Теория исцеления

— Хошино, могу ли я поинтересоваться.... Ты — полуоборотень, ведь так? — спросил Руи настолько спокойно, как только мог, чтобы не заставить никого почувствовать себя некомфортно, однако его попытки провалились — все трое напротив напряжённо смотрели прямо на него, ожидая последующих слов. — Да, это так. На оборотней велась большая охота, как и на проклятых вампиров. И тех, и других уничтожали при первой возможности, что и вызвало недопонимание. Все они строго держали в секрете истинную сущность Ичики. А Руи так легко смог догадаться сам... Сам же Руи не желал ничего плохого девушке и был против этой охоты и, понимая, что вызвал к себе подозрения, поспешил как-то разбавить атмосферу: — Я не собираюсь никому рассказывать этого. И зла вам не желаю. Я и против охоты на подобных вам и сам был в похожей ситуации, когда мне приходилось скрывать свою... "несовершенность". Троица чуть ослабила оборону. — Как ты догадался, что я именно полуоборотень, а не просто оборотень? — неуверенно спросила Хошино. — Мне не доводилось видеть этого лично, однако я слышал, что полуоборотни склонны к нанесению увечий самим себе, — ответил Камиширо. — Ну а вам стоит лучше следить за рукавами, которые скрывают шрамы. Девушка тут же покраснела и отдёрнула рукава: — И это верно... Жить ещё хочется... — Давайте лучше не об этом, — робко предложила Хонами. — Пока у нас есть время, давайте потратим его на то, чтобы хорошенько отдохнуть перед грядущими сложными делами. — Согласен, — поддержал Тсукаса, вытащил из корзинки, которую он принёс с собой, зефир и надел его на шпажку. — Пока у нас есть шанс, нужно им пользоваться. Все остальные согласились с этим утверждением и сделали то же самое, что и юноша.

***

Прошло ещё пару дней. Тсукаса нашёл способ связаться с госпожой Йосаки, однако его голова была забита соверешнно другим: в ту ночь ожидалось полнолуние. Днём Ичика была тише воды. Было ли ей страшно? Наверняка. Больше всего она боялась навредить кому-то. Был один большой плюс: полуоборотни не полностью теряют рассудок. Иногда они даже полностью сохраняют чистое сознание. Но как будет в этот раз? Странное плохое предчувствие преследовало девушку. Она часто в канун полнолуния ощущает слабость, тревогу, но больше всего она боялась видений. Она часто видела жителей дома израненными от её рук, а позже на следующий день понимала, что это были всего лишь галлюцинации. Она со вздохом закатала рукава и посмотрела на шрамы, оставленные её же когтями. Когда же она их получила? Пытаясь вспомнить это, она понемногу тратила последние силы. Откуда же у неё всегда столько сил во время превращения?.. Вдруг ей вновь показалось, что по её рукам текла чужая кровь. Страх сковал её. Тот день перед полнолунием был особенным. В тот день галлюцинации были ярче, чем обычно. Такими же яркими они были, когда она получила те шрамы...

