчитывать вас как каких-то зарвавшихся малолеток? ― вопил Фаулер, брызжа во все стороны слюной.       ― Прошу прощения, капитан. Этого больше не повторится, ― виновато отчеканил Коннор.       Фаулер едва не задохнулся от негодования.       ― О, отличные новости! ― воскликнул он. ― Только этого и в первый раз произойти было не должно! Это ж додуматься надо ― выяснять отношения прямо на месте преступления!       ― Вы правы, капитан. Это было крайне непрофессионально, ― кивнул Коннор.       ― Так, а что же детектив Рид молчит? Язык проглотил?       ― Нет, сэр, ― буркнул Гэвин, потупившись.       ― Сказать нечего?       ― Нечего, сэр, ― согласился Гэвин.       ― Так налажать… и в первый же день, ― как-то очень печально произнёс Фаулер и вздохнул. ― Значок и оружие на стол. Я тебя предупреждал, парень.       Гэвин зажмурился. Он этого ожидал, конечно. Но всё равно было как-то очень внезапно. Он медленно потянулся за значком. Руки дрожали и ему с трудом удалось отстегнуть его от ремня. Пальцы казались ватными.       ― Я его спровоцировал, ― неожиданно сказал Коннор, делая шаг вперёд.       ― Это правда? ― капитан перевёл на Гэвина заинтересованный взгляд.       Коннор стоял рядом, мигая диодом словно рождественское дерево. Как бы не задымился. Гэвин хмыкнул. Что это? Система социальной адаптации врубила эмпатию и малыш Коннор расчувствовался? Решил бросить ему спасательный круг?       Гэвин поймал себя на мысли, что ему очень хотелось бы за него ухватиться. Соврать. Согласиться с жестянкой и сделать вид, что ничего не произошло. Но что-то глубоко внутри не позволяло этого сделать. Сраное чувство справедливости.       ― Гэвин, это правда? ― с нажимом повторил свой вопрос Капитан Фаулер. ― Коннор действительно тебя спровоцировал?       ― Нихера подобного, ― выплюнул Гэвин, отстёгивая кобуру. Руки больше не дрожали. ― Напротив, это я его всё утро подъёбывал, за что и получил. Всё честно, ― сказал он, бросая кобуру на стол, и повернулся к Коннору. ― Ты победил, пластик. Наслаждайся.       Он вышел из кабинета Фаулера, чувствуя на себе взгляды всего отдела. Молча взял куртку с кресла и вышел на улицу. Достал из пачки последнюю сигарету. Закурил.       Начиналась метель.       Гэвин неторопливо брёл по улице, игнорируя мигом налипший на ресницы снег. Холода он не чувствовал. Он и так ощущал себя практически живым мертвецом. Поприветствуйте Гэвина Рида, первого из белых ходоков Детройта! Вот ведь срань…       Интересно, если бы он всё-таки соврал. Если бы подыграл Коннору там, в кабинете Фаулера, было бы ему сейчас лучше?       Нет, конечно. Не было бы. Скорее всего, он чувствовал бы себя ещё более дерьмово.       Блядь, ну круто, чё? Это всё-таки случилось. Снова. Его снова заменили сраным куском пластика.       А, ну и похер.