***

— Как же я соскучился по твоим яблочным пирогам, Хонами! — восхищённо сказал Тсукаса, наблюдая за тем, как девушка вытаскивала из печи угощение. По всему дому сильно пахло выпечкой. — Ну-ну, — отмахнулась Мочизуки. — Ты ведь помогал мне... Угощайся. — Но это всё ещё твой рецепт и твоя готовка! — заявил Тенма, разрезая пирог на несколько кусков. — Нет ничего вкуснее... Спасибо, Хона! Девушка покраснела и отвернулась к чайнику, который уже громко-громко свистел на плите, после чего стала разливать чай. — Называешь меня прям как она... Юноша помрачнел и не без грусти произнес: — Брат и сестра ведь, в конце концов... Она хотела что-то ещё сказать, но её отвлёк хлопок дверью на первом этаже — Руи вернулся с прогулки по городу. Он поднялся на второй с письмом и корзинкой фруктов в руках. На его лице была радостная улыбка. Тсукаса же продолжал поражаться удивительной способностью вампиров не плутать в новых городах и запоминать все ларьки буквально на каждом повороте. — Нэнэ письмо прислала, — Проинформировал он двоих, словив удивлённые взгляды на себе. — Возможно, что-то про сестёр Хиномори узнаем. — Быстро пришло... — удивилась Хонами. — Кстати, а где Ичика? Ей наверняка будет интересно тоже... — Точно. Я спущусь и загляну к ней, — предложил Тсукаса, но девушка, сидевшая напротив, почему-то его мягко остановила: — Нет, давай лучше я. И она стала спускаться по лестнице. Тенма озадаченно посмотрел ей в след и с язвительной усмешкой поинтересовался: — И всё же, в чём секрет такой быстрой доставки письма? Ты ведь буквально два дня назад ей только отправил. Неужто в рабах почтальона держишь? — Голубиная почта, — ответил Камиширо. — Что, серьёзно? Ну надо же. Я тоже так хочу... Тут вернулась Хонами с грустным выражением лица. — Ичики нет ни в одной комнате... — Правда? Это нехорошо... — Тсукаса поднялся из-за стола. — Сегодня полнолуние... Как долго её никто не видел? — Да уже пару часов... —Неужто ушла из дома? На неё это не похоже... — юноша покачал головой. — Стоит начать искать её... Что они и сделали. Они обошли весь дом, садик, спросили продавцов ларьков, ближайших к дому, не видели ли они её — никто не дал им положительного ответа. — Не могла же она просто провалиться сквозь землю... — сказал Руи, когда они вернулись домой. Уже вечерело. — Если только в доме есть какое-то ещё место... — В комнату Саки она бы вряд ли зашла ни при каких условиях... — озвучила мысли Мочизуки, украдкой поднимая взгляд на блондина: тот сосредоточенно размышлял, прислонив к губам руку, сжатую в кулак. — Есть одно место... Если она там, то у нас могут быть проблемы, — вдруг выдал он, глядя на друзей. — О чём ты? — испуганно спросила Хонами. — Подвал, — Пояснил Тсукаса. — Вход в него с улицы со стороны садика... Ещё родители закрыли его, когда его затопило чуть ли не во весь мой рост... Я и не думал, что кто-то и вспомнит про него. — Но сейчас не было дождей, — предложил Камиширо. — Давайте проверим. — Проблема в том, — сказал Тенма, уже направляясь к своей комнате. — что там очень тяжёлая дверь. Её не выломать, а открыть только с ключом... Если она смогла туда попасть, значит, она нашла ключ. Юноша стал копаться в одном из своих ящиков. — А взломать? — Её и не взломать. На ней лежит заклинание против взлома. Родители наложили его, чтобы мы с Саки не пробрались туда... — А ты знаешь, где ключ? — Да. Я его и ищу. — Мы никогда не заходим в твою комнату, пока тебя нет... — тихо сказала девушка с хвостиком. — Ты правда думаешь, что она могла такое сделать?.. — Кто знает её мотивы... — со вздохом произнёс Тсукаса. Через некоторое время он тихо выругался и обернулся к остальным: — Ключа нет. — В таком случае, ничего не остаётся, кроме как проверить само помещение, — предложил Руи, и они поспешили это сделать. Они добрались до той двери со стороны садика. Теперь Руи стало понятно, почему на вход в подземное помещение никто не обращал особо внимания: дверь почти сливалась со стеной самого дома. Тенма дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Он налёг на неё со всей силы, но даже так ничего не произошло. Злость и тревога накрыла его с головой. — Чёрт... Да она точно там! На эти слова за дверью послышались какие-то звуки, а после и голос той, которую они искали: — Простите, но в этот раз я не позволю вам быть рядом... В этот раз всё по-другому... — Ичика, открой! Ты ведь убьёшь себя, если никто не будет тебя контролировать!.. Что на тебя нашло?! Из-за двери больше не было ничего слышно. Она намеренно молчала. Тем временем солнце окончательно зашло за горизонт, и его стала заменять луна...

***

Подвал был абсолютно пустым, кроме одинокого стола, пустого шкафа и множества луж. Помещение освещала одна-единственная керасиновая лампа, а также на полу лежали часы: с помощью них Ичика собиралась посматривать, сколько времени остаётся до окончания ночи. Девушка опустилась на пол, спиной облокачиваясь на стену. Тело её дрожало, рассудок темнел. После, как только её силы окончательно закончились, всё её тело пробила страшная боль: время превращения началось. Она сжалась в комочек, обнимая себя и крича от боли. Это было самым большим ужасным из всего: полуоборотни испытывают адскую боль во время превращения. Но даже после того, как её тело частично обрело животный образ, боль почему-то не отступала. Рассудок так и не возвращался к ней. В глазах она видела тьму, и лишь где-то она видела брезжащий огонёк лампы... — ИЧИКА! — откуда-то далеко она слышала голоса близких, но особенно ей в тот момент доставлял странное удовольствие голос Тсукасы: он был громче всех, его тон был строгим, уверенным, но при этом испуганным. Он боялся за неё. Она поднялась на ноги и подошла ближе к двери, чтобы слышать их голоса более чётко. Теперь и ей и самой стало страшно. Ей нравилось слышать в голосе дорогого человека страх. Она теряла себя. — Нет... НЕТ! — вскричала она, хватаясь за голову. Её тело задрожало. — Я не желаю им зла... Сердце билось как бешеное. Она, покачиваясь, крутила головой, пытаясь отбросить ужасные мысли, которые её посещали. Она вновь видела галлюцинации, в которых все её друзья были изранены. Ей казалось, что она чувствовала запах крови. — Ичика, открой дверь! Как бы сильно в дверь не стучали, она боялась и подойти. Она боялась, что если она откроет её и увидит их, то она разорвёт их в клочья. Навязчивые мысли всё глубже забирались в её голову. Всё больше они сводили её с ума. — Нет... Нет, хватит!.. — продолжала кричать она, пока несуществующий зловещий голос нашёптывал ей, как она могла бы убить тех, кого она любила... — ХВАТИТ! ХВАТИТ! ХВАТИТ! После этих слов она вцепилась когтями в волчьи уши на голове. Даже после того, как она расцарапала их, страшные мысли не отступали. —Открой дверь... Убей их... — всё шептал ей голос, пока Ичика отчаянно отмахивалась от несуществующего говорившего. — Я НЕ ХОЧУ! ПОЖАЛУЙСТА! — кричала она, положив руки на лицо. Удары по двери затихли. Казалось, что Тсукаса сдался и опустился на колени перед закрытым входом. Наверняка он сейчас всё ещё оставил руку в кулаке на поверхности двери и сжимал её так, что она начинала дрожать от перенапряжения. Он не хотел мириться с тем, что она может убить саму себя. Он не хочет всё так оставлять... На глазах Хошино наворачивались слёзы. — Воткни когти в его грудь! Вцепись клыками в его шею, пока он в оцепенении! — НЕТ, Я НЕ ХОЧУ! — вырвался крик из её груди, и когти прошли сквозь её хрупкие плечи — так сильно она обнимала себя. Она провела руки вниз, оставляя глубокие раны вдоль всей руки. Из её уст вырывался болезненный стон. — Я не хочу... Я не причиню им вред... Она упала на землю, вновь свернувшись калачиком. Уткнувшись лицом в ладони, она старалась не вестись на волчьи инстинкты. — Убей! Она провела руки по лицу, и длинные когти оставили царапины на её нежных щеках. Так прошло ещё некоторое время. Ещё множество увечий оказалось на её теле, почти не оставалось и чистого места на её одежде: почти вся она пропиталась в её крови или была порвана. Вдруг это безумие стало отступать. Силы даже на то, чтобы ранить себя, практически кончались. Она неподвижно лежала на полу, тяжело дыша. Голоса в голове стихали. Она уже отдалённо слышала голоса за дверью. Неужели это утро? Ичика подняла глаза на часы, которые она принесла: до примерного восхода солнца в семь утра оставалось 5 минут... Собрав последние силы в кулак, она приподнялась на ноги, вставила ключ в дверной замок и провернула его, после чего снова рухнула на пол. Что было дальше, она уже не помнила.

***

Ичику, казалось, обратили в мумию — её чуть ли не целиком обернули в бинты. Пока Тсукаса бегал за новыми в город, Руи довольно умело обрабатывал все раны, которые она себе нанесла. Хонами одна бы вряд ли справилась с таким количеством увечий. Тенма наконец понял, что появление компаньона не было ошибкой. Хошино мирно спала, когда все ранения были перевязаны, и её оставили отдыхать в её комнате. — Редко же тебя увидишь с бокалом вина, — хмыкнул Камиширо, глядя за тем, как Тсукаса наливает себе алкоголь. — Во-первых, ты меня не знаешь. По чём тебе знать, как часто я пью? — сказал блондин, но, немного подумав, тише продолжил. — Во-вторых, ты прав. Не люблю выпивку, да и пить не особо умею. Но сегодня особенный случай. — Ну-ну, — продолжил ехидничать Руи. — Ты только с бокалом в обнимку не усни. Тебя никто не будет оттаскивать в кровать, даже я. — "Ну-ну"! — передразнил его юноша. — А для чего ещё компаньоны нужны? Тут они оба замолкли. Хонами съехала щекой с руки, на которую опиралась головой, и стала издавать тихое сопение. Им стало ясно, что она уснула. «Ну конечно, — подумал Тсукаса. — Не все ведь привыкли не спать всю ночь... Руи и вовсе спать не очень-то и нужно...» Встав из-за стола, он осторожно поднял девушку на руки и положил её на кровать в её комнате, а также накрыл одеялом. Вернувшись к Руи, он тяжко вздохнул и посмотрел на свой бокал, наполненный алым напитком. — Могу ли я спросить кое-что о Хошино? — поинтересовался вампир, пока Тенма делал небольшой глоток. Опустив бокал на стол, он слабо кивнул, мол, он может ответить, но не на всё. — Она ведь прежде контролировала себя во время полнолуния? — Да, — подтвердил Тсукаса. — Не знаю, что сегодня произошло и почему этим закончилось... Такое было лишь раз, но... — Но? — Это было очень давно, да и никто особо не хочет вспоминать, — юноша небрежно покачал бокал, наблюдая за тем, как там болтается вино. — Такое было единожды, когда в детстве её инстинкты обострились, и она чуть не убила своих родителей. Если бы не мои родители, которые почуяли что-то неладное и пришли проверить, их бы уже не было. Они жили по-соседству, и я услышал, как кто-то кричал, после чего сообщил родителям. — Так получается, это ты их спас? — А я-то что? — безразлично сказал Тсукаса. — Я просто сказал. Это не я ведь пошёл помогать обездвиживать обратившуюся Ичику... Да и после этого я больше никого не смог толком сберечь даже косвенно... — А как же я? — удивился Камиширо. — А как же проклятые вампиры? — Да что вы-то? — отмахнулся Тенма. — Вы, кажется, и без моей помощи хорошо справлялись... Руи продолжать спорить не стал. Он наблюдал за тем, как его друг постепенно пьянел, но также и начинал клевать носом. В какой-то момент он и вовсе уснул, как и Хонами ранее. Вампир долго сопротивлялся, но всё же его "доброе" сердце заставило его хотя бы накрыть уснувшего за столом одеялом. Хоть вампирам не особо нужно спать, почему-то его тоже начало клонить в сон. На часах было около девяти часов утра. Смешное время для того, чтобы идти спать, однако сонливость никак по-другому не побороть. Пока он засыпал, он размышлял о Тсукасе и о том, насколько слеп этот юноша был. Он даже не замечал, что снимая проклятия с вампиров, он делает из жизнь значительно легче. Что многие страдают от своего проклятия и наверняка боготворят Тенму после его снятия им. И он не понимал, что если бы не его острый слух, Ичика бы навсегда осталась сиротой. «Теперь я стал больше понимать о чём был Тоя, когда говорил, что у тебя доброе сердце, Тсукаса Тенма». С этой мыслью он окончательно погрузился в сон.